***
Сержант стоит возле постели девушки, сжимая стакан холодной воды. Он проснулся сегодня утром слишком рано, чтобы быть выспавшимся, и терпеливо прождал несколько часов пробуждения своей новой знакомой. Желудок сводило от голода —в холодильнике у русской нашлись лишь засохший лимон, бутылка молока и несколько куриных яиц. Банки в дальнем углу он трогать побоялся. Теперь, после того как он навестил супермаркет неподалеку, кухня стала похожа на место, где люди действительно едят. Благослови, Господи, магазины с кассами самообслуживания —в новом веке мужчина больше всего полюбил их за возможность ни с кем не общаться. Девушка едва слышно стонет и пытается потянуться. Видимо, рана на плече сейчас начала ее беспокоить —она тихо ойкает и начинает часто моргать, пытаясь проснуться, и тут же жмурится, залезая обратно под одеяло. —У тебя такие длинные ноги, ты знаешь? Из-под самодельного укрытия ее голос звучит глухо и довольно забавно. С характерной похмельной хрипотцой. —Я принести воды. Он разводит плечи еще шире по сторонам, словно пытается заполнить все пространство в комнате, и хмурится. Длинные ноги? Она это серьёзно? Девушка вылезает, щурясь, поправляя сбившуюся и взлохмаченную копну волос, пытаясь усмирить их пальцами, облизывает губы. В воздухе пахнет алкоголем и… женщиной. Барнс инстинктивно втягивает носом, оглядывая русскую —растрепанная шевелюра, следы косметики на молодом лице и тянувшийся вниз по плечу кровавый след. Она протягивает руку и стакан тут же оказывается в ней. Мужчина осторожно поддерживает ее все еще слабые пальцы снизу, когда она пытается сесть. —Доброе утро. — Пытается улыбнуться русская, на что едва заметно закатывает глаза. —Только давай без обвинений, ладно? Мне и так плохо. Она тремя глотками осушивает стакан и ложится обратно, обхватывая голову тонкими пальцами, морщится и охает. —Я не обвиняю. —Безэмоционально отвечает Барнс. —Тогда почему так смотришь? Вопрос ставит сержанта в тупик — он хмурится и поправляет цепочку с жетонами. —Как? Русская приоткрывает один глаз. —Недовольно. —Мне радоваться? Ты… есть… находить проблемы. Она морщится. —Твой русский отвратителен. —Как и твой образ жизни. Девушка хмыкает и наконец опускает ноги на пол, держа край одеяла в кулаке, придирчиво оглядывая свое измятое платье. —Учишься сатире, похвально. — И тут же хватается за голову. — Черт, как же болит. —Сколько ты вчера выпила? —Ты смеешься? Я должна помнить? Видимо, много. Барнс не сдерживает недовольства. —Понимаешь, что могла умереть? Кто тебя преследовать? —Не знаю я. —Шипит она, сморщив нос. —Я его не знаю. —Значит, был один человек? —Один мужчина. Он хотел узнать, где ты находишься, но его спугнули посетители. Он убежал, взорвав гранату. Все! Он молчит, продолжая прожигать русскую взглядом. Девушка выглядит растерянной и обескураженной, и его на мгновение колит чувство жалости. —Ты плохая охрана. — Усмехается он, отходя к двери. — Это тебя нужно охранять. —Обойдусь. Разговор быстро заходит в тупик. Барнс начинает чувствовать себя нелепо и неловко, словно стены комнаты давят на него, на его плечи и металличсекую руку, что он пытается отвести за спину. —Болит? Девушка часто моргает. —Что?.. —Спина…болит? Она ничего не отвечает. —Мне нужна одежда. — Продолжает Барнс. —Ты знаешь, где ее купить здесь? —Ты серьезно? Ее взгляд насмешливый, даже издевательский. —Так знаешь? —Естественно, терминатор. —Хорошо. Таблетки, завтрак, и… —И? —Собирайся, пойдешь со мной. — Его голос спокойный, а обе руки, живая и металлическая, сложены на широкой мускулистой груди. — Одна ты попадать в опасности. Русская громко фыркает. —Мне нужно в ванну, ты прождешь меня вечность. —Времени много. — Без улыбки кивает мужчина. — Аргумент не принимается. —Аргумент не принимается. — Бурчит девушка, выходя из спальни. — Разговариваешь, как робот. Полужелезный человек! — Кричит она чуть громче, скрываясь за дверями комнаты. После душа девушка заметно приободрилась и теперь расхаживала по кухне, на ходу выпив почти литровую бутылку воды. —Ты помнишь, что вчера случится? Она тянет с головы полотенце и мокрые волосы, темные, блестящие, рассыпаются по ее оголенным плечам. Баки делает едва заметный, но глубокий вздох — девушка пахнет свежестью шампуня, влажной кожей с блестевшими на ключицах капельками влаги, зеленым чаем и почти чем-то неуловимо-цветочным, что теперь разносится в воздухе. —Помнишь? — Повторяет он, неотрывно следя за перемещением русской. Девушка останавливается у холодильника, повернувшись к мужчине лицом. Под ее глазами налеплены белые полукруги, о назначении которых Барнс с трудом догадывается. —Помнишь. —Передразнивает она. —Я, кажется, уже рассказывала. —Нужно осмотреть. —Эй, нет! Там все нормально, я… обработала рану. Забудь. Она, приподымая копну прямых волос, проводит рукой по влажной шее, смахивая с той капельки влаги, и стучит длинными острыми ноготками по столешнице кухни. Мужчина облизывается, уводя глаза в сторону. —А этого вчера тут не было… —Она удивленно смотрит на вымытые фрукты в золотистой вазе. —Стоп, и этого… Девушка распахивает холодильник, присвистывает, закрывает обратно. Барнс замечает мелкие мурашки на ее оголенных из-за съехавшего полотенца влажных плечах от вырвавшегося изнутри холода. Отверстие от воткнутой щепки за ночь успокоилось и перестало выглядеть так жутко. —Я не знать, что ты любить. — Мужчина опускает взгляд, приглаживая короткие волосы. — У тебя нет еды. —Знаю. — Равнодушно пожимает плечами русская. — Я не люблю ее покупать, она все время кончается. Ходил на продовольственную разведку? Сержант с запозданием усмехается. —Да. —Один? —Ты думаешь, я идиот? — Баки хмурится, не зная, смеяться ему или всерьез задуматься над тем, не производит ли он впечатление местного дурачка. — Я много прятаться в разных странах и городах, и везде я был…своим. Русская не сводит с него глаз, изогнув изящную тонкую бровь, и он почему-то чувствует себя растерянно. —Спасибо. — Вдруг совершенно спокойно говорит она. — Правда, спасибо. Будешь кофе? Я налью тебе, если прекратишь прожигать во мне дыру.***
—Никогда не замечала здесь военного магазина. А зачем тебе кобура? — Девушка пытается подцепить тонким пальчиком кожаное изделие, но Барнс быстро перекладывает пакет с покупками в другую руку. — Необходимость. —Хорошо, что твоя карточка работает. —Она почти бежит, пытаясь успеть за мужчиной, чей шаг равняется двум ее, прямо на ходу потягивая газировку из пластикового стакана, зажав между зубами толстую трубочку. — Тебе нужна одежда, помимо всех этих средств первой необходимости. Чтобы ты хотел купить? Какие у тебя предпочтения, размер? Баки пожимает плечами. В последний раз он ходил по магазинам в Нью-Йорке с Сэмом, с тем еще модником, отчего Барнсу было крайне неловко за свой старомодный вкус. Зато у него появилось красивое черное пальто и пара вполне сносных джинсов. Когда он ходил вообще куда-то с девушками? Если не считать неудачного свидания с официанткой из той закусочной, то… Цифра, возникшая в его голове, кажется ему слишком большой. —Не знаю. Давай на твой выбор. Это девушке явно нравится —она сразу оживляется и, забежав в первый на повороте магазин, принимается с интересом осматривать ассортимент. —Если мы хотим спрятать тебя, надо чтобы ты особо не выделялся из толпы, подберем тебе что-нибудь современное. На фоне остальных ты и виден не будешь. — Она косится на виднеющуюся из-под спортивной кофты ладонь металлической руки. — Ну, и что-то скрывающее кобуру. —Пожалуйста. —Руку лучше не прятать. Я ее уже видела и мне не страшно, а остальные… —Она поджимает губы. —Сейчас каких только фриков не встретишь, знаешь ли. Только на рамках не звени. —Я, по-твоему, фрик? —Хмурится сержант, но русская ловко лавирует мимо стоек и игнорирует его вопрос. —То есть, ты хочешь сказать, что, когда был в Москве в последний раз, то выполнял задания? — Спрашивает она как бы невзначай, одну за другой раздвигая вешалки с одеждой на длинных металлических рядах. —Можно так сказать. —И кого ты убивал? — Ее голос понижается до заговорщицкого шепота. —Ты… Барнс бросает на нее по истине уничтожающий взгляд, но та даже глаз не отводит. —Это не тема для разговора. —Просто интересно, с кем мне приходится ночевать в одной квартире. —Если бы ты ночевала… Королева сощуривается, изображая обиду, театрально хватаясь за сердце. —Вы, джентльмен, обвиняете ни в чем не повинную женщину в каких-то предрассудительных вещах! Она взмахивает волосами и дергает плечом, делая вид, что глубоко оскорблена. —Ты не агент, видимо, ты актриса? — Барнс чуть кривит рот в улыбке — девушка действительно вела себя забавно. Девушка слегка дергает уголком губ. «Неужели, угадал?» —Проносится в голове сержанта. —Нет, я биолог. Устроилась на свою первую работу, как —бах! И исчезла на пять лет. Моя актерская деятельность закончилась с университетскими постановками. На выпускном курсе я играла Аннету Деларбр. Она подносит руку и прижимает ее к груди. —«О, Небеса! Вы всегда имеете в запасе бальзам для пораженного ума и разбитого сердца». Девушка поглядывает на него сквозь прикрытые глаза. —Это из Вашингтона Ирвинга, ты, наверное, не читал. —Читал. —Сухо рапортует Барнс. —Я любил читать. Во времена моей юности было не так уж много развлечений, кроме игр в мяч и чтения книг. От сильной скуки всегда можно было пойти на войну. —Забавно, что почти ничего не поменялось. —Сдавленно улыбается русская. —Возможно, кроме телевидения и интернета. Она вновь отворачивается к вещам, краем глаза продолжая следить за американцем. —А ты? Ты исчезал? Баки кивает. —И как оно? После того, как вернулся? —Я ушел во время битвы, последнее, что помню — как рука, державшая пулемет, испарилась, и я упал. Когда вернулся обратно, снова шла война. — Мужчина чувствует, как напрягаются его желваки. Он поднимает на спутницу потемневший взгляд. —Тебе не хочется об этом говорить? — Она чуть растерянно всматривается в его лицо. —Не важно. Она подает ему несколько вешалок и Барнс исчезает в примерочной. —А ты правда был в том отряде, «Ревущих Коммандос»? — Спустя пару минут спрашивает девушка из-за разделяющей их занавески. —Да. Мы ликвидировали базы «Гидры» в Италии. —Тебя объявили погибшим. Это тогда ты сорвался с грузового вагона? Мужчину прошибает, словно током. Чистота русской речи действует на него подобно ведру со льдом. В висках начинает пульсировать застарелая боль. «Один». «Грузовой вагон». «Солдат?» «Готов отвечать». Мир вокруг вдруг на секунду становится каким-то плотным, белесым, как густой туман; он кружится, как дискошар, и голос девушки доносится будто из-под толщи воды. —Джеймс? С тобой все в порядке? Мужчина глубоко вздыхает, беря под контроль начавшие вырываться наружу эмоции. —Да! — Его голос звучит грубее, чем он планирует. — Спрашивать людей об их смерти невежливо. Из-за занавески доносится неясное кряхтение. —Слушай, а если ты в Италии во Второй Мировой воевал, так это сколько тебе лет? Он отодвигает тяжелую ткань и выходит. —Сто семь. —Не выглядишь на сто семь. — Без тени насмешки говорит девушка, начав прикладывать к его груди несколько футболок сразу. Мужчина хмурит брови, пытаясь понять, что она делает. —А…? —Мне? Полных — двадцать восемь, а если не считать время «Щелчка», то двадцать три. —Не выглядишь на двадцать восемь. — Пытается улыбнуться он. — На двадцать три тоже. Девушка закатывает глаза и, всунув ему в руку очередную вещь, задергивает штору. —Ты спокойно реагируешь…на мой возраст. —Откашливается он, пытаясь быстрее натягивать предложенные вещи. —Мне следует убежать от тебя, словно от большого серого волка? —Кажется, сержант слышит, как русская усмехается. —В конце концов, ты —это ты, и я все равно уже поселила тебя с своей квартире. Я и так узнала то, что мне было не положено, и окончательно усложнила жизнь. Твой возраст —последнее, из-за чего мне надо беспокоиться. —Как только появиться возможность, я покину Россию. — Он отодвигает плотную ткань, представая перед девушкой в черной, чуть свободной футболке и легких светлых брюках-карго. — Много карманов, удобно. —Интересно, как скоро Белова выйдет с нами на связь. — Девушка, не поднимая на мужчину глаз, осторожно поправляет на нем пару деталей. Когда ее пальцы касаются цепочки с жетонами, он инстинктивно отдергивается, чем смущает ее. Она отходит в сторону, беря себя правой рукой за предплечье левой. —Если я правильно помню, то через пару дней. — Барнс осматривает себя в зеркале. — Я должен спросить, подходит ли мне? —Вполне. Примеришь что-нибудь еще? Он отрицательно мотает головой, держа в руках груду новых вещей. —Пойдем. — Хмуро произносит он. — Есть хочешь?***
В азиатском ресторане мужчине намного комфортнее, чем в магазине одежды. Меню и и запахи блюд кажутся знакомыми, и оттого —безопасными. —Смотрю, в таких местах ты бывал? Он коротко кивает. —Да, в Нью-Йорке. С одним знакомым по средам обедали вместе. —Понятно. —Довольно прикрывает глаза проницательная русская и крутит головой. —Здесь ты хотя бы перестал быть таким диким. Вдруг ее взгляд останавливается на талисмане манэки-неко, что стоит на перегородке возле их столика. Сощурившись, девушка осторожно, двумя пальцами, пытается остановить качающуюся лапку белого улыбающегося кота. —Раздражает. — Поясняет она, заметив удивленный взгляд Баки. Он лишь улыбнулся. Ну, надо же… —Меня тоже. — Усмехается Барнс. —Еще гирлянды, которые мигают. И весь мигающий свет. —Салюты. Ненавижу салюты. — Продолжает Баки. —Особенно искрящиеся, которые такие —«пшс-пшс-пшс», ух. — Кивает русская. — И когда суставами хрустят, знаешь… — Она пытается показать, но даже от сильного нажатия на длинные тонкие пальцы, звука не выходит. —Так? — Мужчина с силой давит бионикой на фаланги пальцев правой руки, издает жуткий звук. — Или так? — И, наклонив голову в сторону, щелкает шеей. —Прекрати, прекрати немедленно! — Морщится она, но сдавленно хихикает. Шустрый официант ловко ставит перед ними тарелки с едой, в то время как сержант прячет левую кисть под столом. Девушка тут же набивает рот, но даже так умудряется разговаривать. —Можешь показать… руку? Она с трудом проглатывает, и не выдерживает прямого взгляда —отводит глаза в бок. —Ничего, если я посмотрю? Он кивком разрешает и протягивает девушке черный металл. Русская с интересом принимается разглядывать причудливое строение пальцев из вибраниума, пару раз дергая своей рукой в желании прикоснуться к переливающемуся в ярком свете металлу с золотистыми прожилками, но так и не осмелившись сделать это. —Красивый механизм. — Наконец произносит она. — Необычный. Баки хмурится, снова чувствуя непривычный прилив крови к лицу. —А сделай ей что-нибудь? — Глаза девушки загораются, а желтые крапинки около зрачков словно подсвечиваются изнутри, как у нашедшего новую игрушку ребенка. Точно у племянников Сэма Уилсона, и это не смотря на такую разницу в возрасте… —Что хочешь увидеть? — Баки начинает забавлять эта игра. —Сойдет и вилку согнуть. Для первого раза. —Она морщит нос и по ее лицу становится ясно, что в своей голове девушка держит явно не согнутые столовые приборы. —Для этого мне не нужна эта рука. Мужчина качает плечом и, слегка наклонившись вбок, делает пару осторожных движений. На его металлической ладони виднеется здоровенный болт. —Ненужная деталь. — Поясняет он, и, совсем легко сжав его двумя металлическими пальцами, оставляет от куска сплава лишь горстку пыли и шляпку. Глаза девушки округляются и она тихо присвистывает. —Выглядит круто. Тебя поэтому держали замороженным столько времени? Боялись, что нанесешь непоправимый вред инфраструктуре? Ей сложно сдержать улыбку —русская вновь смеется над ним. —На всех болтов не напасешься… Мужчина тяжело вздыхает и снова хмурит брови, заталкивая в рот порцию дамплингов —почему-то он не чувствует ни обиды, ни злости. Девушка напротив, с нескрываемым голодом набрасывающаяся на блюда, совершенно не боится его. Настолько, что шутит над ним. И в ее взгляде совсем нет ни страха, ни отвращения, какое он замечал у многих, кто встречался на его пути. Может, она извращенка? Стив рассказывал ему про людей с разными отклонениями, кто тащится по боли, к примеру… Он все еще пристально смотрит на ничего не подозревающую девушку —вроде, не похоже, что ей может нравиться удары плетьми или палками. Баки вспоминает пару красочных видео с девушками в масле и коже, которые Уилсон, пряча ехидную улыбку, показал ему в интернете. А потом была еще парочка, и еще, с другими героинями и совершенно другими сюжетами, и довольно скучные одинокие вечера мужчины в Нью-Йорской квартире стали немного веселее. Да уж, чтобы на это все сказал Стив… Вот и сидевшая напротив него, обладающая завидным аппетитом русская, не подозревает, какие мысли генерировал мозг Барнса. Он ухмыляется —пусть не подозревает дальше. Тишина за столиков несколько затягивается, как по его ноге проходит чувствительная вибрация —на экране телефона высвечивается незнакомый номер. — Это Елена, да? Елена? — Подпрыгивает на месте девушка. Он быстрыми шагами уходит за зону слышимости. —Баки, прием, слышишь меня? — Немного запыхавшийся голос Беловой раздается в динамике. — Говорить можешь? —Да, где ты сейчас? —Не могу сказать, прости. Но в Берлине возникли кое-какие трудности. — Девушка в трубке понижает голос. —Я имею право знать, какого черта вообще происходит? —Я пытаюсь это выяснить! Барнс глухо рычит. —Что ты вообще смогла выяснить за это время? —Баки чувствует как начинает злиться. И опять, это тяжелое месиво в районе груди, словно комок извивающихся змей. — Что имущество «Мстителей» активно распродавать на аукционах? —Барнс, я нашла тебя в Нью-Йорке из-за другого… —Как скоро я смогу покинуть Россию? —Джеймс, боюсь, у меня не самые хорошие новости. Необходимо отыскать профессора Осипова. По последним данным, он не погиб, но где находится —неизвестно. Белова сглатывает. —И самое страшное — непонятно, в чьих руках. Тебя не просто так именно сейчас решили использовать как супероружие. Баки сдвигает брови на переносице. —Ты больше ничего не скажешь? Елена на том конце молчит, но мужчина вдруг чувствует, как она качает головой. —Пока не выясню все детали. Найти профессора и возвращайся назад. Ты тут как ходячая мишень. Настала очередь молчать Барнсу. —Как она? —Неожиданно раздается в трубке. —Виктория? —Да. —Я слежу за ней. — Качнул плечом Барнс, едва оглядываясь назад. Девушка за столиком моментально перехватывает его взгляд и ощущает легкий, но неприятный холодок внутри. Она напряженно следит за американцем, сжав руки в кулаки под столом, пытаясь услышать его разговор, чувствуя, как кровь приливает к голове. Вдруг чей-то буквально физически осязаемый взгляд касается ее щеки — она дергает головой в сторону смотрящего, заметив, как высокий мужчина в бейсболке исчезает в толпе, довольно ловко пробираясь сквозь разморенных шопингом и жарой людей. —Мне пора, Баки. Найди Осипова и присмотри за ней. И Белова моментально отключается. Барнс, глубоко вздохнув, дотрагивается до переносицы, сжимая ее металлическими пальцами. Отлично, кого еще кому поручили охранять. Обернувшись на девушку, он вдруг замечает, как она напряженно, прикрыв руку меню, подзывает его. —Что? — Он быстрым шагом подходит к столику. —Мне кажется, за нами следят. — Она двумя быстрыми глотками допивает лимонад, озираясь по сторонам. — Я не шучу. За мной сейчас наблюдал мужчина в бейсболке, а как только я его увидела, тут же ушел. Вон туда. —Сиди здесь. — Сержант быстро исчезает в показываемом направлении. —Да черт! — Недовольно хлопает ладонью по столику девушка. — Официант! Рядом со столиком почти тут же материализовывается приятной наружности молодой человек. —Слушаю. —Принесите счет, пожалуйста. — Девушка нервным движением принимается копаться в небольшой сумке, перевешанной через плечо. — Я доплачу, если вы недолго присмотрите за вещами, договорились? Виктория, на ходу натягивая на лицо очки, скользит по знакомому торговому центру, пытаясь высмотреть в толпе мужчину в темной бейсболке. Его лицо, хоть и скрытое бейсболкой, кажется знакомым, его быстро удаляющаяся крепкая высокая фигура кажется безумно знакомой. Она почти теряется в толпе людей, что прячутся от аномального зноя под прохладой кондиционеров, как вдруг на другом конце магазинного ряда видит незнакомца, пытающегося обойти людей, чтобы подняться на эскалаторе. Американца видно нигде не было. Девушка бежит в противоположную сторону к пожарным лестницам, и, дернув тяжелую двойную дверь, перепрыгивая через несколько ступенек, выбегает на два этажа выше. Открытая площадка около лифтов давала отличный обзор — почти полностью спрятавшись за кадкой с огромной пальмой, она пытается сверху отыскать знакомые лица. Среди посетителей снова мелькает темная бейсболка, и, стоит девушке перевести взгляд левее, она замечает пытавшегося быть скрытным Барнса, что с кошачьей плавностью, полностью растворяясь в толпе, следует за ним. Улыбнувшись, девушка почти устремляется на перехват, как чувствует тяжелый взгляд на своей спине —резко обернувшись, она ощущает, как ледяная рука сжимает ее желудок до резкой боли. К ней быстрыми шагами приближается второй незнакомец, державший руку за пазухой легкой серой ветровки. В ярком свете торгового центра блестит рукоятка пистолета. —Черт… —Одними губами шепчет она, резко срываясь с места. Толпа людей, как назло, рассосалась, и теперь за ними было не скрыться. Девушка знала одно — если приходится бежать от кого-то, то нужно делать это без оглядки. Она быстрым шагом, переходящим на бег, пытается слиться с покупателями, затылком чувствуя тяжелый взгляд. Просторные пролеты под стеклянным потолком, переходящие в изогнутые пешеходные зоны с множеством небольших бутиков, вскоре заканчиваются указателем на туалеты. Девушка бросается в их сторону. Преследователь ловко заводит ее в тупик. Когда она запирается в последней кабинке, залезая с ногами на унитаз, и зажимая рот ладонью, то слышит, как от нарастающей паники колотится ее сердце. Никто и никогда до сегодняшнего дня не угрожал ей оружием, и не преследовал с целью пристрелить. Она сама загнала себя в угол, в замкнутое пространство, хотя всегда смеялась над таким глупым поведением героев в кино. Теперь все это уже не кажется таким смешным. Обострившийся слух вылавливает приближающиеся, размеренные шаги. Незнакомец по ту сторону идет медленно, судя по звукам, по очереди открывая дверцы кабинок. Она зажимает кулаки, задерживая дыхание. План прост — она дожидается его приближения и со всей силой открывает дверцу, ударив по ней ногой, чтобы выиграть хоть пару секунд на побег. Наконец в промежутке между полом и деревом показываются носки кроссовок и девушка прижимается взмокшей спиной к стенке, уходя с линии прямого огня — если он будет стрелять, то попадет хотя бы ей в бок. «Раз, два…» Она вся внутренне собирается, как слышит звук удара, тихий всхлип, и как что-то тяжелое падает на пол. Кабинка тут же распахивается — перед девушкой стоит взбешенный сержант. —Это ты… — Рвано выдыхает она, сползая спиной по прохладной плитке. —Ты что тут делаешь?! — Шипит Барнс, выводя девушку к раковинам, взяв за предплечье. Она перешагнула тело преследователя, пытаясь заглянуть ему в лицо и тихо охает. —Почему не оставаться в ресторане? Или не бежать к выходу? — У Барнса дергаются желваки от гнева, когда он замечает ее взгляд. —Знаешь его? Та едва кивает. —Возможно, не уверена. Похож на того, кто пытался угрожать мне вчера вечером… Баки чертыхается и затаскивает тело внутрь кабинки, усаживая на крышку унитаза, приваливая к стене. Пальцем прощупывает пульс. —Я не убил его. — Поясняет он зачем-то и забирает у мужчины пистолет, пряча в кобуру. —Как знал, что пригодится. — Хрипло шепчет русская, чем вызывает у Барнса легкую усмешку. —До сегодняшнего дня меня никто не пытался пристрелить. Кто это вообще? —Те, кому не нравится, что я прибыть в Россию. —Констатирует сержант. Они забирают пакеты с покупками и выходят на улицу, где девушка делает едва заметный, но глубокий вздох и разминает плечи. —И что мы будем теперь делать? Баки смотрит на наручные часы и спешит к такси, что кучкуются около дверей торгового центра, словно голодные голуби. —Садись. — Он открывает девушке дверь заднего пассажирского места, туда же ставит пакеты. —А ты? — В миндалевидных зеленых глазах мелькает сомнение. —Ты —домой, я на поиски профессора. Девушка тут же упирается, пытаясь вылезти из машины, но сильная рука Барнса ловко останавливает ее. —Эй, я так не играю! Он мне нужен самой! —Обещаю дать минуту на разговор, как только найду его. — Он быстро хлопает дверью, на что русская из-за стекла показывает ему средние пальцы на обоих руках. Как только машина уезжает прочь, он выдыхает, чувствуя нечто похожее на облегчение. —Что, сложный характер у парня? — Таксист хитро улыбается, поглядывая в зеркало заднего вида. —Отвратительный. — Сквозь зубы шипит девушка, складывая руки на груди. Она достает из сумочки смартфон и посмотрела на дату — воскресенье, 16-е июня. —Простите, у вас можно курить? —Только окно откройте. Следом за выкуренной сигаретой следует вторая. И план дальнейших действий тоже.***
С каждым днем после возвращения некоторые вещи становились похожими на далекие воспоминания, сродни размазанным картинкам из детских снов. Прошло чуть большим полугода, а мозг начал воспринимать «Скачок» как событие, имеющие одно и тоже временное происхождение в этом мире и мире квантовом, подобно кроличьей норе. Словно бы она провалилась в нее ТАМ, в 2018-м, а вылезла на свет Божий в 2023-ем. Новый, 2024-й год не принес ничего, кроме новых проблем на нерешенные старые. так ветер наносит песок на старые камни. Пять лет. Ее не было пять лет. Для короткой человеческой жизни —огромный промежуток времени. За это время вчерашние младенцы вырастают до пригодной к общению формы жизни, студенты заканчивают учебу… Пять лет срок, который для того, кто остался жить на земле, может стать роковым. Но как быть тем, для кого это было лишь мгновением короткого сна? Как заставить себя жить с оговоркой на пять лет? Как перестать задумываться каждый раз, когда надо называть свой возраст? Как принять изменения, что произошли в мире? Где та вечная теплая весна 2018-го? Яркая и шумная, праздничная, легкая, как июньский ветерок? Где та свобода, где надежда? Все растворилось, исчезло, исчезло в пучину бесконечного горя и страха… Мир был в огне, и в голове шла война. Девушка находит квартиру подруги по памяти. Аккуратный серый дом с зелеными балконами, код на подъездной двери —тот же. —Привет. —Тихо выдыхает Соня, поправляя съехавшую с плеча лямку уродливого бюстгальтера для кормления. —Слушай, я знаю, я невовремя. —Невовремя. —Спокойно соглашается девушка. —Тебя это когда-нибудь останавливало? —Мне столько надо тебе рассказать! Подруга морщится и прикладывает палец к губам. —Не ори, разбудишь ребенка. Насилу уложила. —Даже не пустишь внутрь? Лицо подруги не выражает эмоций, за какие можно было зацепиться — ни удивления, ни радости, ни слез ожидания, ни счастья долгожданной встречи… —Соня, это же я. — Сглатывая противный липкий комок в горле, девушка вновь делает предательски быстрый шаг вперед, отчего та отшатывается. — Неужели ты не скучала? Подруга, вздохнув, затягивает ее в прихожую. —Чай не предлагаю. –Соня складывает руки с аккуратными пальцами без маникюра на груди. — Полагаю, ты все еще хочешь получить от меня контакты того профессора? —Да, но… —Я их не дам тебе. —Спокойно отвечает та. —Это конфиденциальная информация, понимаешь? В ушах у девушки странно и гулко шумит, словно ее ударяют по затылку, а пространство вокруг сужается, уменьшается, и теперь стены грозятся ее раздавить. —Нет, ты не понимаешь. Это не глупость, не прихоть. Он… Николай Иванович… единственный, кто может мне помочь. —В чем? В найме на работу? —Устало выдыхает подруга. —В попытках вытащить мою мать из-под следствия. —Рычит Виктория. Соня качает головой. —Как тебе не надоело врать… Мгновенно становится слишком тихо. —Меня же пять лет не было, пять… —Обессиленно выдыхает девушка, пытаясь проглотить липкий ком в горле. —Неужели… — Вот именно. Как ты можешь видеть, все поменялось. Те, кто остался, по крупицам собирали свою прошлую жизнь. Тебе рассказывали, что именно здесь было? Так я расскажу. — Лицо подруги как-то странно искажается, словно та испытывает отвращение к своей гостье. — Когда половина пропала, в один день, начался хаос. Все остановилось, в момент, понимаешь? Самолеты рухнули, прямо на города, над которыми пролетали. Мой дачный дом разрушил пассажирский Боинг, да оттуда, черт возьми, еще месяц потом останки убирали! То, что строили годами, исчезло за минуту, по щелчку какого-то инопланетного мудака. Предприятия встали, мы остались без воды, без еды, без света! А может, тебе рассказать, как оставшиеся без всего люди, словно звери, объединились в группировки? Как они насиловали, грабили, убивали? Как зарезали во дворе дома моего отца? — Голос подруги дрожит, а на глазах появляются блестящие слезы. Потом, из-за массового переселения, начал распространяться неизвестный вирус, унесший жизнь почти миллиону оставшихся жителей. Об этом тебе успели рассказать за десять последних месяцев? —Моя бабушка умерла от него. — Одними губами произносит девушка, не имея возможности даже пошевелить онемевшими конечностями, будто приросшими к полу. —Так какого же черта ты являешься сюда, словно вчера мы расстались после прогулки, а не выживали, как на войне, все это время? — Большие голубые глаза девушки напротив сверкает сталью, а верхняя губа изгибается в оскале. —Соня… —Растерянно бормочет Виктория, чувствуя, как дрожит ее подбородок. —Ты даже не захотела понять, что здесь было в твое отсутствие, а теперь делаешь вид, будто бы ничего не произошло, словно мы беззаботны и юны как раньше. Но прошло пять гребаных лет, Вика, очнись! Пять! И за это время не было никого, кто бы помог нам тут. Даже эти американские суперублюдки, по которым ты фанатела, куда-то пропали, и мы остались одни, прозябать в покинутой и истерзанной стране! —Но меня не было с вами, не было не по моей воли! Соня закатывает глаза, складывая руки на груди. —Это неважно, важно, что ты вернулась, как на праздник, требуя ото всех того, что мы делали пять лет назад. А все поменялось, открой, наконец, глаза. Тебя не…. —Не ждали? — Наконец, силясь, чтобы не разрыдаться, девушка произносит страшные слова, что давно вертятся у нее в голове. Повисла устрашающая, давящая тишина. Могильная. Овеянная ледяным холодом давно покоившихся останков. Соня, сжав пальцы в кулаки, бессильно взмахивает ими в воздухе. —Никто не знал, что вы вернетесь! За пять лет мы привыкли, смирились с таким положением дел, но вот, бац, и вы тут. И снова, и опять этот хаос. Безработица, голод, гражданские войны. Ты хоть телевизор-то смотришь? Ты знаешь, что твориться в мире? —Да какая же в этом моя вина… —Иногда лучше исчезать без следа. —Тихо произносит подруга, отводя взгляд. — Так больнее, зато честно. —От меня ничего не зависело. А если бы твой муж исчез и вернулся? Ты бы говорила ему тоже самое? Подруга смотрит прямо в ее лицо. В аккуратно подведенных черным глазах застывает холод вселенской пустоты. —Он остался со мной, знал, что без него я пропаду. А ты сумела забрать с собой двоих. В груди девушки сильно колит, и уже настоящая, не фантомная боль разливается по ее туловищу. —Поэтому ты избегала меня все это время? Ты считаешь, что на моих руках кровь? Подруга не отвечает — лишь отводит взгляд в сторону и долгое молчание накрывает всех погребальным саваном. —Ты так и не была у них на могилах? Не попросила прощения у родителей? —Мне лучше уйти. — Наконец выдавливает из себя девушка. Соня громко фыркает, хватает сумку, висевшую на вешалке, достает из нее небольшой блокнот с ручкой и что-то зло черкает в нем. Затем, оторвав лист, едва ли не разорвав тот пополам, она впихивает его в руку подруги. —И не говори потом, что я оказалась глуха к твоим просьбам. Потемневшие серо-голубые глаза холоднее стали. Рот сжат в узкую полоску, что прибавляет ей возраст. На лбу видна пульсирующая венка. —Это время показало, что все сложнее, чем нам казалось. Жизнь —не вечный праздник, подруга, и глупо пытаться вернуть утраченное. Прошлого не вернуть. А просрать настоящее —плевое дело. Дверь с силой захлопывается, разнося в тяжелом эхе едва слышное «спасибо».***
В знакомом баре на углу Патриарших прудов девушка потягивала «лонг» из высокого бокала, лениво оглядывая присутствующих. Ее особенный гость еще не появился. Знакомого бармена тоже видно нигде не было —либо уволился, либо лежит до сих пор на больничном. Это ее мало волнует. Парень оказался еще той ослиной жопой. Девушка мысленно передергивается, вспоминая его злые глаза и брызжущую сквозь отбеленные зубы слюну, когда он тряс ее в подсобке. Мужчина, агент или нет, который хотел пристрелить ее в торговом центре, тогда, в баре, спас ее. Неизвестно, по своей воле или воле случая. Высокий кудрявый брюнет появляется точно в девять —компания хорошо одетых молодых людей подзывают хостес и та, даря им полную искреннего дружелюбия улыбку, провожает их в отдельную зону. —Раньше он ходил с охраной. —Как бы невзначай бросает уже новый бармен с самой незапоминающейся внешность в мире и качает плечами. —Но сейчас оставляет своих качков у входа. Он ставит перед девушкой еще один коктейль. —Я могу рассказать больше. Он слишком прозрачно намекает на деньги, и девушка едва подавляет гримасу отвращения. —Спасибо, не нужно. Я им совершенно не интересуюсь. —Как знаешь. Но поверь, девушек у него хоть лопатой греби. Тут каждая вторая отдаст не меньше пяти тысяч только за его номер. —Бармен облизывается. —А у меня есть его номер. —Конечно. —Улыбается девушка и поворачивается к навязчивому парню спиной. Когда бокал становится наполовину пустым, ВИП-зона кажется уже не такой недоступной. Она ловит Яна в просторном отсеке с раковинами мужского туалета. В неоново-синем цвете все кажется ненастоящим, словно нарисованным в комиксе. —Кажется, мы уже все обсудили. —Выдыхает тот и совсем не кажется удивленным. —Обстоятельства немного изменились. —Да ну? Генеральский сын недоверчиво приподнимает бровь, окидывая девушку равнодушным взглядом. —Ян, профессору Курчатовского университета, выдающемуся ученому, может грозить смертельная опасность. Он попал в руки людей, что могут использовать его знания во вред. Я хочу, чтобы ты предупредил отца. И рассказал ему про проект и шифры моего отца. Мне кажется, что все это связано. Девушка говорит полуправду, утаивая самые важные детали. Они точно не для его ушей. —А ты настырная. —Прикрывает глаза молодой человек. —Откуда вся эта информация у тебя? —Просто попытайся поверить и не задавай лишних вопросов. Брюнет не сдерживает смешка. —Пойдем. —Он берет девушку под локоть и мягко выводит обратно в душное помещение бара. —Потанцуем? А то мы здесь как на сцене. Он прав —стоит им пройти до середины танцпола, как они оказываются под пристальным вниманием несколько десятков людей. Все они перешептываются, разглядывая пару, но стоит плотному дыму опуститься, подобно завесе, как тут же их лица исчезают, словно бы никого не было вовсе. Музыка нещадно долбит по ушам —ритм плавный, приятный. Девушка, выводя узоры плечами и бедрами, мягко улыбается, обходя парня по кругу. Тот не отстает, постоянно держа ее в поле зрения. —Ты рассказал своему дилеру про то, что не довезла тебе траву? —Как бы невзначай спрашивает девушка, поднимая руки наверх. Короткий топ поднимается, оголяя пресс и ложбинки талии. Белые тонкие брюки слегка сползают вниз. —Я больше с ним не виделся. А ты где была? И что за профессор пропал? —Важный человек для всего, что сейчас происходит. Ты знаешь, о чем я. У меня есть его адрес, если ты передашь его отцу… —Нет. —То, возможно, сможешь предотвратить нечто очень плохое. Ян усмехается. Черные кудри блестят в неоновом свете. —Ты, что, из будущего? Откуда тебе знать? —Если попрошу поверить мне? —Исключено. Ты всего лишь странная девушка, что появилась из неоткуда и теперь пытается пугать меня теориями заговора. Девушка зло щурится. —Ты сам мне говорил об отце, который напуган и не знает, что ему делать. Я лишь пытаюсь помочь. —Это твоя мать находится под следствием. Ты должна помогать ей. Они на секунду замирают —музыка меняется, и они поворачиваются к друг другу спинами, чувствуя легкие соприкосновения. —Как видишь, пытаюсь, но это невозможно, пока я имею дело с такой дубиной, как ты. Ян смеется —не слишком искренне. —А ты не промах. Я почитал о твоем отце. Занятная личность, сочувствую утрате. —Твой отец не в безопасности, пока происходит то, что происходит. —Так расскажи, что знаешь. Она поворачивается, снова двигая телом в такт музыке, что теперь отдает у нее глубоко под ребрами. —Не могу, Ян. —И я тоже. Он наклоняется к ней —совсем низко, с высоты своего роста, и осторожно целует прямо в губы, словно закрывая своим телом. Древесно-цитрусовый аромат его одеколона разливается в пространстве. —Там… —Горячо шепчет он. —Мужчина у барной стойки. Смотрит прямо на нас. Ты его знаешь? Девушка поворачивает слегка пьяный взгляд в указанном направлении и чувствует, как ее желудок стремительно меняется местами с сердцем. У барной стойки, привалившись всем телом, прожигая ее взглядом, не обещавшим ничего хорошего, стоял сержант Джеймс Барнс.***
—Нет, нет конечно. Понятия не имею, кто это. —Силится улыбнуться она. —Так и знал. —Устало закатывает глаза парень. —Мне проблемы не нужны. — Слегка испуганно отшатнулся от нее Ян. —За мной! —Девушка крепко берет брюнета за руку и ведет к ВИП-зоне. У самых диванов их настигает сержант. —Прости, парень. — Барнс, подойдя к парочке, прожигает парня насквозь. — Тебе лучше уйти. —Это еще почему? Потому-что ты выглядишь пугающе, долбаный старпер? Моя охрана скрутит тебя в два счета. — Пытается храбриться генеральский сын, но американец показывает ему сжатую в кулак бионику. —Да что ты говоришь… Ян глухо ойкает и медленно садится на диван. В круглых серых глазах плещется страх. —Пойдем. —Баки берет девушку за предплечье, пытаясь вести за собой, но та сопротивляется. —Оставь меня в покое! —Я могу заставить силой. —Рычит он, озираясь. Несколько любопытных глаз неотрывно смотрели на развивающийся скандал, вооружившись мобильными телефонами. —Я сказала —отвали. Сержант чувствует, как мелко дрожит его бионика. Он уже готов подхватить девушку за ноги и выволочь из этого места на плече, но лишь на секунду отвлекается на мелькающий диско-свет и обнаруживает, что от русской и парня и след простыл. В дымном пространстве танцпола, испещренного светом и резкими движениями пьяных людей, он прорывается вперед, следуя за новой знакомой будто по запаху. Край светлых брюк исчезает за дверью подсобки. Копна тяжелых темных волос взвилась в конце узкого, заполненного зеленоватым светом коридора. Сержант мотает головой, пытаясь сбросить наваждение —она все же человек, догнать ее не будет большой проблемой. Он идет за ней —и сейчас он точно это понимал —по оставленному в спертом воздухе аромату вишневого аморетто и миндаля. «Как легавая"—проносится у него в голове. Когда он с силой распахивает дверь на крышу, девушка, примеряясь с высотой и дальностью, собирается прыгнуть на соседнее здание. Края крыш разделяет разве что метра два и хлипкое ограждение. —Что ты делаешь? —Рычит сержант, хватая ее под грудь. Она беспомощно болтает в воздухе ногами, отталкивая его руку. Девушка вырывается и шипит в ответ, кривя рот, подобно бешеной уличной кошке. Длинные волосы разметались по влажным плечам, а грудь поднимается и опускается от тяжелого дыхания —Отпусти! —Что ты делаешь? —Мне нужно за ним! Он ушел! —Кто?! Она не отвечает —лишь применяет очередную безуспешную попытку вырваться из стальной хватки. Рука —живая, к слову, рука—сержанта крепко прижимает ее тело к выступающему зданию старинной мансарды на крыше. Он старается не слушать все возмущенные крики и оскорбления, какими щедро награждает его русская. Предельно аккуратно, но уверенно взяв под руку девушку, он стремительно ведет ее к выходу. —Да что ты вообще себе позволяешь, эй! —Возмущается она, пытаясь тормозить, пятками упираясь в пол. —Увожу тебя подальше. —Я не хочу! Он молча прожигает ее взглядом, выражающим крайнее недовольство. На улице он ловит такси и открывает заднюю дверь, пропуская девушку вперед, а затем сел рядом, буквально прижав ее к креслу — он был почти в два раза больше миниатюрной русской. —Как ты вообще меня нашел?! — Восклицает она, когда такси двигается с места. —Я выслеживал высокопоставленных людей, что были моими целями, по всему миру. Как ты думаешь, найти тебя сложно? — Мужчина разминает шею. — Я тебе сказал сидеть дома, почему уехала? Он поворачивается к девушке, обдав ту горячим дыханием и сверкнув в темноте пронзительными синими глазами, от взгляда которых по ее позвоночнику разбегается целая волна мурашек. —На каком основании? —Может, потому что еще утром тебя чуть не застрелили? — Барнс медленно произносит русские слова с мурлыкающим акцентом. Близость хмурого американца заставляет ее слегка поерзать на сидении. —Ты опять выпила слишком много? —Я абсолютно трезвая. —Угу. — Фыркает он, чувствуя, как запах текилы смешивается с вишневыми духами русской, и невольно втягивает носом. Теснота задних мест такси не позволяет отсесть подальше от девушки, и теперь его левая, бионическая рука, оказывается почти прижата к ее бедру. Контраст холодного металла и настолько жаркой кожи ее тела, что он ощущает даже через ее тонкие, облегающие брюки, начинает медленно давить на его мозг. Почему она такая горячая? Он привык, что из-за сверхускоренного метаболизма всегда горит он, но почему она? Глаза Королевы влажно блестят в темноте машины, и ему кажется, что в ее расширенных черных зрачках отражаются всего его сумбурные мысли. Они сейчас казались больше желтыми, чем зелеными, с длинными темными стрелками, словно у дикой кошки. Баки сглатывает —Кто… это был? —Сын одного высокопоставленного военного. — Недовольно складывает руки на груди русская. —Ты мне всю операцию разрушил! —А зачем тебе его сын? —Подобраться к отцу поближе. Барнс с недоверием косится. —Зачем? — Это долгая история, и здесь для нее не место. Словно в подтверждение ее слов, таксист сверкнул любопытными глазами в салонном зеркале заднего вида. —Ты просто невыносимый кретин. —Шипит девушка, машинально вскидывая руки. —Какого черта тебе вообще от меня надо? Баки поджимает губы, ощущая тремор во всем теле. Приедут они или нет? Ему начинает казаться, будто девушка заполняет собой все свободное пространство. Вдруг она напрягает лоб, прислушиваясь. —У тебя телефон звонит. —Что? —Т-е-л-е-ф-о-н. — Медленно и зло произносит она. —Или что это, в конце концов, жужжит? Баки прикрывает глаза. Вот черт… —Это рука… —Что? —Это моя рука. — Одними губами произносит он. — Когда я злюсь, она…калибруется. Отвечает на нервный импульс. Девушка на секунду сбросила недовольное выражение лица, хлопая ресницами, словно осознавая сказанное. —Подожди, подожди, ты хочешь сказать, что она у тебя… вибрирует?! Барнс так шумно втягивает воздух через нос, что русская едва заметно вздрагивает. —Да. — Буквально рычит он. Он не знает, почему, но понимает, что если они не приедут через минуту, он клянется, что выскочит из машины прямо на ходу. Но, на счастье, такси, буквально долетев до нужного адреса, резко тормозит во дворе дома. Баки выводит девушку под руку и держит ее до самого порога квартиры. Оказавшись дома, она моментально выдергивает руку из захвата, недовольно взмахнув волосами. —Это, что, солдат, раньше так учили с девушками обращаться? Я не вещь! —Ты меня не слушаешься! Девушка фыркает и исчезает на кухне. В один мах выпивает стакан минералки, утирая губы обратной стороной ладони. —А с какого хрена я вообще обязана это делать? —Ты правда не понимаешь, что происходит? — Мужчина чувствует, как находится на грани. Никому с тех пор, как он прошел реабилитацию в Ваканде, не удавалось так сильно пошатнуть его душевное равновесие. Еще немного, и он активизируется даже без кода. — Елена же тебе рассказывать! Ты осознаешь, что в твоей стране орудует «Гидра»? Что, желая, развязать конфликт, они хотеть натравить меня на глав европейских государств?! —Я не понимаю только одного, почему я оказалась втянута во все это! — Кричит русская. —Сам не рад. — Настало его очередь презрительно фыркать. — Ты самая противная особа, с которой мне приходилось общаться! —Одноруким киборгам слова не давали. —Следи за языком. — Угрожающе понижает голос американец, вставая ровно напротив нее посередине кухни. —Тебя здесь не ждали. — Кривит та губы. — Ты только все портишь, ты вообще мне не сдался, чтобы нянчится с тобой. —Что?! — Легкая судорога проходится по крепко сцепленным челюстям мужчины — он был на взводе. — Это ты попадать в неприятности, мешаться под ногами, и… —Что, словарь закончился? Он смеряет ее ненавистным взглядом. —Нужно найти профессора, и как только я это сделаю, я тут же улетаю домой. —Только что-то мне подсказывает, что у тебя нет дома. Мужчина сцепляет руки в замок перед собой, пытаясь успокоиться, но рядом с русской это сделать невозможно. —Все твои проблемы происходят с тобой лишь по твоей вине. — Отчеканивает он. Лицо девушки перекашивается от злости — видимо, Барнс попадает в точку. —Слушай ты, столетнее однорукое ископаемое —Шипит она ему в лицо. — Как ты смеешь… —Малолетняя избалованная… Он не договаривает. Они стоят очень близко к друг другу, настолько, что при оскорблениях чувствуют, как дыхание одного опаляет лицо другого. Неприлично близко — между их напряженными телами почти не остается расстояния. —Откуда ты знаешь про профессора? Это Елена тебе сказала? — Первой нарушает тишину девушка, не отрывая глаза от ходящих ходуном желваков Барнса. —Да. —И ты даже не дал мне с ней поговорить! —Она на задании, не сказала где. Болтать времени нет. — Мужчина трет переносицу. Да что с ним? От заморозки снова что-то проснулось в нем? Почему ему так тяжело держать себя в руках? —Ты мудак! — Задыхается она. — Упал мне на голову, из неоткуда, а теперь распоряжаешься моими друзьями, моим досугом, моими делами! Ты кто вообще такой? —Ты и так знаешь. Русская откидывает волосы назад. —Я ничего о тебе не знаю, Барнс! —Как и я о тебе. —Вот и не лезь в мои дела. —Срывается она. —Послушай, тебе грозит смертельная опасность! — Рявкает мужчина, не выдержав, хватая девушку за руки. Ей удается вполне ловко, несмотря на количество выпитого, вырваться, оттолкнув от себя Барнса. —От кого? От тебя? Снова рехнешься и переложишь половину района, как тогда, в Австрии? —И, встретив удивленный взгляд, она кривовато улыбается — Интернет, заморозка. Там про ваши «подвиги» все есть. Даже то, как Капитан твою жопу вытаскивал, как переругался с половиной «Мстителей». Какая милая дружба, вы только посмотрите! Умереть за друг друга готовы были! —Да, были готовы. — Баки наваливается на девушку, прижимая ту к плите. От такой близости у нее начинает биться сердце, да так, что кажется, мужчина мог его услышать. —Так где же он сейчас, если ты в беде? Что не бежит спасать тебя, своего ненаглядного друга? —Ядовито цедит она, четко произнося каждое слово. Ее горячее дыхание обжигает его, отчего в районе живота бегут крупные мурашки. —Лучше замолчи. — Его голос похож на угрожающий рык. —А то что, убьешь меня, солдат? Сам не до конца понимая, что делает, он, разворачиваясь, хватает ее за запястье, как тут же ощущает звон в затылке. Оглянувшись, Барнс с удивлением замечает зажатую в руках девушки сковородку. —Не подходи ко мне! — Кричит она, замахиваясь. — Буду сражаться до конца! —Ты ударила меня? — Медленно произносит Баки, дотрагиваясь до головы. Не то, что ему было больно, но надо отдать должное — удар у девушки вышел, что надо. Если бы он был простым парнем, скорее всего получил бы сотрясение. —Да, и сделаю это еще. Он отходит на несколько шагов, опуская плечи. Барнс вдруг моментально трезвеет. У девушки расширенные зрачки и побелевшие костяшки пальцев, сжимающих кухонную утварь. —Опусти оружие. —Тихо говорит он, показывая руками движение вниз. —Извини. —Что? Он забирает из ее рук сковородку и кладет подальше. —Не следовало тебя пугать. Насмешливое «ха», вырвавшееся у нее, явно говорило о том, что напугать ее не удалось. —Почему нас вообще пытаются поймать? —Я был агентом «Гидры». Был их оружием, и, видимо, они не смирились потерей. — Барнс потер шею, отступая. — Нужно найти профессора. Русская складывает руки на груди. —Знаешь, что, сержант Барнс, иди-ка ты на хуй со своей «Гидрой», профессорами и со своим сумасшедшим прошлым! Я на это не подписывалась, я тебя знать не знала, и знать не хочу! И она, быстро выйдя из кухни, громко хлопает дверью своей спальни. Баки впервые за несколько десятилетий чувствует, как кружится его голова. Он сжимает свое лицо в ладонях, а затем подходит к белоснежной двери. —Давай поговорим. — Чуть громче обычного говорит он, слегка постучав костяшками пальцев о дерево. Ответа не последовало.***
Девушка сама не понимает, отчего ей вдруг резко становится так больно. Плохо слушающимися руками она нервно ищет вокруг себя что — то, похожее на опасность. Опять Дин без разрешения прыгнул к ней на кровать среди ночи? Руки нащупывают твердость лакированного паркета. Она на полу? Упала во сне и ударилась? А где же Дин? Горькая боль где-то в области сердца заставляет ее приоткрыть глаза и начать просыпаться. Это точно не он… Тогда что она делает на полу, отчаянно барахтаясь ногами в запутанном морском узле вокруг лодыжек пододеяльнике? Что заставило ее подскочить с глухо бьющимся сердцем, и паникой, разлитой по телу свинцом? Душераздирающий крик, полный какой-то невыносимой, нестерпимой боли и сковывающего ужаса, вдруг снова пронзает ее барабанные перепонки. Крик из соседней комнаты. Прижав руку ко рту, девушка едва не задыхается от накатившего страха. Что? Кто может так кричать? Небольшая пауза, и вновь дикий рев раненого зверя. Она влетает в гостиную, споткнувшись о раскиданные подушки и бросается в изогнувшемуся на полу от приступа боли мужчине. И снова паника ледяной волной окатывает ее с головы до ног. Что с ним может быть? Что вообще может приносить такие мучения, чтобы издавать такие страшные звуки? Резкий приступ аппендицита? —Эй, эй! Проснись! Джеймс! —Она хватает его за влажное от холодного пота предплечье. —Все хорошо, проснись! Ответь, Барнс! Ему было больно. Очень больно. Такую боль не в силах перенести простой человек. Он захлебывается вязкой кровью, что душит его. Опыты. Люди в форме, что тащат его по снегу, на котором он оставляет кровавые следы. Боль. Люди в белых халатах зачем-то привязывают его к столу. Боль. Нестерпимая, нечеловеческая. Он бьется в судорогах, разрывая легкие от крика. Звук, похожий на рев бензопилы, и сквозь залитые кровью и слезами глаза, он видит, как отрезают ему то, что еще недавно было левой рукой. —Его не берет наркоз, он вырывается! —Раздается откуда-то сбоку. — Я не могу так продолжать операцию, мне нужно его хотя бы обездвижить. Удар по голове страшной силы, и все темнеет. Он больше не видит, что с ним делают, но чувствует, все чувствует. Разряды тока, от которых кажется, могут вытечь глаза. Боль. Боль, похожая на адовые пытки, на мучения дьявола, ни с чем не сравнимая, все заполняющая. Она уничтожает его, разрывает, от нее плавится и слезает живьем кожа. Она переламывает каждый его нерв. Медленно, один за одним. Почему он не умирает? Каждый раз эта боль. А сотрудник базы лишь безучастно смотрит на него, пока тот корчится в муках на кресле под шлемом. —Ответь, Барнс! —командует тот, и Баки вдруг чувствует, как рукой рвет кожаные ремни, что намертво держат его на месте. Его левая рука вдруг улетает куда —то вперед в плохо координированном броске, и мужчина сквозь сон слышит то, чего не должно быть в его кошмаре —женский крик. Его металлические пальцы сжимаются на ее шее —девушка пытается отшатнуться, но бесполезно. В ушах мгновенно начинает оглушительно стучать кровь, а кислород стремительно заканчивается. Она хватает его ледяное запястье, скользя по вибраниуму, в попытках оторвать руку, как сержант, еще находясь во власти кошмара, отбрасывает ее в сторону. Удар об подоконник обжигает спину и голову, а в глазах тут же взрываются сверкающие искры. Барнс моментально просыпается. На понимание ситуации уходит меньше половины секунды. Черт. Черт!! _________________________________________________________________ Плейлист: 1. Justin Bieber feat. Chance The Rapper —Confident 2. Grimes —Shinigami Eyes 3. DJ Khalil feat. Denzel Curry, YBN Cordae, SwaVay, Trevor Rich —Elevate 4. Five Finger Death Punch —All I Know