Просто живи

Каковы были его мысли, пока он лежал, скорчившись от боли, на земле, прижав руки к голове? У этого отморозка небось лоб как мешок с кирпичами. Он, конечно, имел в виду инструктора Кита Шадиса, испытавшего на вкус любимый способ вознаграждать за грубую, наглую честность. Какая-то странноватая награда. Не то чтобы это было чем-то меньшим, чем он ожидал. Когда Шадис двинулся дальше, чтобы вонзить зубы в следующего кадета в очереди, а именно в тебя, молодой человек на земле медленно поднялся на ноги. Кряхтя от дискомфорта, он потряс своей медно-русой головой, чтобы осмыслить увиденное и услышанное. Затем, делая все возможное, чтобы подражать профессионализму солдата, он расставил ноги, выпрямил спину и плечи, прищурил глаза вперед и снова встал по стойке смирно. ... Бровь раздраженно дернулась. В голове у него все еще звенело от боли, и это красное пятно на лбу наверняка сохранится до следующего утра. Но эй! Подумал он с ухмылкой. Это было лучше, чем расколоть его череп, как дыню, верно? Кроме того, это было лишь одно из преимуществ того, кто гордился тем, что говорит все, что у него на уме - кто-то вроде него научился принимать удары, справляться с ними, как босс, и глумиться над всеми людьми, у которых хватило наглости быть таким задирой. И каким человеком был бы Жан Кирштайн, если не честным? Зачем смягчать слова, когда ему нечего скрывать? Зачем приукрашивать правду, когда ему было наплевать, если люди ненавидели его за это? Конечно, он был солдатом, но у него не было в приоритете "отдать свое бьющееся сердце за человечество", и он не воображал себя непогрешимым героем. (И, насколько он был обеспокоен, тем, кто утверждал, что делает это, серьезно не хватало твердой хватки за реальность.) Откровенно говоря, Трост был бомбой замедленного действия для следующего вторжения Титанов. Никто не знал, когда, как и где это должно было произойти, но падения Шиганшины должно быть достаточно, чтобы разрушить все иллюзии о том, что стены держатся вечно. Рано или поздно вторжение, черт возьми, должно было произойти. Быть тем, кто ценит свою жизнь и личное благополучие? Он чертовски уверен, что не собирался торчать здесь и ждать, пока Колоссальный Титан снова появится для очередного циркового номера из ада. И Кит Шадис знал. Он знал, о чем они все думали. Он знал, что все они были напуганы до смерти, как и любой другой человек. Вот почему он не проклянул его за то, что тот хотел приятной, легкой жизни в стенах. Этот бизнес по терроризированию новой крови? Все это было сделано для того, чтобы сделать их сильнее, чтобы они могли реализовать то, что намеревались сделать, и воплотить амбиции в реальность. "Да. Что верно, то верно". - Об этом он подумал с сарказмом, закрыв глаза в сосредоточении. Каким-то образом эта гребаная головная боль должна была сделать его чертовски сильным. Его ждала форма с его именем, и эмблема военной полиции. Так что всем, черт возьми, лучше посмотреть это, особенно тем, кто нацелился на первую десятку. ... Именно тогда он услышал твой голос. Теперь, будучи здоровым, растущим мужчиной, он без труда осознал, что в 104-м подразделении кадетов нет недостатка в привлекательных юных девушках. И у него, стоящего в одной из шеренг чуть дальше, в идеальной позиции для -кхм - случайного наблюдения, было много возможностей оценить этот факт. Там был миниатюрный ангелочек с золотыми волосами и розовыми щечками, который ранее представился как Криста, и все обратили на нее внимание. Другая светловолосая девушка элегантно стояла по стойке смирно, с пронзительным взглядом льда - на нее тоже было приятно смотреть ("особенно на эту попку", - подумал он немного грубо), но для Жана она также выглядела чертовски пугающей. Но, в частности, Кирштайн обнаружил, что визуально зациклился на девушке с кожей цвета слоновой кости и волосами, черными как ночь, чертами, редкими и экзотическими для остатков человеческой цивилизации. Было искренне жаль, что Шадис решил пропустить ее. Ему придется услышать ее имя в другой раз. Все это время он смотрел прямо перед и никуда больше. И все это время ты была настолько тихой и погруженной в свои собственные мысли. Ни один из вас не замечал друг друга, и Жан Кирштайн совершенно не подозревал, что рядом с ним стоит еще одна стажерка - пока Кит Шадис не подсказал каждому из вас обратить на себя внимание. "Я н-не личинка, сэр! Меня зовут [Т/И] [Т/Ф], я родом из Троста, сэр!" Глаза медового цвета моргнули ... и незаметно покосились в твою сторону. Был ли его внезапный интерес к тебе искренним или завуалированным, ты была слишком занята, развлекая Демона-Инструктора из Ада, чтобы заметить. "Местная девчушка, да?"- подумал он про себя, приподнимая бровь в выражении легкого любопытства. Он и не подозревал, что его мысли отражают те, что были у тебя, когда ты была единственной, кто обращал на него внимание. И поскольку у тебя хватило наглости проверить его ранее с головы до ног... будет справедливо, что он окажет обратную услугу, так ведь? Твои глаза были широкими, как тарелки, когда Шадис рявкнул на тебя, твои щеки покраснели от смущения, и на короткую секунду он увидел, как ты дрожишь. Жан наблюдал за тобой, пока ты, дрожа, стояла перед инструктором ... на его лице появилась улыбка. Что? Он едва мог удержаться от легкого веселья за твой счет. То, как ты волновалась, но пыталась взять все под контроль - Ха! На самом деле это было восхитительно! Обычно он бы нахмурился от жалости, если бы это был другой кадет. Мужчина или женщина, Шадис был одинаково строг с обоими, никогда не проявлял фаворитизма и никогда не предлагал милосердия. Ему даже удалось довести до слез нескольких мальчиков. Нет, это не его отношение к тебе настолько отличалось от всех остальных. Это была ты и твое поведение. Несмотря на твое волнение, ты выпятила свой упрямый подбородок и посмотрела в ответ взглядом, в котором сквозил прямой вызов. Твой голос дрожал, но не дрогнул. Ты чертовски нервничала, но позволила своему энтузиазму и серьезности проявиться. Молодой человек по имени Жан заметил это и ухмыльнулся, потому что знал, что тебя так легко не сломить. Ты прибыла из Троста, его родного города. Этого было достаточно, чтобы возбудить его интерес. Но что заставило его улыбку быстро погаснуть, так это открытие, что ты тоже лелеяла амбиции быть принятой в военную полицию. И затем, по подсказке Кита Шадиса, ты в значительной степени подтвердила свою решимость сокрушить конкурентов, включая самого Жана. Именно в этот момент любое любопытство, которое Жан мог питать к тебе в то время, превратилось во что-то более холодное. Менее любознательный и более осторожный. Настороженный, защищающийся, как будто ты была какой-то опасной угрозой. Его улыбка превратилась в насмешку, и вспыхнуло пламя соперничества. Жан взглянул на тебя краем глаза, ничего не говоря, но подтверждая свою решимость никому не проигрывать - даже такой девушке, как ты. Решила украсть мое место в первой десятке? Причем во что бы то ни стало, госпожа. Я прям умираю от желания увидеть, как ты соизволишь попытаться. После этого его наблюдение за твоим обменом с Шадисом усилилось. (И этот человек только что назвал его "Херштайн"?!) Если он собирался следить за соревнованиями, он мог бы также начать с тебя. Все эти твои разговоры о том, что ты "желаешь быть лучшей", были прекрасны, но Жан искренне сомневался, что Шадис купится на такое банальное заявление. Вот почему он нахмурился от замешательства и презрения, когда Шадис, по всей видимости, начал осыпать тебя похвалами. Прям невозможно налюбоваться, как она дуется от гордости за его слова. ("Как росток, расцветающий под солнечным светом", - мельком подумал он про себя, но быстро отбросил эту мысль. Потому что, на самом деле, он знал, что это было слишком поэтично в устах такого сорванца, как он.) Она выглядит сейчас такой довольной собой, прям не знаю, умиляться ли тому или беситься. "Боже!" Это был писк, который ты издала, когда Шадис сбил тебя с ног и уложил на землю с минимальными усилиями. Глаза Жана расширились от шума. Внезапно его лицо покраснело, он издал сдавленные звуки в горле, как будто пытался подавить чих. Или кашель. Или... ....Черт.... пфф .... он сейчас.... толкнул ее ... и она пискнула...ее руки размахивали... как ветряная мельница...черт возьми... Я не могу... На этом вся угрюмость исчезла, и Жан снова начал забавляться за твой счет. Ему потребовались все силы, чтобы сдержать смех, когда Шадис бесцеремонно бросил тебя на землю, чтобы залечить твою уязвленную гордость. Наблюдая, как твои щеки краснеют от горечи и унижения, Жан склонил голову набок, наблюдая за тобой с новым любопытством. На мгновение он погрузился в раздумья, разрываясь между весельем и настороженностью. Жестокая конкуренция и все такое, не забыли? "Как ни крути", - подумал он про себя, - "А надо узнать получше ту, с кем мне предстоит дело иметь". ... Осторожно оглядевшись и убедившись, что Шадис полностью поглощен своими мыслями, Жан нарушил строй, чтобы подойти к тебе. Решительный шаг вперед, чтобы встать прямо перед тобой, казался лучшим способом привлечь твое внимание - и когда ты на мгновение начала кашлять, он абсолютно не понимал, почему. На самом деле, Жан верил, что оказывает тебе особую услугу, предлагая тебе руку помощи и ставя тебя на ноги. Ты для него будущий соперник, ведь сама заявила об этом. И здесь он был большим человеком, на мгновение отложив в сторону твои разногласия, чтобы оказать тебе свою помощь. ...Но, о, он злорадствовал. Маленький самоуверенный ублюдок злорадствовал, и его не волновало, знала ли ты об этом. Несмотря ни на что, ты взяла его за руку, и то, что вырвало его из задумчивости, было - Боже, какие маленькие у тебя руки! Но это было типичное отличие, не так ли? Он был мужчиной, ты была женщиной, естественно, что твои руки были меньше, мягче и нежнее, чем его собственные. Но это было именно так. Твои руки были маленькими, но на них была своя изрядная доля мозолей, Жан мог чувствовать их на поверхности твоей ладони, прижатой к его собственной. "Может, ты и девушка, но в тебе явно спит суровость, и, судя по твоим ручонкам, они проделали не самую лёгкую работу. А с такой-то хваткой...", подумал Жан, слегка поморщившись, "...о какой деликантности может идти речь?!" И пока он стоял так близко, Жан воспользовался возможностью оценить тебя, точно так же, как ты оценила его. Будучи девушкой, ты выделялась по-своему. Ты не была фарфоровой куклой, как Криста, нет, ты была словно соткана из другой ткани при помощи магии, которую Жан не мог точно определить. Твои черты были не такими поразительными, как у той черноволосой девушки, которую Жан заметил ранее, но на цвет твоих глаз было почему-то приятно смотреть. Ты кажешься мне знакомой. Даже вызываешь чувство ностальгии, потому что ты была девушкой из Троста, его родного города. Но огонь в твоем выражении лица и поведении заставил его дважды подумать, прежде чем шутить с тобой, будь то как с девушкой, или как с солдатом-соперником, или как-то иначе. Ах да, и просто для протокола, у тебя были другие особенности, которые привлекли его внимание. Фактически, две. Силой подсознания его взгляд начал опускаться вниз, когда ты поднялась на ноги. В этот момент ему в голову пришла немного более грубая мысль. Ох. ...Только взгляните на эти ножки. Никаких слов, просто тихое наблюдение - и даже восхищение. Он знал, что прямо сейчас заслуживает того, чтобы его ударили по лицу, но такой пятнадцатилетний парень, как Жан, вряд ли мог удержаться. (Потому что ты, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, девушка!) Однако в тот момент, когда он увидел твой возмущенный взгляд, его хватка ослабла, позволив тебе вновь завладеть своей рукой. Выражение твоего лица на мгновение ошеломило его - он судорожно сглотнул, и волосы у него на шее встали дыбом. Где он чувствовал это раньше? ... И ... почему его нос слегка разболелся? В любом случае, этот краткий момент странности быстро прошел, оставив его немного ошеломленным. Видеть, как ты сердито отряхиваешь за работой свои брюки, какими бы грязными они ни были, было достаточно, чтобы вернуть его в реальный мир. Внезапно ему захотелось сделать что-нибудь, чтобы помочь - чья, черт возьми, была идея выпустить абсолютно белые брюки для их униформы, в самом деле?! - и, не задумываясь, протянул руки к испачканным грязью девчушке... Внезапное и ужасающее осознание того, что он собирался сделать и (что должно было произойти) щелкнуло в его голове - всего за долю секунды до того, как твоя нога взлетела в воздух. ...Точно. Эти ножки. УДАР. Его глаза выпучились, а его обычно красивые черты исказились в агонии. Из его горла вырвался сдавленный вздох, который мог услышать весь мир. "...!! ТВОЮ мать!!" Окружающие кадеты смотрели на вас двоих широко раскрытыми глазами и отвисшими челюстями, как только Жан рухнул, схватившись за коленную чашечку, ногу явно пронзила боль. Когда он рухнул перед тобой, он лишь смутно заметил защитную стойку, которую ты приняла, а также выражение дистиллированной ярости на твоем лице, безошибочно предупреждающее его, что ты будешь стремиться ударить выше, если он осмелится повторить подобный трюк еще раз. Стоны Жана Кирштайна также привлекли внимание нескольких человек, находящихся в нескольких рядах от нас. "... КАКОГО ХЕРА ВЫ ТВОРИТЕ, СБОРИЩЕ ОТМОРОЗКОВ?" Вы двое застыли с одинаковым выражением "о, черт, извините" на ваших лицах. ... Особенно с тех пор, как некая встреча с некой шатенкой с картошкой в руках, похоже, привела Шадиса в более скверное настроение, чем обычно. "Кирштайн! [Т/Ф]! ЖИВО ЗАТКНУЛИСЬ, ИНАЧЕ РАЗДЕЛИТЕ УЧАСТЬ КАРТОФЕЛЬНОЙ ВОРЮГИ!". Даже с того места, где вы двое находились в данный момент, вам было четко видно, как девка с конским хвостом увядает в тени Кита Шадиса, выглядя так, как будто наступил конец света. Под грозовым облаком разочарования и ярости и ты, и Жан вернулись на свои позиции. Ты просто стояла там, где была. Жан, с другой стороны, хромал. Все кадеты вокруг вас затаили дыхание в нервной тишине и небрежно смотрели в другую сторону. Что касается тебя и Жана Кирштайна, вы двое не желали еще раз взглянуть друг на друга и стояли там, кипя от злости. В твоем случае ты подавляла ярость. Жан же заглушал боль ... наряду с рядом эмоций, которые сбивали его с толку. Он упрямо смотрел вперед, морщась от боли в обоих местах на лбу и колене. В его голове была вереница красочных эпитетов, которыми он бы с удовольствием назвал тебя в то время - все они нелестные, большинство из них не подходят для детских ушей, а некоторые из них откровенно женоненавистнические. Но, с другой стороны... рыцарская сторона его личности прекрасно понимала, что он заслужил это, и принял свое наказание. (Хоть и неохотно) Это не помешало ему решительно, решительно отказаться от всего первоначального мнения о том, что ты была чем-то напоминающим прелесть. Ноги? Какие ноги? Именно из-за этих ног его коленная чашечка сейчас казалась АДСКОЙ РАЗВАЛИНОЙ. Да. Будь прокляты, черт возьми, твои ноги. И все же, что-то еще причиняло ему боль. Была ли это его гордость? Это было дано, чтобы быть уверенным. Но было кое-что еще - что-то беспрецедентное, но навязчиво знакомое. Все началось с того, что ты одарила его свирепым взглядом, и усугубилось ударом, который ты нанесла ему по колену. Это заставляло его чувствовать себя неловко, раздражаться и заставляло его лицо немного подергиваться. Черт... да почему у меня вдруг адски зачесался нос?