***
— И нам теперь придется ходить в заброшенный магазин в Хогсмиде каждый раз, чтобы поговорить с тобой? — спросила Нати, когда я шикнула на нее за обсуждение в коридоре, где мы сидели на полу в кругу и играли в плюй-камни. — Хм. Нет, не нужно, — ответила я. — У меня есть идея, где бы мы могли собраться. Если бы Оминис мог на меня покоситься, то он бы сейчас это сделал, его лицо выражало примерно то же самое по смыслу. — Это в астрономической башне, пойдемте, — сказала я, разбивая его ожидания. Поппи и Гаррет кивнули, а Амит выглядел так, будто я заявила, что знаю неизвестное ему созвездие. Нужная дверь появилась там же, где ей и положено. Выручай-комната впустила в себя шестерых человек, задвигалась и заскрипела. — Все знают, что это такое? — спросила я. — Да! — хором сказали Поппи и Гаррет. — Нет! — ответили одновременно с ними Амит и Нати. — Кажется, я был здесь пару раз, но потом не смог найти это место снова, — задумчиво сказал Оминис. — Но оно какое-то... другое? Комната вращалась и менялась. Поток воздуха трепал края наших мантий. Солнце и Луна несколько раз поменялись местами над стеклянным куполом. Два шкафа с книгами повернулись вокруг своей оси, оборачиваясь полками с цветочными горшками, будто никаких книг на них никогда и не было. Стены с темной деревянной отделкой и кусочками зеленых обоев, которые я так старательно выбирала в прошлом году, заполнились синими и коричневыми вставками в случайном порядке, будто комната не могла определиться, какой ей быть. По размеру она осталась примерно такой же: вот центральный зал, вот вход в виварий, вот проход в большую комнату по лестнице вниз. Только почему-то я не узнавала некоторые предметы. Зеленое готическое кресло, ряд стоек для варки зелий, стол с кормами и шампунями для животных... — Я поняла, — сказала я. — Гаррет, Поппи... Извините, но, кажется, мы случайно объединили наши комнаты. Я не уверена, можно ли разъединить их обратно. Гаррет равнодушно пожал плечами, а Поппи кинулась в виварий, чтобы проверить, что случилось с животными. Вернулась она с большой пушишкой медного цвета в руках, гордо показывая Купера всем присутствующим. — Твои жмыры тоже там. Луг только больше стал, — радостно сообщила Поппи. После объяснений для Амита и Нат мы пошли осматривать комнату внизу и с удивлением обнаружили тренировочные манекены и большую карту созвездий. А потом разместились на большом ковре и вспомнили, зачем вообще сюда пришли. Я размышляла, откуда начать рассказывать. И решила рассказать сначала. — В общем... В тюдоровскую эпоху... — начала я. — Когда? — спросила Нат. — Примерно двести лет назад или больше. В это время жили четыре выдающихся человека. Один из них видел следы Древней магии: особой формы с загадочными свойствами. У них появилась ученица... — А остальные три чем выдавались? — уточнил Гаррет. — Не знаю... Ничем? Но почему-то они всегда были вместе, еще в Хогвартсе преподавали. Так вот, их ученица сошла с ума... — Откуда ты об этом знаешь? — спросила Нати. — Это они мне рассказали. — Если они рассказали, то не факт, что так и было, профессор Шарп тоже меня недолюбливает, — сказал Гаррет. — Рассказали? Жившие двести лет назад? — не понял Амит. — Портреты, их портреты рассказали, что... — А зачем ты говорила с портретами? — спросила Поппи. — Потому что я обнаружила их в зале под Хогвартсом и поместила на пьедестал книгу... — Какую книгу? — нахмурился Оминис. — А-А-А-А-А-А-А-А, — взревела я. Повисло молчание. Да, рассказчик из меня был так себе. Если раньше я задумывалась о карьере преподавателя, то сейчас мне стало очевидно: забудь, Элла, просто забудь. — Омут памяти, — спокойно сказал Амит. — Нам нужен омут памяти. — Но они же очень редкие и дорогие, — ответила Поппи. — Где мы его возьмем? Комната такое не даст. — У меня есть один, — неожиданно сказала я. — Да-а-а, — протянул Гаррет. — Ты очень загадочная девушка. Спрашивать откуда он у тебя, пожалуй, не буду. И мы с Оминисом побрели в крипту за омутом, который пылился там с тех пор, как я и Себастьян нашли воспоминание Исидоры. Он тогда появился там сам собой, и так и стоял в стороне, никому не нужный. Было то еще приключение тащить его под невидимостью и левитацией из одной башни замка в другую. Оминис страховал и следил за тем, чтобы мы никому не попадались на глаза и никого не ударили им по голове. Пару раз мы остановились, чтобы уточнить, что это точно не Оминис был причиной моего припадка, и страстно целовались, чтобы обозначить, что между нами всё хорошо. Я поставила омут в центр комнаты и села на пол, отдыхая. — Элла, пожалуйста, — спокойно и уверено сказал Амит. — Давай ты будешь показывать нам свои воспоминания по чуть-чуть. Не пытайся сразу сложить историю в правильном хронологическом порядке, иначе ты можешь многое додумать и исказить. Если ты хочешь, чтобы мы что-то поняли, показывай всё в том порядке, в котором ты узнавала сведения сама. Так мы узнаем больше деталей и сможем заметить что-то, что ты упускаешь. Я буквально недавно читал приключенческий роман, где герои столкнулись с похожей проблемой. И я сосредоточилась, чтобы начать сначала. Я не стала вытягивать из себя воспоминание, где дракон съел министерского работника прямо на моих глазах, когда я поехала в Хогвартс. Я представила, как попала в старое хранилище в банке Гринготтс, и там увидела самое первое воспоминание Хранителей... — А можно ли посмотреть в омуте памяти воспоминание, просмотренное мной в другом омуте памяти? — спросила я. — Вот и узнаем, — усмехнулся Гаррет. Оказалось, что можно, пусть и очень ограничено. Ребята увидели первые два фрагмента истории Хранителей. Как Персиваль Рэкхем и Чарлз Руквуд строили испытание, как все Хранители пришли в деревню и спасли ее от засухи... — Ого! И ты так умеешь? — спросила Поппи, выныривая из чаши. — В этом-то и проблема. Не умею. Хотя должна. Троллей только разношу на кусочки, а создавать что-то хорошее — не могу, — грустно ответила я. Извлечение воспоминаний отнимало очень много магической энергии, и я не могла показать им больше за один раз. Усталость и грусть накладывались друг на друга, и я лежала на полу на маленьком овальном коврике и смотрела в потолок, который никак не мог решить, каким ему быть, и периодически менялся. — У меня есть гипотеза, — сказал Амит. — Но я не буду произносить ее для чистоты эксперимента. Сначала нам нужно собрать максимум теоретического материала. И если моя догадка подтвердится, мы приступим к практике.***
Вечерняя библиотека была такой же, как и всегда. Мы с Оминисом перебирали уже двадцать четвертую книгу в поисках каких-либо упоминаний о волшебниках с необычными способностями. Когда Амит дал нам такое задание, я едва удержалась, чтобы не выругаться. Потому что я уже искала. И я ничего не нашла. Мне попадались только дурацкие заметки о ведьмах, которые умели менять свои наряды по щелчку пальцев, и на этом всё. Информации о знакомых мне Хранителях не было почти никакой, даже в запретной секции. Только упоминание о том, что они были преподавателями, но основную часть жизни провели где-то за границей, занимаясь неизвестно чем. — Хочешь что-то спрятать — спрячь это в самом очевидном месте, — сказал Оминис. Передо мной на стол опустилась тяжелая книга. Старый том «Истории Хогвартса». Точно. Почему я никогда не думала об этом раньше? Хранители однажды упомянули, что замок был построен с помощью Древней магии. Основатели. Это они. — Читай.А Годрик Гриффиндор был известен своей силой и отвагой. Он был лидером, какие были нужны этому миру, лидером, котого долго ждал этот свет. Он был способен принимать сложные решения и всегда стоял на стороне справедливости, защищая слабых. Он всегда был на первой линии, готовый рисковать собой. Магическая сила Гриффиндора была велика: в пылу сражения он метал молнии, что способны были поразить великана, и оставалась от полчищ темных сил только чернота.
Конечно. Теперь этот текст не казался мне преувеличением, аллегорией или красивой сказкой. Я знала, на что это похоже. Такое ни с чем не спутаешь. Это была боевая Древняя магия. Годрик Гриффиндор владел ею. Как и я. Основатели — это предыдущее поколение Хранителей. По крайней мере, единственное известное. И Гриффиндор был тем, кто мог с ней взаимодействовать, раз он стоял на переднем краю битвы и кидался ею в орды противников. Годрик Гриффиндор умел делать то, что умела делать я. Вот что имела в виду Распределяющая Шляпа... Я до сих пор помнила этот неловкий разговор. — А ты постарше остальных. И способности твои необычные. Вижу в тебе задатки для двух таких разных путей. Голова твоя изворотлива, как завещал сам Слизерин. Я слышу, как в ней плещется сила истинного лидера, способного на многое. Но сердце твое пылает, как у самого Гриффиндора. Что ты послушаешь? — А что более выгод… — СЛИЗЕРИН! Я-то думала, это значит, что я смелая и добрая, просто зря начала с ней торговаться. А оказалось, пылает в буквальном смысле — из-за своей магии я теплее окружающих, как сказал Оминис. Следующая мысль прокрутила временную цепочку назад. Хранители. Исидора. Основатели. Мерлин. Мерлин! Настоящий Мерлин, а не восклицание. Великий Мерлин был учеником Основателей Хогвартса. Он изобрел несколько сильных заклинаний, которыми мы пользуемся по сей день. И он подарил этой стране справедливую политическую систему, пока у маглов правили короли и феодалы. И создал прообраз Визенгамота, написав первые магические законы. Первое поколение Хранителей создали Хогвартс и выучили Мерлина. Интуиция подсказывала мне, что это не совпадение. Потому что известные мне Хранители получили в ученики Исидору. И в их поколении что-то пошло не так. Они должны были стать ее наставниками, помогая в каком-то ее грандиозном деле, но задавили ее и допустили ее безумие. И теперь моя миссия заключалась в том, чтобы исправить последствия произошедшего двести лет назад. Мысль пришла в тупик. Интересно, какая гипотеза появилась у Амита, и почему он не стал озвучивать ее сразу? Мог ли он дойти до той же мысли, что и я, зная меньше моего? Не найдя зацепок, я поблагодарила Оминиса за внимательность и уставилась в «Историю Хогвартса», читая дальше. Следующая глава была посвящена Салазару Слизерину. Оминис не стал читать ее вместе со мной и отвернулся. Текст, который я уже видела раньше, заиграл какими-то новыми красками. С учетом новых сведений, меня не покидало ощущение, что я упустила что-то очень важное, и эту страницу нужно внимательно пересмотреть несколько раз. «Нужно иметь очень рассудительную душу, чтобы сочетать одно с другим. Или одно обязательно вытеснит другое», — всплыли в памяти слова Сана Бакара и прозвенели эхом в голове. По моей спине пробежали мурашки. Разные мазки краски образовали цельную картину. Слизерин был знаменит двумя вещами в равной степени: как величайший знаток темных искусств и как один из Основателей. Значит, он никогда не терял способности взаимодействовать с Древней магией, как Бакар... Сила Салазара Слизерина была не в том, что он был темным магом. Его сила была в том, что он был темным магом и светлым магом. Одновременно. С его умом и амбициями, а еще и с доступом к Древней магии, он мог бы захватить страну и устроить тиранию. Ни на секунду не сомневаюсь, что никто не смог бы его остановить. Но он отказался от этого. Добровольно. Направил свою энергию не на разрушение, а на созидание. И создал школьный факультет для детей, чтобы научить их быть сильными и справляться с трудностями, которых было полно в те далекие и жестокие времена бесконечных войн и смертей. Его неправильно поняли. Его вообще неправильно поняли. И сейчас его помнят только за предрассудки о маглорожденных. Смешно. И все эти чистокровные семьи поднимают на свой флаг самое большое заблуждение колдуна из далекого и мрачного десятого века, худшее, что в нем было, полностью игнорируя его заслуги. Никто не стремится стать таким же великим преподавателем, который взял под свое крыло и выучил на своем факультете самого Мерлина. Никто не собирается вносить такой же вклад в изучение теории магии, в том числе темной, чтобы эти знания работали и на атаку, и на защиту. Всех интересует только снобистское заламывание рук и оттопыривание пальцев, чтобы поставить себе в заслугу то, к чему они не приложили никаких усилий. Просто родились в «правильной» семье. Салазар Слизерин презирал бы вас за вашу никчемность. — Оминис... — Что такое, Элла? — Тетя Ноктуа была права.