Обласкай, приручи меня, Чонгук

— Сильнее, — строгим голосом произносит Тэхён и тянет чужую руку, чьи пальцы обхватили тетиву лука, дальше. Чонгук же старательно выполняет просьбу, слабо прищуривается устремив взгляд на мишень в дереве и выпускает стрелу, что вонзается в кору, но мимо. Юноша обречённо вздыхает. — Ещё раз, — требовательно оповещает Тэхён. Омега внимательным взглядом осматривает младшего, фиксирует его движения, вновь готовится к выстрелу того. — Стой, — шепчет рядом с ухом. Его рука нагло пробивается под майку альфы, ощупывает кубики пресса, чем вызывает на чужом лице смущение и непонимание, — вдохни и задержи дыхание, — живот под его пальцами сразу же напрягается, — губами прикоснись к тетиве, — продолжает, вторая рука ложится на широкую спину и поглаживает. Чону трудно сосредоточиться, но он внимательно слушает и выполняет указания, к его щеке прижимается чужая. Ким слегка щурится и направляет чужие руки слегка левее, а похлопывание по спине, является призывом к действию и Гук послушно стреляет попадая в цель. Он довольно улыбается опуская лук и смотрит на омегу, что гордо улыбается в ответ. Тэхён доволен. Они ложатся на мягкую траву, подставляя оголённые участки тела под солнце, Гук с интересом наблюдает, как старший перебирает пальцами ног играясь с лучами. — Знаешь, — перебивает тишину Чонгук и не открывает глаз, — тебе бы подошёл голубой и белый цвет, — зачем-то делится мыслями, — венок из таких цветов хорошо бы смотрелся на твоей рыжей макушке. — Омега, — коротко фыркает Тэхён даже не открыв глаз. — Совсем не обидно, — с улыбкой звучит в ответ, — если я омега, то хотел бы равняться на тебя, а если ты альфа, то равняйся на меня. — Что? — со смешком и тихо. — Мы с тобой под стандарты не подходим, но нельзя назвать нас не правильными. Ким слабо хмурится решая ничего не отвечать. Слабо сжимает губы когда, прокручивает фразу Чонгука, почему-то ему приятно. — Хочешь сказать, что видишь во мне потенциал не зависимо от пола? — уточняет вожак. — Хочу сказать…что не смотрю на твой пол и просто восхищаюсь, не у всех альф получается возглавлять и маленькие поселения, а ты справляешься с такой большой стаей, — он переворачивается на бок и открывает глаза, откровенно любуется чужим профилем и спокойствием на лице, — мой отец, он был вожаком, в стае было всего шесть человек, не считая меня, поэтому мне не особо уделялось много времени от него, вечно был занят, поэтому меня воспитывали омеги, сколько себя помню, всегда был в их компании, я обласкан их вниманием, но мне не стыдно, — Чонгук говорит тихо и спокойно, но в голосе прослеживается гордость. — Что же произошло? — решается спросить Тэхён спустя несколько минут. Открыв глаза он смотрит на альфу рядом. — Отец не смог нас защитить, пришли люди…они сожгли всё на пути, я пытался спасти их, но вдруг начали стрелять, я испугался, — всё так же честно и искренне. У Кима в глазах застывает ужас и боль, на самом деле он так понимает, как это страшно. — Минхо тоже сгорел, — с горечью произносит омега, — по той же причине, что и твоя стая, но… -…ты не испугался, в отличие от меня, — продолжает за него Чонгук. Если так подумать, не понятно, что страшнее и болезненнее, потерять вожака, или потерять всю стаю. На чаши весов — боль была бы на одном уровне. — Всё ещё любишь его? — любопытствует Чонгук. — Никогда не любил, — честно признаётся Ким, как будто бы сам себе, — уважал до Полной луны и после, но я лишь жил ожиданием любви, нежели испытывал её, казалось, стоит прыгнуть выше своей головы и он полюбит, проявит нежность, я ждал одобрения, чтобы наконец понять, люблю ли, но мы продолжали быть больше сожителями, возможно, друзьями, что делили одну постель, — вслух озвучено впервые, — но я благодарен ему, — принятие. — Это приятно, — завершает Гук и ловит не понимающий взгляд, — ты мне доверился, — объясняет и улыбается шире. — Ты не испытываешь угрызения совести, за то, что не спас свою семью? — Я ведь пытался их спасти, но не вышло, надо уметь адекватно себя оценивать, но безусловно, я дико скучаю, и сейчас учусь тому, что может пригодиться, чтобы избежать подобного, чтобы быть по-настоящему полезным. И тебя должна перестать грызть совесть, Тэхён, ты попытался, наверняка Минхо тебе благодарен.

***

— Что мы здесь делаем? — ворчит Хосок сидя на лугу среди полевых цветов. — Обмениваемся опытом, — улыбается Чонгук и смеётся от непонимающего взгляда, — я научу тебя делать венки из цветов, а ты расскажешь про предстоящие праздники и в честь чего сегодня устраивают танцы, — предлагает миловидный альфа. — Ты не знаешь? — с издёвкой интересуется Чон, — прощание с холостяцкой жизнью, а возможно и с девственностью, — смеётся оборотень, — зачем мне уметь плести венки? — вновь усмешка. — Юнги будет приятно, — добродушно, пожимая плечами и продолжая вплетать очередной голубой цветок к остальным белым. Хосок в лице меняется, от насмешки ни следа, наоборот, приходит задумчивость. — И что ты хочешь узнать? — интересуется серьёзно и двигается ближе, следя за ловкими движения Чонгука. — Полнолуния через неделю, я немного знаком с азами данного праздника, что в эту ночь оборотни закрепляют статус отношения между друг другом. Рядом слышится добрый смех. — Да ты прям первоклассник в этом, ну, во-первых, после сегодняшней Белой ночи, все впадают в состояние предтечки или предгона, мы становимся такими ленивыми и уязвимыми, сразу хочется заботиться о своей паре, Полная луна выпадает на последний день этого периода, запечатление происходит намного раньше этого события, просто в эту ночь ты полностью удостоверишься, что это твой человек, конечно можно заявить права на омегу, что не является истинным, но если он занят, то придётся либо бороться, либо отступить, отвергнутые альфы убегают в лес, в состоянии гона защищают территорию и спокойствие возлюбленных, омеги без пары находятся под опекой пожилых или, уже давно занятых омег, — объясняет альфа и оглядывается по сторонам, присматривается к цветам вокруг. — Допускаются люди после двадцати лет, но, например, Чимину двадцать пять, а у него нет альфы. — О, ты присматриваешься к нашему милому воспитателю? — улыбается юноша, а после слегка поникает, — он бесплоден, у него нет течки, многим альфам подобное не подходит, поэтому он одинок, но ты не обижай его, ладно? — Нет же, — хмурится Чонгук, — он не в моём вкусе, — прокашливается и переводит тему, — Сокджин тоже один. — Не слишком ли он взрослый для тебя? Как я сказал, запечатление происходит до Полной луны, в стае нет его истинного, он и не испытывает предтечку. — Мне нравится другой, — коротко отрезает Гук и слабо краснеет, — от него мурашки бегут… — По спине? В ответ коротко кивают. — Вау, Чонгук, мне теперь интересно, делись, кто это несчастный? У него, наверное, от тебя тоже кровь в венах бурлит. Оборотень молчит, не желая выдавать своих секретов. — Да ладно тебе, мне ведь интересно… Это Субин? — продолжает одностороннею игру в «горячо-холодно», — для него венок делаешь? По нему и определюсь. — У Намджуна та же история, что и у Джина? — меняет аккуратно тему и приступает к плетению второго венка. — Так ты по альфам? Не осуждаю, будь спокоен, я никому не скажу. Кажется, Гук понимает почему Юнги так раздражается с этим альфой.

***

Тэхён слегка открывает рот, чтобы Чимину было удобно наносить блеск, после он заправляет свою белую рубашку с рюшами на воротнике и манжетах. — Такой красивый, — лепечет малыш обнимая ногу омеги. Хва в такой же белой рубашке и телесных брюках. Они выходят на улицу из дома вожака всей толпой, внизу рядом с лестницей их ждёт Чонгук, он в расслабленном, но не менее нежном образе, как и все сегодня. Альфа разглядывает Тэхёна, на его лице милая улыбка, нос сморщен, он протягивает руку, чтобы омеги спустились с лестницы. — Прекрасно выглядишь, — тихо шепчет юноша. — О, спасибо, — хихикает волчонок сидя на руках у своего родителя. Тэхён слабо краснеет и прыскает в кулак, поднимает голову, когда чувствует на ней, что-то. — Я сплёл их для вас, — поясняет Гук надевая на голову мальчика второй венок. Сердце Тэхёна начинает трепетать от этих слов, подобное внимание так приятно, он тихо шепчет «спасибо». Краснеет, как мальчишка и тупит взгляд под ноги. Они с Чонгуком идут нога в ногу, в то время, как Сокджин и Чимин давно ушли на поляну. Хва уже беззаботно сидит на плечах юноши зарываясь ладошками в его волосы. Место проведения танцев безумно красиво украшено, над столами развешена гирлянда тёплого света, много слабоалкогольных напитков и еды, музыканты сидят слегка дальше ото всех и играют на инструментах прерывистые композиции от которых хочется уйти в пляс. Гук садится за стол и с улыбкой наблюдает за происходящим, Тэхён же сел отдельно от всех, на место, предназначенное вожаку. Их взгляды часто пересекались когда они осматривали окрестность. Все были настолько окрылёнными и счастливыми, альфа даже наткнулся на Хосока и Юнги, что танцевали в обнимку и целовались. Подобное было не свойственно для омеги, но видимо от подарка Хосока, оттаял. — Ты чего задумался? — послышался рядом тихий пожилой голос. — Я…- хотел ответить оборотень и посмотрел на пожилого омегу. — Мне кажется, сейчас ты должен танцевать с моим сыном, — улыбнулся он перебив и кивнул на Кима, — он же ждёт, неприлично заставлять омегу ждать. Чон перевёл взгляд на вожака, что выглядел слегка задумчивым и продолжал следить за всем вокруг. — Разве он ждёт? — с улыбкой спросил наклонившись к старшему. — Безусловно, из него хороший актёр, но я вижу его насквозь, — посмеялся тот добродушно, — как только ты отворачиваешься, дыру в тебе прожигает. Альфа от подобного заявления глупо улыбается, и прикусив губу думает пару минут, чтобы затем встать, слегка резко, из-за стола и уверенно направится к Тэхёну. — Потанцуем? — интересуется слегка нахмурив брови и протягивает руку. — Что? — растерянно спрашивает вожак и смотрит на чужую ладонь, — я в этом очень плох, — улыбается слабо и встаёт из-за стола коснувшись чужой ладони. — Я тоже, — коротко и очень серьёзно. И это мог бы быть самый неловкий момент между ними, если Гук не расслабился и не начал забавно двигаться, на манер мужчин в возрасте. Тэхён смотря на него не смог сдержать смех и протестующе качал головой, отказываясь от подобной авантюры. — Просто танцуй, Тэхён, не важно как, — с улыбкой заявил юноша и держа чужие руки продолжил забавно двигать бёдрами, кружить омегу, чтобы незаметно придвинуть ближе. А Ким лишь со смехом копировал его движение, пока музыка не сменилась на спокойную и плавную и они стояли в плотную к друг другу. Омега затаил дыхание, стоило чужим рукам обвить его талию и он, как марионетка, принялся спокойно покачиваться уместив свои руки на шею Чонгука. Из внимания не ушёл тот факт, что на них все смотрели, в чужих лицах читались различные эмоции, от умиротворения и некой радости, до презрения и недовольства, последние вожак чувствовал лишь от альф стаи в данный момент, поэтому по окончанию медленного танца он мягко отстранился от младшего. — Я сегодня утомился, — с улыбкой шёпотом, — спасибо тебе, Чонгук, но я пожалуй пойду домой. — Я могу проводить, — отозвался он сразу же, а омега и не смог отказать этим глазам, в которых читалась надежда и предвкушения чего-то. Старший обошёл стол и направился к своему папе, у которого на руках сидел сын, тот лишь с улыбкой ответил, что заберёт Хва к себе, на что мальчик удовлетворительно закивал и сверкнул хитрым взглядом на Чонгука, что стоял за спиной. Они двинулись в полной тишине, идя очень близко к друг другу, их руки слегка соприкасались, и в конечном итоге Чонгук сплел их пальцы сильно краснея. Тэхён на подобный жест прикусил губу, всё в новинку, и ему нравится, а ещё пугает жутко, им надо прекращать подобное, обрубить под корень. Большая часть сильного пола не возлюбила Чонгука, за его мягкость и если омега позволит их отношениям существовать, то младшему грозит опасность, никто не захочет его видеть главным. В подобных раздумьях мужчина и не заметил, как они дошли до дома. Остановились и смотрели друг на друга, не проронив ни слова. — Чонгук, я хотел сказать, — всё-таки решил начать оборотень, но сдался под натиском чужих глаз. На него смотрят с такой искренностью и заботой. — Спасибо за сегодняшний вечер, — не решается волк и хочет уйти, но ему не дают, легко притянув к себе. Вновь молчат и дышат в унисон, своей грудью, Тэ чувствует чужое сердцебиение, которое разогналось до ста, его сердце тоже производит кульбиты, а после замирает, когда на губах ощущаются чужие. И, Боже, всё чувствуется таким правильным, что омега самостоятельно обнимает того за плечи и направляет неопытные губы в нужном направлении, смакует трепетно, и дрожит коленями, стоит Чонгуку действовать более уверенно. Это так трогательно, что тот хочет казаться более взрослым, более опытным, хотя у него руки дрожат, да и весь Чон сейчас через чур уязвим. — Спокойной ночи, — тяжело дыша шепчет омега, после чужой попытки углубить поцелуй, — завтра твоя первая охота, — даёт наставление и выбирается из чужих лап скрываясь в доме. А Чонгук…стоит с глупой улыбкой, касается покалывающих губ кончиками пальцев и с невероятным смущением плетётся к себе.