Часть 16 (Чëрное кладбище)
15 января 2024 г. в 22:33
Доктор Гаспар Арнери был рассеян, но не забывчив.
Закончив ещё один этап разработки вещества для новых хирургических нитей, он выбрал ближайшее время в расписании городского музея и отнёс туда находку мальчика с Якорной улицы, не забыв рассказать и о Чëрном кладбище.
Ведь то, что рассказал ребёнок, не всегда ложь или фантазия.
А так как Фабио в тот день, когда он со своими друзьями вернулся из их небольшого путешествия, совершенно не было причин что-то выдумывать или о чëм-нибудь лгать, к заброшенному парку вскоре потянулись и взрослые.
И просто любопытные, и, конечно же, учёные.
С нетронутого человеком, которым, впрочем, оно и было создано, Чëрного кладбища или Кладбища Мëртвых Роз сначала неуверенно пошёл, но потом хлынул поток записей археологов, зарисовок художников и даже изредка фотографий.
И при свято уверенных в существовании на свете ангелов, чертей, добрых фей, святых, ведьм, колдунов и вампиров королях и их министрах это место, наверное, не знавало такой славы.
Городской музей вскоре приобрёл несколько хорошо сохранившихся статуй всяких чудовищ с надгробий мнимых нечистых и их мнимых приспешников, а ещё через некоторое время журналисты получили отличнейший источник новостей.
Не забыл никто и про склеп в центре кладбища.
Он был создан совершенно таким, что о его было сложно не заметить, о нём было трудно забыть, и им было трудно не впечатлиться, даже если знаешь всё невежество и всё гнусные делишки тех, кто заказал его постройку и, возможно, тех, кто этот заказ выполнил.
А ещё труднее было не открыть или хотя-бы не попытаться открыть находящийся в нём саркофаг.
К удивлению археологов, да и не только их, внутри не оказалось почти ничего интересного.
В весьма и весьма большом и глубоком каменном ящике нашли только человеческий череп, который приглашённый врач опознал как когда-то принадлежавший женщине, да ещё одну прекрасно сохранившуюся золотую цепочку с медальоном.
Видимо, сделан был саркофаг так же на совесть, как и склеп, и никакая сырость не проникала внутрь все, как предположил уже далеко не только доктор Арнери, тридцать с небольшим лет.
Галерея портретов жертв Охоты на ведьм пополнилась несколькими лицами.
Хотя, лицами - это было бы сильно сказано.
К сожалению, от многих покоящихся в земле Кладбища Мëртвых Роз армия королевских палачей не оставила ничего кроме надгробий в виде сказочных чудовищ, так что пока пришлось радоваться уже тому, что удалось из надписей на могильных плитах, старых записей городских и государственного архивов собрать сносные, хоть немного точные и понятные биографии.
За неимением ни одного намёка на внешность половины покойных кроме, может быть, костей где-то глубоко под слоями почвы, которые не успели стать её частью, художники и другие люди искусства нашли простой, но изящный выход из положения: на холсты наклеили чëрные бархатные силуэты голов с мелкими блëстками по краям, вырезанные по добытым с трудом описаниям тех людей и под силуэтами тëмно-красной тушью описали жизни от дества до встречи со смертью на костре, на виселице или под топором на плахе.
И это был не единственный вопрос, с которым нужно было разобраться.
Другая проблема возникла сразу-же за первой и из-за сущей мелочи.
Из-за мелочи во всех смыслах: из-за дел давно минувших дней и из-за медальона, найденного в саркофаге из чёрного камня.
Украшение было похоже на то, что нашёл Фабио на каким-то чудом выросшем в углу чëрного склепа и выпустившем цветы розовом кусте, но больше, а крылатая змея была лишь узором на миниатюрной плоской шкатулке, закрытой так крепко, что пришлось позвать двух лучших ювелиров.
И, когда она наконец была открыта, стало понятно, что украшение это несомненно принадлежало похороненной в том склепе женщине.
В шкатулке, несмотря на её маленький размер, было два отделения.
В одном нашли каким-то чудом сохранившуюся прядку мягких золотисто-ораньжевых волос, которые, судя по известным привычкам знатных женщин, принадлежали или бывшей владелице, или кому-то из её родственников, другом - миниатюрный портрет, скорее всего, её самой со, скорее всего, её мужем и маленьким ребёнком, по которому из-за его возраста и длинной то ли рубашки, то ли платья, всего расшитого оборками и кружевами было не понятно, мальчик это или девочка.
Впрочем, это и не было никому особенно интересно.
А вот предполагаемый муж дамы не просто заинтересовал учёных, а ещё и слегка напугал.
В музее, как при Братьях-министрах, так и при Народном совете работало немало приехавших из-за границы.
В том числе - из почти соседствующего с Гринландией и когда-то прославившегося в не лучшем свете города Сантзетберга.
И вот им-то мужчина на портрете, несмотря на то, что наружность его была более, чем обычной и даже не лишенной некоторой приятности, сразу не понравился.
"Он - вылитый король Сантзетберга!", "Как две капли воды, похож на покойного короля!", "Это точно его портрет! Герб на крышке его, чего тут гадать!" - возмущённо и немного испуганно сказали два художника-реставратора, четыре историка и три ювелира.
И все они если не протестовали против того, чтобы поместить этот, да и найденный Фабио медальоны в зал, посвящённый памяти жертв Охоты на ведьм, то сухо отказывались что-либо говорить.
Но, как бы ужасны не были воспоминания, которые оставил этим людям бывший правитель, сейчас они пять лет, как жили в безопасности, а потому согласились выяснить, правда их догадки или нет.
Поспрашивав друг у друга, у членов семей и просто знакомых соотечественников, они быстро поняли, что не очень-то и точно помнят, как выглядел Аларих Первый Шторммайер, первый в своей династии и последний король их родины.
Кто-то тоже помнил его как похожего на человека с портрета в медальоне, немолодого, но высокого, крепко сложенного, и державшегося в молодости,когда он был генералом, кто-то как бывшего судью, худого, с узким и острым, как шпиль на ограде, лицом, кто-то как низенького хрупкого старика, который в молодости был советником короля из прошлой династии, а кто-то вовсе рассказывал небылицы, достойные или мистического романа, или сумасшедшего дома: мол Аларих Первый был могущественным страшным оборотнем, что правил многострадальным городом сотни, а может быть, и тысячу лет, каждые лет тридцать или пятьдесят меняя свою внешность до неузнаваемости.
Однако напрасно это маленькое расследование не прошло: все рассказы, и от тех, кто покинул город в детстве, и те, кто сменил место жительства взрослым или в старости, хоть в одном, но сходились: у покойного короля не было ни жены, ни дочери, ни сына.
При жизни Аларих Первый прославился среди подданных как один из самых высокомерных и тщеславных и как невероятный охотник до женского пола, но ни на одной из своих любовниц, хоть знатного рода, хоть из крестьянских семей, он так и не женился.
Рождëнных вне брака детей никто не видел, и никто о них не слышал, даже бургомистр, который входил в круг первых приближённых короля, ни разу в жизни ничего не сказал о каком-либо наследнике трона.
Странным королём был Аларих Первый.
Это успокоило его бывших подданных и их родственников, теперь было ясно, что на маленьком портрете однозначно не он.
Однако, от греха подальше, половину медальона решили закрыть платком.
Что касается кладбища, с которого все эти сохранившие в себе мрачные строки и главы истории вещи были привезены, то оно всего за несколько недель стало ещё одной достопримечательностью страны.
А заброшенный парк ещё раньше перестал быть заброшенным, и осталось только ждать, когда туда за учёными последуют все остальные граждане Гринландии.
И этого тоже не пришлось ждать долго.
Люди с любопытством и какой-то радостью пошли и в музей, и в Парк Мëртвых Роз, чтобы увидеть новые жуткие памятники не менее жутким временам вместе с друзьями и семьями.
Немало родителей приходили с детьми.
Так решила поступить в один из выходных дней и вся семья братьев Эрнандо и Фернандо, вплоть до самых младших её членов, трëхлетних Летиции и Мартина, уговоривших родителей и старших братьев и сестёр взять их с собой.
А Эрнандо задумал захватить с собой ещё и своих друзей.
Джакомо на этот раз не только сразу согласился пойти куда-то со всей семьёй Дюбуа, но и предложил, если не попросил взять с собой ещё и Просперо.
"...Он после того случая с тигром снова дома заперся! Никуда кроме работы не выходитвыходит, а последние два дня кричал, что заним гоняются метла и грозовая туча! Совсем одичал!" - непривычно взволнованно рассказал, даже не пытаясь притвориться, что ворчит, Джакомо.
"Вы обратились к кому надо! - как всегда, не поведя и бровью, ответил Эрнандо. - Вытащим Стригоя даже из гроба!"
"Давно пора! - присоединился Фернандо. - Хватит с ним сюсюкаться и ждать, когда он умрёт от меланхолии, как какая-нибудь юная леди!"
И, как оказалось, решили братья Дюбуа помочь другу совсем не зря.
- Просперо! Мы со всей семьёй сегодня идём на экскурсию в музей.
Туда привезли что-то новое. - подходя к двери нужной квартиры, закричал Фернандо, - Не хочешь с нами?
- Идём! Вставай! Тебе нужно освежить черепушку! - крикнул Эрнандо.
Дверь оказалась заперта.
Джакомо подошёл, тоже позвал обитателя квартиры и постучался.
Какой-то ответ последовал только через три минуты.
За дверью раздались возня, шорох и, кажется, тихий свист и только потом голос Просперо. Явно дрожащий и слегка сорвавшийся.
"Уходите! Мне... Мне плохо!" - закричали из-за двери.
"Ну хотя-бы открой! - ответил на крик Джакомо. - Если тебе так плохо, то открой хоть на минуту, мы поможем тебе и вызовем врача!"
Ответом стали снова возня и снова хриплый скатывающийся в истерику крик: "Не надо!".
"Если ты не откроешь, мы всё равно вызовем врача, только уже с санитарами!" - Крикнул Фернандо как можно суровее.
И, похоже, последние слова подействовали.
Замок двери медленно защëлкал, и вдруг дверь открылась так резко, что чуть не ударила Джакомо по лицу и чуть не сбросила Эрнандо и Фернандо с лестницы, грохнувшись затем об стену словно от сильного ветра.
Джакомо и братья Дюбуа кто сел на корточки, кто упал на колени, чтобы наверняка не сломать себе ничего о ступени и протереть глаза.
В лицо всем троим действительно ударил весьма и весьма сильный, холодный и, к тому же, полный мелких колючих капель.
Когда оружейники наконец открыли глаза и пришли в себя, то увидели, что их коллега и друг стоит, сгорбившись, на пороге, растрëпаный, без рубашки и в который уже раз смотря так испуганно, как можно было бы смотреть в лесу на стаю волков.
Фернандо заметил, что на Просперо нет специальных сапог, встал и подошёл к нему, чтобы подхватить, если он не удержится на ногах.
Просперо покачнулся, схватился за плечи Фернандо и сдавленно произнёс: "Эт-то не йа-ая! Клянусь, это не я! Я вас не ударял!".
То, что он сказал, было для братьев Дюбуа и Джакомо очевидно.
Как бы странно Просперо себя не вёл последнее время, просто так на ветер повлиять он никак не мог, даже если бы захотел.
Но на этот раз всем слишком захотелось может быть таки увидеть причину испугов их товарища, случавшихся с завидной регулярностью.
Все четверо вошли в квартиру, огляделись по сторонам, зашли во всё комнаты, но ничего, кроме пары небольших луж на полу и нескольких упавших вещей ничего напоминающего о только что случившемся не увидели.
- Шли бы вы от меня! - простонал Просперо, - Со мной сейчас постоянно что-то происходит!
- Мы поэтому и здесь! - ответил Фернандо. - Не хотим, чтобы тебя, пока никого нет, к примеру, убила молния!
- Или волки из зверинца сожрали, чем чëрт не шутит! - Добавил Эрнандо.
Просперо запротестовал, отпустил руку Фернандо и поплëлся к своей комнате, но Фернандо и не думал его отпускать.
- Моя семья сейчас собирается сходить в музей и в знаменитый Парк Мëртвых Роз. - сказал Эрнандо. - Идëм с нами.
- Пойдëм! - решительно присоединился Джакомо, - Даже если и правда погода решила поиздеваться над тобой одним, пусть лучше это опять случится при нас, а ещё лучше - на улице при всём народе! Тогда все увидят, что произойдёт, мы вместе сможем рассказать об этом милиции, врачам или учёным, нам поверят и помогут!
Просперо посмотрел на дверь своей комнаты, потом на Джакомо, вздохнул и наконец выдавил из себя "Можно только я оденусь.".
Несмотря на то, что Парк Мëртвых Роз до сих пор был мрачным местечком с не менее мрачной славой, посещение его как-будто немного развеселило Просперо.
То ли ему стало спокойнее в большой компании друзей и знакомых, то ли вид места, что помогало не одному поколению королей, министров и им подобных держать народ в страхе, но теперь потерявшего всю свою власть над умами подняло ему настроение, может, нахлынули воспоминания о вылазках в похожие места вместе с названными братьями и сёстрами тайком от родителей, а может, просто свежий воздух прояснил его мысли.
Доротея и её младший брат Ромео в кои-то веки гуляли спокойно, так как рядом были не только их супруги, и глаз, видящих их полных сил и любопытства младших детей.
Летти, Марти и их кузены Филиппе и Беатрис, радостно попискивая, нарезали круги вокруг оставшихся на своём месте статуй, игнорируя всех взрослых, но, по крайней мере, не пытались убежать в окружающий кладбище лес.
"Эй, Стригой! - позвал Эрнандо, - Айда, зайдëм в склеп королевы ведьм!"
Проводник с фонарём завёл часть людей в чëрный склеп, поставил фонарь на крышку саркофага и начал рассказывать краткую историю склепа, тех, для кого его построили, тех, кто построили, вернее, те осколки истории, что удалось найти и правильно соединить, попутно затрагивая историю города Санзетберга, которым когда-то правил Аларих Первый по прозвищу Дракон и, по словам создателей Чëрного кладбища, его жена Элизабет, которую прозвали Королевой ведьм.
Просперо подошёл к саркофагу поближе и сам пробежал глазами по высеченным на крышке строкам.
Ничего особенного ни в одной из этих строк не нашлось, но почему-то читать их оказалось откровенно неприятно.
На именах покойных королевы и её сына мужчина и вовсе поморщился.
Что же с ним, чëрт подери, происходит!
Но, возможно, останься он дома, случилось бы что-то похуже...
А тут его от неприятной ему вещи отвлëк забежавший в склеп Мартин.
Малыша почти не пугали, ему даже нравились жутковатые сказки, но тëмный каменный мешок, в котором ещё немного сохранился запах земли и пепла, в котором, что естественно, было несколько холодно даже поздней весной и который стоял в том месте, куда свозили жестоко убитых людей, оказалось ему пока-что не по зубам.
Мальчик потерял выход и захныкал.
Люди, что были поближе бросились к малышу на помощь, родители и родственники Мартина одновременно начали просить всех расступиться.
В конце концов Мартина вывели наружу один из дядь и студент, стоявший рядом с выходом.
Но эта небольшая суматоха не успела ничего испортить. Когда Мартин случайно зашёл в склеп "Королевы ведьм", проводник уже заканчивал рассказ.
Почти сразу вся группа вышла наружу, а Просперо ещё раз, ещё сильнее убедился, что вышел из дома не зря.
Экскурсия шла для него как нельзя, спокойно.
Не удивительно, наверное. В неплохую погоду, в пышном зелёном леске, пусть и на кладбище, в компании друзей, считай, родни, проводить день было явно не так, как в надоевшей после не много, не мало, трёх лет постельного режима и пропитавшейся собственными кошмарами и слезами квартире.
Было уже и не важно, что кто-то, похоже, узнал его и половину пути из парка ворчал что-то про "...его противную задницу...".
Вполне может быть, это просто показалось!
А даже если и не показалось, то стоит ли это внимания?
Стоит ли это его внимания! Ещё до Последнего восстания он много кому не нравился!
Даже не так! С самого своего детства не нравился!
И прозвище "Стригой" в честь чудовища из деревенских баек, кровопийцы с рыжими волосами и голубыми глазами получил не столько от не в меру остроумного Эрнандо, сколько от добрых и внимательных взрослых соседей!
Просперо хмуро зыркнул себе за спину и, не встретившись ни с кем взглядом, даже чуточку по-мальчишески разочаровался.
В музее с пользой проводящих выходные встретило множество оскаленных и развëрзтых пастей из тëмно серого, чëрного и в разводах камня.
Больше всего, конечно, было серых и, похоже крашенных.
Видно, не на все из них нашли достаточно денег даже преданные своему жестокому делу и гордые им короли и их цепные псы.
Но было ли это известно и важно ребятишкам, пришедшим от этих искуственных сказочных зверей в не меньший восторг, чем отоставшихся на Чëрном кладбище!
Взрослых больше интересовали новые портреты и истории покойничков.
Проводник завёл краткий рассказ о процессах над обвинëнными в колдовстве.
Фабио с Якорной улицы бывал на подобной экскурсии со своими одноклассниками и учителем, да и на Чëрном кладбище побывал по собственной инициативе, и мальчику было уже не так интересно слушать истории взрослых обо всём этом, пусть даже и с новыми печальными историями, которые, несомненно, больше не повторятся.
Кроме того, он помнил об обещании доктора Арнери и пошёл разглядывать витрины в надежде увидеть ту самую цепочку в виде маленького дракона из города без страны.
И, к своей сильной радости, нашёл.
Дракончик с большой золотистой виноградиной в своих кольцах лежал на витрине под портретом графини Шторммайер.
Фабио сперва не поверил своим глазам и подошёл к стеклу витрины как можно ближе.
Медальон и не подумал исчезнуть или как-то измениться.
Это, без всяких сомнений, был тот самый медальон, который мальчик снял с розового куста в склепе "Королевы ведьм и колдунов".
Гордо лежал на обтянутой чем-то бархатистым столике под портретом своей предполагаемой некогда хозяйки.
Рядом, слева лежало ещё одно украшение, точно такого же золотистого цвета, на такой-же тонкой цепочке, сплетëнной то ли из крошечных блестящих круглых крупинок, то ли чешуек.
Только цепочка была длиннее, и медальон, который она держала, был больше.
И не только больше, это была целая маленькая овальная приплюснутая шкатулка, похожая на часы, какие обычно носили в карманах жилетов дворяне, да и просто богачи, но вместо часов внутри был не менее маленькая, но настоящая картина.
Тонкой, наверное, толщиной со штопальную иглу тëти Аглаи, кистью какой-то художник нарисовал полутëмную комнату со свисающими по бокам входа тëмно-красными шторами и колонной, вокруг которых обвивались чëрная змея, в углу.
Посреди этой комнаты стояло два кресла, в одном из которых сидела рыжая дама, Фабио не сомневался, графиня Шторммайер, только в платье всех цветов розового и с таким-же, как она, рыжим малышом на руках.
Кто сидит во втором кресле, было неизвестно.
Половина этого медальона была закрыта светло-жёлтым платком, так что от второго кресла были видны только ножка и подлокотник.
У ножки кресла была нога в сапоге, похожем на гвардейский, а на подлокотнике лежала рука, опирающаяся на золотой набалдашник чëрной трости.
"Это, наверное, граф Шторммайер, её муж, - подумал Фабио, - а ребëнок - это, наверное, их сын Просперо."
Маленький граф неожиданно оказался похож на оружейника Просперо не только именем.
Волосы младенца были почти такими же рыжими.
Тут-же Фабио слегка передëрнуло от вывода, что когда-то такого маленького ребёнка безо всякой жалости бросили в костёр.
Тем временем ещё один рассказ проводника подошёл к концу, и остальные люди начали потихоньку расходиться по залу кто куда.
За спиной Фабио всё чаще зазвучали шаги, а по стеклу витрины и стены замелькали тени.
В какую-то минуту две из них остановились, а та, что повыше загородила свет, падавший на витрину.
Фабио обернулся и увидел прямо перед собой двух незнакомых ему взрослых.
Всё бы ничего, но на одном из них мальчик заметил уже знакомые ему сапоги для хромых.
Вспомнив слова тёти с дядей о том, что долго разглядывать тех, кто стал инвалидом, неприлично, Фабио смутился и поспешил уйти.
- Ого! Твой тëзка! - Усмехнулся Фернандо, прочитав, что написано на табличке у витрины.
- Ты только узнал? - ответил усмешкой Просперо, - А ещё говорили, что я одичал и кроме стен своей комнаты уже ничего не знаю!
- Не носили бы остальные, в том числе я, тебе, Твоë Высочество, газеты, ты бы и одичал!
- Фернандо! - Резко потеряв всё веселье, оборвал его Просперо, от чего перевозчик на секунду замолчал и замер.
Оба уже не смотрели на витрину и слишком увлеклись своим едва начавшимся разговором,чтобы увидеть или услышать, что творилось за стеклом.
Шорох мгновенно сменился треском, а потом звоном и грохотом.
Фернандо едва успел отскочить и утащить Просперо от стеклянных брызгов.
Чтобы ничего не попало в глаза, оба мужчины зажмурились и не увидели, как что-то маленькое и блестящее спрыгнуло с витрины на пол и в два прыжка очутилось сначала на колене Просперо, потом выше, а потом...
"А-а-а! Ай!" - Проткнул относительную тишину в зале как воздушный шарик крик таким знакомым для половины страны, если больше, голосом.
И все глаза и уши, как утки к хлебным крошкам или булавки к магниту, устремились к месту этого извержения без вулкана.
А посмотреть, детишкам, так уж точно, было на что: не менее знакомый всём здесь, чем его голос, человек отплясывал, насколько ему позволяли затянутые в медицинские сапоги больные ноги, какой-то сатанинский вариант Трепака, ойкал и бил себя по рукам, на одной из которых что-то поблëскивало.
Это внезапное представление увидели и члены семьи Дюбуа, и детишки из Секции Роз, что первые вновь открыли для жителей Гринландии печально известное Чëрное Кладбище, и увидел бы ещё много кто, если бы наконец Фернандо и Эрнандо не схватили своего друга под руки и не привели в чувство.
Но на этот раз странное происшествие оказалось не намерено заканчиваться так скоро и легко, рука Просперо всё ещё не очень сильно, но болела, и виновник боли никуда не исчез.
Эрнандо поднял руку Просперо, взглянул на маленького кусачего зверька поближе и, не веря своим глазам, оглянулся на разбитую витрину.
Потом ещё раз оглядел руку Просперо, но ничего не изменилось, а именно - миниатюрная золотая фигурка дракона продолжила висеть на ней, обвив телом из цепочки и вцепившись в кожу зубами и когтями на крыльях так, словно после всех лет, проведённых в склепе, так оголодала, что теперь готова съесть на месте целого человека.
Эрнандо осторожно взялся за цепочку двумя пальцами и потянул.
Но маленькая тварь от этого, кажется, только разозлилась и впилась в руку сильнее.
Просперо снова закричал, Фернандо попытался схватить ожившую металлическую змею, но она, злобно сверкнув глазами-рубинами юрко бросилась по руке вверх.
И тут, когда она залезла на рукав, Просперо наконец-то удалось её стряхнуть.
А Эрнандо, обладая не только ловким языком, но и таким-же телом, чуть только змейка упала на пол, пригвоздил её к месту носком башмака.
Как же вовремя он это сделал!
Как раз на место происшествия успели прибежать и работники музея, и милиционер, и врач, и просто новая партия любопытных.
Казалось, единственным, кого ничего не волновало и не смущало, был маленький золотой дракончик, успевший, стереть или слизать с мордочки кровь Просперо и, как ни в чëм не бывало, продолжил яростно бросаться на людей, отобравших у него добычу и посадивших его в банку, которая была не такая просторная и красивая, как витрина, и уж точно не из такого тонкого стекла.
Джакомо подтащил к врачу Просперо, тихо и безжизненно бормотавшего что-то о пользе сумасшедшего дома и даже хотел пойти в больницу с ним, но Просперо отказался.
"...Я всё-таки не маленький, чтобы боятся лечить какие-то царапки! - буркнул он, слегка прийдя в себя. - Меня и не такие разорвать и съесть хотели!".
Примечания:
Наконец-то я это дописала!
В конце получился какой-то кивок в сторону механических жуков из "Золотого компаса".
Напишите, пожалуйста, кто этот фильм смотрел.