Обласкай, приручи меня, Чонгук

Юнги минует очередное поваленное дерево, перелазает через широкий ствол и спрыгивает на землю. Он снимает сумку, что висит через плечо на длинном ремешке, поставив на землю достаёт врачебный справочник и сверяет изображение с найденным цветком. Убедившись, что это то, что нужно, опускается на колени и аккуратно срывает, укладывая в карман сумки. В миг по его спине бегут мурашки, внизу живота вяжется узел, он переводит взгляд за своё плечо. Из кустов выходит большой бурый волк, он повиливает хвостом, видя, что его одарили вниманием и подходит ближе, трётся мордой о щёку Мина, жмурит глаза. Они с Хосоком друг друга чувствуют на особом уровне. В какой бы толпе не находились, почувствовав друг друга они смотрят в глаза и покрываются мурашками. Юнги колючий, но не железный. Не любитель показывать чувства на людях, но и при личной встрече порой скуп на ласку. И всё же Хосок его обожает, терпит и заботится. Только у младшего пунктик на запечатления, он предвкушает Полнолуние, особенно в этом году, когда они допущены к данному празднику в качестве участников. Омега влюблён, но соблюдает субординацию, а Хосок…наглый пёс, что украл его первый поцелуй и далеко не последний. Стоит то обласкать юношу с ног до головы, слегка подразнить и он с энтузиазмом отвечает на поцелуи, хотя ворчит в них для приличия. — Сокджин послал тебя за травами? — интересуется обнажённый альфа уместив руки на талии Мина. Тот в свою очередь густо краснеет и продолжает сидеть к нему спиной нарывая цветы. — Угу, — тихо мычит под нос. — Загонял тебя, надо бы с ним поговорить, чтобы не перетруждал. Юнги тихо смеётся. Ему очень даже нравится этим заниматься, работа не пыльная, да и полезная. — Зачем же? — интересуется продолжая свои действия. Его руки перехватывают и поглаживают. — Чтобы ты сохранил силы для течки и вынашивания нашего волчонка, например, — шепчет молодой волк на ухо, и прикусывает мочку. Он чувствует, как омега сжимается и слабо дрожит. — Болтаешь глупости, — рычит заикаясь, — не тебе заботиться о моей течке, — заводится с пол оборота. — И кому же? — нагло дразнит Чон, оставляет мокрый поцелуй на пахучей железе в районе шеи, вызывая тем самым тихий стон. Хосок такого не ожидал, но довольно улыбнулся продолжая посасывать кожу и аккуратно цеплять клыками, — есть кто-то другой, Юнги? — Ты наглеешь, — дрогнувшим голосом, еле слышно. Младший активно начинает убирать от себя чужие руки, — так нельзя, Хосок, прекращай, — просит жалобно. — Ты этого хочешь? — отстраняется с громким чмоком, оставляя след на бледной кожи. — Порой ты многое себе позволяешь, не являясь моей парой, знаешь же как я отношусь к подобному. — Я уже давно сказал, что являясь твоим, ты лишь мучаешь меня ожиданием этой грёбанной Полной луны. У Мина в груди от подобных слов разливается горькая мерзкая обида. Всегда вот так, ничего у них не может быть по-нормальному. Юн разрывает объятия и схватив сумку одевает через плечо. — Найди другого, раз не терпится устроиться между чьих-то ног, — огрызается даже не развернувшись, — но после можешь ко мне не подходить, ни сегодня, ни завтра, ни в Полнолуние, — он продолжает свой путь вглубь леса, слыша за спиной взбешённое рычание и топот сильных лап, что удаляются в противоположную сторону. Обида душит за то, что к его желаниям не относятся серьёзно. А последовательно приходит злость и раздражение. Пусть катится к чертям этот альфа и подобные ему.

***

— Что вы будете? — интересуется Чонгук сидя за общим столом. Тэхён в этот момент аккуратно будит Хва, что до сих пор в чужой кофте. Омега теряется от вопроса и смотрит на альфу, малыш на руках начинает недовольно мычать, чтобы его не трогали. Старший оббегает стол внимательным взглядом и слегка смущённо просит Чонгука наложить определённые блюда, а после возвращает внимание к сыну. Все медленно собираются, Юнги слегка опаздывает, молча садится на своё место и задумчиво выбирает, чтобы ему съесть. Перед ним садится Хосок, от чего омега закатывает глаза. Подобное не ускользает от глаза окружающих. — Когда успели? — вздыхает Чимин под нос. — Что-то серьёзное? — интересуется Сокджин, а Пак жмёт плечами. — Видимо, да, раз не вместе сидят. — Что происходит? — вклинивается любопытный Чонгук. — Поссорились, — отзывается незаинтересованно Тэхён и продолжает трапезу. Хосок же в этот момент накладывает в чужую тарелку разные закуски, и все смотрят за реакцией Мина, а тот лишь поднимает недовольный взгляд и перекладывает всё обратно. — Всё куда хуже, — испуганно бормочет Чимин и смотрит с тревогой на Джина. — Убери, — холодно подаёт голос Юнги, на очередной кусочек мяса, — я сам могу положить себе еду. — Да, в этом и проблема, что ты такой самостоятельный, — ворчит в ответ, — ешь. — Хватит говорить, что мне делать, — закипает омега. — Хватит отталкивать меня, я знаю лучше. — Много о себе думаешь, альфа, может будешь контролировать других? Земля начинает вибрировать от их грудного рычания. Мин решает остановиться первым, поэтому резко поднимается из-за стола, осматривает присутствующих и хватает за руку Богома, что является альфой. — Пошли. — Куда? — растерянно и испуганно спрашивает мужчина и косится на Чона. — Трахаться, блядь, — рычит в ответ. — Сел на место, — вклинивается Хосок, что находится на грани перевоплощения. За столом разносится детский плачь, эти двое напугали детей. — Покинули поляну, — прозвучало в тишине спокойным тоном. Юнги перевёл взгляд на Тэхёна, что продолжил спокойно есть, — я неясно выразился? Оспаривать даже не стали. Мин отпустил мало знакомого мужчину и двинулся в сторону дома. Хосок убийственным взглядом смотрел на Богома и проследовал за омегой. Шли в тишине, в напряжённой. Юнги чувствовал, как выжигают в его спине дыру, от этого дрожь проходила по телу и образовывался мерзостный ком в горле. Он резко остановился, в его спину слабо впечаталась сильная грудь. Альфа сразу же зарылся носом в волосы и глубоко вдохнул, начиная расслабляться. — Ещё раз такое выкинешь, убью обоих, — на выдохе прошептал. — Ненормальный, — послышалось в ответ, ну вот, теперь младший даже злиться не может. Сколько бы не ссорились, заканчивается всё вот так. Юнги поворачивает к нему лицом и обнимает зарывшись в грудь, его обнимают в ответ. — Ненавижу с тобой ругаться, — неразборчиво проговаривает омега, а после следуют тихие всхлипы, — какой же ты упёртый, — слабо бьёт по спине и вновь сжимает там ткань. Хосок в ответ лишь виновато скулит, прямо как щенок, и целует в макушку. Ему стыдно. — Прости меня, — просит жалобно и поднимает на себя чужое лицо, сцеловывает слёзы, стирает их пальцами и в конце заключает солёный поцелуй, на который сразу же отвечают, жмутся сильнее, жарко выдыхают в перерывах и одним скулежом просят ещё. Юнги путается пальцами в волосах старшего, упивается лаской и мычит довольной, когда в его рот проникает ловкий язык. Он жмурится от трепета в груди и тугого узла внизу живота, понимает, что теряет самообладание и аккуратно отстраняются, а Хосок к нему так и льнёт слепым котёнком, хочет ещё. — Надо домой, — лениво бормочет. — Переночуешь со мной? — интересуется альфа, — мой волк будет спать у твоих ног, он тоже скучает по твоему, а ты всё убегаешь по своим делам, — обидчиво и тихо. Подобное вызывает у Мина смех. — Я пойду к себе, но завтра обязательно погуляю с твоим волком, раз он так хочет.

***

— Давай я его понесу, — утвердительно сообщает Гук и берёт на руки мальчишку, что вновь уснул, — он тяжёлый, как ты не устал, — улыбается юноша. — Просто привык, у меня сильные руки, — оповещает мужчина и поглядывает на них. Тэхён соврёт, если скажет, что подобная картина ему не нравится. Он впервые видит, как Хва так тянется к альфе, от подобного и грустно, и приятно. У ребёнка не было никогда полной семьи, он не знает, что это такое, — ты ему нравишься, — со слабой улыбкой произносит омега. — Он замечательный, — звучит в ответ. Они проходят в дома вожака, Чонгук укладывает волчонка в постель, поправляет одеяло и желает сладких снов. Тэхён, который за этим наблюдал, кажется тает. — Я пойду, — шепчет младший стоя уже в прихожей. Они молча стоят смотря друг другу в глаза. Тэхён его изучает, каждый сантиметр не уходит от его глаз, в конечном итоге он заостряет внимание на губах Чонгука и только после нескольких минут, понимает, что делает. Нагло пялится. — Да, спокойной ночи, — шепчет Ким и улыбается, — ты хорошо сегодня поработал. Он ладошками цепляется за край своей рубашки, вытирая испарину и ведёт взгляд ниже. Чёрт. Он забыл отдать кофту. Весь день не обращал на телосложение альфы никакого внимания, а сейчас стоит как вкопанный, нагло разглядывая. Тэхёна можно понять, у него не было близости с мужчиной почти пять лет, он изголодался, а здесь перед ним молодой оборотень. Чонгук подобный взгляд не упускает, густо краснеет, он ведь точно так же сейчас пялится на чужие губы. — Спокойной ночи, Тэхён, — выговаривает собрав волю в кулак, но не удержавшись треплет омегу по волосам и скрывается за дверью. Мужчина лишь прожигает дыру в ней и зарывается рукой в волосы, именно там где была рука Чонгука. Подобный жест, его совсем нельзя назвать наглостью, вызывает уйму эмоций, лёгкий трепет и тепло в груди. К нему никогда так не прикасались. Омега никогда не знал, что такое нежность и ласка, а ненавязчивое поглаживание оказалось уж очень приятным. Ему хоть и двадцать семь, но в делах любовных ещё расти и расти.