***
— Элла, ты куда? — спросил Оминис. — Мне нужно в больничное крыло ненадолго. — Что случилось? Я пойду с тобой, — встревоженно сказал он. — Нет-нет, просто… насморк. Замерзла, наверное. Бодроперцовое зелье попрошу и вернусь. Иди к ребятам. И я ушла вперед по коридору, уже точно зная, что за мысль меня преследовала. Казалось бы, это должен быть такой трепетный момент, важный и счастливый. Только вот почему-то я не чувствовала всепоглощающего счастья, а ощущала вместе с ним какую-то странную тревогу. А потом я поняла, что именно меня смущало. И почему я не додумалась проверить это раньше? — Мадам Блэйни! Кажется, у меня высокая температура! — Ох, мисс, конечно, держите вот этот пузырек, по три капли перед… — Нет, мадам Блэйни, вы не понимаете. Мне кажется, что у меня очень высокая температура! — постаралась я изобразить напуганное лицо. — Не могли бы вы ее измерить? Пожалуйста?.. Маглорожденная целительница странно посмотрела на меня, но нашла в своем шкафчике магловский ртутный термометр и протянула мне. И я еле высидела несколько бесконечных минут на табуретке около ее стола, прожигая взглядом пустые кровати лазарета и ближайшую ширму, потому что старалась не встречаться с ней глазами. — Девяносто семь и восемь! — Обычная температура? — переспросила я. — Да, это совершенно нормальная температура. Вас что-то беспокоит?.. — посмотрела на меня целительница с подозрением. — Нет-нет, наверное, показалось, просто немного замерзла… До свидания, мадам Блэйни. Спасибо! — поспешила я удалиться. Кривая улыбка сползла с моего лица, как только я повернулась на каблуках и пошла прочь из больничного крыла. Очень неуютное чувство подступало со всех сторон, заставляя едва заметно поежиться. Как колкий мороз, как длинные темные коридоры, как вставшее поперек горла яблоко. Я сжала губы и побежала вниз по лестнице. Моя гипотеза подтвердилась. Я не была теплее окружающих. Температура моего тела была такая же, как и у всех остальных. Оминис своим «тепловым зрением» чувствовал именно Древнюю магию во мне. С самого первого дня. Я не помнила, как добежала до Выручай-комнаты, как прошла мимо всех ребят, включая Оминиса, как нашла Амита и Поппи в луговом виварии, куда они выпустили Крылану, и своим внезапным вторжением прервала их поцелуй, которым они вовсю праздновали победу. — Амит… У меня серьезный вопрос, — смотрела я на удаляющуюся фигуру Поппи. Я втянула побольше теплого воздуха, наполненного искусственным ароматом луга. — Как ты думаешь… Он избранный, потому что я его люблю, или я его люблю, потому что он избранный? Вот что волновало меня на самом деле. Предопределенность. Предрешенность. Если авторы всяких магических сказок считали, что это очень здорово и очень романтично, то у меня по этому поводу были совершенно другие чувства. Я ощущала себя маленьким кроликом в клетке, глупым и безвольным зверьком. Будто мои действия и старания ничего не значили. Будто сама вселенная играла со мной в игру, позволяя думать, что я на что-то влияю. Будто на самом деле я ничего не решала, и кто-то писал мою историю за меня. И в том, что я построила такие теплые и доверительные отношения с Оминисом, вообще не было никакой моей заслуги. И на самом деле у меня никогда не было выбора. Вязкое чувство. Сковывающее, напрягающее. — Честно говоря, я не знаю, как это проверить, — ответил Амит, задумчиво потирая подбородок. — Вообще-то, эти вещи совершенно не обязательно должны быть связаны между собой. Иначе… Предыдущее поколение Хранителей… Основатели Хогвартса… Он моргнул несколько раз. — Я не обнаружил в их биографиях и намека на что-то… такое. А читал я очень внимательно, поверь. Каких только гипотез не было у меня в голове, когда я понял, что дело в эмоциях, Элла. Судя по их опыту, романтическая любовь точно не является необходимым условием, чтобы взаимодействие получилось. У меня нет достаточно вводных, чтобы ответить тебе, но я предполагаю два варианта. Возможно, верна твоя первая идея, и Оминис важен для тебя, и именно поэтому он может присоединиться к твоей магии… Но тогда почему не смог Гаррет? Я не упрекаю тебя в том, что ты недостаточно доверяешь Гаррету, нет. Тогда получается, что быть просто приятелем недостаточно. Если бы мы могли продолжить, мы бы узнали, может, кто-то еще из нас способен на это. И уже тогда можно было бы строить предположения, насколько сильная эмоциональная связь нужна… А пока только остается ждать того момента, когда у тебя будет достаточно заряда. — А вторая гипотеза? — Что? — Ты сказал: «предполагаю два варианта»? — А… Второй вариант тебе не понравится. — Почему это? — В нем больше фатализма, а ты такое не приветствуешь, очевидно. — Говори! — нависла я над ним. — Возможно… Только возможно, — ответил Амит, как бы останавливая меня жестом раскрытой ладони. — Доверенного человека выбираешь не ты.***
Я шла рядом с Оминисом и держала его за руку. Ребята всё еще праздновали наши первые успехи в Выручай-комнате, слушая музыку на пластинках и распивая пиво. А мы с Оминисом медленно двигались в крипту. Однажды я уже приняла решение, что буду честно и открыто говорить с ним обо всем, что меня волнует, даже если разговор обещал быть не из легких. Даже если я собиралась признаться, что идея быть предначертанной ему меня совершенно не впечатляла. Нет, я очень любила его, и я была рада, что это был именно он... Но сам факт заставлял меня чувствовать себя крайне неуютно. Я и так не выбирала быть носителем Древней магии, никогда не мечтала о такой ответственности и хотела бы сама найти себе занятие, но, видимо, я была обречена заниматься ей всю жизнь. Можно я хотя бы пару себе выберу сама?! А друзей? Ну пожалуйста... Я спускалась вниз по широкой винтовой лестнице и прокручивала в голове секунда за секундой два удачных эксперимента сегодняшнего дня. И я вспомнила, как кричала и выла крохотная капля боли на кончике моей палочки. Это ведь объясняло поведение всех существ, от гоблинов до троллей, которые носили доспехи, пропитанные этой красной магией. Вот почему они были такими безумными и кровожадными. Вот почему они сражались со мной не на жизнь, а на смерть. И в этот момент я совершенно по-другому посмотрела на Исидору. Для человека, который регулярно вдыхал это, она держалась молодцом. Она до последнего сохраняла остатки рассудка и пыталась достучаться до Хранителей, хотела донести им свою точку зрения мирным путем. Она ведь была с этим совсем одна... И она не стремилась крушить и ломать всё вокруг, хотя даже маленькая капля этой субстанции была способна провоцировать такие порывы, и отбиться от них мне было тяжело. Исидора была невероятно сильной духом. Исидора Морганак… Ты могла бы стать Великой. Жаль, что твоя история закончилась таким образом. Решетка крипты ударилась об пол за моей спиной, и мы прошли вглубь комнаты. — Рассказывай, — мягко сказал Оминис, обнимая меня. И я рассказала. Всё как есть. — Да, цепочка получается верная, — ответил Оминис. — Если я чувствовал Древнюю магию в тебе с самого первого дня, это аргумент в пользу теории, что то, что я могу с ней взаимодействовать, было как-то предрешено. Но я не согласен с тем выводом, который ты делаешь дальше. — Почему? — Потому что я не думаю, что это обязательно делает предопределенными и наши отношения тоже. Может быть, ты забыла, но ты сначала выбрала Себастьяна. — А ты? — А я долго изучал тебя и наблюдал за тобой. Да, я что-то почувствовал сразу же. Но не в ту секунду, когда ты подошла ко мне. А тогда, когда немного поговорил с тобой. Ты показалась мне доброй и милой. Я улыбнулась. — Знаешь, мне было очень комфортно быть твоим другом и делать вместе домашнюю работу по зельям, — играл Оминис с прядью моих волос. — Мне было просто хорошо и спокойно рядом с тобой. Но, пожалуй, да, я чувствовал, будто ты знаешь что-то важное, будто что-то важное есть в тебе самой, и поэтому я так часто соглашался с тобой. Но я не чувствовал, что хочу немедленно раздеть тебя и покрыть поцелуями, забрать тебя себе и любить ночами напролет. Это появилось позже, — ухмыльнулся Оминис. Мы коротко поцеловались, кусая друг друга за обветренные губы. — Если подумать, — оторвалась я от него. — Я ведь тоже сразу ощутила к тебе какой-то необъяснимый интерес, но он не был романтическим. Это было больше похоже на любопытство. Такое странное ощущение, будто я как-то должна поучаствовать в твоей жизни, но я не знала, как именно. В этом смысле я заметила тебя только где-то под конец прошлого года, а доходило это до меня еще несколько месяцев... — Ну вот, — погладил меня Оминис по голове. — Получается, что какая-то связь между нами действительно есть, но ее можно по-разному интерпретировать. И мы сошлись на таком способе. — Чему я только рада, — улыбнулась я и выдохнула, расправив плечи. Я нежно поцеловала его еще раз, почти невесомо, расслабленно. — Мне правда стало легче, Оминис. Спасибо, — уткнулась я ему в щеку. — Извини, если тебе было неприятно... — Всё в порядке, — наклонился он к моему уху. — Моя хорошая... Я понимаю твои чувства. Я сам не в восторге от идеи быть обреченным на какое-то определенное будущее. Но, если по-честному, от вечной связи с тобой я бы не отказался. — Кстати говоря… Про связь… Я посмотрела в угол комнаты. — Мы же так и не подарили друг другу рождественские подарки. Помнишь, во время всей этой ситуации с Поппи? Мы договорились, что отдадим их друг другу в более подходящий момент, а потом забыли про них. Мне кажется, что... сейчас самый подходящий момент. — Как и любой момент, проведенный с тобой, — ответил Оминис, удаляясь в угол комнаты за двумя коробками: белой и зеленой. Он вручил мне зеленую коробочку размером с две ладони. Я развернула белую шелковую ленту, и стенки коробочки опустились в разные стороны, раскрывая содержимое. Это был… черный шар? — Я хотел подарить тебе что-нибудь полезное. Зная о твоей проблеме со сном… В общем, зажги Люмос. И свет моей палочки отразился от гладкого шара. Я опустила палочку и увидела едва заметные лучи, расходящиеся от шара в разные стороны. Я подняла голову и ахнула. Потолок крипты был залит маленькими точками звезд и созвездий, мерцающих мягким светом в полумраке. Они отражали настоящее звездное небо, но не казались мне далекими и холодными. Наоборот, будто бы такие теплые, близкие, словно я могла до них дотянуться и потрогать рукой. — Я надеюсь, что я буду рядом, если понадоблюсь тебе. Но еще я надеюсь, что это как-то настроит тебя на хорошие сновидения… И не оставит тебя в темноте, если они будут не очень. — Оминис, — почти не дышала я. — Как?.. — Довольно долго. Гаррет помог с подбором заклинаний, а Амит с достоверностью картинки. Чары я накладывал сам. — Оминис… Это… Это прекрасно. Спасибо. Я прикрыла рот рукой, не отрывая взгляда от волшебной россыпи на потолке. — А сам ты можешь их… — Могу, в отличие от настоящих, — ответил Оминис и протянул руку к ближайшей колонне, усеянной точками, и провел по ним кончиками пальцев. — Попробуй сама. Я коснулась той же колонны и ощутила едва заметное тепло от каждой «звездочки». Я закрыла глаза и соединила их в треугольник, а потом нашла руку Оминиса и переплела его пальцы со своими, притягивая его к себе для поцелуя. — Оминис… Они… Они так красивы… — Как родинки на моей щеке? Я тыкнула его в бок. Всё-таки он это запомнил! — Теперь ты, — сказала я ему, протягивая большую белую коробку. Оминис открыл ее и запустил руку внутрь. — Элла… Что это?.. Оно такое мягкое… — Это шарф, Оминис. Я… Я сама его связала. Магловским способом. Кое-что из того, чему меня научила мадам Пат, всё-таки пригодилось мне в этом насквозь магическом мире. Я могла бы наложить на спицы заклинание, но я упорно вечер за вечером, петелька за петелькой вязала его сама. — Спасибо тебе. Он такой приятный, — прижал его Оминис к своему лицу. — Какого он цвета? — Он черный, Оминис. Мне нравится, как элегантно этот цвет смотрится на тебе. И действительно, сейчас Оминис стоял напротив меня в черной рубашке, черной шелковой жилетке и черных твидовых брюках, и выглядел он просто потрясающе. Точки-звездочки освещали темное полотно шарфа, будто бы я специально подготовила его как холст для ночного неба. — То есть… Мы подарили друг другу черный шар и черный шарф, связанный магловским способом? — улыбнулся Оминис. — Выходит, что так. И… Там… На дне коробки… Оминис полез в коробку и ахнул. — Элла?.. — Да. Тебе не показалось. Брови Оминиса поползли наверх, а рот приоткрылся, и он вытащил из коробки веревку. — Свяжи меня магловским способом, пожалуйста, — беззаботным тоном сказала я. От такого дважды непристойного предложения Оминис подавился воздухом. Что ж, не он один запоминал интересные детали. Оминис перебирал ее в руке, катая между пальцев. Он держал ее так, будто она была живая и готовилась в любой момент выпрыгнуть из его руки. — Не ограничивай себя ни в чем. Если мне станет некомфортно, я скажу «Роза», и она ослабнет. Веревка на минуту растянулась примерно в два раза, а потом плавно собралась назад. — Элла... У меня нет слов. Оминис приблизился ко мне и обнял меня, удерживая веревку во второй руке, и накрыл меня сильным поцелуем. Он целовал меня жадно, крепко, притягивая меня к себе за бедра и практически рыча мне в губы. Он взял меня за волосы и впился в мою шею. Он положил веревку рядом и принялся расстегивать мою юбку, а потом и пуговицы на моей жилетке. Он распутал мой зеленый галстук, снял с меня всё, что ему мешало, и оставил на мне три предмета одежды — нижнее белье, теплые серые гольфы до колена и белую расстегнутую рубашку на голое тело. — Ma-ah-h re-sh-h… Оминис нежно погладил меня по щеке и покрыл мягкими, почти невесомыми поцелуями каждый дюйм кожи в тех же местах, в которые он только что впивался, и невесомым движением руки отправил меня на пол, и я покорно села, упираясь на колени. Оминис сел рядом со мной, уткнулся в мой лоб своим и немного помолчал, а потом тихо сказал: — Мне нужно две. — Так сделай, — ответила я. И он разделил веревку на две части заклинанием, а потом взял одну из них и обошел меня со спины. — Будь послушной девочкой. И я ощутила, как, видимо, сложенная вдвое веревка коснулась зоны чуть выше моих запястий, и обе мои руки прижались друг к другу, накрывая одна другую. Секунду спустя между ними образовалось немного свободного места, и я почувствовала, как он затягивал несколько узлов. Эти секунды казались мне невероятно плавными и мягко растянутыми, будто с каждым его движением я выдыхала всё глубже и глубже. Моя грудь расслабленно опускалась ниже. Казалось, что я могла видеть светящийся маленькими крупинками потолок крипты с закрытыми глазами. Это была не магическая веревка, которую можно легко снять контрзаклинанием: она была твердая, крепкая, настоящая, и это были совершенно другие ощущения, пусть у меня и был «стоп-кран». Часть меня думала, что меня обязательно должны были накрывать волны паники, и удивлялась, почему их нет, а другая часть будто бы улыбалась ей в ответ: «Это Оминис. Ему можно». Мои связанные руки опустились мне на поясницу, и он поднялся и подошел ко мне спереди и погладил меня по голове, шее, провел по ключицам и по лицу. Я чувствовала себя водой в его руках, растекаясь по его рукам и ловя каждое его движение. Связанная, беззащитная, я была полностью в его власти, и по какой-то загадочной причине мне еще никогда не было так спокойно, как сейчас. Несколько минут я наслаждалась тем, что он стоял рядом со мной полностью одетый, возвышаясь надо мной, и целиком тонула в этих новых и ни на что не похожих ощущениях, а потом во мне проснулось любопытство. — А вторая? — шепотом спросила я. — Вошла во вкус, — заметил он. И Оминис взял в руки вторую веревку и снова сел на ковер рядом со мной. — Хочешь немного… ощущений? — спросил он на ухо. — Хочу… — Хорошо. Я надеюсь, я не запутаюсь… И он перекинул один конец сложенной веревки, обвивая им меня где-то ниже талии, завязал простой узел впереди, а потом еще один на длинной части веревки. И я затаила дыхание, уже понимая, что именно он собирался сделать. Он пропустил длинный конец веревки с узлом между моих ног, привязал его с другой стороны и затянул. Узел оказался на моей самой нежной части, и легкое давление заставило меня закусить губу. Мысли понеслись словно потоком горной реки, а целый космос сжался до одного дюйма веревки у меня между ног. — Ощущения должны быть сильнее, если… Немного подвигаться, — сказал он, поглаживая меня по шее кончиками пальцев. — Как? — спросила я и поймала ртом его палец. — Ох… Ты хочешь так? Вместо ответа я втянула его палец с удвоенной силой, и он тихо простонал. — Так сильно просишь? — ухмыльнулся он. — Да… Пожалуйста… И я сделала то, что не успела сегодня утром. Оминис расстегнул свои черные брюки, и его белоснежный член оказался у меня во рту. Я мягко привстала на коленях, покачиваясь на них. Я двигалась, одновременно доставляя удовольствие и ему, и себе, и трение веревки медленно сводило меня с ума. На полу, связанная, на коленях перед ним, упиваясь им, довольствуюсь только грубой лаской веревки, я чувствовала невероятное наслаждение. Потому что знала, что с ним так можно. Если сегодня я была на полу, значит, в следующий раз он вознесет меня до небес. И будет искренен. С ним я могла быть и пленницей, и принцессой, и даже чувствовать что-то среднее в один момент времени. Я едва слышала его стоны через свои собственные, и слабые импульсы в моем теле становились сильнее и сильнее, пока не взорвались в одном бесконечном мгновении, стирая границы между мной и ним, мной и этим миром, между мной и самим космосом. И точки на потолке крипты будто бы засияли ярче.