Вниз по лестнице

back when we were still changin' for the better wanting was enough for me it was enough to live for the hope of it all

Элизабет знала любовь Себастьяна. Жгучая, приторная, с каплей ревности, недоверия и собственничества. Он ходил по коридорам школы, высокомерно смотря на других учеников, проявляя дружелюбие лишь к парочке «избранных», которые могут оказаться ему полезны. Сначала Оминис и Анна были исключением, потом в его жизни появилась Элизабет. Она помнила его напускное дружелюбие, как первый месяц они будто соревновались, чья улыбка будет шире, а слова слаще. Кто кому будет должен больше. И как постепенно это начало меняться: волнение за другого стало искренним, помощь бескорыстной, а улыбки наполнялись теплотой. Как он впервые назвал её «Бетти» вместо привычного официального «Элизабет», будто примерял изысканную рубашку, на которую потратил последние галеоны, но не был уверен, подойдет она ему или нет. Элизабет, Оминису и Анне он показывал другие свои грани: глупые шутки, громкий смех, непритворное волнение. Им он приносил самые горькие страдания: грубые слова, безрассудные действия, чрезмерную вспыльчивость. Как будто не знал, как иначе сказать, что ему не все равно. Но Элизабет знала о нём чуть больше. О его нескрываемом собственничестве, проявляемом язвительными комментариями в сторону тех, кто пытался добиться её расположения. О его неприличной близости, заявляющей остальным уровень их отношений. О его «случайных» касаниях, каждое из которых внутри отдавалось током. Ничего из этого не было во взаимодействии Себастьяна и Имельды. Элизабет пришла на завтрак чуть позже, сев рядом с Оминисом. Удачно, что это место позволяло ей незаметно наблюдать за парой. — Интересно, что заставило твою ревность сойти на нет? — Неожиданно сказал Мракс. Минутная пауза, он выдохнул и улыбнулся, — Твоё дыхание. Оно говорит о многом. Сначала в нём чувствовалось напряжение, а после — спокойствие. — Иногда кажется, что ты легилимент, — улыбнулась девушка, — надеюсь, для Имельды это также не серьезно как и для него. — Кто знает. Со следующей недели снова будем работать по парам на зельеварении. Шарп сказал, что снова поставит нас вместе. Оминис мог заметить больше, чем любой зрячий человек. Никогда не задавал лишние вопросы и не лез не в своё дело. Он был одним из немногих, кому Элизабет ответила бы на любой вопрос честно, если они не касались темной магии или непростительных заклинаний, и в то же время она была благодарна, что слизеринец их не задавал. Джонсон любила не болтливых людей. Удивительно, что особое место в её сердце занял веснушчатый юноша, который рядом с ней замолкал редко и интересовался порой слишком многим. Закончив завтрак, Элизабет направилась к выходу из Хогвартса. Через десять минут они должны были встретиться с Сэллоу, чтобы отправиться на поиск мест со скоплением древней магии. Она помнила лишь часть из них. На первые месяцы её воспоминаний должно хватить, пока они не смогут исследовать дальние территории Хогвартса. — Привет, — голос Себастьяна. Не нужно быть Оминисом, чтобы услышать в этом слове непривычные смущение и неловкость. Элизабет их проигнорировала. — Идем, я не знаю, сколько времени это займет. Первое место находится рядом с Хогсмидом, проще идти через него. Ты слышал слова директора вчера за завтраком? — Нет, — ещё доза неловкости. Элизабет начинала злиться. — Блэк сказал, что в запретном лесу обнаружены дементоры. Пара небольших стай. Рядом с Хогвартсом они замечены не были, но нам стоит быть более бдительными и не уходить далеко. — Неужели нашелся кто-то, кто способен напугать «Грозу Троллей»? — Неуместный сарказм, не мне тебе объяснять опасность дементоров. Вчера, пока ты был занят, — девушка акцентировала внимание на последнем слове, — я нашла заклинание, которое применяют против них. «Экспекто Патронум», но оно достаточно сильное, потребуется пару дней или недель на освоение. — Нам стоит выбрать конкретные дни для встреч. Я со второго курса загонщик в команде по квиддичу и с октября начнутся тренировки, а ещё… — Свидания с Имельдой? — Перебила его Элизабет, — да, я уже знаю, от неё я знаю и про Квиддич, и сколько места он занимал в твоей жизни, — ещё один упрек, её обижало, что за прошлый год он ни разу не упомянул об этой части своей жизни, — мне всё равно, что и с кем ты делаешь в свободное время. Главное, чтобы это не мешало нашему общему делу. У нас будут специальные дни для практики и вылазок. Следи, когда в крипте нет Оминиса, она в этом году нам понадобится. Ещё лучше, если ты придумаешь причину, почему ему не стоит там появляться во время наших встреч. Дальше они шли в напряженном молчании. Элизабет понимала, что дружеской беседы у них не выйдет, чувствовала, как разрушалось то, что они даже не начинали строить и злилась. Злилась, как Себастьян, который всегда был уверен во всем, что он делал, насколько безрассудной не была бы идея, сейчас вел себя как первокурсник, который впервые подержался с девочкой за руку, а его за этим застукали и отчитали. Злилась, что он затеял этот спектакль без чувств к другому человеку и даже не попытался надеть маску безразличия на то, как отреагирует Джонсон. Они быстро дошли до Хогсмида, также быстро прошли через него. Музыка и веселые голоса студентов сильно контрастировали с идущими мимо Себастьяном и Элизабет. Раньше Хогсмид объединял их переплетенными руками и оживленными беседами, а сейчас — нитью недосказанности и нерешенных обид. Лес, чью тишину прерывал лишь шелест листьев, озеро неподалеку и голоса птиц, больше подходил под их настроение. Пока они не услышали браконьеров. — Стой, слышишь? Сюда, — позвал Себастьян, уходя за ближайший поросший куст в попытках скрыться. Элизабет не шелохнулась, продолжая идти вперед. — Я лишилась только древней магии, с такими жалкими отребьями я смогу справиться и с обычной. Можешь прятаться дальше в одиночку, — Джонсон чувствовала, что перегибает, ведь именно Себастьян был её учителем непростительных заклятий, с ним она сражалась бок о бок весь прошлый год и ему она доверила свою жизнь в этих приключениях, — прости, — кинуто неосторожно, перед Себастьяном признавать это она не хотела, — Империо. Заклинание попало в одного из членов браконьерской банды, незамедлительно привлекая внимание остальных. Их было всего шестеро, слишком легко, чтобы тратить время на поиск другого маршрута или прятаться. За её спиной послышалось «Конфринго». Сэллоу присоединился к бою. Прошло не больше десяти минут, как поляна, на которой раньше слышался грубый смех, самоуверенные голоса и обсуждения, сейчас была устлана мертвыми телами. Последнему, как обычно, повезло меньше всего, сначала на него наложили «Круцио», которое, как отметила Элизабет, из-за недостатка практики, было не таким сильным как раньше, и закончилась его жизнь на «Диффиндо». Девушка повернулась в сторону Себастьяна. Элизабет приходилось сражаться при некоторых учениках Хогвартса, по прошествии боя в их глазах читался лишь страх и ужас. Казалось, что даже профессора Фига пугали её сила и жестокость. Но ничего из этого не пугало Себастьяна. Он смотрел на неё также, как до боя. Взамен слизеринка смотрела на него с благодарностью. Первые убийства давались ей тяжело, потом она начала путешествовать по другим деревням, узнавая о всех поступках банд Руквуда и Ранрока. Она начала близко общаться с Поппи, которая рассказывала ей все способы эксплуатации тварей браконьерами и ей перестало быть жаль. Это не она должна быть благодарна Себастьяну за то, что он не видит в ней монстра, это остальные должны быть благодарны за то, что она избавляет мир от противных мошек. — Себастьян, — впервые она обратилась к нему по имени. Парень отвлекся от поисков полезных предметов в сундуках, — Алохомора. Девушка открыла клетку, в которой сидел детеныш Лунтелят. Она не была помешана на зверях так, как Поппи, но животных из маггловского мира и волшебного девушка любила. Её тетя путешествовала по миру и изучала разных созданий. Когда Элизабет была ребенком, Джулия рассказывала ей сказки, описывая магических существ и делая их фантастическими героями. А когда Элизабет стала частью волшебного мира, оказалось, что они были далеко не сказочной фантазией. — Сначала с непроницаемым видом убиваешь браконьеров, а потом приходишь в восторг от маленького лунного тельца? — Себастьян улыбнулся, аккуратно протягивая руку пугливому зверьку. Элизабет впервые за этот день чувствовала себя комфортно. — Аккуратно, они быстро бегают, он будет обречен если сбежит, — Элизабет достала лакомства и дала их Сэллоу, — дай ему понюхать, потом отойди подальше, чтобы он вышел из клетки, я тем временем поймаю его в хвать-мешок. — Отправишь его в выручай-комнату? — План прошел успешно, сундуки все открыты, они продолжали идти дальше. — Да, Дик и Поппи о нём позаботятся. В прошлом году у Элизабет не было возможности уделять достаточно времени пойманным тварям. Сначала она приводила туда Поппи вместе с собой, потом Свитинг сама научилась находить комнату. Было грустно делиться своим уединенным местом, но без человеческого внимания и контроля, держать зверей было негуманно. — Нам стоит перестать использовать непростительные, — заговорила девушка, когда они подходили к нужному месту. — В тебя вселился Оминис? — Дело не в Оминисе и даже не в морали. «Экспекто Патронум» — это сильная светлая магия. Непростительные накладывают отпечаток на нашу душу, это не выдумки, это может помешать нам в дальнейшем. Стоит больше практиковать другие заклинания, чтобы их сила была сравнима с непростительными. Без «Империо» будет грустно, но это лучше, чем преграждать себе путь к изучению другого вида силы. — Только не поздно ли для нас? — А ты себя уже причисляешь к великим тёмным магам? Нет, Себастьян. Переживать тут стоит только мне, на моих руках много крови. Стой, — слизеринка остановилась перед разрушенным зданием. Решетка была выбита еще в прошлом году, а серебристые сгустки магии до сих пор обитали здесь, — пришли. — Что мне нужно делать? — Спросил слизеринец. — Ждать. Можешь присесть на тот камень. Следи, чтобы сюда никто не пришел. Слизеринец кивнул, без лишних слов сел и начал наблюдать. Раньше Элизабет было достаточно прикоснуться до нужного места и она чувствовала, как её сила восполнялась. Сейчас восполнять было нечего. Девушка села на камни, прикоснувшись руками к тому месту, откуда вверх собирались маленькие серебряные огоньки. Она чувствовала эту силу, но не в полной мере. Она чувствовала, как она снова проникает в неё, возвращается. Чувствовала, как тяжело ей становится дышать от ощущений, от которых она отвыкла за эти несколько месяцев. Сняв мантию и расстегнув две верхние пуговицы рубашки, она продолжила. Это напоминало медитацию. Прошло уже час или два, она могла обернуться к Себастьяну и спросить, но не хотела прерывать этот момент. Воспоминания о её силе, могуществе, как она могла победить любого лишь за один удар. Как она скучала по этому чувству и как она хотела сделать всё, чтобы снова его испытать. За этими мыслями она не заметила как потеряла сознание. Она очнулась, чувствуя сильные руки, которые несли её и древесный запах с нотами апельсина. Её голова находилась на груди Себастьяна, она слышала его быстрое сердцебиение, подняв взгляд увидела взволнованное лицо. — Что случилось? — Тихо спросила девушка, сил ей не хватало даже чтобы говорить. — Ты резко упала во время… Чтобы там не было. Ты уверена, что это хорошая идея? — Не знаю, — прошептала Элизабет, — наверно да. Я снова чувствовала древнюю магию. — Хорошо, пока молчи, я отнесу тебя к мадам Блэйни, она обычно не задает лишние вопросы. Мне придется обойти Хогсмид, не хочу привлекать внимание, поэтому потерпи. Твоя мантия у меня в сумке. Элизабет кивнула, снова прижав голову к его груди, слыша, как сердцебиение Себастьяна осталось таким же быстрым. В его запахе были ускользающие воспоминания их лета. Последние дни, когда она была к нему настолько близко как сейчас. Тогда она чувствовала в этой близости огромную уверенность в их отношениях, сейчас — лишь утрату. Казалось, будто все происходило в другой вселенной, между кем-то другим, кем-то, у кого немного меньше проблем и немного больше уверенности в друг друге. Сейчас в его голосе, его движениях, его прикосновениях, она чувствовала того Себастьяна, в которого влюбилась на пятом курсе и наверно любила до сих пор. Их чувства и мысли Элизабет, что все может быть хорошо, разбивались о её желание обладать снова древней магией. Для неё это было важнее. Но сейчас, во время пути до Хогвартса, у неё не было сил отмахиваться от своих чувств. Она снова заснула. Проснулась в больничном крыле. Элизабет лежала одна, был вечер. Мадам Блэйни поправляла простыни за ушедшим пациентом, слизеринка чувствовала себя значительно лучше. — Учебный год только начался, а уже студент с переутомлением, — обратилась к ней целительница. Хорошо, что она не знала, что скрывается за этим «переутомлением», — с тобой все в порядке, возьми это зелье и обязательно выпей половину сегодня вечером и вторую половину утром. — А сколько время? — Восемь часов, воскресенье, на ужин не успела, — значит спала она не так долго, как думала. Голова немного кружилась, но она уже могла спокойно ходить. Значит одного дня хватило. Ей нужно было найти Себастьяна, чтобы узнать сколько времени прошло в руинах. Она больше не чувствовала в себе следов древней магии. Мысли, что её план провалился, слизеринка старалась перебивать аргументами, что это был первый раз. Что сейчас она пустой сосуд, который нужно наполнять постепенно и понемногу. В гостиной Себастьян сидел рядом с Имельдой. Слишком близко. Джонсон сощурилась. Ей казалось, что она превращается в Сэллоу со своим возникшим желанием подойти, случайно дотронуться, показать, чей он на самом деле. Утром она не замечала совпадений в поведении с Имельдой и с ней. Но сейчас короткое расстояние между ними её раздражало и казалось первым шагом. А где первый там и второй. Не успела слизеринка к ним подойти, как Рейес её заметила. — Бет, я тебя искала, ты где пропадала? — Имельда улыбнулась и пошла в её сторону. Себастьян за ней. — А Себастьян не рассказывал? — Нескрываемое раздражение. Джонсон молилась, чтобы в неё запустили «Депульсо», она не хотела, чтобы Сэллоу видел её реакцию. Но он был рядом. — Нет, — слишком безмятежно ответила Имельда, Элизабет не понимала, действительно ли девушка не видит что происходит или просто оправдывает звание своего факультета, — я рада, что ты записалась. Пробы будут в пятницу, второго октября, через две недели. Во вторник пробная тренировка, в семь. Тебе нужно быть, чтобы мы объяснили правила. Также тебе нужны тренировки, чтобы уворачиваться от бладжеров. Наши полеты в прошлом году были слишком спокойными. В прошлом году, чтобы компенсировать отсутствие Квиддича, Имельда организовала полёты на перегонки. Малая часть учеников приняла участие, поэтому конкурентов у Элизабет было мало. Рейес она не обогнала ни разу, занимая вторые места. — Квиддич? — Подал голос Себастьян. Удивление в его голосе заставило Элизабет ухмыльнуться. — Да, квиддич, я буду пробоваться на ловца. — Вряд ли у тебя будут конкуренты. Если кто-то из второкурсников и третьекурсников не покажет себя в лучшем свете. Навыки остальных мне хорошо известны. Не подведи, — кажется, Имельда действительно не понимала в чем дело. Злиться на неё было глупо, их отношения с Себастьяном были лишь слухами на пятом курсе, а на шестом она сама не хотела подобной болтовни. И должна быть рада, что Рейес освободила их от неё, но радости не было никакой, — увидимся во вторник. Идём, — сказала Имельда Сэллоу. Элизабет даже не смотрела на него, чувствуя лишь нарастающую злость. И забыв о том, что хотела узнать.