Вышедший из сторожки вместе с Изуку мужчина бледен и худ. На взгляд Бакуго, он очень похож на бывшего наркомана. Для не бывшего ему слишком много лет. Изуку улыбается ему тепло и его наивность раздражает. Бакуго несдержанно цыкает, отворачиваясь.
— Так это вы, значит, Бакуго? — говорит мужчина и что-то в нём кажется странным.
Слишком он не примечателен для простого консьержа в борделе такого района. Светлые волосы, впавшие глаза. Инстинктивно Бакуго напрягается, будто перед опасностью и сам не может объяснить себе своего поведения.
— Ну, допустим, — откликается он, внимательно рассматривая собеседника.
— Славно, — улыбается мужчина как-то болезненно, — Берегите Изуку, он хороший юноша, отзывчивый. А я теперь спокойно пойду на покой…
— Не говорите так, Яги-сан… — встревает Изуку и Бакуго кривится.
— Ну, всё! Надоело! — Кацуки хватает за руку Изуку и выводит из здания, заставив натянуть капюшон.
— Подожди! — начинает он вырываться, — Я ведь так и не попрощался!
Бакуго отпускает его как раз в тот момент, когда подходит Эйджиро, закидывает свою лапищу на плечо и это успокаивает. Киришима для него является чем-то вроде стабилизатора.
Когда Кацуки впервые его увидел, он подумал о том, что сделает из этого парня цепного пса. Оказалось, нашёл гораздо больше. Он смотрел на Кровавого Бунтаря на ринге и сердце сладко замирало в груди – в этих глазах была чистая ярость и безумие. Выше на голову, широкоплечий, он мог спокойно свернуть Бакуго шею и даже устоять перед его взрывами со своим укрепляющим квирком. Он подошёл вплотную и взглянул сверху вниз, но смотрел своими кроваво-красными глазами так, будто и не было никакой разницы в росте, будто Бакуго некое божественное создание. "Ты пришёл весь в белом, на эту бойню, будто светился весь, какой ещё реакции ты от меня ждал?", — спросил позже Киришима, разводя руками.
Сразу из Арены Кацуки повёз его на заказ. Точнее, так он сказал. Избавиться от бывшего начальника, который держал на коротком поводке, было необходимо, тем более, когда появился новый посредник, требующий только выполнять работу и не светить своей причудой. Сорваться с цепи было слишком заманчивой идеей, которой он поддался и не пожалел. Как он и думал, их с Киришимой квирки подходили друг другу идеально. В считанные минуты они разнесли загородную резиденцию этого ублюдка. Он был кем-то из политической верхушки, а чтобы держать власть, нужно пустить корни в самое дно. Этот мудак даже не предполагал, что среди тех, с кем он сотрудничает, есть кто-то настолько безумный, чтобы попытаться избавиться от него. Бакуго мог назвать тысячу и одно оправдание, почему он это сделал, но правдой было бы только одно: он не хотел подчиняться кому бы то ни было, но было время, когда нужно было выживать…
Изуку абсолютно другой. Ему всегда нужна была ведущая рука. Но когда Бакуго впервые применил случайно квирк, его прикрыл именно Мидория. Им не повезло с соседями: окраина, абсолютно погрязшая в грязи и вони. Увидел бы их дом Киришима, упал бы без чувств, тепличный цветок Арены, не привыкший ни к какой грязи, кроме крови. Они с Изуку нашли во дворе работающую зажигалку и поджигали любой мусор, нашли себе развлечение. И в очередной раз Бакуго взорвал мусорный пакет раньше, чем Мидория успел поднести к нему зажигалку. Один из соседей, высохший до костей, с безумными глазами, увидел это и с криками подбежал к ним. Бежать было абсолютно некуда: сразу же на крик прибежали все, кто был поблизости.
— У этого мальчишки квирк! — тыкал он костлявым кривым пальцем в Кацуки и кричал, — Отдадим его Тодороки и получим кучу денег!..
Когда люди начали соглашаться, Бакуго стало страшно. Но тут влез Изуку:
— Нет ни у кого из нас квирка, мы нашли зажигалку и петарду, — он протянул найденное сокровище и тут же кто-то захапал рабочий инструмент себе.
Позже Бакуго интересовался, почему он сделал это, ведь сам мог получить часть денег, если бы сдал. Изуку ответил, что друзей нельзя сдавать, так его учила мама. Его мама однажды просто не вернулась с работы. Изуку был уверен что там, куда она ушла, ей лучше, чем было тут. Он пригласил в старую квартирку матери с улицы Бакуго и ещё нескольких ребят, с которыми они часто виделись.
До 12 лет им вполне удавалось прятаться и выживать. Они воровали, но не больше, чем было необходимо для выживания, пока кто-то из старших не решил заработать. Про них рассказали за символическую плату и в одну из ночей трое огромных парней вскрыли дверь и ввалились в квартиру. Мидория, как всегда, пытался спрятать и спасти всех, глупый придурок. В последний момент Кацуки тогда затолкал его в шкаф. Но это не помогло, он не смог расплатиться с Изуку за тот раз, когда он скрыл его причуду. Их увезли и разлучили: Бакуго отправили на индивидуальное обучение, держали, как животное в клетке. Изуку, как он узнал позже, сразу отправили в бордель.
Как оказалось, их судьбы были сплетены куда крепче. Они встретились снова, когда им было по двадцать. Бакуго тогда очень хорошо делал свою работу и даже получал от неё удовольствие. В этот раз начальник решил кинуть послушному псу вкусную косточку. Главный соперник на выборах был устранён, Бакуго и его коллег ждал праздник. Алкоголь и прочие взрослые развлечения шли в комплекте по умолчанию. Среди вызванных их элитного борделя шлюх были и девушки, и парни. И вот тогда Бакуго узнал Изуку.
Между ними ничего не было в ту ночь. Они рассказали друг другу всё, что происходило за эти годы и Кацуки дал обещание, что спасёт его и сделал это через пару лет. Он пошёл на всё, чтобы его начальник разрешил выкупить друга из борделя.
Они поселились в маленькой квартирке Бакуго, который то и дело пропадал на заданиях, стоило хозяину сказать "Фас!". Изуку, как выяснилось, не умел почти ничего, все его навыки застыли на том самом уровне одиннадцати лет, когда их разлучили. Кацуки учил его готовить, нанимал репетиторов и злился от понимания, как сложно спасать людей, пусть и людей дорогих.
В одну из ночей Кацуки проснулся, когда чужие руки недвусмысленно касались его в области паха. Он не вскочил, не отказался, а просто принял то, что давала судьба. Изуку не оставлял в покое его член всю ночь и Бакуго, чёрт возьми, соврал бы, если бы сказал, что это не было приятно. На утро Изуку просил прощения за то, что не умеет как-то иначе выражать свою благодарность. Бакуго принял его извинения и оставив ему квартиру и почти все сбережения, ушёл. Через пару месяцев ему передали письмо и пакет с деньгами. Мидория писал, что не может воспользоваться этими деньгами, поэтому возвращает их, а также оставил адрес, где его можно найти, если будет желание поговорить. Очередной бордель, тот самый в дверях которого они сейчас стоят.
Бакуго достает из куртки телефон и быстро печатает сообщение:
«Привет, J! Отличная погодка сегодня :)»
Мидория направляется к ним, утирая красные глаза рукавом слишком большой толстовки. Рука Киришимы на плече напрягается и Кацуки накрывает её своей: Эйджиро слишком ревнивый. Или чувствует, что не всё так просто в этих отношениях.
— Вперёд. Я иду первым, Эйджиро замыкающим, — Бакуго легко целует Бунтаря, прикусив губу, отстраняется, — Не засветись.
Вибрация отвлекает и Бакуго, выходя из здания, смотрит на экран.
«Привет, Взрывунчик! Самое то для похода по магазинам, давай встретимся завтра, как обычно?»
«Ок.»
Кацуки суёт телефон в карман и, оборачиваясь, наблюдает, как следом за ними из борделя уходит консьерж, примостив небольшую спортивную сумку на плече.
— Кто он? — кивает Бакуго в сторону уходящего.
Изуку мнёт рукава толстовки, пряча взгляд в нерешительности, а потом всё же говорит:
— Я не могу тебе сказать, но он тут ради моей безопасности, — он также смотрит вслед уходящему, — Был.
— И кому же ты не угодил, интересно… — бубнит Кацуки и добавляет громче, — Идём!
