***
Джон наслаждался своим пребыванием в Винтерфелле. Он пробыл здесь уже две сенночи, а скоро они отправятся к Стене и он, наконец, встретится с мейстером Эймоном! Сир Герольд и сир Освелл сопровождали Джона в этом путешествии. Они отпустили бороды, отрастили волосы и почти всегда носили шлемы, из-за которых их лица были почти не видны. Во время еды в большом зале они были на посту, а потом ели наедине. Никто не заподозрил в них тех, кем они являлись, считая их лишь верными слугами Джона Селтигара, незначительного лорда Дрифтмарка, подружившегося с сыном лорда Старка. Сиру Артуру не понравилось, что его не взяли в эту поездку. Но Белый Бык совершенно верно рассудил, Меч Зари был самым узнаваемым из них троих. Они и так достаточно рисковали. Да и Хоуленд Рид успокоил сира Артура, сказав ему, что Боги показали ему в нескольких зеленых снах, что путешествие пройдет хорошо. И главное, что племянник рыцаря, Эдрик Дейн, в будущем очень поможет Джону. Его предчувствия убедили, что сир Артур может сообщить своим родным, что он жив, если примет необходимые меры предосторожности. Рыцарь не колебался и немедленно отправил ворона в Звездопад, приглашая нынешнего лорда якобы на встречу с лордом Веларионом с Дрифтмарка, чтобы обсудить возможные торговые отношения. Он выбрал место на полпути между Звездопадом и Дрифтмарком и получил согласие Лорда. Встреча была назначена менее чем через две луны. Сир Артур позволил отряду отправиться в Винтерфелл, не жалуясь, а в его глазах появилось волнение. Все же, чтобы компенсировать отсутствие рыцаря, сир Герольд взял дополнительную стражу. И именно так Джон встретил Сандора Клигана. Он его покорил. Хотя поначалу Джон смущался, когда смотрел прямо в лицо огромному воину. Клиган, заметив это, просто проворчал, что они, черт возьми, больше не болят. И вскоре после этого Джон смог игнорировать уродливые шрамы. Он был очарован тем, как Клиган говорил и действовал. Раньше он встречал только хорошо воспитанных рыцарей, которые относились к нему с уважением. Сандор Клиган не был таким. Джону казалось, что сколько бы тот ни пытался контролировать свою грубость, разговаривая с двенадцатилетним мальчиком, в конце концов, все возвращалось на круги своя. Иногда Джону удавалось подслушать менее порицаемую и гораздо более экспрессивную манеру Сандора выражаться во время взрослых разговоров. И хотя Сандор Клиган был не очень разговорчивым парнем, Джон уже выучил за эти несколько лун больше ругательств, чем за всю свою жизнь. Возможно, именно из-за того, насколько он отличался от всех остальных, Джон полюбил этого могучего человека. Клиган не ходил вокруг да около, не приукрашивал, не врал, не льстил. Он говорил мало слов, но они несли больше информации, чем долгие дебаты высоких лордов. И он запросто звал этих лордов во двор, если они лгали или трепались о чем не должны были. Как он сам выражался, «надо назвать придурков придурками, чтобы они, наконец, заткнулись». Джон быстро сообразил, что, за грубым фасадом, Клиган был парнем, на которого можно было положиться. Кроме того, он был грозным бойцом. Он станет ценным дополнением к их группе, когда они отправятся на Стену. Джон слышал, что путешествие может быть действительно опасным. Сандор Клиган прибыл на Дрифтмарк, когда Джон гостил у своей приемной бабушки. Он приплыл вместе с капитаном Давосом Сивортом и дорнийским принцем. Последний отплыл через неделю, но контрабандист остался и Джон смог насладиться его компанией. Давос, как Джону было позволено называть его, немного напоминал ему лорда Старка тем, что всегда мог дать ему мудрый совет о сложной жизненной ситуации. Но там, где лорд Старк был грозным, Давос был легким на подъем, сердечным человеком, который всегда оставался очень скромным. Он вел себя по отношению к Джону скорее как любящий отец. И Джон был в восторге, узнав, что Давос будет сопровождать их в Винтерфелл. В Сердце Севера сбылись и его ожидания о знакомстве с сестрами и братом Робба. Они оказались в точности такие, как тот описал. Арья стала их маленькой тенью. Однажды они с Роббом ускользнули из замка, пытаясь в кои-то веки избежать ее компании, но не успели выпустить и по десять стрел, когда она обнаружила их в маленьком дворике и захотела тоже попробовать. Конечно, ее маленькие руки не были в состоянии натянуть тетиву, поэтому Джон помог ей, и совместными усилиями они попали прямо в центр раньше Робба. Очевидно, этим маленьким поступком Джон заслужил ее вечную преданность. Их веселая компания отвлекла Джона от горя по поводу потери Макса. Маленькая собачка заболела в самом начале пути на Север. Джон тоже почувствовал себя плохо, и после ночи, полной жара и тревожных снов, он проснулся рядом с безжизненным животным. Он старался не показывать свое горе и держаться. Напоминал себе об обещании лорда Рида. За несколько мгновений до отъезда, тот прошептал ему на ухо свое предчувствие — Джон найдет достойную пару во время этого путешествия и создаст связь сильнее, чем все, что он когда-либо испытывал с Максом. Он также загадочно пообещал «рассказать, когда придет время». Прибыв в Винтерфелл, он снова увидел лорда Эддарда Старка и был представлен его жене, леди Кейтилин Старк. Она казалась милой, хотя и держалась строго официально, всегда приветствуя его довольно натянуто при встречах в коридорах или в Большом зале за трапезами. Она всегда приглашала его отобедать за семейным столом, но он часто извинялся, бормоча все известные ему вежливые благодарности, и обедал за столом со своими людьми. Было видно, что ей это не очень нравилось, но Леди Винтерфелла почему-то не поднимала этот вопрос. Ей было не по себе в его обществе. Джон это ясно ощущал. Его визит почти закончился, а ее поведение так и оставалось комбинацией формальной гордости и… опаски? Казалось, она изо всех сил старалась не обидеть его. Регулярно спрашивала, доволен ли он комнатой, нравится ли ему еда, своевременно ли и достаточно ли слуги заботятся о его нуждах, но всегда с напряженным выражением лица. Джон был удивлен, но внешне старался лишь отвечать максимально вежливо и всегда спокойно заверял, что счастлив быть здесь. И так и было — он получил огромное удовольствие от пребывания в Винтерфелле. Единственным темным пятном на этой безоблачной радости был Теон Грейджой. Джон сразу почувствовал, что Кракен завидует легкому товариществу, которое возникло между ним и Роббом в эти последние луны, и что железнорожденный старается посеять раздор между ними. Он сказал Роббу, что дружить с Джоном ему не по статусу, тогда как сам Теон был принцем Пайка, а Робб будущим Хранителем Севера. «Кроме того», — заявил Теон, — «я на год старше и гораздо интереснее избалованного мальчишки с неизвестного острова». Ситуация ухудшилась, когда Робб настоял на совместном спарринге. Теон не смог победить Старка, но попытался проглотить свою гордость и хвастался, что у того просто счастливый день. Затем он приступил к Джону, но был в ярости, когда его обезоружили менее чем за десять ударов. На этот раз Джон был не в настроении, чтобы сдерживаться. Его противник постоянно испытывал его терпение в последние несколько дней. Грейджой настаивал на реванше и атаковал до того, как он снова занял исходную позицию. Джон сделал единственно возможное, чтобы не пораниться — упал на бок, совершив полный оборот, который мгновенно поставил его на ноги. Теон же не смог остановить свой рывок вперед и врезался в стену. Сир Герольд, наблюдавший из-за угла, поспешил к мальчикам, готовым вмешаться, но поскольку Джон вышел из ситуации, рыцарь направил все свое раздражение и гнев на Теона. Он ударил мальчика по лицу, затащил его в небольшой склад, где хранилось тренировочное оборудование, и запер его там. Теона отправили спать без ужина, а на следующее утро он получил строгий выговор от лорда Старка. Ему дали дополнительные обязанности, чтобы ограничить его время с мальчиками, и заставили извиниться перед Джоном на глазах у всей семьи за его бесчестное поведение. После той неловкой публичной конфронтации Джон сделал все возможное, чтобы избегать дальнейших столкновений с юным Кракеном. Джон не хотел доставлять неприятности лорду Старку, к тому же он уезжал через несколько дней. Но он не завидовал Роббу, которому пришлось делить дом с Теоном несколько лет. Но сегодня настроение Джона неуклонно было великолепным — дядя Бенджен прибудет в Винтерфелл, скорее всего уже к ужину! Он будет сопровождать Джона в его путешествии к Стене.***
На следующее утро Джон был настороже. Он знал, что что-то происходит. Вчера во время ужина лорд Старк подошел к столу, за которым мальчик оживленно беседовал с дядей Бендженом, Давосом Сивортом и Сандором Клиганом. Дядя Нед пригласил Джона посидеть с ним в его солярии на следующее утро после завтрака. При этом он выглядел довольно мрачным и очень серьезным. С этого момента дядя Бенджен напрягся, а два его верных рыцаря перестали смотреть ему в глаза. Они уклонились от вопросов, сказав, чтобы он оставаться терпеливым, поскольку у лорда Старка есть веская причина вызвать его на разговор. Только Давос и Клиган продолжали вести себя нормально. Джон плохо спал. Ему снилось, что его выбросили из замка в чем был. И он блуждал в лесу один, холодный и голодный. Он проснулся весь в поту, вспоминая последнюю часть своего сна, в которой его окружила стая волков. Он не успел понять, хотели они напасть или наоборот, защитить его. За завтраком он почти не ел. Все еще подавленный, вспоминая о своем кошмаре, он еще сильнее беспокоился о причине, по которой его звал лорд Старка. Войдя в солярий, Джон удивился, увидев там дядю Бенджена. Он сразу почувствовал себя немного лучше и сел рядом с ним, изо всех сил стараясь не выглядеть слишком напуганным. — Вы пригласили меня сюда, милорд, — почтительно обратился он к лорду Старку. — Да, Джон. Я хотел поговорить о твоих родителях и семье, — сказал лорд Эддард странным голосом. «Лорд Старк нервничает, как и я сам!» — Джон бросил украдкой взгляд на дядю Бенджена. Мужчина ерзал на своем месте. — Мои родители давно мертвы, лорд Старк. Я не понимаю. — Их поведение пугало его. — Да, Джон, твои родители мертвы. Дело в том, — Эддард Старк сделал паузу, чтобы подобрать нужные слова. Дядя Бенджен повернулся боком и взял маленькую руку Джона в свою. — Джон, то, что мы должны тебе сказать, будет трудно услышать. Но пожалуйста, знай, что я люблю тебя с первого дня как увидел. Я бы объявил всему миру, что мы семья, если бы это не подвергло тебя опасности. Дядя смотрел ему в глаза умоляюще. Впервые Джон понял, что их глаза очень похожи. Они были такими же темно-серыми, совершенно серыми! — Я не понимаю, — пробормотал Джон, совершенно растерянный. — Ты мой отец? — Его взгляд не отрывался от глаз его «дяди» Бенджена. Это было совсем не то, чего он ожидал. Он не знал, что и думать. — Нет, Джон. Я — твой дядя, твой дядя по крови. Лорд Старк тоже твой дядя. Ты сын моей сестры, Лианны Старк. Бенджен говорил как можно спокойнее и все еще держал руку Джона в своей. Мальчик скептически посмотрел на него. — Твоя сестра, так похожая на Арью, по которой ты так скучал, когда она умерла? Во мне есть кровь Старка? Но почему ты не сказал мне? Я мог бы вырасти с Роббом в Винтерфелле. О, мы с Роббом двоюродные братья! Знает ли он? Кто еще знает? Почему я не знал? — Джон не успевал за своими мыслями от волнения. — Пожалуйста, Джон, послушай, — умоляюще сказал дядя Бенджен. — Ради любви, которую я испытываю к тебе, пожалуйста, выслушай и позволь сначала рассказать тебе всю историю. Это еще не все. Обещай мне, что выслушаешь нас и выслушаешь непредвзято. Я знаю, что ты сможешь взглянуть на это не только со своей стороны. Пожалуйста, помни, что мы всегда действовали лишь в твоих интересах. Мы с братом всегда считали тебя семьей, и нам было ужасно больно, что мы не смогли воспитать тебя сами. Пожалуйста, поверь в это! — Бенджен Старк выглядел почти отчаявшимся. Джон ободряюще сжал его руку и попытался успокоить и себя, и своего… дядю. — Я постараюсь, дядя. — Они подарили друг другу слабые улыбки. Однако именно лорд Старк откашлялся и рассказал ему краткую версию истории, начавшейся с турнира в Харренхолле. Историю потерь и битв Восстания, завоевания трона и убийства королевских детей, поисков сестры и ее смерти. Сестры, которая родила мальчика. Мальчика, который был членом королевской семьи и прямым претендентом на Железный трон. Последовало долгое молчание. Оба мужчины терпеливо ждали реакции Джона. Мальчик отпустил руку дяди, встал и начал ходить взад и вперед по маленькой комнате. Он делал то, о чем они просили — думал. Старался понять все не только как двенадцатилетний ребенок, но и посмотреть шире. Решив, что хочет знать в первую очередь, он перестал ходить взад-вперед, сел рядом с Бендженом и начал спрашивать. — Сир Герольд, сир Освелл и сир Артур…? — Твоя Королевская гвардия поклялась защищать тебя, — Лорд Старк завершил предложение за него. Снова тишина, затем снова заговорил Джон. — Вы сражались против армии моего отца во время Восстания? И все же… — Джон не решался продолжить. — Восстание началось из-за лжи. Дядя Бенджен мягко вмешался. — Все было бы совсем иначе, если бы все знали, что леди Лианна из Дома Старков любит наследного принца Рейгара и вышла за него замуж по собственной воле. Старки и Таргариены были союзниками почти триста лет. Но почему-то правда затерялась, а ложь распространилась как лесной пожар и все очень остро отреагировали. Мой брат Брандон был первым в этом списке. Безумный Король убил его и нашего отца. И пути назад уже не было. Бенджен Старк глубоко вздохнул и посмотрел прямо на него. — Джон, мы не враги тебе. Ты часть нашей стаи. Мы скрытно стараемся исправить ошибки и зло, причиненное и нашему, и твоему Дому. Мы хотим помочь тебе вернуть трон. Снова долгое молчание, на этот раз Джон не вставал. Он оставался совершенно неподвижным и, казалось, пытался осознать все, что ему сказали. Наконец, он посмотрел на лорда Старка. — Но зачем сажать меня на трон? Почему я не могу просто жить со своими родственниками теперь, когда я знаю, что у меня все еще есть родные люди? После всех этих лет никто уже ничего не подозревает. И если я чему-то научился на уроках истории, то я не похож на Таргари… — Джон запнулся, его глаза расширились. — Мейстер Эйемон! Он тоже мой родственник! А еще принцесса Дейенерис и принц Визерис! Знают ли они о моем существовании? О, мы же собираемся навестить мейстера Эймона! Он знает, кто я? — мысли Джона прыгали от одного вывода к другому. — Джон, давай успокоимся.— Лорд Старк прервал поток вопросов и восклицаний. — Есть еще много всего, что тебе нужно знать. Но что касается первого вопроса — Роберт Баратеон плохой правитель. Вестерос страдает. Он не заботится о своем народе. Он только пьет и тратит много денег. Он все еще ищет твоих тетю и дядю, которые живут в изгнании. Он жаждет уничтожить всех Таргариенов. Он попросит твою голову, как только узнает о твоем существовании. Но главное, как я уже сказал, он плохой король, и простые люди страдают. И хотя это твое право по рождению, истинной мотивацией должно быть твое желание изменить ситуацию. Мы не хотим, чтобы детей убивали за то, что они родились в определенном Доме. Мы хотим защитить принцессу Дейенерис и принца Визериса. Защищать слабых, помогать тем, кто в этом нуждается — служение короля не сильно отличается от клятвы рыцаря. Но чтобы сделать все это, чтобы исправить ошибки, нам нужна твоя власть. Единственный способ получить ее — это заявить о своих правах. Но тебе не придется делать это одному и это не произойдет в одночасье. Мы всегда будем поддерживать тебя. Лорд Старк внимательно изучал своего племянника. Убедившись, что мальчик внимательно слушает, он продолжил. — План состоит в том, чтобы держать тебя в безопасности, а значит, скрывать, пока не станешь достаточно взрослым. А пока готовимся. Строим флот, собираем армию, заключаем союзы и даем тебе необходимое образование. Воспитывать тебя в Винтерфелле с Королевской гвардией за спиной было небезопасно. Поверь мне. В тот роковой день я хотел забрать тебя, и у нас с рыцарями был жаркий спор Нам всем пришлось пойти на компромисс. — Почему вы сказали сейчас, э-э, лорд Старк? — спросил Джон. Он глубоко вздохнул и решился: — Можно я буду называть вас дядей? — Он покраснел от вопиющей тоски в своем голосе. — Для меня будет счастьем и честью, если ты будешь называть меня дядей Недом. — Лорд Старк одарил его нерешительной улыбкой. — По крайней мере, это будет означать, что ты не слишком сильно злишься на меня. — Я пытаюсь посмотреть на это с твоей точки зрения, дядя Нед. Пытаюсь смириться с тем, что из-за меня вы с дядей Бендженом все эти годы занимались тем, что можно расценивать как измену и рисковали своими жизнями, подвергали опасности свой Дом и своих детей. Я не обижаюсь, я переживаю. И знаю, что должен быть благодарен. Он встретился глазами с дядей Бендженом. — А ты только и делал, что путешествовал ради меня? Мужчина снова потянулся к руке Джона. — Это был мой выбор. И я бы с радостью выбрал так снова, — заявил он с облегченной улыбкой на лице. — И все же, — обратился Джон к другому дяде, — почему сейчас? Потому что мы собираемся навестить мейстера Эймона у Стены? Он что, мой двоюродный дедушка? — Что-то вроде этого, да. Если честно, это он настоял на том, чтобы рассказать тебе именно сейчас. Я хотел подождать еще несколько лет. Просто чтобы обезопасить тебя. Чем больше людей узнает, как ты изменишься, когда все узнаешь, как другие знающие люди будут теперь обращаться с тобой — все это может вызвать подозрения. Кто-нибудь может подслушать случайную фразу, обращение. Были все причины подождать еще немного. — Это не потому, что ты думаешь, что я еще слишком молод, чтобы справиться с этим знанием? И не хотел доверять такой секрет мальчишке? — спросил слегка расстроенный Джон. — Джон, мы доверяем тебе. — Сказал Бенджен. — Мы только хотели, чтобы у тебя была еще пара беззаботных лет. Представь, что ты узнал бы раньше. Зная тебя… — он замолчал, но затем продолжил с большей уверенностью. — Теперь, когда ты знаешь, сможешь ли ты по-прежнему забыть обо всем и наслаждаться беззаботными играми с Арьей? Джон вздохнул. — Возможно, вы правы. Хотя теперь, когда я знаю кое-что, я хочу знать все. Возможно, не прямо сейчас. Боги знают, что мне нужно некоторое время, чтобы смириться со всем этим. Мои родители спровоцировали Восстание! Из-за них погибли тысячи людей! — Джон, не переусердствуй сейчас. Подожди, пока не успокоишься. Но я, может быть, смогу тебя немного успокоить насчет этого. Мы думаем, что их кто-то подставил. Вся эта ложь, которая была распространена, не могла быть случайностью. Мы расследуем это, и у нас есть подозреваемый. Не забывай, какой была тогда ситуация в Семи Королевствах при Безумном короле на троне. — О, Боги! Он же мой дед! — Джон, дыши! Остальное обсудим потом, думаю, тебе лучше переспать со всем этим для начала. — Бенджен передумал обнимать Джона, даже если ему очень хотелось это сделать. Но он не хотел разрушать самообладание мальчика. Он, скорее всего, рассыпется на части, как только Бенджен свои объятия. Поэтому он просто еще раз сжал руку своего племянника. Джон кивнул. — Хорошо, но в ближайшие несколько дней я хочу узнать подробности. Хочу услышать все о планах, которые вы строили от моего имени. Кто знает обо мне, кто наши союзники, кого вы подозреваете в нечестной игре и о каких приготовлениях вы говорили раньше. Он посмотрел прямо на лорда Старка и добавил со всей властью, на которую был способен: — И я хочу принять участие в будущих обсуждениях. Если планы строятся для меня, от моего имени, я хочу, по крайней мере, быть в курсе и, если это возможно, иметь право голоса. Джон сделал паузу, но потом решительно продолжил. — И я хочу связаться с тетей Дейенерис и дядей Визерис в Эссосе, как только это можно будет устроить. Джон поднял руку, когда увидел, что его дядя Нед хочет вмешаться. — Я знаю, дядя. Я ничего не сделаю без твоего одобрения. Я не хочу подвергать опасности ни тебя, ни твой Дом, ни мою семью в Эссосе. Мы можем обсудить лучший способ сделать это вместе, но, пожалуйста, мне нужно знать, что с ними все в порядке. — Мы позаботились об их комфорте и безопасности, Джон. — Дядя Бенджен еще раз попытался успокоить его. — Уже много лет следим за тем, чтобы они были в порядке. Но пока достаточно, давайте сделаем перерыв, — попытался он еще раз. — Нам всем нужно время, чтобы разобраться. Я предлагаю встретиться еще раз завтра после завтрака. Я знаю, тебе было нелегко это слышать. Но нам с братом это тоже непросто далось. Однако у Джона остался еще один насущный вопрос. — Прежде чем я вернусь в свою комнату, прежде чем я встречу кого-то, скажите мне, кто именно знает, что я Таргариен? Чтобы я знал, как вести себя с ними. Остальное может подождать, но, — Джон заколебался и продолжил тихим голосом, — я действительно хотел бы рассказать Роббу. Нед быстро ответил. — Из всех людей, проживающих в Винтерфелле прямо сейчас, единственные, кто знает, это присутствующая компания, конечно же, моя жена и два рыцаря Королевской гвардии. Лорд Рид и сир Артур тоже знают, и, конечно же, мейстер Эймон. Теперь Джон выглядел задумчивым. — Давос Сиворт, Сандор Клиган? — Они знают только то, что ты важен и достоин защиты. Но теперь им, вероятно, скоро надо будет сказать правду. Джон кивнул и хотел спросить о Роббе, но у лорда Старка было еще что сказать. — Кого еще мы приведем в наш круг, давай обсудим в ближайшие дни. Я прошу тебя пока ничего не говорить моему сыну. Обещаю, завтра я выслушаю твои доводы, и мы сможем попытаться прийти к компромиссу. Но имей в виду, что Роббу придется жить под одной крышей с Теоном, а Теон — враг. Если Робб оступится или если Теон подслушает ваш разговор, он, не колеблясь, подпишет нам всем смертный приговор. Лорд Старк откинулся на спинку стула, явно беспокоясь за своего наследника и остальных членов семьи. — Я понимаю, дядя. Обещаю, что не буду принимать никаких решений или действовать, не посоветовавшись сначала с вами. Я уважаю риск, на который вы уже пошли ради меня, и не буду подвергать вас никаким дополнительным опасность, если это в моих силах. Пожалуйста, доверьтесь мне. Его дядя Нед встал и положил руку на плечо Джона. — Я горжусь тобой, племянник. Позволь мне в свою очередь обещать тебе то же самое. Я больше не буду принимать каких-либо важных решений, пока не обсужу их с тобой. Затем, к изумлению Джона, гордый Хранитель Севера опустился перед ним на колени. — Я прикрою твою спину, сохраню твои тайны и отдам свою жизнь за тебя, если понадобится, мой король. Клянусь в этом Старыми богами. Джон выглядел обеспокоенным. — Пожалуйста, встаньте, дядя. Я благодарю вас и клянусь, что не буду просить вас ни о чем, что может обесчестить вас. — Джон был рад, что формальный ответ пришел на ум так естественно и мысленно поблагодарил своего мейстера за то, что он ознакомил его с формулировками. Его дядя Бенджен тоже встал перед ним на колени. — Пожалуйста, дядя Бенджен, — взмолился Джон. — Не слишком ли рано для этого? — Джон, — в глазах мужчины светились любовь и преданность, — я поклялся тебе своим мечом, когда ты был всего лишь младенцем в возрасте нескольких лун, и с тех пор я преданно служу тебе. Я бы очень хотел, чтобы это было официально. — Это будет честью для меня, дядя, — ответил Джон, сдаваясь перед этой непоколебимой преданностью.***
Сир Освелл видел, как встревоженный Джон вернулся в свои гостевые поки. Он немедленно приказал Сандору Клигану привести сира Герольда. По прибытии сир Освелл приказал Клигану оставаться на страже снаружи. Вместе два рыцаря вошли в комнату и увидела Джон стоящего перед открытым окном. — Мой король, — нерешительно начал сир Герольд, — могу только представить, как вы, должно быть, потрясены, и я уверен, что у вас есть много вопросов, которые вы хотели бы задать нам. — Я пока король ничего, — возразил Джон беспокойным тоном. — Возможно, я никогда им не буду или никогда не захочу им быть. — Для нас вы всегда будете законным наследником Железного Трона, — сказал сир Герольд. — Но не стоит принимать каких-то решений сейчас. Еще есть время, чтобы все осмыслить. Вы могли бы сделать так много хорошего для жителей Вестероса. — Все продолжают это говорить! — Джон вздохнул. — Но почему это должен быть я? Мне едва исполнилось двенадцать лет. И вот Верховный Лорд падает передо мной на колени и присягает мне на свою верность. Знаете, это тяжелое бремя. Такое ощущение, что он возложил на меня ответственность за благополучие всего Севера! — Нет еще, мой король. Он поклялся помочь вам, поддержать вас, если вы хотите заявить о своем первородстве. Остальное придет позже, когда вы будете готовы, — попытался успокоить мальчика сир Герольд. Сир Освелл выступил вперед. — Мы поклялись служить и защищать вас еще до вашего рождения, мой король. Пожалуйста, позвольте мне подтвердить мою клятву лично вам. Это будет многое означать для меня. Ну и как тут откажешь? Стоило ему кивнуть, оба рыцаря выхватили мечи и упали на одно колено. Когда официальная часть закончилась, Джон попытался поднять всем настроение. — Значит ли это, что теперь командую я? — Он попытался пошутить, но гвардейцы восприняли вопрос всерьез и смотрели друг на друга, решая, как лучше отреагировать. Командующий тщательно сформулировал ответ. — Мы поклялись повиноваться вашему приказу, мой король. И мы будем. Когда это касается государственных дел, мы будем только советниками. Но в вопросах безопасности, мы надеемся, что вы не будете игнорировать наши приказы, если в этом нет необходимости. Но во время тренировки нам нужно будет проявить свою власть. Нам нужно, чтобы вы продолжали, когда вы устали, и мы не будем подчиняться вашим приказам прекратить тренировку или пропустить упражнения, которые вы ненавидите. Вы должны верить, что мы всегда будем помнить о ваших интересах, но если вы не согласны с этим, мы можем прекратить ваше обучение на этом этапе. Сир Освелл кивнул в знак полной поддержки, и оба рыцаря посмотрели на него, ожидая реакции. — Ну, — сказал Джон, подумав, — полагаю, что могу согласиться с этим на данный момент. Однако придет время, когда я выберу, насколько усердно и как часто я буду тренироваться. Но я согласен, что до этого еще далеко. Кстати, вот мой первый приказ. Никаких обращений «мой король», в редких случаях и только наедине я неохотно соглашусь на «мой принц». Я еще не чувствую, что заработал какие-либо титулы. Позвольте мне сначала привыкнуть к этой мысли. Мне нужно некоторое время, чтобы смириться со своим новообретенным положением. Пожалуйста, позвольте мне это. Оба рыцаря кивнули. — Но я очень хочу услышать вашу версию роли моего родителя в Восстании и предшествующих событиях. Может быть, вы можете рассказать мне завтра? Я бы предпочел услышать об этом до того, как мы отправимся к Стене. — Конечно, мой принц, — ответил сир Герольд. — Ты пока предпочитаешь побыть один? — Да, спасибо, сир Герольд, сир Освелл. Но прежде чем вы уйдете, позвольте мне от всего сердца выразить вам обоим благодарность за вашу непоколебимую верность моему Дому. Глаза сира Освелла повлажнели. — Мой принц. Он поклонился, и оба мужчины вышли из комнаты.***
На следующее утро Джон и оба его дяди Старка снова провели частную встречу после завтрака. Обсуждали многое и вот Джон упомянул своих родственников Таргариенов. — Я много думал об этом, дядя. И решил сначала поговорить с мейстером Эймоном. Я надеюсь, что он сможет дать мне несколько советов. Дядя Бенджен говорил мне, что мейстер время от времени получает от них известия. Я попрошу у него безопасный способ связаться с ними. Оба дяди согласно кивнули. — Но вот что касается Робба… Я понимаю, что вы считаете его еще слишком молодым. Я правда понимаю. Я теперь прекрасно знаю, какое бремя это знание. Однако, — нахмурился Джон, — если я решу воспользоваться своим неотъемлемым правом, мне понадобится его непоколебимая преданность. Но как я ее получу, если сам вроде как не доверяю ему с самого начала? — Он покачал головой, видя, что дядя Нед готов возразить. — Я не приму никаких решений, пока не поговорю с дядей Эймоном. Он видел, как приходили и уходили многие поколения Таргариенов. Я хочу услышать, почему он отказался от права первородства. Я хочу смотреть ему в глаза, когда он говорит мне, сожалеет ли он о чем-то или нет. Я также подожду, пока вы не расскажете мне все, что мне еще нужно знать. Затем я возьму время, чтобы решить, хочу ли я это делать. И только если после всего этого я решу идти вперед, мы снова обсудим Робба, и нам нужно будет прийти к компромиссу, потому что я не хочу долго ждать, прежде чем сказать Роббу, кто мои родители. Джон глубоко вздохнул и продолжил. — Я также хотел бы получить ваше согласие сообщить об этом Давосу Сиворту и Сандору Клигану по моему усмотрению. Я не верю, что смогу затянуть это надолго. Они принадлежат к моему ближайшему окружению. Я должен быть в состоянии доверить этим людям свою жизнь. Но они посчитают, что я не нашел их достойными доверия. Более того, будет справедливо, если они будут знать, что поставлено на карту, когда они рискуют своей жизнью. — Я вижу, ты очень тщательно все это обдумал, — неохотно согласился его дядя Нед. — Я доверяю тебе справиться с этим, но прими меры предосторожности. Убедись, что твои гвардейцы рядом, когда будешь говорить им. Всегда нужно быть готовым к худшему из возможных исходов. Так чаще удается их избежать. — Легкая улыбка скользнула по сурвому лицу его дяди. После этого они обсудили детали предстоящего путешествия на Стену.***
Джон пытался отрешиться от всего этого и как следует повеселиться в свои последние дни в Винтерфелле. Он проводил как можно больше времени с Роббом, и в половине случаев с ними была Арья, хотели они того или нет. Он знал, что может пройти много времени, прежде чем они снова увидятся. Он будет ужасно скучать по Роббу. — Мы будем соревноваться, кто пишет самые длинные письма, — попытался пошутить Робб, но выражение его лица противоречило его тону. — В седельных сумках дяди Бенджена вряд ли найдется место для его вещей, там будут одни свитки. — Джон попытался продолжить шутку. Он изо всех сил старался вести себя так, как будто ничего не произошло, чтобы Робб не задавал вопросов. Вопросов, на которые Джон так хотел бы ответить, но пока не мог. На это ушли все его душевные силы. Джон даже завершил их игры пораньше под каким-то неубедительным предлогом необходимых приготовлений. Ему нужно было некоторое время, чтобы мысленно оправиться от попыток скрыть свое внутреннее смятение. Но в его последний вечер в Винтерфелле, Робб обнаружил, где он спрятался. Его друг тихо сел рядом, обнял Джона за плечи и притянул к себе. Они долго сидели так, просто молча поддерживая друг друга. Оба прекрасно знали, что утром им придется расстаться. Робб, вероятно, знал, что его друга беспокоит что-то еще, но мудро предпочел не спрашивать и позволить Джону решить, стоит ли говорить ему. Они расстались, когда уже давно пора было спать. Джон сердцем чувствовал, что ему никогда не найти другого человека, который будет ему так же близок. Если бы он только мог сказать, что он семья! Это будет значить так же много для Робба, как для него самого. продолжение следует........