Fatum

      Ребята вышли из подземелий хмурыми и слишком уставшими.       — Когда смотрю на лицо Снейпа, мне начинает казаться, что я сам становлюсь бледной поганкой, — с усмешкой съязвил Рон и почесал рыжую голову. — Сальноволосый ублюдок… Когда он уволится?       Полина скривила лицо и прошипела сквозь зубы.       — Я разве не то сказал? — Уизли удивлённо посмотрел на сокурсницу и развёл руками.       — Как по мне, нормальный учитель. Просто излишне холодный.       — Ты просто его не знаешь.       — Знание не даёт мне права говорить подобную гадость.       Честно сказать, ей было плевать, как Уизли к нему относится, просто Аврелина была слишком эмпатичным человеком, и когда кто-то плохо отзывался об учителях, даже самых скверных, внутри неё появлялось настолько сильное чувство стыда, что становилось даже как-то некомфортно. Наверное, она была просто слишком воспитана для подобных высказываний и всегда соблюдала субординацию.       Более того, преподаватель не оставил у неё на душе какого-то неприятного осадка, скорее наоборот, произвёл впечатление человека грамотного, образованного и проницательного.       Только гриффиндорцы вошли в гостиную, как узрели перед собой очень опечаленного и поникшего Поттера. Мальчик сидел с опущенной головой и что-то увлечённо читал. Стоило Гермионе сесть рядом с ним, как она увидела страшную и серую гематому на руке юноши, похожую на ожог.       — Это Амбридж сделала? — взволнованно спросила девушка и стала рассматривать кисть.       Между ребятами завязался непонятный спор, за которым Аврелины наблюдали с безудержным интересом. Внезапно Гарри встал, что-то пробормотал и убежал восвояси.       — Что произошло? — спросил Коля и переглянулся с Роном.       — Амбридж применила к нему телесное наказание, — с ноткой волнения в голосе ответила Грейнджер и устало потёрла глаза. — Который раз убеждаюсь в том, что работники министерства всё больше и больше сходят с ума и перестают следовать законам, но при этом строго карают других за их неисполнение. Уверена, Амбридж здесь не просто так, и Фадж послал её сюда для выполнения какой-то миссии. Только я не знаю какой. Уверена, она весь год будет терроризировать не только Гарри, но и всех учеников в целом. Могу даже поспорить, что она попытается захватить Хогвартс. Жаба…       Повисло затяжное молчание. Слова Гермионы глубоко засели в молодых умах, а особенно в самой Грейнджер. Она уже чувствовала, что в Хогвартсе совсем скоро начнутся новые перемены, и даже в этом году беззаконие и интриги никого не оставят в покое.

25 сентября 1995

      Дни шли немыслимо быстро, а осень начинала входить в полную силу. Обстановка в Хогвартсе была какой-то подозрительно спокойной и тихой, словно затишье перед бурей. Только средневековые методы наказаний Амбридж порой вносили свою лепту и создавали совершенно небезопасную атмосферу обучения, но и это было временно и вскоре забывалось.       За время, проведённое здесь, Аврелины почти освоились на новом месте и, честно сказать, всё-таки не пожалели. Хогвартс действительно не разочаровывал, а наоборот поражал и восхищал хорошими преподавателями и уровнем образования. Теперь было абсолютно ясно, почему министерство отправило юношу именно сюда и даже не в Дурмстранг. Николай оправдывал возложенные на него надежды. Он учился здесь далеко не как трава в поле, ведь Дамблдору приходилось писать отчёты для российского министерства о его обучении. Конечно, Николай не был паинькой и порой грешил своей легкомысленностью и вертлявостью, но проступки его были незначительными и простительными.       Сестра же его с головой уходила в образование. Благодаря Гермионе и упорному труду она наконец избавилась от акцента, и жизнь её играла совершенно другими красками. Грейнджер стала для неё не просто временной опорой, а примером для подражания. Она была как путеводная звезда. Полина в буквальном смысле тянулась за ней, прислушивалась к каждому слову или совету и старалась быть ничуть не хуже. Свободное время девушка проводила в библиотеке, уделяла много времени трансфигурации и зельеварению. Лишь ЗОТИ сильно её беспокоила, ибо теоретическая часть не давала достаточных знаний и вскоре забывалась. Приходилось часами искать старые книги по этому предмету и вдали от чужих глаз что-то практиковать, но без нужных наставлений и дефицита свободного времени всё сходило на нет и теряло ценность. Образование являлось для Аврелиной чуть ли не высшей жизненной ценностью и всегда было в приоритете.

***

      Очередной пасмурный и холодный день Полина проводила в библиотеке подле толстых и старых книг с потёртыми страницами. В последнее время девушка чувствовала себя крайне болезненной из-за наступившей осени и недостатка солнечного света и старалась меньше времени проводить с сокурсниками, чтобы окончательно не растратить свою энергию, однако и сейчас её покой удосужились нарушить.       Домовой эльф незаметно вошёл в библиотеку и, топая босыми ногами по деревянному полу, подбежал к девушке.       — Мисс, вам пришло письмо, — существо протянуло тонкую, серую руку с конвертом, на котором виднелся знакомый зелёный сургуч.       Письмо было от Натали уже радовало глаз. Полина слегка приободрилась, помяла уставшие виски и лениво взяла конверт. Наталья писала письма нечасто, а из-за слишком большого расстояния между Англией и Россией они порой и вовсе не долетали. Аврелину сильно огорчали эти обстоятельства, но разлучница-судьба делала по-своему.       Искренняя и лёгкая улыбка сияла на устах девушки, а лицо приобрело радостный вид, но счастье её длилось совсем недолго. «Пишу тебе письмо и одновременно отсчитываю, сколько дней осталось мне жить. Я уже и забыла, когда плохое самочувствие переросло в страшный с кровью кашель. Медики поставили мне диагноз «чахотка» и отправили в госпиталь на карантин. Уже почти две недели я живу в четырёх стенах и никого, кроме медсестры не вижу. Я страшно болею, и у меня начинает ехать крыша. Мне порой кажется, что я быстрее умру не от самой болезни, а от своего безумия и животного страха за собственную жизнь. Доктора говорят, что вылечат меня, чего бы это не стоило. Однако я чувствую, что душа моя покидает тело, а в зеркале на лице моём маска смерти. Возможно, моя просьба покажется слишком глупой и жестокой, но слёзно тебя прошу не говорить о моём недуге брату. Если и наступит мой конец, то пусть о гибели моей он узнает по приезде в Россию летом. Не хочу омрачать его обучение своей смертью, да и кто знает, сколько бед может натворить разбитое сердце. Возможно, за время нашей разлуки он уже найдёт кого-нибудь и не будет потом страдать по мне За собственное здоровье не волнуйся, письмо писала не я, а медик под диктовку. Не заразишься. Наталья».       Это письмо было таким холодным, словно его писала сама смерть. Полина вначале не хотела в это верить, по понимала, что неверие здесь совсем не к месту. Девушка оторопела и закрыла рот рукой. Она не могла описать ту бурю ужаснейших эмоций, что бушевала внутри. Всё вокруг становилось словно чёрно-белым, таким тусклым и безжизненным. Честно сказать, Аврелина ни разу не чувствовала горечи утраты близкого человека. А этот страшнейший недуг был настоящим приговором к смерти, казалось, будто Натали уже не жилец.       По бледному лицу покатилась слезинка, а потом ещё и ещё одна. Глаза в миг покраснели, и теперь в них виднелись ужас и боль. Однако сердце по-настоящему облилось кровью, когда Полина подумала о собственном брате и его чистой и сильной любви. Он не сможет пережить этого горя. Наверное, Натали была действительно права, когда просила ничего ему не рассказывать ни о болезни, ни о её вероятной и скорой смерти.