Вниз по лестнице

and the touch of a hand lit the fuse of a chain reaction of countermoves to assess the equation of you checkmate, i couldn't lose

— Ты бы хоть постеснялся так быстро флиртовать на людях, а то придется пускать слух, что ты так пытаешься заткнуть боль от того, что я тебя бросила, — Имельда села между Элизабет и Себастьяном, вопреки саркастичной фразе, тон её был серьезным, — когда я возвращалась с утренней тренировки, в сарае с метлами я наткнулась на неприятную для вас личность. Не знаю, что эта тупица собиралась сделать с вашими метлами, но можете отправить ей сову с пожеланиями поскорее привести в порядок свои волосы. И найти логичное объяснение для родителей, почему ей нужна новая мантия. Милисента Кэрроу. Девушка, которая была на курс младше их. Избалованная и высокомерная, могла быть женской версией Септимуса Малфоя, но даже для его уровня была слишком глупой. Их курс был удивлен, когда владелица фамилии чистокровного рода резко обратила внимание на деревенского юношу, а не на его именитого друга. Весь пятый курс она пыталась привлечь внимание Себастьяна: глупо смеялась над его шутками, которые были произнесены в разговорах с другими людьми; показушно садилась напротив него в библиотеке, а когда он не делал шаг навстречу — сама приставала с глупыми вопросами; садилась рядом вечерами, которые проходили в гостиной в одиночестве, невзначай касаясь и неловко хихикая. Сначала Себастьян дружелюбно реагировал на её действия, проводя черту, но не отталкивая прямо, а когда понял, что от девушки проблем больше, чем шанс, что однажды она ему пригодится — предпочел вместо гостиной коротать время в крипте. И вот, в этом году, когда, как Кэрроу казалось, она добилась своей цели — Себастьян не пришёл. И на следующий день вновь возобновил частое общение с «поганой грязнокровкой» — фраза, которую Милисента произносила в сторону Джонсон достаточно часто, чтобы в один из дней своего пятого курса, Элизабет показала ей что такое древняя магия на обычном доспехе. Намекнув, что то же самое может случиться и с Кэрроу. Она отступилась от оскорблений, но своих попыток завоевать Сэллоу не оставила. Слова Имельды заставили Себастьяна и Элизабет прыснуть от смеха. Даже Оминис, которому Милисента успела надоесть, улыбнулся. Слишком часто в прошлом году она пыталась набиться к нему в друзья, чтобы стать ближе к его другу. Игроки в Квиддич знали, что хоть метла находятся в общем доступе, а сарай редко закрывается — на них накладываются защитные чары. Если взять одну метлу с недобрыми намерениями — остальные тут же нападают. Одни бьют прутьями по голове, другие под зад выгоняют на улицу, а третьи пускают по воздуху пыль и скопившиеся листья, не оставляя внешнему виду негодяя шансов остаться таким же, как до несвершившегося злодеяния. — Надеюсь это первый раз, когда ваши отношения влияют на нашу команду, а то иначе… — Рейес посмотрела сначала на Себастьяна, потом на Элизабет. О несостоявшемся свидании знала вся школа. Кэрроу плакалась своим подружкам, а те не ленились рассказывать всем остальным о непорядочности Сэллоу, приплетая ко всему Элизабет. Ученики дополняли слухи и придумывали разные концовки, а сама слизеринка, благодаря соседкам, знала минимум семь версий произошедшего. Те, которые заканчивались его потрепанным видом рядом с Джонсон, частично были правдой, только оба знали, что никто их не мог видеть, ведь из крипты до своих комнат они добрались под заклинанием невидимости, а на «Астрономии» встали в пару не друг к другу, переваривая произошедшее и обдумывая статус их отношений. — Ну и как ты без нас тогда будешь? — Улыбнулся Себастьян. Троица уже доела свой завтрак и собиралась уходить, — Кэрроу уже получила по заслугам, думаю, страх перед тобой будет выше желания мне насолить. И кстати, — он сделал паузу, — это я тебя бросил. Самодовольная ухмылка не сходила с его лица и на последних словах он быстро пошёл в сторону выхода, не дав Имельде ответить. Элизабет посмотрела в её сторону и закатила глаза. Они обе знали, что не Себастьяну делать вид победителя в этой ситуации, но тактично не стали об этом упоминать, давая Сэллоу плюс один повод для повышения самомнения. Оминис тоже встал, Себастьян ждал их у выхода. Рейес разрядила обстановку между ними. Даже если парни надеялись не возвращаться к теме древней магии на письме от Мраксов, Элизабет так просто оставлять это не планировала. Оминис не сказал конкретную дату, но у неё оставалось чуть меньше двух недель, чтобы убедить друзей. Прошло два месяца с начала учебного года, в возвращении древней магии Джонсон начала делать успехи, которых надеялась достичь хотя бы через пол года. Если не говорить о том, что вообще сомневалась в верности своего плана, морально готовясь на всю жизнь остаться без силы, которая была дана ей судьбой и которая исчезла по её же вине. Но у неё получилось. И если есть более короткая дорога — она сделает всё, чтобы сломать каждое препятствие. Сначала Себастьян. Мишень попроще, для которой пара козырей в рукавах была припасена давно. Сегодня они собирались до Северного болота Форда, Сэллоу ушёл в свою гостиную, чтобы собраться, а девушка в свою. Требовался ей только дневник Исидоры, в котором был описан способ изымания боли из души человека. Их ситуация была сложнее — проклятие было намного меньше, Элизабет уже представляла, сколько практики ей потребуется, чтобы не зацепить вместе с ним ничего лишнего. — Себастьян, — девушка постучала в дверь мужского общежития и, не дожидаясь ответа, приоткрыла её. Парень один сидел на расправленной кровати, небрежно из сумки вытаскивая школьные учебники, которые сегодня не пригодятся, — а где Оминис? — Пошёл прогуляться, — то есть, пошёл в крипту. Название тайного места они старались не произносить в стенах школы. Никто ничего не поймет, но вопросы появиться могут, — я готов. Себастьян подошёл к девушке. Элизабет сделала шаг вперед, Сэллоу вздрогнул, чувствуя её грудь своей. Она положила руки на его плечи, встала на носочки и оставила легкий поцелуй на его губах. Слизеринец удивленно смотрел на неё. Они не первый раз оставались вдвоем с того вечера, но первый раз, когда Элизабет сама к нему потянулась. Себастьян одной рукой притянул её за волосы, а вторую положил на талию, оставляя короткий, но более глубокий поцелуй. — Всё равно я не позволю тебе попасть в поместье Мраксов, — Элизабет укусила его за нижнюю губу в отместку и отстранилась. Если бы Себастьян был глупцом, на которого можно повлиять только этим, Элизабет никогда не позволила их отношениям стать даже дружескими. — Ты передумаешь, — улыбнулась она, — сегодня мы отправляемся в Фелдкрофт, к Анне. Я уже отправила сову, думаю, ещё минут десять, и она будет знать о нашем скором появлении. — Вряд ли ты меня убедишь, — Себастьян попытался наклониться для ещё одного поцелуя, но вместо желанных губ почувствовал лишь останавливающий его палец. И в то же время пожалел, что до конца не воспользовался ситуацией, которая была пару минут назад. — А че, ты уже с новенькой мутишь? Или Имельде изменяешь? — Засмеялся низкий голос. Шторка дальней кровати отодвинулась и на них посмотрел пухлый сосед Оминиса и Себастьяна Харпер Крэбб, следом откусывая кусок пирожного, коих на его кровати лежало ещё три штуки. Скорее всего их было больше, но остальные скрывала штора, — С тебя пять… Нет, десять лягушек за молчание! — Мы с Имельдой расстались, — раздраженно ответил он. — Да мне пофиг, но ты же не хочешь, чтобы директор узнал, что ты где-то за стенами замка шляешься без разрешения? Вот жду десять лягушек и пачку тыквенных пирожных завтра за молчание. Себастьян резко поднял ученик со своей кровати и запустил его в сторону соседа, который успел укрыться, волнуясь, кажется, не за свою голову, а за лакомство у него в руках. Элизабет хихикнула и вышла из комнаты. Нахождение за стенами замками не отслеживалось, но наказывалось, если ученика заметят преподаватели или кто-то настучит. Такие правила как бы говорили: «Делайте что хотите, только не создавайте нам проблем». Они и не создавали. — Придется воспользоваться камином в Хогсмиде, раз теперь нам нужно в «Сладкое королевство», — сказала девушка. Себастьян всю дорогу недовольно фыркал, а когда на кассе с печалью в глазах отсчитывал монеты для оплаты, Элизабет взяла инициативу на себя. Хотя её кошелек тоже страдал, всё равно «приятно, когда друзья находятся у тебя в долгу», процитировала она слизеринцу его же слова прошлого курса. Добрались до Фелдкрофта они быстро. — Анна, я так рад тебя видеть — Себастьян сразу обнял сестру, которую не видел чуть больше месяца. — Рада, что в этот раз ты пришла на своих двоих, а не на руках моего братца, — улыбнулась Сэллоу, которая до сих пор помнила, как слабое тело слизеринки они относили в комнату Себастьяна, а потом заговаривали Соломону зубы, чтобы тот не решил неожиданно зайти в комнату племянника. — Мы по делу, может нам лучше пойти в одну из комнат? — Элизабет не знала, как аккуратно спросить дома ли их дядя. Ему становиться свидетелем их разговора не нужно было. — Можем остаться в гостиной, я одна дома. Пока садитесь, я заварю чай, — девушка последовала на кухню. Только когда Анна отвернулась, Элизабет заметила глубокую печаль в глазах Себастьяна, который до этого момента улыбался своей сестре так ярко, будто ничего не происходило. Будто лицо девушки не было бледным, а походка медленной. Будто она не прикладывала усилия для каждого шага и каждого вздоха. Болезнь не прогрессировала после смерти Виктора Руквуда, который наложил проклятие, но казалось, что девушке самой начало надоедать своё состояние. Когда они сели за стол, Себастьян снова переменился — шутил, рассказывал о жизни в Хогвартсе, о жестокости Имельды и тяжких тренировках. Элизабет узнала, что до неё место ловца занимала Анна, которая тут же пригрозила, что по возвращении школу планирует занять это вместо вновь. Это была бы первая конкуренция, от которой Элизабет не отказалась бы. — Так что у вас за дело? — Чай за болтовней уже почти был выпит. — Сядь ближе ко мне, — Анна вопросительно посмотрела на неё, но Элизабет кивнула. Девушка поняла, что сегодня её брат узнает их небольшой секрет, тревога отражалась в её глазах, но она послушно пододвинула стул. Элизабет положила руку на грудь Анне. Всё было также. То же разнообразие цветов, среди которых был самый маленький, тёмно-зелёный, паутиной обрамляющий всё остальное. Девушка аккуратно попробовала поднести палочку к тому месту, где ранее была её рука. Если бы не закрытые глаза, Элизабет заметила, как Себастьян тревожно дёрнулся в этот момент, не понимая, что происходит. Теперь она не только видела энергию, но и чувствовала её кончиком своей палочки. Чувствовала, что может достать её, взаимодействовать с ней. Сейчас это могло привести к большим рискам, но чуть позже… — Себастьян, — она отстранилась от Анны, — теперь я могу сказать точно: я вылечу твою сестру. Прошло несколько молчаливых минут, в которые Себастьян пытался полностью понять смысл сказанного. Эти слова словно огромный молот ударили его по голове. Парень уже потерял надежду, слишком долго его держали в неведении, а рассуждения Элизабет о древней магии вновь и вновь проносились в голове. Он пытался смириться, что девушка может быть не способна на эту реализацию хранимой ей силы. Он отказывался сдаваться в поисках средства, которое поможет его сестре. Но в итоге помощь нашла его. Он не верил, думал, что это злая шутка, незаметно от девушек пару раз ущипнул себя под столом, но нет. Он здесь. Они обе смотрят на него. Элизабет с улыбкой, Анна, наконец-то, с надеждой. На каждую попытку Себастьяна сестра реагировала смиренно, позволяя проживать брату горе так, как ему нужно. Пока эти попытки не привели в катакомбы. Но этот взгляд был другим. Анна верила в способ Элизабет. В голове Себастьяна уже крутились яркие картины возможного будущего: как они, теперь уже вчетвером, гуляют по Хогвартсу, устраивают с Анной импровизированные матчи, как его сестра снова ждёт его каждое утро в гостиной перед походом в большой зал, их смех с Оминисом после очередной глупой шутки над ним. Он отдал бы всё, чтобы вновь проснуться под их шушуканья, чувствуя во рту конфету «Берти Боттс» со вкусом рвоты. Себастьян заметил, что из его глаз текли слёзы, когда Элизабет подошла к нему, наклонилась, вытерла одну большим пальцем и крепко обняла. Он знал, что завтра ему будет стыдно за проявленную слабость перед девушкой, которой он меньше всего хотел позволять видеть себя таким, но сейчас он думал лишь о том, как снова хочет слышать смех сестры рядом с собой. — Это значит, что нам помимо тренировок теперь придется помогать тебе нагонять программу? — Голос дрожал от радости. — Возможно, мне это действительно скоро пригодится, — Анна пододвинула свой стул ближе к Себастьяну, взяв его руку в свою. — Но надо будет подходить к этому с особой аккуратностью, — серьезно сказала Элизабет, — не торопи меня. Нам нужно будет поискать парочку браконьеров или остатки «Пепламб», чтобы практиковаться на них. В идеале выучить пару проклятий. — Я сделаю всё, что ты скажешь, — ответил Себастьян. Будто не сделал бы в любом другом случае. — А ещё нам нужен сосуд, чтобы поместить проклятие Анны в него. Гоблинский, — Себастьян по привычке поморщился, — в прошлом году я помогла одному спасти лунтеленка от браконьеров и не взяла плату. Самое время найти его. — Хорошо, — Себастьян пытался сохранять серьезность, но его дергающаяся нога и учащенное дыхание выдавали его внутреннее состояние, — надо отправить письмо Оминису обязательно! Прямо сейчас! — Не нужно, я сама ему скажу, ты можешь сболтнуть лишнего, — Элизабет не хотела, чтобы Сэллоу понял, что его друг узнал обо всем раньше него. Их отвлекла открывающаяся дверь. Гостиная в доме Сэллоу находилась напротив. Вошедший Соломон сначала вопросительно посмотрел на них, не ожидая увидеть племянницу не в одиночестве, а после молча развернулся в сторону своей комнаты, не обращая на Себастьяна внимание. — Дядя, — он подал голос. Впервые с момента смерти родителей он чувствовал какую-то связь с ним. Он чувствовал, что должен поделиться радостью с единственным родственником, который напрямую разделял его боль, — Бетти вылечит Анну. С помощью древней магии. — Упрямый щенок, — Соломон резко направился в сторону Себастьяна, схватив его за ворот рубашки — как, Мерлин тебя дери, ты не понимаешь, что нет способа её вылечить безопасно? — Обе девушки вздрогнули. — Отпусти меня, грёбанный старик, я был прав, тебе правда плевать на неё, — одной рукой он нащупывал палочку, а второй пытался безуспешно освободиться, но мужчина был больше и физически сильнее его. А его взгляд. Элизабет знала этот взгляд пропитанный ненавистью. — Депульсо, — девушка резко достала свою палочку и направила её на Соломона, сильный удар по стене заставил картину на стене упасть, а лесника на ней жалобно охать, но никто на него не обратил внимания. — Мелкая поганка, — Соломон пытался подняться, а девушка не выпускала палочку, готовясь защищаться. Она напала первая и напала бы снова, лишь бы Себастьян не попытался совершить свою старую ошибку, о которой дядя не знал. Или… — А чего не «Империо» в этот раз? — Знал. — Не смей так её называть, — Себастьян достал палочку и встал рядом с девушкой. Не такую реакцию он ожидал на радостную новость. — А то что? Снова попытаешься меня убить? И откуда, гаденыш, ты только успел выучить «Аваду Кедавру». — Он помнил. Он помнил всё, что случилось в катакомбах. Но молчал до этого момента. Палочка Себастьяна выпала из рук, осознание этого подействовало на него сильнее всякого «Экспеллиармуса».