Просто живи

Солнце садилось над Тростом, отбрасывая приятные тени на сонный окраинный район. Однако тишину нарушил громкий голос госпожи Кирштайн, когда она кричала со своего порога. “Жан Кирштайн, немедленно домой сию же минуту!Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?” Семилетний Жан, переполненный энергией и озорством, радостно кричал через плечо, убегая. “Конечно, представляю! Сейчас это идеальное время, чтобы увидеть их!” Сжимая пустую стеклянную банку, мальчик помчался навстречу заходящему солнцу. Погода стояла теплая, воздух был влажным, а летнее небо темнело. Жан планировал это несколько дней, и условия для этого мероприятия были как нельзя лучше. “На этот раз я точно поймаю хотя бы одного!” - пообещал он, решительно ухмыляясь. Его мать вздохнула и закатила глаза. “Только чтоб вернулся до ужина, иначе я приду за тобой!” С этими словами она вернулась в дом и закрыла дверь. Сглотнув, Жан ускорил шаг, зная, что его мать точно сдержит свое обещание, если он будет медлить. В любом случае, ему все равно нужно было поторопиться, если он хочет воспользоваться шансом. Пробираясь по знакомой улице, Жан срезал путь, пока в поле его зрения не появилась лесистая местность. Трава здесь была густой, как кустарник, и доходила ему до груди. Неустрашимый, Жан пошёл дальше. Каждый его шаг шуршал, когда он пересекал луг и углублялся в рощу деревьев. Далеко позади него городские огни казались теплыми и яркими в вечернем сумраке. Они служили напоминанием о том, что дом не за горами. В те времена ночи были тихими и безмятежными, а Титаны были не более чем мифическими существами из далеких земель. В те ночи Жан спал намного крепче. Но взгляды Жана были устремлены на таинственное неизвестное, лежащее впереди. Немного солнечного света просачивалось сквозь переплетение ветвей, освещая его путь. Глубже внутри был тихий лесной мрак. Жан почувствовал, как у него учащенно забилось сердце. Для ловли светлячков погода была просто идеальной . Он выбрал место на пышной, зеленой поляне и поставил свою банку. Там он ждал. Ждал...И ждал. Наконец, они появились. Жан затаил дыхание. Это был он, момент, которого он и ждал. Они вылетели из земли, деревьев и растительности. Словно по волшебству, они наполняли воздух своим неземным сиянием, появляясь и исчезая из виду. Их было так много, что они украшали лес, как звезды. Их нерегулярные вспышки создавали захватывающее дух мерцание, которое гипнотизировало Жана. Они появлялись каждое лето. Жан всегда любил наблюдать за ними. ... Но у него никогда не получалось их поймать. Тем не менее, он хотел попробовать. Сегодня он пообещал поймать одного и принести домой. Но как он ни старался, они продолжали улетать от него. Когда он последовал за ними в траву, они упорхнули. Всякий раз, когда он протягивал руку, чтобы схватить одного из них, они улетали от него, исчезая в ночи. Как бы он не старался, они никогда не позволяли ему приблизиться. Не помогло и то, что он боялся случайно ранить их. Вечер становился темнее с каждой секундой. И все же после всей этой погони охота Жана оказалась безуспешной. Он вздохнул, совершенно обескураженный. А если он ещё задержится, мама непременно отругает его за поздние прогулки. Его плечи опустились. И снова вечер охоты не удался. Как раз в этот момент в уголке его зрения появился свет другого рода. Услышав шаги, Жан обернулся. Там стоял пожилой джентльмен с приятной улыбкой, державший фонарь. “Здравствуйте, молодой человек”, - поприветствовал он, любезно кивая. “Впечатляющее представление нам устроили светлячки этим вечером, не так ли?” Позади мужчины, на приличном расстоянии от собеседника, Жан заметил девочку примерно его возраста. Она сидела одна на лугу. Жан мог видеть, что ее больше интересовало плетение венков из ромашек, чем созерцание светлячков. …"Должно быть, это его внучка", подумал Жан. Старик заметил разочарование мальчика. “Какие-то проблемы, сынок?” Его старческий, морщинистый взгляд упал на пустую банку, стоявшую на лесной подстилке. “... Не получается поймать?” Спросил джентльмен, указывая на порхающих вокруг светлячков. Жан с несчастным видом кивнул. Старик улыбнулся. “Дай мне свою банку и позволь мне показать тебе. Смотри и учись ”. Он вышел на поляну. Светлячки рассеялись, но старик оставался неподвижным и спокойным. Он опустился на одно колено и жестом пригласил Жана следовать за ним. Жан повиновалась и низко присела с банкой в руке. “Осторожнее”, - сказал мужчина с улыбкой. “А то наступишь на них”. Глаза Жана расширились. Оказывается, на земле тоже были светлячки! “Не двигайся так резко, иначе их напугаешь”, - сказал ему мужчина. “Двигайся как можно тише”. Жан наблюдал, как мужчина возился с колпаком на своем фонаре, создавая вспышки света, имитирующие светлячков. “Используй источник света. Так ты дашь им знать, что хочешь подружиться с ним”, - сказал он. “Они сами прилетят к тебе”. Послышалось слабое жужжание тонких крыльев. Довольно скоро с земли поднялось маленькое пятнышко света. Крошечный светлячок подлетел ближе, привлеченный теплым, нежным светом фонаря. “Продолжай”, - подбодрил Жан мужчина. “Теперь спокойно”. Руки Жана дрожали, когда он медленно и осторожно протягивал открытую банку. Его глаза светились удивлением. Никогда раньше он не подходил так близко! Сложив ладонь чашечкой, он протянул руку и поймал светлячка в воздухе. Крошечное светящееся насекомое было заманено в банку. Сердце Жана все это время подпрыгивало. “Не закрывай его пока”, - сказал старик. “Дай ему ветку, на которую можно сесть”. Секундой позже торжествующий Жан держал запечатанную банку в руках, глядя на светлячка внутри. Он порхал вокруг, полностью исследуя внутреннюю часть банки. Его зеленоватое свечение мягко замерцало между ладонями Жана. “Вау...” - восхищенно прошептал он. “Это так круто ...!” Ребенок улыбался от уха до уха. “Говорят, что светлячки - это остатки человеческих душ”, - заметил старик, наблюдая за светлячком вместе с Жаном. “... а именно тех, кто пал в битве”. Он печально улыбнулся. “Звучит довольно мрачно, не находишь? Они прекрасны сами по себе. Такие, какие есть ”. Жан кивнул в знак согласия. Когда насекомое в его руках засветилось ярким и теплым светом, он не мог оторвать глаз. Знакомый голос вдалеке, громкий и резкий, нарушил спокойствие леса. “Жан! Во имя Марии, где тебя носит? Немедленно выходи из леса! Имейте в виду молодой человек, сейчас кое-кто отхватит” Жан побледнел. “Ох ты ж! Она сейчас убьёт меня! ” - простонал он. Он вскочил на ноги, прежде чем мужчина смог вставить еще одно слово. “Извините, господин! Я должен идти! Большое спасибо за помощь!” Медно-русый мальчик выскочил из леса и помчался через луг обратно к ярко освещенному району. В спешке он чуть не врезался головой во внучку того джентльмена. “Эй, поосторожнее!” - сердито крикнула она ему вслед. Но он был уже на полпути через поле с безумным выражением на лице. Все это время он прижимал светящуюся банку к груди, как будто это была горсть золота. Старик смотрел ему вслед, затем внезапно кое-что понял. “О… Я забыл ему ещё кое-что сказать ”. На его лице появилось обеспокоенное выражение. “... Но не знал, что он собирался забрать его с собой домой ...” --- В награду за свою выходку в словах Жан послушал нотацию и получил легкий шлепок по уху, от которого оно покраснело и воспалилось. Он проворчал, потирая голову. ... Тем не менее, оно того стоило. Наконец-то ему удалось вернуть светлячка домой! Даже оказавшись в помещении, он носил его с собой, куда бы ни шел. За ужином он поставил банку на стол и продолжал смотреть, пока ел. Его мать раздраженно вздохнула, но оставила этот вопрос в покое. В конце концов, она никогда раньше не видела Жана таким счастливым за долгое время. На самом деле, он выглядел искренне восторженным. Вымыв посуду, Жан отнес банку в свою комнату и закрыл дверь. Светлячок продолжал танцевать внутри, демонстрируя свое яркое зеленоватое свечение. Сидя на его кровати, Жан не терял очарования. Он едва мог сдержать ухмылку. Наконец-то у него появился свой собственный светлячок! “Я позабочусь о тебе”, - пообещал он. В банке были заранее приготовлены отверстия для воздуха. “Поживёшь денёк или два, а потом я тебя отпущу. Ты пьешь воду и то, что получается из цветов, верно? Я вычитал об этом в книге!” Маленькое насекомое прильнуло к стеблю и сложило крылышки. Жан смотрел, как он ползает вверх и вниз по ветке. “А ты вправду дух умершего человека?” - спросил он приглушенным голосом, наклоняясь с любопытным видом. “Честно говоря, это звучит немного жутковато. Но, с другой стороны быть светлячком гораздо приятней, чем мертвецом.” Жан улыбнулся, крепко прижимая к себе банку. Никогда еще он не чувствовал себя более довольным, теперь, когда у него был светлячок, который составлял ему компанию в одиноких пределах его комнаты. Его глаза внезапно загорелись. “О, я знаю! Почитаю-ка я тебе сказку!” Жан поставил банку на прикроватный столик и полез под подушку, вытаскивая потрепанную книгу в кожаном переплете. “Это моя любимая. Называется "Синий голубь принцессы ".” Он гордо ухмыльнулся. “Детям постарше в школе задают читать эту сказку, но я уже знаю её наизусть! Хотя она немного печальная, но интересная. Уж я то знаю!“ Он плюхнулся на живот и открыл книгу, раскрыв первую страницу.(1) Иллюстрация была освещена светом лампы, смешанным со свечением светлячка. “Давным-давно было на свете королевство, в котором всегда была весна”, - начал Жан, так хорошо процитировав слова, которые он произнес. “В залитой солнцем комнате королевского замка стояла золотая клетка, в которой жил синий голубь. Недавно его нашли раненым в саду под окном комнаты принцессы. Его крылья были порваны так сильно, что они почти отвалились. Но принцесса спасла его. Она поместила его в ту золотую клетку, ухаживала за ним, пока он не выздоровел. Хотя Голубь жил в заточении, ему жилось счастливо, потому что он очень любил принцессу, а она навещала его каждый день ”. Жан поднял книгу, демонстрируя иллюстрацию. "Видишь? Разве они не выглядят счастливыми вместе?" Он улыбнулся, когда мерцающий светлячок запорхал внутри банки. Он продолжил рассказ. "Однажды принцесса внезапно заболела. Ходят слухи, что она была проклята древним Демоном и потому не было надежды на выздоровление. Единственное, что могло спасти ее, был волшебный фрукт, который, как говорили, рос в далекой стране. Синий голубь услышал это и выбрался из своей клетки. Все были застигнуты врасплох, когда он улетел, потому что его крылья раньше были серьёзно повреждены, когда принцесса в первый раз нашла его. А теперь он летел на совершенных, здоровых крыльях, как будто они были исцелены самим чудом. Так началось его путешествие в опасный и неизвестный мир в поисках плода, который излечил бы его любимую принцессу ..." Жан продолжал далеко за вечер, пока не наступила почти полночь. К этому времени светлячок опустился на дно банки, слабо светясь. Его антенны продолжали раскачиваться взад-вперед. Последняя страница книги была перевернута. Последний абзац был прочитан вслух. История подходила к концу. Жан закрыл книгу и перекатился на спину, сонно потирая глаза. "Это очень печальный конец. Синий голубь вернулся слишком поздно, чтобы спасти принцессу, и умер от истощения у ее постели." Он уставился в потолок с задумчивым выражением на лице. "... Но знаешь что, несмотря на то, что ему пришлось пройти через такое долгое и опасное путешествие, у него все еще были дом и семья, которые ждали его. Благодаря им он никогда не сдавался. После исследования мира за пределами клетки и полета сквозь ливни он, наконец, вернулся туда, где ему действительно было место. Она умерла мирно, и он не жалел, что отправился в путешествие, чтобы спасти ее. Он сделал все, что мог, и этого было достаточно ". Жан прижал книгу к груди и зевнул. "...Итак", - пробормотал он, опустив веки. "Я думаю, можно сказать, что его путешествие было не напрасным. Ведь как бы далеко ты ни зашел и какие бы опасности ни подстерегали, всегда приятно иметь место, куда можно вернуться. ... Место, которое можно назвать домом ". Отложив книгу в сторону, Жан забрался под мягкое, теплое покрывало своей кровати. Приглушив свет лампы, он наклонил голову, чтобы в последний раз взглянуть на светлячка. Комната была мягко освещена его слабым, неземным сиянием, разгоняющим темноту. Жан улыбнулся, чувствуя себя совершенно непринужденно с живым источником света, который составил ему компанию. Он зевнул еще раз, затем, наконец, закрыл глаза. "Спокойной ночи, маленький светлячок ..." --- На следующее утро Жан проснулся с улыбкой. В ту ночь ему снились приятные сны, благодаря новому компаньону, который стоял на его прикроватной тумбочке. Несмотря на это, светлячок был менее активен, чем раньше. Он остался на дне банки, время от времени взмахивая крыльями. На этот раз он не светился. Сначала Жан волновался. Затем он решил, что это, вероятно, нормально. Светлячки обычно были энергичными ночью, что означало, что они, вероятно, проводили большую часть дня во сне. Тем не менее, Жан оставил немного воды в банке и поставил его у окна, прежде чем отправиться в школу. На протяжении всего урока и на перемене мальчик только и думал о светлячке. Последние несколько минут лекции были самыми неприятными из всех. Как только школьный учитель закончил урок, Жан вылетел за дверь, как стрела, и не останавливался, пока наконец не оказался дома. Вбежав в дом, он пронесся мимо своей матери, которая чуть подпрыгнула от неожиданности. Ворвавшись в свою комнату, Жан прямиком направился к окну и схватил банку в руки. Его янтарные глаза загорелись надеждой и волнением. Может быть, было уже достаточно поздно, чтобы снова увидеть это сияние! "Я дома!" он радостно объявил. Светлячок оставался неподвижным и безмолвным. Жан поднес банку к лицу, всматриваясь сквозь стекло и прищурившись. Он нахмурился в замешательстве. Что случилось? “Эй, светлячок?" Он слегка постучал по поверхности. "...Ты все еще спишь? Давай, пора вставать!” Его глаза внезапно расширились. Светлячок неподвижно лежал на дне банки. Его ноги были загнуты вверх, в воздух, совершенно неподвижны. Жан не мог в это поверить. Его руки дрожали, когда он сжимал банку. Что, черт возьми, могло случиться? "Мама!" Жан выбежал на кухню, прихватив с собой банку. Он показал это своей матери, чтобы она увидела. "Что-то не так со светлячком! Почему он не движется? Он ведь не умер… правда?" Женщина удивленно моргнула, взяв банку в руки. Заглянув внутрь, ее лицо печально омрачилось. "... Мне очень жаль, Жан. Но боюсь, что его уже не стало ". "Нет ..." Жан забрал банку обратно и уставилась на мертвого светлячка. Слезы навернулись на его глаза. "Прошлой ночью он выглядел здоровым! Он летал внутри банки и продолжал светиться, даже после того, как я его поймал! Он не мог умереть!" Его мать смотрела на него с жалостью. "Ну, ты же знаешь, Жан ..." Тихо сказала она. "Светлячки не предназначены для жизни в стеклянных банках". "Я знаю… Я не собирался содержать его вечно, - Жан сглотнул, шмыгая носом. " ... Почему я не отпустил его раньше? Я слишком долго держал его? Он голодал? ... Неужели он умер из-за меня?" "Что ты, Жан... Нет". Она присела, так что их глаза оказались на одном уровне. "Видишь ли, светлячки долго не живут. Они вылупляются, у них вырастают крылья, и примерно через день… они умирают. Некоторые светлячки даже не питаются после того, как научатся летать. Они просто проводят остаток своей жизни в поисках других светлячков и находят место для откладывания яиц. Я не могу сказать наверняка, Жан. ...Но этот, вероятно, уже был близок к своему времени ". У Жана было разбито сердце. Вздохнув, госпожа Кирштайн обняла своего сына и нежно погладила его по плечам. "Ты ни в чём не виноват, Жан. Ты всё равно бы не смог помочь. Не расстраивайся, хорошо? Ты всегда можешь вернуться в лес и поймать другого ". Но Жана это нисколько не утешило. Он стоял там, безудержно плача и икая, обнимая банку с безжизненным светлячком внутри. Какой был смысл ловить другого? Он никогда не был таким же как тот. “Если бы я знал, что он умрет из-за меня", - причитал он. "Я бы не пытался его поймать!” В тот момент Жан понял, что сделал бы что угодно, лишь бы вернуть маленького светлячка к жизни. Даже если это означало отпустить это. Даже если это означало, что в первую очередь он никогда не приблизился к нему. Даже если это означало, что он больше никогда не увидит другого светлячка. Но было слишком поздно. Той ночью в его комнате царила тьма и одиночество. Через некоторое время Жан наконец перестал плакать. Пустая банка была выброшена и забыта. Чем меньше он думал об этом, тем меньше раскаяния он испытывал, пока вообще ничего не почувствовал. Но, несмотря ни на что, Жан больше никогда не возвращался в лес, чтобы понаблюдать за светлячками. … --- 850 год --- ... Жан, вздрогнув, проснулся на своей койке, резко открыв глаза. Они были сухими и опухшими. Он застонал, прижимая руку к пульсирующему лбу. Эти прерывистые моменты прерывистого сна, когда посреди ночи просыпаешься от трех до пяти раз, стали обычным явлением за последние несколько дней. Чаще всего они сопровождались кошмарами. У него была адская неделя, он ворочался во сне, мучимый образами вторжения и операции по зачистке. ... Образы старого друга, мертвого и изуродованного. Сначала его охватил ужас. Злость. Беспокойство. Измученность. ... Но теперь? Теперь он просто устал. Все, чего он хотел прямо сейчас, это ночь спокойного сна, без кошмаров... и эти проклятые приступы беспокойства. Жан некоторое время боролся со своими простынями, потирая воспаленные глаза. Он попытался заставить себя снова уснуть, но безуспешно. Его разум просто был не в своей тарелке. В такое время, как это, ему было нужно только одно. Один человек, которого он больше всего хотел увидеть. Повинуясь инстинкту, он повернулся лицом к соседней койке. Его рука протянулась, когда он пробормотал вслух. "... Марко ..." Эти слова застряли у него в горле, прежде чем он смог закончить эту мысль. ... Точно, подумал он, внезапно почувствовав тошноту в желудке. Я снова забыл ... Марко ушел. Рядом с Жаном не было ничего, кроме пустого места там, где он был раньше. Пустота - темная, холодная и полая. Было время, когда эти беспокойные ночи были наполнены разговорами шепотом, настолько теплыми и близкими, насколько это возможно для двух братьев по оружию. Теперь была только тишина. ... Это все еще казалось нереальным. Закрыв рот, Жан отдернул руку и позволил ей упасть на матрас. В темноте его лицо было подавленным. Прошла неделя. ... Но почему я забываюсь? Такое чувство, что он все еще здесь и рядом. Напрягая слух от тишины, Жан спокойно слушал. На другом конце комнаты он мог слышать, как Конни хнычет во сне. В эти дни бедному ребенку тоже снились кошмары, в основном о том, что его съедают Титаны. На койке прямо над ними было совершенно тихо. … Райнер и Бертольд оба не спали. Жан мог сказать, потому что Бертольд обычно ворочался посреди ночи, а Райнер храпел громко, как медведь. На этот раз между ними обоими повисло напряженное молчание. И даже когда они слышали вспышку гнева Жана посреди ночи, когда он выкрикивал имя Марко… они никак не реагировали. Вероятно, они были не в настроении для полуночных разговоров. Если уж на то пошло, Жан тоже не был. Он был слишком измотан, чтобы думать, и слишком опустошен, чтобы чувствовать. Он не хотел встречать еще одно утро, но его было не остановить. Лучше наскрести то немногое, что ему удалось поспать между сегодняшним днем и неизбежным рассветом. ... Но прямо сейчас все, что он мог сделать, это думать о том, как сильно он скучал по Марко. Ужасно. "До сих пор не вериться, что тебя рядом нет, приятель…"Мрачно подумал он, глядя в сторону окна. Небо становилось бледнее с каждой секундой. Утро почти наступило. В этот момент Жан внезапно вспомнил, какой сегодня день. Железный комок страха внезапно застрял у него в горле, как пуля. Злясь на себя, Жан пытался подавить это. Он уже утвердился в своем решении… И все же, почему он чувствовал такой ужас? Жан устало вздохнул. Это было худшее время из возможных, чтобы начать сомневаться. Сегодня был день, когда его должны были зачислить в Разведывательный корпус. Пришло время отказаться от своей прежней жизни, чтобы служить делу, которое, как он знал, было правильным. После этого… кто знал, увидит ли он тебя когда-нибудь снова? Возможно, это была та часть, которой он боялся больше всего, больше всего на свете. --- В казармах у ворот Розы было холодно и тихо. Солнце еще не вышло из-за горизонта. Одна в своей комнате, ты не спала, свернувшись калачиком на своей кровати. Твои усталые глаза были открыты, уставившись пустым и апатичным взглядом в пространство. К этому моменту ты слишком устала, чтобы больше плакать. Даже после вторжения ты все еще была условно-досрочно заключена за свое преступление. По сути, это означало одиночное заключение со строгим комендантским часом. Это была гораздо лучшая альтернатива жизни в тюремной камере, но ты все равно был отделена от своих товарищей-кадетов с вечера до утра. Ты почти не протестовала. Ты больше не хотела видеть своих друзей или вообще кого-либо еще. Не в такое время, как сейчас. ... С того рокового момента в Тросте прошла почти неделя. В эти дни ты почти ни с кем не разговаривала, даже с Сашей или Кристой. Между тобой и Жаном не было ничего, кроме мертвой тишины. Всякий раз, когда ты сталкивалась с ним в столовой или в коридорах, вы двое просто проходили мимо друг друга, не говоря ни слова. Каждый раз, когда ты набиралась смелости взглянуть на него, он полностью избегал твоего взгляда и шел в противоположном направлении, оставляя тебя в одиночестве. Ты ничего не сказала. Ты не знала, что причинит тебе больше боли - поговорить с ним о Марко или оставаться в этом невыносимом перемирии слов. Хранить молчание казалось проще. Казалось, что это все, что ты делала в эти дни всякий раз, когда сталкивалась со своими товарищами. Мало-помалу ты возвращалась к своему прежнему "я". Изолированная. Отстраненная. Твои друзья медленно становились обратно незнакомцами. Разговаривать становилось труднее. Даже больнее. ... Все снова превращалось в "шум". Это было так ностальгично и знакомо, как будто ты снова вернулась в дни своего одинокого детства. Изгой, в которого ты саму себя превратила, находясь среди сверстников. ... Но на этот раз ты чувствовала себя одинокой, как никогда. Полностью опустошённой. Ты больше не могла выносить пустоту своей комнаты. Желание сбежать заставило тебя встать с постели, даже несмотря на измотанность. Твое тело все еще болело и было в синяках. Из-за отсутствия сна, у тебя ужасно разболелась голова. Но все это было омрачено тем фактом, что ты не хотела оставаться здесь, в этом душном, замкнутом пространстве. Ощущение было такое, как будто ты застряла в банке. Или клетке. "С такими темпами я помру раньше времени," устало подумала ты, одеваясь и поворачивая дверную ручку. ... Она даже не была заперта. Очевидно, у Гарнизона были гораздо более важные заботы, чем соблюдение комендантского часа. Как раз перед тем, как ты ушла, твой взгляд беспокойно переместился в угол комнаты. Там висел плащ, который когда-то принадлежал Марко. На это было больно смотреть, и все же ты не могла заставить себя оставить это там. До боли прикусив губу, ты сняла его с крючка и закрепила вокруг своей фигуры, позволив его знакомой тяжести опуститься на твои плечи. … "Так-то лучше," мрачно подумала ты. "Похоже, снаружи холодное, унылое утро." Пытаясь выскользнуть наружу, ты столкнулась с Рико Брженской, патрулировавшей коридоры. Тихо ругаясь про себя, ты ожидала, что она сделает тебе выговор и отправит обратно в твою комнату. К твоему удивлению, она просто неодобрительно нахмурилась и... ничего не сказала, предположительно закрывая глаза на твои выходки. К счастью, ты поспешила уйти и сбежала на улицу снаружи. Было все еще темно. Раннее утро было серым и мрачным из-за густого тумана. Ты бесцельно бродила по пустому городу, затерянная в бурном море своих мыслей. "... А ведь верно…"Ты внезапно вспомнила. "Сегодня тот день, когда я вступаю в гарнизон. ... И Жан, вероятно, собирается присоединиться к военной полиции, вместе со всеми остальными в первой десятке ..." ... Но тебя это уже почти не волновало. Независимо от того, окажешься ли ты в гарнизоне, военной полиции или разведывательном корпусе, эта проклятая война будет тяжким грузом лежать на твоих плечах всю оставшуюся жизнь. В те дни это было все, о чем ты могла думать. Казалось, ничто другое больше не имело значения. Горький смешок вырвался из твоего горла. Только сейчас ты осознала, насколько война исказила твое восприятие мира. Подумать только, что когда-то давно ты плакала и закатывала истерики из-за самых незначительных вещей. Безмятежные дни, как они это называли. Время невежества. Время эгоизма. Время блаженства. ... время, когда ты беспокоилась о том, как занять первое место во всем... ... время, когда ты беспокоилась о том, как попасть в военную полицию… ... время, когда ты беспокоилась о том, как завести друзей... ... время, когда тебя взбудоражила первая победа над своим соперником номер один... ... время, когда тебя взбудоражил первый случайный поцелуй... ... время, когда тебя переполошил провал на экзамене… ... время, когда ты боялась влюбиться.... ... время...когда тебе не приходилось тревожиться о том, что твоих товарищей убьют и съедят прямо у тебя на глазах... Те деньки ушли навсегда, затерялись в прошлом. Со вторжением в Трост ... и смертью Марко… все изменилось. Ты даже больше не чувствовала себя прежним человеком. По городу пронесся холод. Ты плотнее закуталась в плащ Марко, стиснув зубы от холода. "... Вот и все, что от него осталось", с горечью подумала ты. "Он ушел… хотя обещал остаться рядом со мной, несмотря ни на что." Ты и Жан столько пережили, чтобы пережить этот кошмар, и Марко был с вами на каждом шагу этого пути. Что бы ни случилось, он всегда был рядом, с его оптимистичной улыбкой и бесконечной добротой. Предполагалось, что Марко и Жан вместе поступят на службу в Военную полицию и проживут свою жизнь за Стеной-Сина. Вы трое даже пообещали однажды вместе сходить в Джинай. Но теперь, когда он был мертв, эти обещания больше ничего не значили. Твои шаги скребли по плиткам, пока ты бесцельно брела, потерянная и одинокая, возле Ворот Стена Роза. "Эта война отобрала у меня все, что мне дорого. Мою семью, мой дом, моих товарищей … Марко... И ещё она разрушила дружбу с Жаном… Ты сокрушенно смотрела в небо"."Если так дальше будет продолжаться… Если есть вероятность, что я вновь потеряю всё, чем дорожу, то тогда какое значение имеет любовь в этом мире? ... Всё, что она приносит - это боль и горесть." Тяжелый вздох сорвался с твоих губ, унося туман в холодный воздух. "Марко… Это ведь ты научил меня ценить дружбу. Но сколько еще моих товарищей должно погибнуть, прежде чем эта война закончится? Если бы я знала, что терять кого-то вроде тебя будет так больно… Вряд ли я бы захотела завести друзей." Ты сглотнула, чувствуя, как слезы подступают к твоим опухшим глазам. … "Легче, наверное, быть одной. Если я не в состоянии кого-либо спасти, то не достойна иметь друзей. С меня довольно... Это выше моих сил. " Ты развернулась на каблуках и направилась обратно к казармам, ссутулив плечи. Как бы сильно ты больше не хотела никого видеть, рано или поздно тебе пришлось бы вернуться к своим товарищам. С этого момента я просто ото всех изолируюсь… Ты решила. ... Наверняка станет проще жить. Барабанный стук копыт заполнил твои уши. На другой стороне улицы ты могла заметить солдат на лошадях, прокладывающих себе путь в Трост. "Разведкорпус," ты поняла, заметив их вечнозеленые плащи. Ты нахмурилась. Там происходил какой-то переполох? Не очередное вторжение, верно? "[Т/И]...! Вот ты где!" Знакомый голос окликнул тебя. Ты повернула голову. Из тумана появились два силуэта. Твои глаза расширились. "... Армин? ... Микаса?" Прошло много времени с тех пор, как ты видела их в последний раз. Эрена по-прежнему нигде не было видно. Микаса выглядела слегка обеспокоенной. А так они оба выглядели хорошо. "[Т/И]..." Армин тихо поздоровался с тобой, на его лице было тревожное выражение. "Мы… Мы слышали о Марко. Мне очень жаль ..." "Не надо", - оборвала его ты, съеживаясь. "Прошу… Пожалуйста. Я не хочу об этом говорить. О чём угодно, только не об этом ". "....Да, конечно… Прости ... " Сказал Армин с извиняющимся видом. Микаса мрачно посмотрела на тебя, но ничего не сказала. Ты быстро сменила тему, хотя это оставило горький привкус у тебя во рту. "... Где Эрен? С ним все в порядке?" "Да", - неуверенно кивнул Армин. "Сейчас он в Разведкорпусе. Они решили оставить его в живых при условии, что капитан Леви возьмет ответственность за него". Хотя он выглядел довольным, ты заметила, что атмосфера вокруг резервуара Микаса стала на несколько градусов холоднее. ... Была ли она ... сердита? Зная, как сильно она волновалась за Эрена, можно было подумать, что она была бы немного счастливее, зная, что он в безопасности. Как ни посмотри, Эрен был предназначен для Разведкорпуса, как и хотел. Зная, насколько тесно он был связан с Микасой и Армином, они, без сомнения, уже были настроены следовать за ним. Ты вздрогнула. Трудно поверить, что кто-то захочет добровольно выйти и встретиться с Титанами после того, что произошло в Тросте. Какой был смысл оттягивать неизбежное? В конце концов, ты была уверена, что эти твари всё равно добьют человечество, так или иначе. Глядя на Армина и Микасу, ты заметила странное беспокойство на их лицах. Что-то было не так? С вершины Стена Роза срочно зазвонил колокол на башне. Ты нахмурилась. Неужели возникли проблемы? "Что происходит?" Ты спросила, заметив вдалеке два столба дыма. "Мы должны отчитываться?" "Да", - сообщил Армин с напряженным взглядом. "...Только что поступило сообщение. Незадолго до рассвета кто-то использовал свое УПМ, чтобы убить двух подопытных, которые были задержаны Разведкорпусом. Военная полиция проводит полномасштабный допрос, вступающий в силу немедленно ". Твои глаза расширились. Он говорил о двух Титанах, которые были захвачены во время операции по зачистке в Тросте? "Они должны были использоваться в исследовательских целях!" ты сказала. "И какой идиот этому воспрепятствовал?" "Кто знает ..." Задумчиво пробормотала Микаса. "Либо кто-то настолько ненавидит Титанов ... либо кто-то не хочет, чтобы человечество получило преимущество в этой войне". Вы трое посмотрели друг на друга, обменявшись озадаченными взглядами. Ты ошеломленно уставилась на Микасу. Ты не могла поверить в то, что слышала. Скрытый враг среди человечества? Ничто из этого не предвещает ничего хорошего. "... Как будто война и без того мало увечий нанесла." Ты мрачно размышляла, следуя за Армином и Микасой обратно в штаб. --- Кадетов допрашивали одного за другим. Каждый комплект оборудования для УПМ был исследован сверху донизу. Это был долгий, трудный процесс, к которому Военная полиция относилась с относительным презрением и скукой. Но для кадетов это было нервотрепкой. К счастью, военная полиция была небрежна в поддержании порядка, позволяя кадетам шептаться между собой. Большинство было сбито с толку мыслью, что можно быть арестованным за убийство Титанов под стражей Разведывательного корпуса. Однако факт оставался фактом: смерти "Сонни" и "Бина" нанесли сокрушительный удар по исследовательским усилиям легиона. Конечно, у горстки кадетов были совсем другие проблемы на уме. Саша и Криста, две твои самые близкие подруги в полку, были частью этой категории. "Она и с тобой не хочет разговаривать?" Спросила Криста приглушенным голосом, широко раскрыв глаза. Две девушки стояли в шеренге бок о бок, пока продолжалось расследование. Саша печально кивнула. "С того самого дня она избегает всех. Бесполезно пытаться заговорить с ней, она просто отмахнется от тебя ". Она прикусила губу. "...Словно она хочет побыть одной". "Мне так жаль ее", - сказала Криста, уставившись в пол, глаза ее наполнились слезами. "Всякий раз, когда ей кто-то был нужен, Марко всегда был рядом с ней. Они были так близки. ... Но теперь, когда его нет, ей как будто больше не к кому обратиться ". "... Она действительно нравилась Марко, не так ли?" Тихо сказала Саша. "Все мы видели, как сильно он заботился о ней. Я действительно думала, что в конце концов они будут вместе ". "Многие из нас верили в то же самое", - кивнула Криста. Она сделала паузу в раздумье. "Но ты знаешь, за последний год [Т/И] и Жан тоже по-настоящему сблизились. Они долгое время были соперниками, а потом все изменилось. Я и не подозревала, что Жан может проявлять столько привязанности к кому-либо ". "А мне кажется, именно Марко был тем, кто сблизил их. Они и Жан изначально были лучшими друзьями, и он был тем, кто помог им двоим посмотреть друг другу в глаза, - задумчиво сказала Саша. "Они трое были практически неразлучны. Я никогда не видела, чтобы кто-то так заботился друг о друге и зависел от него. ...Прямо как семья ". Ее взгляд скользнул через плечо. "Но теперь ... как будто они превратились в совершенно незнакомых людей. Они больше даже не смотрят друг на друга ". Криста повернула голову, чтобы посмотреть, куда она смотрит. Через несколько колонок ты стояла по стойке смирно, ожидая, когда сможешь дать показания. ... Рядом с тобой стоял Жан Кирштайн. Облако напряженной, неудобной тишины повисло над вашими головами. Ни один из вас не сделал ничего, чтобы признать другого. Жан упрямо устремил взгляд вдаль, крепко сжав руки по бокам. Тем временем ты опускала глаза, пряча лицо. Твои руки были крепко сложены за спиной. Не было произнесено ни единого слова, ни одной общей мысли. Это было так, как будто выкристаллизовалась невидимая стена, полностью разделяющая вас двоих и обрывающая всякое общение. Ты никогда этого не видела, но у вас обоих были одинаковые выражения одиночества и боли на лицах. ... Хотя он выглядел беспокойным, он продолжал игнорировать тебя. В свою очередь, ты притворилась, что не замечаешь его. И все же, чем дольше ты оставалась бок о бок, тем больше ты болезненно осознавала присутствие другого. Стоя рядом, не в силах говорить, не в силах даже смотреть друг на друга, вид вас обоих вызвал сцену невыносимой меланхолии. Криста немедленно отвела глаза. Это было зрелище, слишком болезненное для слов. "Я была уверена, что они двое останутся сильными друг для друга", - сказала она дрожащим голосом. "С уходом Марко сначала затосковала [Т/И], а теперь Жан. Но, в конце концов, они стали несчастными. И все, что им остается делать, это изолироваться. ... Как будто они оба боятся причинить боль друг другу ". Это было так, как будто океан расстояния разделял вас двоих, все дальше и дальше с каждым днем. "Я действительно верила, что они двое смогут все уладить вместе. Но теперь, когда Жан решил присоединиться к Разведкорпусу… возможно, между ними всё кончится навсегда, - несчастно пробормотала Саша. "Какой ужас. ... Марко был бы опустошен, если б увидел их обоих сейчас ". … Саша и Криста были не единственными, кто наблюдал за вами двумя. На некотором расстоянии Конни переживал свой собственный мир потрясений. Время от времени его взгляд перемещался на Жана, который хранил решительное молчание. Его слова в тот день произвели впечатление на Конни, заставив поколебаться его уверенность. Вступление в военную полицию казалось почти инстинктивным, но теперь эти сомнения начали закрадываться, наполняя мальчика неуверенностью. Он задавался вопросом, был ли Жан настроен на вступление в Разведывательный корпус. ... Означало ли это, что это было правильное решение? Стоя рядом с ним, Армин был погружен в оцепенение. В течение последней минуты он странно смотрел на УПМ, которое Энни Леонхардт принесла для допроса. Чем больше он смотрел на это, тем больше хмурился. Обеспокоенное выражение промелькнуло на его лице, но он ничего не сказал. Энни оставалась такой же загадочной и отчужденной, как всегда. Несмотря на это, ее глаза на мгновение метнулись в твою сторону. Конни больше не мог этого выносить. Не в силах больше молчать, он внезапно высказал свои мысли. "... Жан вступает в Разведкорпус. Вот что он сказал всем ". Глаза Армина расширились от шока. "Что? Жан сказал это?" Конни кивнул. Его глаза неловко опустились к земле. "...Вот только [Т/И] еще не знает. ... Сомневаюсь, что он когда-нибудь скажет ей ". Армин уставился на него, не в силах в это поверить. Это правда, что отношения между тобой и Жаном так сильно ухудшились, но как он мог держать такое решение в секрете от тебя? "Энни ..." Конни слабо пробормотал. "Как ты думаешь, что я должен сделать ...? Очевидно, мне следует присоединиться к военной полиции, верно? В конце концов, именно это ты планируешь ... " Энни говорила тихо, не глядя на него. "Если бы кто-то попросил тебя умереть, ты бы это сделал?" Конни отвел взгляд и съежился. "О конечно, нет! Боже ... " Энни не подавала никаких признаков осуждения его. "В таком случае, не лучше ли просто поступать так, как тебе заблагорассудится?" - сказала она, как будто это была самая простая вещь в мире. Конни замолчал, выглядя неловко. Взгляд Энни переместился на Армина. "... А как насчет тебя?" Сжав губы, Армин обдумал вопрос, прежде чем дать свой ответ. "Правда в том, что я не хочу умирать. ... Но я бы понял, если бы у меня была причина жертвовать собой ". Он грустно улыбнулся. "... Честно говоря, я уже давно решил, куда я поступлю на службу". Конни недоверчиво покачал головой. Он выглядел не более спокойным, чем раньше. Выражение лица Энни внезапно стало подавленным. "... Что, если бы тебе пришлось умереть вместо того, кто тебе дорог?" - спросила она. "Если бы самопожертвование было единственным способом спасти их, ты бы это сделал?" Армин удивленно моргнул, задаваясь вопросом, что именно вызвало этот вопрос. Не зная причины, его голубые глаза задержались на УПМ, который был установлен перед Энни ... прежде чем переместиться туда, где ты и Жан спокойно стояли вместе. "... Если бы это были Эрен и Микаса", - сказал он наконец. "И если смерть была единственным способом спасти их, тогда да. Я бы сделал это ". "... Понимаю", - сказала Энни. Ее голос звучал странно грустно. "Ты знаешь, Армин …Снаружи ты слабак, но в глубине души ты силен духом ". "Эм, спасибо тебе… Наверное?" Армин сказал, пораженный. Он слабо улыбнулся. "Но ты знаешь, люди пойдут на все, чтобы защитить людей, которые им дороги. Даже если это означает, что они встанут на путь верной смерти. ... Ты так не думаешь, Энни?" Глаза Энни продолжали блуждать в пространстве, погруженные в далекие мысли. "Я действительно не знаю. ... Правда в том, что я совсем не такая ", - пробормотала она, больше для себя, чем для кого-либо еще. "В этом мире нет никого, кто был бы мне настолько дорог, чтобы я пожертвовала собственной жизнью ради них. ... Все, о чем я могу думать, это о своем спасении ". --- Предвечернее небо было спокойным, когда кадеты праздно стояли во дворе, беседуя между собой. Кампания по набору в Разведывательный корпус должна была начаться позже тем же вечером. Тем не менее, быстро стало очевидно, что большинство из них не собирались вступать в легион. Однако среди них была горстка тех, кто хранил молчание. Погруженные в свои собственные мысли, они стояли на пороге выбора, который навсегда изменил бы их жизни. ...И не к лучшему, тоже. Оставаясь в одиночестве, ты полностью избегала любых разговоров и изолировалась в своем собственном углу двора. Разведывательный корпус никогда не привлекал тебя. Твоя встреча с капитаном Леви ясно показала это. И после того, как ты стала свидетелем ужасов войны, это утверждение не может быть более правдивым. В таком случае потребуется чудо, чтобы убедить тебя присоединиться. С противоположного конца двора Саша наблюдала за тобой в беспомощном молчании. Неважно, как сильно она хотела помочь, ты отказывалась подпускать кого-либо близко. Рядом стояли Энни и Армин, оба молчаливые, погруженные в размышления. Конни прижался к земле, уставившись на свои колени. Все четверо подняли глаза, когда Жан приблизился. Его глаза были прищурены с суровым, сосредоточенным выражением, какого они никогда раньше не видели. "... Жан", - сказал Армин приглушенным голосом. "Ты правда собираешься вступить в Разведывательный корпус ...?" Жан оставался невозмутимым, когда говорил. "Да". По-видимому, такого прямого и простого ответа было достаточно. "Почему?" Глаза Саши расширились от страха. "В легионе умирает так много людей, даже новобранцы. ... Разве тебе не страшно?" Ответ Жана застал их всех врасплох. Его бровь резко изогнулась в недоверчивом выражении. "Хах?Что это за вопрос? - рявкнул он, возвращаясь к своему нахальному и несносному облику. "Очевидно, что я записываюсь к этим парням не потому, что хочу этого". Конни моргнул, глядя на него, пораженный до глубины души. "Тогда… почему, ради всего святого...?" Неустрашимый, Жан упер руку в бедро и окинул их всех проницательным взглядом. "Я не собираюсь строить из себя храбреца", - откровенно сказал он. "Сражаться с Титанами на их родной территории - это последнее, на что я хотел бы потратить остаток своей жизни. И нет, это не потому, что я тоже в Первой десятке. Решат ли лучшие в нашем полку вступить в легион или нет, это не мое дело. Я здесь не для того, чтобы проповедовать о долге". Жан внезапно поморщился, выглядя кислее, чем когда-либо. "И если вы собираетесь приравнять меня к этому суицидальному придурку, подумайте дважды." "Ты имеешь в виду Эрена, да?" - Спросил Конни, мрачно опустив глаза в землю. "Он в значительной степени уже зачислен в Разведывательный корпус ..." Громкий голос прогремел в воздухе. "Кадеты, слушать команду! Встать по стойке смирно!" Один за другим кадеты просачивались через внутренний двор, направляясь к платформе, ожидающей в отдалении. "Я ставлю свою жизнь на кон не потому, что кто-то мне так сказал", - прямо сказал им Жан, поворачиваясь на каблуках, чтобы присоединиться к массам. "Вы не сможете пройти этот путь, пока не решите для себя". Его глаза были полны холодной решимости, когда он уходил, сжав кулаки. Более чем горстка зрителей смотрела ему вслед, задаваясь вопросом, действительно ли это тот самый Жан, которого они знали все три года. По правде говоря, Жан говорил смелее, чем он чувствовал. В глубине души он знал, что поступил правильно. И все же, он все равно нервничал. Жан поморщился, идя медленными и тяжелыми шагами. Кого он пытался обмануть? Было невозможно проявить мужество, когда на него обрушилось столько всего сразу. В частности, его разум все еще был прикован к допросу, который состоялся тем утром. Неудивительно, что тело Марко было таким легким, когда я нес его, подумал он, содрогаясь. ... И как я не заметил, что ему не хватает его снаряжения. Это был просто несчастный случай? Совпадение? Или это предвещало что-то более зловещее? У Жана даже не было сил подумать об этом. Жан поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты бесшумно проплываешь мимо, не удостоив ни единого взгляда в его сторону. У него защемило сердце. Ему так сильно хотелось что-нибудь сказать, и все же он не видел смысла. Скорее всего, все, что это сделало бы, только ухудшило бы ситуацию. ... Даже сейчас он не мог заставить себя рассказать тебе о сделанном им выборе. Это было больно. ... Но, учитывая тот факт, что он все равно собирался тебя бросить, возможно, это молчание было к лучшему. Не было смысла пытаться утешить тебя в этот момент, когда сам Жан был безутешен. "Наверное, будет лучше, если ее рядом не окажется," напомнил себе Жан, чувствуя себя опустошенным одиночеством. "Учитывая путь, который я выбрал, последнее, чего я хочу, это чтобы она оставалась со мной. На этом пути не ждет ничего, кроме смерти и страданий. Я не могу заставить ее пройти через что-то подобное только для удовлетворения собственного эгоизма. И если хочу ей блага …То должен отпустить ее." Жан отвернулся, дистанцируясь от тебя еще дальше и все это время ненавидя себя. Это было далеко не то, чего он хотел, но это должно быть сделано. Неважно, как сильно он скучал по твоему присутствию, вы двое рано или поздно должны были разойтись. С таким же успехом это может закончиться на его собственных условиях. ... Я уверен, Марко был бы счастлив узнать, что она будет в безопасности. Жан съежился. Было больно думать о Марко в такое время, но он должен был верить, что это правда. Это было его единственным утешением за то, что он заставил себя бросить тебя. Погруженный в свои мысли, Жан не замечал Энни Леонхардт, пока она не встала прямо перед ним. Янтарные глаза в замешательстве метнулись вверх. ... Энни? Ее глаза не совсем встретились с его, и ее голос был тихим. Но ее слова были прямыми. "...Если ты страдаешь, поговори с кем-нибудь." - сказала она. Затем, неловко прочистив горло, она ушла, оставив Жана в замешательстве. Жан покачал головой и молча продолжил свой путь к сцене. Марко сказал бы также. Ошеломленно подумал он. Он и не подозревал, что эти слова были твоими собственными, сказанными Энни Леонхардт, которую саму терзали тревожные мысли. --- На двор опустилась ночь. Высоко горели факелы, когда кадеты напряженно стояли перед сценой, тихо ожидая. Довольно скоро прибыла свита потрепанных временем, но выглядящих гордыми солдат и поднялась на платформу. Ими руководил командир Эрвин Смит, который стоял впереди и в центре сцены, излучая собранность и достоинство. Кадеты перед ним замолчали, выглядя несколько впечатленными. ... Наконец, пришло время увидеть, что из себя представляет знаменитый Разведкорпус. Высокий голубоглазый командор прочистил горло и спокойно обратился к своей аудитории. "Я Эрвин Смит, командир Разведкорпуса." Ты узнала его лицо утром в день вторжения. Это он чуть не переехал тебя своей лошадью. Ты слушала его речь без особого энтузиазма. Ты безучастно стояла позади толпы, ссутулив плечи и опустив глаза в землю. Вряд ли это было хорошим тоном для кадета, но в эти дни тебя уже почти ничего не заботило. Ты могла заметить Жана, Микасу, Армина и еще несколько знакомых лиц ближе к передней части сцены, но ты не предприняла никаких усилий, чтобы присоединиться к ним. Ты стояла на своем, уже мечтая оказаться где-нибудь в другом месте. Командир продолжил свою речь. "Сегодня тот день, когда вы, выжившие выпускники 104-го учебного полка записываетесь в выбранные вами подразделения", - сказал он, аккуратно сложив руки за спиной. "Говоря откровенно, я здесь, чтобы попросить вас вступить в легион. Без сомнения, вторжение заставило всех вас на собственном опыте убедиться, на какие зверства способны Титаны, и насколько ограничены ваши собственные силы ". Кадеты испуганно зашевелились, но выражение его лица оставалось суровым. "Все вы были свидетелями Ада. Все вы были свидетелями смерти. Было бы ошибкой не назвать каждого из вас настоящими солдатами за то, что вы выжили, став свидетелями стольких жертв ". Ты прикусила губу. По правде говоря, ты совсем не чувствовала себя храбрым, героическим солдатом. Если бы ты с самого начала знала, насколько это разрушительно - наблюдать, как умирает так много людей, ты бы никогда не завербовалась в первую очередь. Командир продолжил, на этот раз на неожиданной ноте. "Однако с открытием уникальных способностей Эрена Йегера человечество ближе к победе, чем когда-либо прежде. С огромным риском для собственной жизни он доказал, что является величайшим достоянием человечества, помогая нам остановить вторжение на его пути ". Где-то в первых рядах толпы Микаса выпрямила спину, выглядя напряженной. Ты могла только догадываться о ее мыслях в такой момент. "Но не только это", - заговорил Эрвин, повышая голос. "Теперь у нас есть средство раскрыть истинную природу нашего врага, Титанов! Мы считаем, что это неиспользованное знание спрятано в подвале дома Эрена в Шиганшине. Если мы раскроем их, эти секреты могут стать ключом к прекращению этого правления террора раз и навсегда!" Это смелое заявление было встречено потрясенными вздохами и испуганным ропотом аудитории. Была ли надежда у человечества в конце концов? Они задавались вопросом. Была ли победа действительно в их руках? Энни прищурилась, внимательно слушая. Бертольд и Райнер обменялись нервными взглядами. Армин, тем временем, пристально посмотрел на Эрвина Смита, как будто пытался расшифровать какой-то скрытый смысл в речи Командира. Эрвин подождал, пока кадеты замолчат. Перед аудиторией была развернута карта, иллюстрирующая предполагаемый маршрут поставок, который должен был протянуться от Стены Роза до Стены Мария. С этими словами командир продолжил тоном, который был намного серьезнее, чем раньше. "Наш план состоит в том, чтобы добраться до подвала в Шиганшине. Однако для этого нам сначала нужно вернуть Стену Марию. Поскольку ворота Троста запечатаны, у нас нет выбора, кроме как пойти более длинным путем и совершить вылазку из восточного города Каранес. Четыре года, которые мы потратили на проложение маршрута снабжения из Троста в Шиганшину, пропали даром. За эти четыре года погибло более шестидесяти процентов наших войск." Его глаза закрылись, позволяя этим словам впитаться. "...Шестьдесят процентов. Безумная цифра." К этому моменту кадеты хранили полное молчание. На лицах нескольких членов легиона было серьезное выражение. Без сомнения, статистика, приведенная Эрвином Смитом, произвела на них пугающее впечатление. "Это говорит о том", - произнес Командир, слова которого были непоколебимы. "Если вы вступите в наши ряды, вы будете участвовать в нашей 57-й экспедицией за стены. Наша вылазка состоится через месяц. И да, ожидается, что вы столкнетесь с Титанами в бою в любой возможный момент времени ". Молодые выпускники бледнели с каждым словом. Но на этом все не закончилось. Коммандер Эрвин Смит продолжал излагать жестокие факты, ничего не приукрашивая. "По нашим оценкам, тридцать процентов из вас не вернутся из этой экспедиции. Через четыре года большинство из вас будет мертвы. Однако те, кто выживет, станут очень способными солдатами, способными к выживанию. Сильнейшими в человечестве." Другими словами, те, кто шел по этому пути, навсегда были бы вовлечены в борьбу не на жизнь, а на смерть. Титаны были безжалостными хищниками, столкнуться с ними в бесконечном количестве за стенами было почти верной гарантией того, что их съедят, разорвут на части или иным образом убьют самыми жестокими методами, которые только можно вообразить. Трудно было поверить, что кто-то выбрал бы для себя такой путь, если бы у него не было желания умереть, как у Эрена, или если бы у него была страсть к делу. Но опять же, это был именно тот, кем был Разведывательный корпус. Безумный, склонный к самоубийству и исполненный неукротимой гордости. Тем временем Саша и Конни были в ужасе. Криста была на грани слез, и Имир следила за каждой ее реакцией. Армин нервно сглотнул. Микаса оставалась такой же дисциплинированной, как всегда, не сдвинувшись ни на дюйм. ... Жан был на грани. То, что он был полон решимости поступить на службу, не означало, что у него не было возражений против вступления. Хотя он изо всех сил старался сохранять спокойствие, он разрывался между двумя конфликтующими силами. С одной стороны, у него было чувство ответственности, та его часть, которая знала, что нужно делать. С другой стороны, у него был инстинкт выживания, та его часть, которая заставляла его бояться встречи с бессмысленной, позорной смертью от рук Титана. … Но независимо от того, на какую крайность он смотрел, Жан не мог перестать думать о Марко. Нервирующее молчание продолжалось, пока Командир не заговорил снова. "Теперь, когда факты раскрыты", - мрачно сказал Эрвин. "Те из вас, кто все еще готов рисковать своими жизнями, оставайтесь здесь". Его взгляд упал на каждого присутствующего кадета, одного за другим. Ты почувствовала, как его железный взгляд остановился прямо на вас, задержавшись на один напряженный и безошибочный момент. Ты испуганно сглотнула, задаваясь вопросом, узнал ли он тебя каким-то образом. "... Спросите себя, готовы ли вы пожертвовать своим бьющимся сердцем ради человечества. Обдумайте все, что я вам говорил, но примите решение только для себя. Это все, что я должен сказать. ...Те, кто желает поступить на службу в другое отделение, отныне свободны". Его речь закончилась тревожной нотой, разнесшейся по ночи подобно эху. Даже солдаты Разведкорпуса с опаской смотрели друг на друга. С такими мрачными перспективами, у кого в мире хватило бы смелости принять их мантию сейчас? Такими темпами останутся только самые храбрые и самоотверженные. Тем не менее, ошеломляющее большинство кадетов были запуганы и, не теряя времени, покинули этот район. Отвернувшись от сцены, они толпами хлынули из зоны сбора, растворяясь в ночи. Некоторые колебались, барахтаясь в нерешительности. Не в силах больше обманывать себя, большинство из них в конце концов ушли, отказавшись от всякой гордости в пользу самосохранения. Энни была одной из первых, кто повернулся к ней спиной с выражением холодной стали. Когда она тихо прошла мимо, ты стояла там в оцепенении, уставившись на свои ноги. У тебя не было желания служить тому самому делу, которое лишило тебя семьи. Твои родители никогда не желали, чтобы ты шла по этому пути, и ты слишком хорошо знал причину этого. Ты сыта по горло смертью и видом трупов, гниющих на улице. Тебе надоело наблюдать, как твои товарищи умирают один за другим. Было так много жизней, которые ты не смогла спасти, так много лиц, которые ты никогда больше не увидишь. ... Все они, включая Марко, были потеряны из-за чудовищных прихотей и ненасытного голода величайшего врага человечества. ...У тебя не хватило ни смелости, ни сил, чтобы снова подвергнуть себя такому аду. С этими мыслями ты развернулась на каблуках и ушла, слившись с потоком людей. Ты была слишком измучена миром, чтобы испытывать какую-либо вину за то, что избегала дела. С какой стати я должна участвовать в войне, которая у меня всё отобрала?Ты думала жалко. Как же меня достало все это. Не хочу больше воевать ...Просто дайте мне отдохнуть. Ты была не единственной, кто питал это чувство. Вторжение в Трост нарисовало четкую картину того, на что действительно были способны Титаны. Зная это, было абсолютной данностью, что жизнь в Разведывательном корпусе была бы намного хуже. Это было опасное путешествие вдали от дома, который вы знали всю свою жизнь, и не для слабонервных. ... И все же, когда ты и другие кадеты ушли со сцены, была горстка тех, кто остался там, где они стояли. Микаса и Армин задержались вместе, молча наблюдая, как распадаются ряды. Хотя выражения их лиц были напряженными, было ясно, что выбранный ими путь был определен давным-давно. Райнер был неподвижен, как статуя, смотрел вперед, решительно нахмурив брови. Бертольд остался рядом. Он раздраженно оглянулся через плечо, наблюдая, как Энни Леонхардт тихо уходит. Криста сильно дрожала, раскачиваясь на месте из стороны в сторону. Имир продолжала наблюдать за ней, как ястреб. Мрачное выражение появилось на ее лице, когда она увидела, что маленькая блондинка отказывается уходить. Ее зубы щелкнули от разочарования, и все же брюнетка не сделала ни малейшего движения, чтобы уйти. Конни и Саша были бледны и дрожали на ногах. С их широко раскрытыми глазами, испуганными выражениями лиц, одной рукой, они выглядели так, как будто молча умоляли других кадетов не бросать их. В то же время они выглядели так, как будто стремились исчезнуть. ... Жан беспомощно стоял, когда кадеты разошлись, предоставив его судьбе. Он тихо выругался, чувствуя, как будто весь мир поворачивается к нему спиной. Никогда он не чувствовал себя более одиноким, более покинутым... и еще более несчастным. У него подкосились колени. Выражение его лица увяло. Часть его хотела последовать за ними и полностью отказаться от этой идеи. В конце концов, его все еще ждало место в военной полиции. Если ему повезет, он, возможно, даже сможет провести остаток своих дней в относительном покое и тишине и забыть все, чему он был свидетелем. Когда дошло до дела, не было ничего героического в том, чтобы присоединиться к Разведывательному корпусу и вступить в бой с Титанами. Все, что ждало его на этом пути, была ранняя могила и мир страданий. ... И все же он должен был это сделать. Иначе кто бы сражался за тех, кто умер одиноким и забытым, чьи имена навсегда затерялись в истории? Пожалуйста... Я умоляю тебя.Он умолял, опустив плечи, когда стажеры покидали территорию. ...Не заставляй меня ненавидеть себя еще больше, чем сейчас. ... Чем дольше он стоял там, тем больше ему хотелось убежать и спрятаться от мира. Реальность никогда не казалась такой жестокой. Такой враждебной. И вот он был вынужден столкнуться с этим в одиночку. Марко. Пожалуйста, скажи мне, что я поступаю правильно. ... Теперь, когда ты ушел, я уже ни в чём не уверен. Как только Жан был уверен, что достиг дна, он внезапно заметил, что ты уходишь с остальными. Его расширившиеся глаза следили за твоей спиной, пока ты не растворилась в толпе. В тот момент, когда он потерял тебя из виду, Жан почувствовал, как будто в его сердце вбили гвоздь. Отвернувшись, он закрыл глаза, умоляя себя не поддаваться отчаянию. ... У него даже не было шанса мельком увидеть твое лицо. "Как ни печально, но... так и должно быть," сказал он себе, подавляя тоску. "Я бы предпочел умереть там в одиночестве, чем потащить тебя за собой в ад. Если я позволю тебе умереть, я никогда больше не смогу встретиться с Марко лицом к лицу". В таком случае, это было единственным утешением, за которое он мог цепляться. По крайней мере, в гарнизоне тебе ничего не угрожает. Марко хотел бы этого. Возможно, твои с Жаном пути больше никогда не пересекутся ... но, возможно, вам двоим так было лучше. Все, что он когда-либо делал, это заставлял тебя страдать. Зная это, дистанцироваться было единственной хорошей вещью, которую он мог сделать для тебя. В конце концов ... точно так же, как тот светлячок, которого он поймал так давно, ты никогда не принадлежала ему с самого начала. И ты никогда не смогла бы принадлежать ему, чтобы оставить или назвать своей. Прижимать тебя к себе означало бы только уничтожить тебя. Но если бы он держал дистанцию, был шанс, что ты смогла бы просто пережить это. Зная это, Жан мрачно улыбнулся про себя. На мгновение ему показалось, что Марко где-то там, смотрит на него сверху вниз. Друг мой… Я наконец-то нашел причину для борьбы. --- Воздух был холодным, когда вы уходили все дальше и дальше от сцены. Начал подниматься зловещий ветер. Ты плотнее завернулась в плащ Марко, но безрезультатно. ... Речь Эрвина застряла в твоих мыслях, как колючка. Ты предположила, что горстка людей решит присоединиться, невзирая на опасность. Ты не знала, как к ним относиться. Часть тебя чувствовала презрение к ним за то, что они разделяли суицидальные наклонности Эрена. Другая часть тебя боялась за их жизни. ... Но, наконец, была часть тебя, которая хотела, чтобы ты была такой же храброй, как они. Ты замедлила шаг, медленно подходя к нерешительной остановке. Твое сердце кольнуло чувство вины. Неважно, насколько ты дистанцировалась, они все равно были твоими товарищами. Ты знала, что должна попрощаться и пожелать им удачи. Если подумать, ты даже не знала, кто остался, чтобы записаться в легион. Меньшее, что ты могла сделать, это посмотреть и убедиться самим. Ты оглянулась через плечо, вглядываясь во мрак. Несколько знакомых лиц задержались перед сценой - больше, чем ты изначально ожидала. Ты сузила свой кругозор, пытаясь различить их. ... Твои глаза внезапно расширились, выделяя одного человека среди остальных. Ты сразу узнала его. Как ты могла не быть, когда он стал таким привычным и постоянным зрителем за все эти годы? Глазам не верю… Он никак не мог стоять там. Зная его и все, ради чего он так усердно работал, это было невозможно. Тебе хотелось, что бы все это было обманом зрения. И все же, он все равно был там. Стоя там, лицом к сцене, он оставался неподвижной точкой в движущейся толпе. Как скала в штормовом море. Быть не может… "... Жан?" Твои слова были едва слышным шепотом, когда ты стояла как вкопанная, глядя вдаль. ... Почему он не уходит?