***
— Я сейчас, — кряхтит Мин продолжая икать от прошедшей истерики и перекидывает ногу через окно. Хосок на это радостно и нетерпеливо скулит и виляет бешено хвостом. Альфа от нетерпения звонко лает, как щенок, что просит лакомство, и тут же рычит видя за спиной, его, омеги Намджуна, что незаинтересованно утаскивает мальчишку обратно в дом. Нельзя нарушать традиции. Нельзя видеться, касаться друг друга, им надо соскучиться, как говорит старшее поколение. А Хосока распирает от гнева в данный момент, одна мысль, что с его Юнги в одном доме другой альфа, выводит из себя, так Джун его ещё и трогал. Чон тяжело выдыхает и перевоплощается, натягивает на себя одежду, да, он специально пришёл сюда сторожить Мина. Обойдя дом альфа стучится в дверь и ждёт, долго ждёт, а после вновь стучится. — Позови этого, — ворчит недовольно, когда ему открывает Чимин. — Юнги? — хмурится омега. — Намджуна позови, какого хрена он забыл в доме с предтечными омегами? — Помогает, — хмурится старший, — расслабься, он вроде как с Тэхёном, — жмёт плечами. — Чего? — непонимающе смотрит на Чимина, гнев уходит, — на растоянии держи его от моего омеги. В ответ лишь раздражённо цокают, а альфа спешит поделиться подобной новостью с «неправильным» альфой.***
Чонгук наверное мазохист, здесь можно и без «наверное», потому что после нескольких дней в лесу, он принял душ и вместо долгожданного сна в удобной постели, отправился на поляну. Он не хочет верить в то, что ему рассказал Хосок. Да, он не верит, но идёт убедиться в этом. Сверчки и совы ласкают слух в ночной тишине, прямо как в последний вечер, только сейчас ужасная тревога на душе. Альфа пробивается сквозь толпу, что пришла посмотреть на главное событие года. Уставшие омеги лежат в траве, но зато все такие красивые. Люди шепчутся замечая Тэхёна, а Гук в этот момент зависает. Ким кажется ему столь очаровательным и беззащитным, его внутренний волк тихо скулит, а после и завывает. Альфа хочет к нему, свернутся калачиком и греть скрывая от чужих глаз. Всё происходит куда спокойнее, люди затаив дыхание наблюдают за вышедшими из леса альфами в обличье волков. Они все как под гипнозом смотрели на своих пар и плавно шли, вылизывали их шеи и руки, обнюхивали, а после позволяли омегам забраться сверху, обнять за шею и молча ждать, когда их отнесут домой, в тёплые постели, в которых они будут вить гнёзда. Все они навевали тоску и одновременно, умиротворение на Чонгука. Он хотел так же, но держал в узде, ему запретили, оттолкнули, но всегда же есть «но» в виде Намджуна, что вышел из леса. Чон не верит, до последнего не хочет это осознавать, но правда бьёт по вискам, когда Джун проводит языком по пахучей железе Тэхёна. Курок спущен. Чонгука ломает физически, его рёбра трещат, как прогоревшие брёвна, настолько безумно его выворачивает в обличье волка. Грудь увеличивается от загнанного дыхания, он смело двигается к Тэхёну, предупреждающе рычит. Намджун на него смотрит не заинтересованно, с насмешкой, но не успевает увернуться от неумелого, но сильного удара лапой. Старший отшатывается, рычит в ответ и хочет ударить, но он ждёт. Ждёт добро от Тэхёна, косится на него, мол: «выбирай». А омегу в этот момент скручивает от боли и страха. Он бегает взглядом между ними и всхлипывает. — Уходи, — шепчет губами смотря на Чонгука, а у того ни капли обиды в глазах, упёрто стоит и завывает, скалится смотря на соперника. Делает первые шаги к Тэхёну, но старший альфа слегка поддаётся вперёд. Ещё бы миллиметр, и они бы раздавили вожака, что очень не нравится Чонгуку и он бросается на Намджуна, кусает за шею, громко лает и рычит, ему и в ответ достаётся, но не в полную силу. Джун решает отступить, подкосив свою репутацию и авторитет, но он скрывается в лесу. — Чонгук, — сдавленно всхлипывает омега и тянет руку к младшему. Чон сразу же сокращает расстояние, облизывает слёзы, шею, на которой остался чужой запах, но он это исправит, только дома. Резко его начинает раздражать толпа, а желание спрятать Тэ становится сильнее, поэтому как только его седлают, он уносится прочь с поляны.***
Тэхён впервые за долгое время испытывает счастье и ненависть одновременно. Лежать в обнимку со своим истинным кажется самой интимной вещью на свете, но тишина не даёт ускользнуть из головы пониманию, их счастье вряд ли продлится долго. — Я же говорил тебе уйти, — шепчет мужчина, говорить не видя его лица намного легче. — Как видишь, я решил тебя ослушаться, — тем же шёпотом на ухо, и вот Чонгук жмётся плотнее, — из-за тебя дышать тяжело, а в груди горит, Тэхён, — слегка неуверенно произносит, и тычет носом в шею жадно вдыхая.