Counterstrike

Глава 2. Сладости для угрюмого котёнка и задорного медвежонка

День в участке протекает скучно: невзирая на кондиционеры в каждом кабинете, служащие всё ещё ощущают жар безжалостно палящего солнца. Ёнджун, прибывший в кожаной куртке, снимает её тотчас, садясь за своё место, и не перестаёт жаловаться, как лениво ему работать из-за погоды; Хюнинкай уже на протяжении нескольких часов предлагает заказать еду, которая помогла бы взбодриться и запастись силами, но никто не обращает на беднягу внимание. Бомгю же напротив прохладно: он одет в лёгкую футболку, на его столе работает маленький вентилятор, а сам он сосредоточенно печатает на клавиатуре, уставившись в монитор. Он уже успел всем поныть и сейчас просто хочет разобраться наконец с бумагами — иначе ему опять придётся иметь дело с недовольным капитаном. — Не хочешь сгонять за рогаликами? — Мне всё ещё нужно закончить отчёты, Кай, — отзывается Бомгю, посылая извиняющуюся улыбку. Младший стонет, не удовлетворённый ответом. — Ты занимаешься ими с самого утра. Давай, пойдём: перерывы даны на то, чтобы отдыхать. Перерывы — их любимое время: пусть и ненадолго, но свободные от работы, офицеры обычно расслабляются тем, что прогуливаются до ларьков, расположенных напротив офиса. Их участок расположен рядом со станцией метро, благодаря чему они имеют доступ практически ко всем заведениям на каждой улице — в том числе и ко множеству торговых точек с самой лучшей едой, что делает их времяпрепровождение ещё более приятным, поскольку у них есть огромное количество вариантов, куда пойти и что съесть, дабы скоротать вечер и развеяться. Идея перекусить звучит заманчиво, Бомгю должен признать. Как можно отказаться? Он смотрит на бумаги, прежде чем вздыхает и встаёт: вероятно, пара бубликов не повредит. Оставив куртку валяться в кабинете, Ёнджун поджидает их снаружи, стоя на обочине дороги со скрещёнными руками, надутыми губами и угрюмо-недовольным взглядом. — Шевелите булками, — бросает он и направляется от участка прочь. Кафе находится неподалёку, буквально в нескольких минутах ходьбы, что удобно — так они всегда могут быстро сбегать за стаканчиком кофе. Бомгю не особенно жалует это заведение, но, так как это единственная ближайшая к ним пекарня, он стал их постоянным клиентом тоже: проводя с коллегами буквально каждый свой день, он неизбежно перенимает их привычки и вкусы. — Как продвигается твоё дело Капитана Крюка? — интересуется Ёнджун, когда они заходят в магазин. — Как обычно: никак, — стонет Бомгю. — Этот засранец вечно на шаг впереди. — Тебе стоит поднажать, — мычит Кай, и Бомгю не знает, издевается он над ним или нет. — Однажды я его достану, это точно. Капитан Крюк, которого Бомгю так жаждет поймать — самая настоящая боль в заднице. Он один из первых преступников, чьё дело Бомгю ведёт с тех пор, как вступил в должность детектива полиции. Он неоднократно пытался поймать его, когда бы того ни засекали где-либо, но, похоже, Бомгю кошмарно не везёт: он постоянно упускал его, и нарушитель сбегал. Бомгю нарёк его Капитаном Крюком за поджоги и грабежи, коими тот терроризировал город — и его дело, пожалуй, является самым трудным из всех, с которым детективу приходилось сталкиваться: число улик, что могли бы намекнуть на личность преступника, равнялось нулю, а отсылка на Капитана возникла только благодаря чудовищно короткой записи с камер наблюдения, зафиксировавшей очередной погром, где была видна повязка на глазу. Бомгю не отступится: он поклялся, что его служба не окончится, пока он не упечёт Капитана Крюка за решётку. — Вот это настрой! — Ёнджун хлопает напарника по плечу. — И поскольку у тебя явно плохой день, иди и оплати наши заказы, чтобы он стал ещё хуже. Бомгю закатывает глаза, но подчиняется: для него вполне достаточно одной мысли о Крюке, чтобы выйти из себя, так что энергии спорить уже не остаётся — он покорно плетётся к кассе. Сотрудники кафе прекрасно помнят его, как и остальных полицейских с участка, поскольку все они посещают данное заведение как минимум трижды в неделю. Между ними установились практически приятельские отношения, так что Бомгю здесь такой же обычный посетитель, как и любой другой. Ожидая, пока его заказ пробьют, он замечает у главного входа знакомые фигуры. Хоть на них сейчас нет фирменных белых халатов, Бомгю мгновенно опознаёт молодых докторов. — Гляньте, кто здесь, — дразнится он, когда те подходят ближе. Тэхён, облачённый в повседневное поло и прямые чёрные брюки, тяжело вздыхает. — Я говорил тебе, из этого места исходит негативная энергия, — обращается он к Субину. — Не чувствую ничего подобного: аромат выпечки всё заглушает. Игнорируя то обстоятельство, что его только что нарекли негативной энергией, Бомгю наклоняется к Тэхёну. — Расслабляетесь? — По-твоему, мы похожи на тех, кто по собственному желанию будет прогуливать работу? — вскидывает он бровь и оборачивается к кассиру. — Три глазированных пончика и один холодный американо. — Дайте ему пять пончиков. Я оплачу его заказ. Сотрудник кивает и подмигивает Бомгю, на что детектив полиции только усмехается, не реагируя на подтрунивания. — В чём подвох? — щурится с подозрением Тэхён, и Бомгю награждает его озорной улыбкой. — Ни в чём. Просто считаю, такой очаровательный хирург, как ты, нуждается в горе вкусностей. Субин стучит по его плечу, вклиниваясь между. — Не мог бы ты оплатить и мой заказ тоже? — Ёнджун может: у меня с собой его карточка, — Бомгю гордо размахивает ею: старшему свойственно беспечно раздавать свои карточки людям, имеющим склонность пользоваться его доверием — как Бомгю в данном случае. Но в его защиту стоит отметить, он делает это не для себя, а в интересах Ёнджуна. Разве это не отличная возможность для того приударить за Субином? Хён ещё должен поблагодарить Бомгю за помощь. — Я закажу много. Передай ему «спасибо». И Субин действительно заказывает кучу всего, начиная с сырных энсаймадас и крендельков и заканчивая каким-то необычным хлебом. Хоть Бомгю не пробовал и половины из ассортимента пекарни, он всё ещё может понять Субина и ничуть его не осуждает: буквально всё здесь выглядит чертовски аппетитным. Ёнджун наверняка будет счастлив потратить столько денег ради милого хирурга. Расплатившись за его заказ чужой карточкой, а за Тэхёна — уже своей, Бомгю игриво подмигивает последнему и возвращается к столику, где его уже поджидают друзья с коварными ухмылочками на лицах. Тэхён провожает спину детектива тяжёлым взглядом. — Он по уши в тебя, — шепчет Субин. — Он просто ищет, с кем бы развлечься. На своё несчастье, он промахнулся и выбрал неверную цель. Копы всегда промахиваются. Не так-то легко распознать, чей флирт не подразумевает ничего серьёзного, а кто действительно намерен вступить в отношения. Тэхён подозревает, Бомгю относится к первым: он ещё ни разу даже не улыбнулся полицейскому, но тот уже ведёт себя, как влюблённый Ромео. Бомгю и сам не смог бы объяснить своё поведение, к слову. Тэхён действительно впервые сталкивается с кем-то настолько упрямым, но это не означает, что он не может за себя постоять. Бомгю глубоко ошибся, связавшись с ним: юный доктор прошёл через слишком многое, чтобы не знать, как осадить настырного ловеласа. Тэхён не утруждает себя тем, чтобы обернуться, когда наконец покидает кафе; он слышит, как Бомгю прощается с ними и как Субин отвечает детективу — Тэхён притворяется, что ничего не произошло, но мысленно проклинает друга за чрезмерную приветливость. Он не догадывается, что угощения в виде груды выпечки было достаточно, чтобы завоевать его доверие. Тэхён вынужден признать, Бомгю... в его вкусе. Но в то же время Бомгю вызывает опасения: не в том смысле, словно он способен задушить его во сне, а скорее в эмоциональном плане — он похож на типичного дамского угодника, ответственного за сотни разбитых сердец. Последнее заставляет Тэхёна фыркнуть: уж он-то знает. Он отмахивается от мыслей о Бомгю: нельзя отвлекаться, тем более на него. Дома его встречает привычный тёплый свет. Уют и безопасность — место, куда Тэхён обожает возвращаться. Его рабочие будни нередко проходят изматывающе, и он по-прежнему чувствует давящую на плечи усталость, даже после того, как вдыхает и выдыхает полной грудью. Тэхён ненавидит так делать, но не всё в его власти: истощение преследует его, не давая расслабиться ни в автобусе после работы, ни дома в течение первых минут после возвращения, и он вынужден ждать, прежде чем напряжение полностью покинет его тело. В квартире чисто и аккуратно: Тэхён и его мать неизменно поддерживают в ней удобный для них двоих порядок, хотя большая часть предметов интерьера вовсе не используется — как, например, радио, издающее лишь статический шум, или пустая ваза, приобретённая его матерью в антикварном магазине. Тем не менее здесь мило. Квартира простая, но элегантная. — Мам, я дома. Он следует на кухню, заранее зная, что его мама там, и обнимает её. Женщина отвечает ему любящей улыбкой и тёплым объятием — её объятия всегда будут для Тэхёна самыми лучшими. — С возвращением. Что это у тебя? — спрашивает она, смотря на пластиковый контейнер в его руках. — Принёс тебе пару глазированных пончиков, — отвечает он, тянясь в шкаф за тарелками и кладя каждый десерт на отдельное блюдо. — Знакомый угостил меня. — Ох, Субин-и? — хихикает мать. Тэхён медлит с ответом. — Нет. — Должно быть, Ыну? — Не он. — О? Кто тогда? Кто бы он ни был, он очень добр. — Просто знакомый, ничего особенного, — Тэхён пододвигает тарелку к ней. — Ешь, пока они свежие. Он догадывается, что рассказывать матери, что эти пончики ему купил детектив полиции — не лучшая идея; к тому же, Бомгю действительно не является для него кем-то особенным, так что он не видит нужды уведомлять её о его существовании. — Обязательно поблагодари своего знакомого, ладно? Семья Кан всегда должна правильно выражать благодарность. Тэхён послушно, но не совсем искренне кивает. Его мать всегда очень вежлива, и он прекрасно понимает её: в любой другой ситуации Тэхён без колебаний ответил бы добром на добро, но поскольку дело касается Чхве Бомгю, он подумает дважды. Да, грубо, но он не представляет, как ему поблагодарить офицера полиции и не взбеситься в процессе. К тому же Бомгю наверняка воспользуется ситуацией, и этого предположения достаточно, чтобы разозлить Тэхёна. На утро следующего дня он, уверенный, что его мать уже обо всём забыла, намеревается провести день спокойно, без необходимости вновь пересекаться с Бомгю, поскольку мысль об этом заставляет его скривиться и провоцирует тошноту — но прежде чем он переступает порог, неизбежность в обличье матери настигает его. Та торопится убрать в ланчбокс маленькую упаковку с пирожными, и, чёрт возьми, кому как не Тэхёну знать, насколько хорошо готовит его мама. Бомгю определённо несказанно повезёт попробовать их — если, конечно, Тэхён соизволит ему их отдать, в чём он сильно сомневается. Или, может, стоит прежде вынудить его заплатить? Он ещё не решил, как будет лучше. — Отдай это своему другу, хорошо? И передай, что я чрезвычайно благодарна за угощение. — Мам, ты вовсе не обязана… — Цыц. Так правильно. Обязательно отдай, и не вздумай съесть сам! Я узнаю, если ты это сделаешь. Это звучит забавно; Тэхёну хочется истерически рассмеяться и, он почти готов рвать волосы на голове от отчаяния — он планировал сплавить контейнер Субину, но тогда, спасибо маме за предупреждение, он почувствует себя виноватым. — Я должен идти. Береги себя, — говорит он, покидая квартиру. Даже придя в госпиталь, он продолжает хмуро сверлить взглядом отставленную на край стола коробку с пирожными, ожидающими, когда же их наконец съедят. Многие медсёстры и интерны уже успели поинтересоваться, что это, но Тэхён на всё отвечал лишь тяжёлым вздохом и хриплым, убитым «ничего особенного». Прозрачная крышка бессовестно демонстрирует всем желающим содержимое упаковки, а милые украшения и вовсе сдают его с потрохами, оповещая, что пирожные предназначены порадовать кого-то. Плюс, Тэхён редко ест в госпитале, разве что только в кафетерии, и не приносит еду из дома: ни для кого не секрет, что он не любит брать с собой кучу вещей, как это обычно делают среднестатистические жители пригорода. Привезти ланчбокс для него уже морока, а вынужденная осторожность в дороге, чтобы не дай Бог ничего не повредилось и не перевернулось, пока он едет в автобусе, заставляет Тэхёна практически кипеть от злости. Так что неудивительно, почему интерны любопытствуют, чем же пирожные заслужили такой яростный взгляд от великого доктора Кана. — У тебя как будто запор. Субин кладёт медкарты поверх стола и щипает Тэхёна за левую щёку, чтобы вернуть его в реальность — парень шипит и отбивается, после чего снова возвращает себе угрюмый вид. — Можешь оказать мне услугу? — просит он. — Нет. — Я заплачу. — Даже если ты любезно выполнишь за меня отчёты, всё равно нет, — упрямится Субин, хоть и сожалея немного: было бы здорово, если бы кто-нибудь сделал за него его работу. — Но я готов помочь, — продолжает он. — Только не перекладывай на меня всю ответственность. Всем прекрасно известно, что Тэхён хорош абсолютно во всём: в решении сложных проблем, критическом мышлении, проведении операций и прочих умных штуках, неподвластных простым смертным. Так что формально, если он просит об одолжении, это означает, он с чем-то не может справиться самостоятельно. Если с этим не способен справиться сам Кан Тэхён, с этим не способен справиться никто. Никто не может быть лучше него. И Субин понимает, что делать ему одолжение весьма рискованно: это наверняка что-то очень трудное, раз непревзойдённый Кан Тэхён вынужден просить чьей-либо помощи вместо того, чтобы как всегда единолично со всем разобраться. — Просто нужно отнести это в тринадцатый полицейский участок, — озвучивает он так, словно на него свалилась самая тяжёлая задача в мире. Упс, возможно, Субин преувеличил. Он взирает на него с недоверием. — Тринадцатый участок? — он склоняет голову вбок и изгибает бровь. — В котором работают любящие пофлиртовать детективы? Тэхён разочарованно кивает. — Имел неосторожность сказать матери, что угощение, которое я ей отдал, кое-кто оплатил, но не упомянул, что это был зловредный офицер полиции. Она хотела отблагодарить. — И что? Участок буквально в одной остановке от нас, — стонет доктор. Воздух на улице по-прежнему обжигающе раскалённый, и Субин не осмелится и носа высунуть наружу, тем более ради того, чтобы передать упаковку с пирожным (если только ставки не поднимут до чего-нибудь более весомого, нежели выполняющий за него отчёты Тэхён — тогда он может передумать). — Я к ним ни ногой, хён. Небось, там воняет, как в конюшне, — и нет, Тэхёну прежде не доводилось бывать там. Он примерно представляет себе их внутреннее убранство: практически каждое второе телевизионное шоу включает в себя сцены, где дело происходит в полицейском участке, так что Тэхён видел, на что они похожи. Скорее всего, в изоляторе будут находиться преступники, ожидающие дальнейших допросов и воспитательных бесед. Также он предполагает, что повсюду будут разбросаны бумаги, а по полу небрежно разлита вода — конечно, тринадцатый участок обладает хорошей репутацией в раскрытии преступлений и всём таком, однако это не гарантирует, что служащие бдят за порядком. Тэхён знает, что перегибает палку, но и брать свои слова назад он тоже не собирается. — Тогда давай просто попросим охрану передать пирожные, — беспечно пожимает плечами Субин. — Как вариант. Когда они вызывают такси, Субину не приходится и намекать Тэхёну заплатить за него — тот сам прекрасно понимает, что должен, поскольку Субин согласился сопроводить его в свой обеденный перерыв вместо того, чтобы отдыхать. Им нельзя отлучаться надолго, и, хотя Тэхён предпочитает автобусы поездкам на такси — исключительно из-за колоссальной разнице в цене, — он смиряется с ситуацией: ничего на свете он не хочет так сильно, как поскорее разделаться с этой неприятной обязанностью. Его студенты, должно быть, сейчас прикладывают все силы, чтобы оправдать его доверие. Тэхён знает, что может положиться на них, когда вынужден отлучиться или уходит в отпуск. Осведомлённые о его трудолюбии, интерны убеждали его отдохнуть, даже если времени не так много — и Тэхён, очевидно, не собирается тратить его на всякую ерунду. Он просто швырнёт эти пирожные и уйдёт. Такси тормозит чётко напротив центрального входа в участок, и по одной только его архитектуре Тэхён догадывается, что за неприступными стенами царит своеобразный ад. Здание выглядит грозно и куда мощнее, нежели Тэхён ожидал — существенно меньше, чем его госпиталь, но на порядок внушительнее, нежели прочие участки в иных городах. Он пристально смотрит на дверь. — Уже жалеешь, что взялся? Хочешь вернуться? — предлагает Субин, взирая на него обеспокоенно и почёсывая затылок. Ему никогда прежде не доводилось видеть Тэхёна в подобном состоянии, и это при том, что последние несколько лет они проводят вместе практически каждый день. Тэхён не отвечает — и то обстоятельство, что он не огрызается и не отпускает язвительный комментарий, лишь подтверждает: он волнуется и, вероятно, внутренне борется с собой. Как только Тэхён собирается с духом, чтобы шагнуть навстречу собственной гибели, главная дверь распахивается. «Помянешь чёрта…» — О? — глаза Бомгю слегка округляются, а губы тотчас изгибаются в усмешке. — Мы уже на той стадии отношений, когда посещаем друг друга на рабочем месте? Ты должен был предупредить меня! Я бы сам навестил тебя в больнице. Одетый в простую чёрную рубашку, небрежно заправленную в брюки, Бомгю неотразим; на поясе его джинс по-прежнему красуется значок, сверкая на солнце и привлекая внимание. Выходит он не один: те же парни, что проводили вместе с ним арест в госпитале, приветственно машут докторам, словно все они закадычные друзья — хотя Тэхён не обменялся с ними и парой фраз. Спутники Бомгю оставляют их наедине, отходя в сторону, за что Тэхён им благодарен: беседы с Бомгю и без того раздражают неимоверно, а окажись он окружён копами — точно взорвётся. И хотя Бомгю прекрасно известны преступления Тэхёна, свидетелем которых он являлся в качестве детектива полиции, как бы ему ни хотелось наплевать на это, он продолжает улыбаться доктору. — Меня правда воротит от твоей самоуверенности, — в поисках поддержки Тэхён ищет взглядом Субина, но тот уже полностью переключился на друзей Бомгю. Отличная работа, Субин, так держать. Он вновь оборачивается к довольно ухмыляющемуся детективу. — Что ты мне принёс? — тот бесстыдно тянется к упаковке в его руках. — Пирожные, — следует короткий ответ. Бомгю застывает на месте, не успев даже прикоснуться к коробке. — Ох, это действительно мне? Я же просто пошутил. — Тебе. Моя мать приготовила их, — Тэхён прочищает горло. — Я отдал ей пончики, купленные тобой вчера, и она хотела дать что-нибудь взамен. Советую съесть всё, иначе не сможешь ночью уснуть из-за чувства вины. — Грубоват ты для посредника. Нам повезло, что я жутко голодный, так что будь спокоен, я ни с кем не поделюсь. Обещаю, ни один кусочек не пропадёт зря. И Бомгю не врёт: он закончил просмотр сериала в безбожно поздний (или уже ранний?) час, из-за чего проспал будильник и на работу собирался бегом, а потому решил обойтись без завтрака. Это будет его первый приём пищи за день, и кто, чёрт подери, делится завтраком с кем-либо ещё? Только не он. К тому же далеко не каждый день его угощает милый парень. — Отлично. — В таком случае, — Бомгю с улыбкой склоняет голову, — могу я украсть тебя с собой на ланч? Выдаётся шанс — цепляйся за него. Бомгю действительно помирает с голоду и от слабости едва держится на ногах: он бы и рад пофлиртовать, но у него практически нет сил, он скоро буквально свалится в изнеможении, а потому вместо того, чтобы болтать, стоя на оживлённой улице перед зданием участка, он предпочтёт угостить Тэхёна обедом и перекусить вместе с ним и тем самым подольше побыть вдвоём. К несчастью, Тэхён отрицательно качает головой. — Нет. У нас короткие перерывы. Бомгю, вопреки обычаю, не пытается его задержать — только хмыкает и кивает. Тэхён вдруг вспоминает, что у него в самом деле осталось не так уж много времени, а потому разворачивается и уходит — он должен возвращаться. — Хорошенько поешь, док! — кричит Бомгю, когда Тэхён тянет Субина за собой — тот неожиданно принимается жаловаться, дескать, его увлекательную дискуссию с друзьями детектива бесцеремонно прервали. — Надеюсь, ты подавишься, — отзывается Тэхён. Бомгю усмехается и встречается глазами с Ёнджуном и Каем, что очень стараются не расхохотаться в голос. — Видите? Я ему нравлюсь. — Ага. Мёртвым ты понравишься ему ещё больше, — бормочет Кай. — Не я один. Вас двоих он точно так же ненавидит, как и всех остальных полицейских, — невозмутимо отвечает Бомгю, наблюдая за ожидающими на другой стороне дороги машину парнями. Спустя несколько минут такси наконец прибывает. — Мы заметили, не слепые, — присвистывает Ёнджун. — Вероятно, с ним действительно приключилось какое-то дерьмо, раз мы так бесим его даже просто проходя мимо. — Не могу его винить. Он презирает государственную систему, и я тоже. Меня искренне раздражают детективы не из нашего участка, так что у нас много общего. — Ты же понимаешь, что, поскольку он ненавидит тебя, ты не можешь встречаться с ним, верно? — вскидывает Кай бровь. Ёнджун небрежно отмахивается. — Бомгю не собирается встречаться с этим хирургом. Он просто развлекается. Бомгю хранит загадочное молчание: скромная улыбка застывает на его лице. Сбитый с толку повисшей тишиной, Ёнджун переводит на него взгляд. — Только не говори мне… — Не знаю. Может быть, теперь мне нравится бегать за кем-то. Челюсть Ёнджуна драматично падает вниз. — Он не врал, говоря, что ты идиот. — А я считаю, он стоит того, чтобы ради него преодолеть марафон. Бомгю следит за машиной, что увозит Субина и Тэхёна прочь — запертые внутри, те и не догадываются о происходящем вне стен автомобиля. — Ты мог просто вызвать курьера, который передал бы пирожные Бомгю, вместо того, чтобы отдавать их лично. Ты же в курсе, да? — Заткнись.