***
Мейстер Эйемон сидел в своем кабинете, ожидая прибытия единственного выжившего сына Рейегара. Он хотел поговорить с ребенком много лет назад, но вместо этого был ограничен лишь перепиской. Его длинные письма Эйгону добирались до принца месяцами, поскольку перевозить их мог только Бенджен Старк или пара других посланников из самого доверенного окружения. Другого способа связаться с мальчиком у него не было. Что ж, Старки охраняли его уже почти двенадцать лет. Значит, хоть что-то делали правильно. Поначалу время не слишком беспокоило мейстера. Но с тех пор, как несколько лет назад замаскированный до неузнаваемости сир Артур Дейн появился в Черном замке с тремя драконьими яйцами, найденными по поручению лорда Рида, все изменилось. Мейстер Эйемон стал горячо убеждать Старков привести к нему Таргариена. Он боялся, что умрет от старости, прежде чем сможет передать тщательно хранимые тайны их Дома законному королю. Если в этом жестоком мире была хоть какая-то справедливость, одно из яиц могло откликнуться на прикосновение истинного короля. А если повезет, то два или все три. Он устал строить догадки. Вчера вечером его представили принцу, и он сразу почувствовал родство с ребенком. Он весь вечер напоминал себе называть его Джоном и не оказывать мальчику больше внимания, чем мог бы мейстер Дозора заезжему молодому лорду. Но, наконец, ожидание закончилось. Его внучатый племянник скоро будет рядом. К этому визиту он готовился уже очень давно. Этим утром он еще раз проверил, все ли книги, которые он принес с собой, когда прибыл на Стену много лет назад, были в пределах досягаемости. В его комнате были секретные места, что он оборудовал, когда еще был зряч и где прятал артефакты Таргариенов. Их легко было достать, если разговор пойдет так, как он уже тысячу раз предполагал. И вот он, долгожданный стук в дверь! Он услышал, как мальчик вошел и знакомые шаги Бенджена Старка следом. Младший Старк и он знали друг друга хорошо, они годами вели долгие беседы в этой комнате об этом мальчике. О его благополучии и образовании, а еще о ситуации на дальнем севере и угрозе со стороны одичалых. Бенджен часто был его писцом, которому Эймон диктовал письма к юному племяннику. И сейчас мейстер позволил Старку ненадолго составить им компанию. Достаточно, чтобы дать принцу возможность привыкнуть к старику. Но вскоре он попросит оставить их одних — были вещи, только для глаз и ушей Таргариена, независимо от того, насколько он был благодарен Старкам за то, что они спасли мальчика, рискуя всем. — Иди сюда, мой принц, — подбадривал он мальчика. — Дай мне рассмотреть тебя. Я хотел бы познакомиться с сыном моего внучатого племянника. И это мой единственный способ представить, как ты выглядишь. — Он слегка поднял обе руки. — Для меня большая честь наконец познакомиться с вами лично, мейстер Эймон, и я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы еще раз поблагодарить вас за все добрые советы, которые вы дали, — вежливо ответил мальчик. Мейстер Эйемон почувствовал, как он нежно взял его ладонь и поднес к лицу. — Сейчас я стою на коленях перед вами. Я выше вас сидящего. — Эйемон услышал улыбку в голосе Эйгона. — Наедине я разрешаю тебе называть меня дядей. — Он не ожидал, что так быстро полюбит мальчика, почувствует их связь. — Пра-пра-дядя так длинно. — Он ощутил, как улыбка на лице его племянника становится шире. — Благодарю вас, дядя, — немедленно ответил Джон. Мейстер переместил руку с лица Эйгона на его плечо. — Приветствую и тебя, Старк. — Эйемон посмотрел в том направлении, где, как он слышал, мужчина сел. — Надеюсь, путешествие сюда прошло без происшествий? — Мы добрались в целости и сохранности. — ответил Старк. — Я должен передать вам привет от моего старшего брата, но я прошу вас помнить, что Эйгон узнал о родстве с вами только две сенночи назад. Он предпочитает, чтобы его называли «Джон». — Я действительно не против сделать исключение для мейстера, — тут же сказал мальчик. — Снаружи этих комнат я Джон, но здесь мы два Таргариена, у которых одна кровь. Эймон почувствовал влагу на глазах. Он все еще держал руки на плече Джона и мягко похлопывал его, выражая свою признательность за эти слова. — Садись, племянник. Придвинься поближе ко мне. Он снова повернул голову в сторону Старка. — Не мог бы ты дать нам немного времени, чтобы поговорить наедине? Я позову тебя, как только мы закончим, обещаю, что не позволю ему покинуть эту комнату без сопровождения. — Все в порядке, дядя Бенджен. Мальчик сказал это мягко, подтверждая речь Эймона, потому что видел, как дядя Бен колебался. Но затем Старк что-то пробормотал мальчику и вышел из комнаты. — Вам придется быть терпеливым со мной, дядя. Я все еще пытаюсь принять все, что узнал. Я может и принял то, кто моя семья. Но не уверен, как отношусь ко всем последствиям этой истории. Мне все твердят, что я должен претендовать на трон. Что это мое право по рождению, но также и мой долг. — Он сделал паузу. Эймон почти мог слышать его мысли. — Я не возражаю против того, что ты высказываешь свое мнение, Эйгон. Скажи мне, что тебя беспокоит, и я посмотрю, чем могу помочь. Он надеялся, что выбрал правильный тон. Он хотел, чтобы мальчик открылся ему. — Ну, я не могу отделаться от мысли, что если кто-то и может понять отсутствие у меня первоначального энтузиазма, так это вы, дядя. Вы могли бы править Вестеросом. Надеюсь, вы не возражаете о таких речах сразу после встречи. — Любой разумный правитель будет колебаться, — заверил его мейстер. — Те, кто хочет трон только ради власти и славы, не подходят для такой ответственности. Я уже понял из нашей переписки, что ты умен, так что тебе не составит труда понять, что мои обстоятельства в то время, когда я принимал это очень важное решение, совершенно отличались от тех, с которыми ты сталкиваешься сейчас. Я уже принес клятву мейстера до смерти моего старшего брата, и у меня все еще был достойный живой преемник. Мой выбор не оставил царство в хаосе, напротив, мои клятвы Дозору лишь укрепили власть брата. — Он сделал паузу и взял племянника за руку, чтобы смягчить слова, которые, как он знал, мальчику будет трудно услышать. — Мне жаль это говорить, но, насколько я могу судить, ты — лучшая надежда Вестероса. Твое право выше, чем у Визериса, а в отчетах из Эссоса упоминается, что психическое здоровье принца ухудшается, несмотря на уход. Мне жаль это говорить, но весьма вероятно, что в одном из следующих сообщений из Эссоса мы получим известие о его смерти. Принц очень болен. Он услышал, как мальчик громко выдохнул, и догадался, что он пытается смириться с этим. Он подождал немного, внимательно прислушиваясь к дыханию Джона, и продолжил, когда почувствовал, что мальчик успокоился. — Я просто хотел сказать, что, пока я жив, я буду здесь, чтобы советовать и помогать тебе. Тебе не придется делать все в одиночку, Эйгон. Кроме того, есть и плюсы в том, чтобы быть Таргариеном. Подожди, пока ты не узнаешь все тщательно хранимые секреты нашего Дома. Один из них — прекрасный подарок для тебя. — Он мог слышать, как мальчик ерзает на стуле. Ага, он был заинтересован. — Глава дома Таргариенов имеет право владеть валирийским мечом. Никакой другой не был бы достаточно хорош, не так ли? — поддразнил он. — Валирийский меч? Вы серьезно, дядя? Но разве и Черное Пламя и Темная сестра не потеряны? — Эйемон услышал возбуждение в голосе племянника. — Иди к правой стороне очага и найди на полу плитку, которая на тон светлее, чем остальные. У нее сколот угол. — Джон вскочил со стула еще до того, как закончил говорить. — Подними ее и увидишь сверток. — Она довольно тяжелая, дядя. — Просто подними один угол и сдвинь плиту вправо. Как только она начнет двигаться, трудная часть будет позади. — Он слышал, как Джон успешно передвинул камень. — Я вижу два пакета. Я полагаю, мне следует взять длинный и тонкий? Эйемон кивнул, и почти сразу же послышалось восклицание. — Если мои уроки истории были точны, это… Черное Пламя. Боги! Я читал об этом рубине на рукояти. Он внушительнее, чем Темная Сестра, ну, какой я ее представлял — услышал он слова принца. — Это Черное Пламя, — подтвердил он. — Его нашли и доставили ко мне много лет назад. У меня было предчувствие, что в конце концов он обретет владельца. И он твой, Эйгон. Я слышал, твое обучение идет хорошо, и ты будешь достойным хозяином этого клинка. Лучше положи его обратно пока. Заберешь с собой, когда покинешь нас через две сенночи. Но держи его скрытым. Он выдаст тебя в одно мгновение, несмотря на темные кудри. Сир Артур говорил мне, что в тебе много от Рейгара. — Он вздохнул. — Напомни мне рассказать тебе позже легенду о Долгой ночи и Песне Льда и Пламени. Об этом любил говорить твой отец. И ты должен ее знать. Я могу дать тебе книгу, чтобы ты прочитал об этом, — Эймон потер подбородок. — Прости, племянник, я отклоняюсь от темы. — Не беспокойтесь, дядя, — заверил его Джон, — я хотел бы прочитать эту книгу и обязательно напомню вам. Пожалуйста, спрашивайте меня обо всем, что хотите знать. — Я хочу услышать, как ты расскажешь мне еще немного о своей жизни. Твои письма за эти годы только усилили мое любопытство. Ничего не пропускай. И начни с объяснения этой связи с собакой? Эта часть твоего наследия не от крови Таргариен. Или это что-то новое. Много времени спустя Джон попросил стюарда привести его дядю Бенджена. Ему показалось, что он измотал Эймона. Старик тихо похрапывал в своем кресле. У Джона оставалось еще много вопросов. И он позаботится, чтобы у них было достаточно возможностей поговорить еще в ближайшие дни.***
Несколько дней спустя, где-то между Черным замком и Восточным Дозором. «Пламя и кровь, пламя и кровь», — снова и снова звучало в его голове голосом старого мейстера. Они были на пути в Восточный Дозор, где их ждал корабль Давоса Сиворта. В его голове все еще вертелись обрывки их разговоров с пра-пра-дядей. Ему не терпелось вернуться на Дрифтмарк. Три драконьих яйца были надежно спрятаны в дополнительную седельную сумку, которую он не упускал из виду. Он спал с мешком под одеялом. Они были слишком дороги. Джон никогда раньше не чувствовал такой необходимости защитить и такого чувства защищенности одновременно. В тот момент, когда он заметил зеленое яйцо, его охватило чувство принадлежности. Когда он прикоснулся к яйцу, оно стало теплым, и он мог поклясться, что почувствовал, как кто-то потянулся к его разуму. Мейстер Эйемон был в восторге, когда Джон описал то, что испытал. Он уговаривал Джона потрогать и другие яйца. Красивое белое с серебряными прожилками тоже было теплым на ощупь, и Джон чувствовал с ним родство, хотя ничто не могло сравниться с ошеломляющим чувством, которое вызывало в нем зеленое яйцо. Однако черное оставило его равнодушным. С тем же успехом это мог быть просто блестящий черный камень. Его дядя Эйемон заверил его, что он уже превзошел все его ожидания. Его отец, принц Рейгар отчаянно пытался ощутить эту связь, но безуспешно. У Джона был хороший шанс вылупить двух живых драконов в ближайшем будущем. Черное яйцо, возможно, предназначалось Дейенерис или одному из его будущих детей. По крайней мере, именно так сказал мейстер Эйемон. Конечно, Джон начнет процесс, а дядя описал его в мельчайших подробностях, только тогда, когда вновь окажется на Дрифтмарке. В случае успеха Джон и его охрана проведут много времени на самой восточной оконечности острова. Сейчас там никто не жил, так как кроме скал и резких ветров ничего особенного там не было. Но Джон однажды отважился отправиться туда и играл в пещерах, которые были достаточно большими, чтобы обеспечить приют для растущих драконов. Его рыцари могли легко перемещаться между небольшим поселением и пещерами. Даже пешком это займет не более половины дня. Это было бы идеальное место, чтобы вырастить их и научить летать, не привлекая внимания. Джон позаботится о том, чтобы были приняты все возможные меры предосторожности, чтобы как можно дольше сохранить в секрете существование драконов. Если он уже чувствовал эту необходимость защищать по отношению к яйцам. Боги знали, что он готов сделать, чтобы сохранить крошечных уязвимых драконов. Он подозревал, что без колебаний применит любую доступную силу против того, кто посмеет им угрожать. Джон с беспокойством вспомнил совет дяди Эйемона относительно сохранения родословной Таргариенов. Он видел, как мужчина колебался, прежде чем дать ему совет. — Эйгон, ты должен понимать, что кровь Таргариенов важна для управления драконами. Если тебе удастся вылупить одного или нескольких драконов, тебе следует подумать о женитьбе на Дейенерис. Джон начал протестовать, но его пра-пра-дядя положил руку ему на плечо, чтобы остановить его. — Драконы живут несколько сотен лет, и неуправляемый дракон может принести миру гибель. Если кровь твоих наследников будет слишком слаба, они не смогут их контролировать. Тебе придется убить своих драконов, прежде чем ты умрешь. — Я лишь наполовину Таргариен, — протестовал Джон. — Тебе повезло, Эйгон. В крови Королей Зимы тоже есть магия, и похоже, что она лишь преумножает твои способности. Но еще больше разбавлять кровь не стоит. — Но она моя тетя! Я не могу жениться на тете. — Джон действительно не хотел обсуждать это сейчас. Джон был ошеломлен требованием дяди. Он все еще пытался смириться с мыслью о том, что может нести ответственность за возврат в мир драконов. Не говоря уже о том, что ему придется управлять ими. А теперь еще и это? — Да, она твоя тетя. Но она всего лишь девочка одного с тобой возраста. Ты пока ее не знаешь. Вы не росли вместе. Это делает все проще. — Дядя Эймон, казалось, был полон решимости убедить племянника. — В твоих рассуждениях все еще много «если», дядя. Я буду делать шаг за шагом. Позволь мне сначала благополучно доставить эти яйца на Дрифтмарк, и потом посмотреть, что там будет. Даже если они вылупятся, не факт, что маленькие дракончики доживут до своего взросления. Или моего совершеннолетия. А если они это сделают, я стану старше и тогда уже смогу принимать решения о браке. Его дядя какое-то время хранил молчание, но в конце концов предупредил его, что, хотя сейчас разумно не торопиться, всегда следует планировать свои следующие шаги. Джон попытался сосредоточиться на дороге впереди. Рядом с ним ехал Сандор Клиган. К счастью, рыцарь был неразговорчив и большую часть времени оставлял Джона наедине с собой. — Рад, что скоро покинешь Стену и холод? — Джон не хотел игнорировать этого человека на протяжении всего пути. Кроме того, ему всегда нравился его уникальный стиль общения. Клиган не разочаровал. — Никогда не знал, что может быть так чертовски холодно. Надо все время двигаться, чтобы не отморозить яйца. Конечно, когда нет, блядь, возможности трахаться… — Он вовремя вспомнил, что разговаривал с двенадцатилетним мальчиком. И попытался снова. — Неважно, я в любом случае не нытик. Я ненавижу огонь, но теперь я почти благодарен за то, что он существует. Джон улыбнулся. Ему уже стало легче. Они приближались к какому-то пролеску. В обход было дольше, и Джон хотел проехать через лесок, но все же оглянулся на дядю Бенджена. Тот не разочаровал. — Есть небольшая тропинка, по которой мы можем пройти немного правее. Я буду впереди. А через пару метров что-то появилось в глубине сознания Джона… что-то словно зудело. Он покачал головой, но странное чувство лишь усилилось. Сир Освелл вздрогнул, когда Джон, все это время державшийся в строю, вдруг повел лошадь вправо и без всякого предупреждения свернул с тропинки, направляясь вглубь леса. Короткий панический взгляд на сира Герольда, и оба рыцаря тут же бросились за ним. Они не были знакомы с этими лесами, а Бенджен Старк неоднократно предупреждал всех, чтобы были настороже — тут могли быть и дикие животные, и Одичалые. Обнажив мечи, двое рыцарей достигли поляны в лесу, где стояла лошадь мальчика, но уже без седока. Они увидели своего принца на коленях рядом с мертвым… волком? Это был самый огромный волк из тех, что они когда-либо видели. Бенджен Старк появился рядом с ними. — Это лютоволк, символ нашего Дома, — тихо сказал он им. — Их веками не видели к югу от Стены. Я сам лишь мельком видел их за Стеной, когда сопровождал рейнджеров Ночного Дозора в разведывательной миссии. Они их чертовски боятся. Все трое зачарованно наблюдали, как Джон вытащил пятерых щенков, которые все еще пытались получить молоко от своей мертвой матери. — Джон, — прошептал Бенджен Старк, хотя в его голосе все еще слышалось предостережение. — Возможно, их отец где-то поблизости. Оставь их в покое и давай вернемся на тропу. Мы должны выбраться из этого леса до наступления темноты. Однако Джон не вставал. Маленькие волки явно были рады его вниманию. — Мы возьмем их с собой, — заявил он. — Их пятеро. У вас две племянницы и два племянника, а леди Кейтилин вот-вот родит пятого. Они принадлежат Дому Старк. Это будет мой подарок им. — Джон, — вмешался его дядя, — мы даже не на пути в Винтерфелл. Ты понимаешь, что они лютоволки, дикие животные? — Они символ вашего Дома. Лорд Рид дал мне предсказание перед тем, как мы расстались. Я чувствую, что так должно было случиться. Если их вырастить рядом с детьми Старков, они будут им верны. Когда мы доберемся до Восточного дозора, отправим их в Винтерфелл со следующим торговым конвоем. И я попрошу вас, дядя, отвезти их к моим двоюродным братьям в Винтерфелл… — Голос Джона оборвался. Он коснулся виска, затем посмотрел на дальний конец поляны. Осторожно положил щенков и пошел туда, где он увидел что-то белое под листьями. Он дал знак двум рыцарям держаться на расстоянии и осторожно подкрался к этому месту. А потом снова опустился на колени и аккуратно вытащил из-под кустов маленькое белое существо с красными глазами. Это был щенок-альбинос, очевидно, самый слабый из помета. Этот малыш был для него, Джон был уверен. Он прикрыл веки и мягко толкнулся в разум маленького волка, и тот ответил, с энтузиазмом лизнув щеку Джона. Тот выпрямился и обернулся. — Пожалуйста, дядя, давайте поднимем их и положим в повозку. Я лично позабочусь о них, пока мы не доберемся до Восточного дозора. — Не испугавшись неодобрительного хмурого взгляда дяди, он задумчиво спросил, — разве прежде у Старков не было лютоволков, которые шли с ними в битву? Бенджен вздохнул и смягчился. — Мы постараемся взять их с собой. Но при первом же появлении их отца мы их отпустим. Поверь, тебе не хочется, чтобы на нас напал разъяренный взрослый лютоволк. Он беспокоился, пока они возвращались на тропу. Рыцари тоже с тревогой смотрели на маленьких животных, которых несли Джон и Бенджен Старк. — Я позабочусь о них, — заявил Джон решительно, и спрятал белого щенка за пазуху, вместо того, чтобы положить его в деревянный ящик с остальными. Он не расстанется с ним. «Этот для меня». Джон почувствовал маленькую победу, когда все подчинились, пусть и неохотно. «В том, чтобы быть «истинным королем» есть хоть какие-то преимущества. Могу же я пользоваться этим время от времени?» Ему не нужно было проверять, он чувствовал, что малыш заснул, прижавшись к его груди. Джон еще не слышал от него ни звука, и почему-то был уверен, что не услышит. «Призрак, — подумал он, — его имя будет Призрак». И тоже расслабился. Впервые за последнюю луну в его мире все было в порядке.