Скейтборд — моя жизнь!

Накахара сидел на лавочке в смятении, трудно описать, сколько различных эмоций и мыслей возникло в нём за последние несколько часов. Диалог с Дазаем не остался пропущенным мимо ушей, теперь он терзал душу Чуи. Хотелось разреветься из-за того, что он такой плохой сын, который, как кажется, совсем не бережёт свою мать. Он даже представил себе, как сейчас плачет его мама, беспокоясь за него, думая, как же он тут, ничего ли с ним не произошло. Но если бы она только знала… Что бы она сказала? Посчитала ли эти проблемы действительно серьёзными или закрыла бы на них глаза? Чуя уверен, что он бы точно получил бы от неё слова поддержки, советы и наставления, как от более старшего человека, знающего толк жизни, но говорить ей об их ссоре совсем не хотелось. Да и к тому же это началось не неделю назад, а гораздо давнее… Хочется спать. Холодный ветер пронизывает тело парня до дрожи, тем более тот сидит в тонкой футболке и спортивных штанах. Утром это было лучшее сочетание одежды и погоды, но явно не ночью. Можно вернуться домой, лечь в тёплую и мягкую кровать, поговорить с матерью о чём-то очень неважном и успокаивающем, спокойно уснуть с чистыми мыслями и не париться о том, что будет завтра. Но… Так, как он хочет, уже не будет, и он засыпает прямо на лавке, стараясь отвлечься от плохих воспоминаний и строя в голове сценарии, где он по-настоящему счастлив. *** Первые лучи солнца пробежались по лицу Чуи, заставляя того открыть глаза и ещё немного щуриться с непривычки. Рядом с ним спит бездомная собака, которая очень даже напоминает ему его же самого. Какая ирония. Но даже она сейчас выглядит намного лучше, чем Накахара, у которого от холода посинела кожа, из-за режима возникли еле заметные синяки под глазами, а лицо опухло из-за отёков. Нужно идти домой, встретиться с мамой, сказать, что всё нормально, он жив и здоров. Телефон он оставил дома, поэтому никому сейчас позвонить даже не может, не то, чтобы узнать время. { "Только твоя мама там успокаивающие пьёт, потому что её горе-сынишки дома нет!" } Точно, нужно прийти и извиниться перед ней. Она ему самый близкий и дорогой человек, но даже слов не хватит, чтобы выразить, как он перед ней виноват. Собравшись с силами, которые, кажется, покинули его почти полностью за последние несколько часов, он побрёл в сторону дома. Мысли тревожили только три. "Как себя чувствует мама", "что ей сказать", "как вести себя при встречах с Дазаем". { "Да плевать мне на тебя." } Почему эти слова так глубоко ранят? После них как больно, так и плохо ещё очень долго. Даже от практически незнакомого человека это слышать неприятно, а от бывшего друга тем более слишком душераздирающе. *** Чуя пытается открыть дверь потише, чтобы, если все в доме спят, случайно не разбудить. Здоровый сон – это очень важно, он это как никто знает, просто беспокоится за других больше, чем за себя. Но как только дёргается ручка двери, на пол что-то громко падает, разбиваясь. "Вот же чёрт! Каково это..." На полу лежали пара чайных ложек и осколки от кружки. Видимо, они сделали это специально, чтобы узнать, когда он вернётся и уж точно это услышать, повесив на ручку чайные приборы. От такого первой мыслью было убежать отсюда так далеко, чтобы никто никогда не нашёл. Постепенно пришло осознание, что это буквально идея сбежать от проблем, которые он сам же себе и сделал. Да и Коё это явно не понравится. И он ждёт. Ожидает, когда к нему зайдет кто-то из взрослых, отругает, да хотя бы накричит, ведь он заслужил. Всё что угодно, лишь бы не остаться безнаказанным за такие проступки перед матерью. Но этого не происходит… Приходит Осаму в пижаме, сонный. И видя всё, что происходит, а именно: стоит Чуя, полностью растерянный и подавленный, возле него разбитая кружка, ложки — тут даже и сказать нечего. — Ну… Типа привет? – Дазай смотрит на него изучающе, словно за ночь в нем что-нибудь поменялось, может рога и копыта выросли? — Разве ко мне вместо тебя не должны были подойти мама или тётя Йосано? – в отличие от Дазая, он смотрит в пол, рассматривая один из осколков, лишь бы не пересекаться взглядами. — Вероятно, – он покашлял, прочищая горло после сна, – но, видимо, крепко спали, раз не услышали. Я разве не говорил, что тетя Коё теперь ещё не очень скоро проснётся после успокоительных, у них побочки… — Я в курсе. – Накахара взял кружку и, набрав в неё воду, осушил полностью, – я пойду в комнату тогда спать. — Ты же понимаешь, что должен извиниться? — Боже, Осаму, от тебя мне это слышать смешно! Я без тебя знаю, мистер послушный сын, — не сказав больше не слова, он закрыл дверь в свою комнату, громко выдохнул и лёг спать. В такой обстановке ощущения от сна совершенно другие, ничто даже не сравнится. Мягко, хорошо, окутывающая ласка и спокойствие. Сон – лучшая терапия. Он бы всю жизнь проспал, если бы это было только возможно. Даже за просто так, не за деньги, не из-за спора, а просто потому, что ему хорошо. *** Прошло, наверное, около пяти часов с возвращения парня домой. Он даже не проснулся, когда в его комнату зашла мама, которая, сев рядышком на стул, долго любовалась своим сыном, сдерживая слёзы. Он не болен, она его не теряет, с ним всё хорошо, но почему же так же грустно, словно это почти что конец? Может, это материнское сердце чует, что с её сыном что-то происходит. Но если сердце и чует, то мозг не может придумать, как поговорить с ним об этом. После того, как отец бросил ее с сыном, всё воспитание было на ней: поддержка, любовь, забота, обеспечение. Уже давно она поняла, что кто, если не мама, сделает для сына всё. Даст то, в чем он нуждается. Поймет без слов. По крайней мере так было раньше, пока он не вырос. С годами понимать своего ребенка становится всё сложнее и сложнее. И это пугает. Сначала, она думала,что так на него влияют прогулки, скейтборд. Была категорически против этого. Но бабушка и дедушка подарили... и сколько же счастья было поначалу в его глазах. А потом он катался на нём ночами, пропадая. И ведь она и сама с самого начала знала, что скейтборд ни к чему хорошему не приведёт. Накахара открыл глаза, уже более чем выспавшись, учитывая, что он за сутки засыпал дважды. — Мам? – мысль, что это его же галлюцинация появилась в ту же секунду, что он её увидел. — Доброе утро... – Коё погладила сына по его огненно-рыжим волосам, одаривая его своей любовью. Это показывало то,что она от него никогда не откажется, не смотря ни на что. Будет любить всегда и любым. Окажет поддержку, будет стараться помочь, чего бы это не стоило, потому что это её сын. —Что ты... – он слегка задумался, перебирая в руках локон,- точнее... как давно ты здесь? — Ну, честно, минут тридцать, – Озаки смотрит на сына уверено, словно обдумала, что будет говорить заранее, выучив текст, – нам нужно будет поговорить после завтрака. Это очень серьёзно.