***
– Я хочу разлюбить его, – с сомнением произношу, сидя на очередном сеансе психотерапии. Любовь Георгиевна внимательно слушает, проворачивая в руке дужку очков. – А для чего вам это нужно? – В смысле? – её вопрос сбивает с толку. – Я хочу перестать страдать от любви к человеку, с которым у нас ничего не получится. – Так вы хотите перестать страдать? Или перестать любить? – перекинув ногу на ногу, продолжает. – Вам необязательно забывать или переставать любить этого человека. Но страдать от чувства любви перестать стоит. Сама любовь не приносила вам никакого вреда всё это время. Душу и разум терзали мысли о неправильности ваших чувств и чувство вины. Простите себе все совершённые вами ошибки, и не гоните от себя ту любовь, что живет в вас уже столько лет. Примите её. И как только вы это сделаете, начнут происходить по истине волшебные события. От сказанных ею слов я испытал непонятное мне облегчение. Словно многолетние оковы спали. Так любить, оказывается, можно? А я всё это время пытался заставить себя забыть, выкинуть, стереть из жизни всё, что было связано с Пашей. Думал, что именно любовь, так деформировавшаяся во мне, и вызывает ту ненависть к самому себе. Хотя, правда, что плохого в том, что я любил его? Это обида на сестру, гнев на случившееся и осознание собственной в этом вины, покрыли светлое до этого чувство холодным мраком, заставив тем самым на протяжении долгих лет трансформироваться в клубок боли и страха. Который гнил во мне и заражал собой всё вокруг. А сейчас мне дали волю: хочешь любить его? Люби на здоровье! Только не вешай на это прекрасное слово массу других, ослепляющих разум чувств. После принятия истинного отношения к Паше, к нашим решениям и судьбам, движение из тупика пошло куда быстрее. Словно рухнула та стена, что загораживала мне путь в светлое будущее. Осознать, что я сам выстроил эту стену и повесил на неё табличку "Не входи. Любовь!" - было тяжело и больно. Я плакал. Совсем не по взрослому, не по-мужски плакал, заливаясь слезами горечи за упущенные время и возможности. А после обрадовался, поняв, что теперь-то я прозрел и больше нет надобности устраивать баррикады и загонять себя в один и тот же угол. Что любить Пашу можно, но страдать из-за этого не имеет смысла.***
– Владислав Викторович, у нас завтра вечером намечается небольшой корпоративчик. Не хотите составить нам компанию? – невинно хлопая глазками, произносит Светлана Ивановна, стоит мне выйти из кабинета в конце рабочего четверга. – Э-эм... – стопорюсь, не зная что ответить. Раньше меня никуда не звали коллеги по работе. А что касается Светланы, так она и вовсе делала вид, что меня не существует. Это то волшебство, о котором упоминала психотерапевт? Не слишком ли быстро? Всего пара недель прошла. – Мы собираемся на Лубянке, в восемь вечера. Если будет желание, присоединяйтесь, – мило улыбается, разглядывая моё лицо. – Да, спасибо. Я приду, – специально соглашаюсь, дабы не было возможности слиться. Может, хоть данное мною слово заставит меня прийти, чтобы не выглядеть потом в глазах коллег пустословом. Любовь Георгиевна настоятельно рекомендовала менять свой привычный образ жизни. Желательно, в лучшую сторону. Будь то прогулки, знакомства, исследование достопримечательностей. Думаю, корпоратив - это как раз один из способов вылезти из своей раковины, доставить небольшой дискомфорт мозгу, выйти на новый уровень. Неумело улыбнувшись в ответ Светлане, и уже засобиравшись на выход, краем глаза замечаю у поворота за угол фигуру в сером. Павел. Выглядит как всегда великолепно. Улавливаю его пристальный взгляд на своей персоне. Слышал наш разговор? Интересно, его позвали? А то как-то неловко получится, если нет. – Здравствуйте, Павел Матвеич, – киваю. – Добрый вечер. Давно вас видно не было, не болеете? – подходит ближе. Нажав на кнопку вызова лифта, замираю у дверей. Неужели он обо мне беспокоился? Хотя чего это я, он даже в больницу ко мне приходил ради того, чтобы не жить потом с чувством вины. – Нет, работал. Поэтому и не виделись. Вас тоже пригласили на корпоратив? Лифт звенькнул, распахнув свои двери, и мы оба зашли внутрь. Оказавшись в замкнутом пространстве один на один со своим собственным наваждением, я заволновался. Раньше, если доводилось оказаться наедине рядом с лифтом, Павел находил причины либо вернуться в офис, либо задержаться на этаже, дабы избежать совместного похода до главного выхода или беседы. Сейчас он первый начал диалог и не стал придумывать очередную отговорку. Странно. – Да, пригласили, но я... – У вас семья, вам некогда ходить на подобные мероприятия, понимаю, – перебиваю его, давая возможность не искать оправданий. – Ну, да, так и есть, – не заметить нотки удивления в его голосе было сложно, хоть тот и старался его скрыть. – Будь у меня семья, я бы тоже отказался. А так, подумал "почему бы и нет?", ведь вечер и правда ничем не занят, – лифт снова звенькнул, уведомляя о прибытии. – До завтра, Павел Матвеич. Махнув на прощание рукой, я выскользнул из лифта и быстро ушагал на парковку, не дав и слова ему проронить. Сердце стучало чуть громче обычного, но уже не было той щемящей тоски в груди от пристального взгляда серо-зеленых глаз. И пальцы не жгло от дикого желания прикоснуться. Да, хотелось тронуть его запястье и чмокнуть в скопление родинок на щеке, но вызывало это только приятное осознание искренности и теплоты собственных чувств. Заведя машину, со спокойной душой отправляюсь в спортзал.