Люблю тебя, больше чем БДСМ

— Такое ощущение, что в этом классе учатся одни ленивые разгильдяи! Я не понимаю, у вас так много дел, что на мой предмет времени не хватает вообще? Какие у вас могут быть дела кроме учебы? — Да вы сами прекрасно знаете. Мы вас не один раз видели в баре на набережной, при чем не в одиночестве. Думаете, мы не знаем, чем вы там занимаетесь? — Молчать! Моя личная жизнь хотя-бы не мешает мне справляться со своей работой, а вот вы, как я погляжу, слишком много времени ей уделяете. — Ну извините, что нам не интересна ваша наискучнейшая подача материала. — А, так это ещё и я плохо свою работу делаю?! Вообще-то, если вы не знали, основная работа учителя в школе — наблюдение за дисциплиной и чтение материала из учебника. Я вам разжевывать каждую элементарную деталь вообще-то не должен, вы сами должны изучать материал. Если бы вы сами прикладывали усилия и делали хоть что-то, понимали бы нормально. И если до кого-то не доходит с первого раза, это уже совсем не мои проблемы. Надо сидеть и разбираться, а не обвинять во всём меня, тем более если я свою работу выполняю так, как надо. Очередной урок химии, точно такой же, как и все остальные. Даже разговоры с ненавидимым абсолютно всей школой Алексеем Дмитриевичем практически слово в слово те же, что и в прошлый раз. Как будто все уже выучили реплики, которые надо кидать в ответ на учительские наезды, и теперь кричат это уже без особого энтузиазма. Химику же было всё равно на то, в который раз уже повторяется этот диалог, он орал неприлично громко практически на всю школу, не задумываясь о том, что в соседнем кабинете с его поведения смеётся даже учитель, не говоря уже про три десятка школьников. Первый урок только начался, ни один из присутствующих десятиклассников даже проснуться до конца не успел, а «ебанутый старикан», которым его в его тридцать лет называли незаслуженно, уже устроил свой особо эмоциональный ликбез. Несмотря на это, вся школа только так его и называла, ибо каждый урок в каждом классе с ним проходил на повышенных тонах. Кто-то особо чувствительный всё так же яро отвечал ему, оправдываясь за весь класс, в то время как все остальные продолжали спать в сидячем положении и вполуха слушая эти тирады. Разве что местный Граф Гейство сидел с широко распахнутыми глазами и почти идеальной осанкой, так как Алексей Дмитриевич всё время смотрел озлобленными глазами именно на него. А у Жени с восьмого класса, с самого начала курса химии с этим предметом и с преподавателем, ведущим его, были большие проблемы. Если ебанутый старикан увидит, что ему всё равно на то, что он думает о подростках, вызовет к доске, там произойдет привычный спектакль, где один будет пытаться подлизаться, а другой выругаться громче, и в журнале будет стоять ещё один двояк рядом с шестью другими. Ему и их хватает, так что от новых скандалов и не особо приятных оценок надо поберечься. Мужчина останавливаться не собирался, через ещё пять минут последний самоотверженный притих и уже не пытался возражать, словесная перепалка превратилась в особо эмоциональный монолог, который все присутствующие были вынуждены слушать. Это лучше, чем контрольная, но в ушах от этого крика звенело уже, наверное, у всех. И когда тяжело вздыхать начали даже самые терпеливые, сзади, со стороны двери, послышалась возня, и в класс проплыла спокойная как удав Жук, будто и не торопившись на урок, который шел без неё уже пятнадцать минут. — Здрасте, Алексей Дмитр-ри-и-иевич. — С такой же расслабленной ухмылкой прорычала Соня, покачиваясь с пятки на носок около двери. — И кто же у нас тут явился… — Мгновенно запихнув весь гнев куда-то внутрь себя, прохрипел мужчина, видимо придумывая, что сказать опоздавшей, так нагло ворвавшейся в кабинет во время его тирады. — Я. — Самодовольно протянула девочка, растянувшись в ещё более широкой улыбке. Алексей Дмитриевич эксцентрично замахал руками, видимо подбирая в голове слова и не желая стоять в это время без движений. Голубоглазая с тем же невинным видом поплясывала у двери, выжидая хоть каких-нибудь слов, дабы не шествовать до своего места в напряженной тишине. Пока преподаватель продолжал что-то хрипеть, открыв рот как рыба, чья-то осторожная рука одернула её за подол короткой теннисной юбочки. — Помоги… — Прошипел сидящий на последней парте парень, стараясь разжалобить девочку кошачьими глазками и дрожащей нижней губой. Все знали, что проникнуть в затуманенный гневом разум ебанутого старикана и навести там свои определённые порядки может только особенно талантливая особа. Только вот если эта попытка окажется неудачной, от ещё больших неприятностей этому храбрецу потом будет не увернуться, так что никто до сих пор так и не попытался отвлечь его от претензий. Жук относилась к той категории людей, которых не пугало вообще ничего, а в совокупности со всеми её обольстительными способностями становилась одной из тех, кто мог хотя-бы попробовать умерить пыл взбесившегося преподавателя. Она подумала над этим рискованным предложением пару секунд, слабо улыбнулась сама себе и кинула свою сумку на последнюю парту прямо на лежащие там учебники. Пока ебанутый старикан пытался выдавить из себя хотя-бы пару слов, голубоглазая зачесала непослушные короткие волосы назад и медленной, извилистой походкой направилась к учительскому столу, виляя бёдрами так, будто одна нога была короче другой. — Это… это… — Даже покраснев от напряжения, прохрипел Алексей Дмитриевич, трепля потрясывающимися руками короткие черные волосы. — Чш-ш-ш… — Соня резко подскочила ближе и, встав на носочки, приблизилась к его лицу, насколько это вообще было возможно. — Давайте говорить друг с другом понежнее. — Она подняла к его груди расслабленную руку, пара пальцев поползла всё выше и выше, выписывая на ткани пиджака узоры. — Вы так напряжены… Эта кучка безмозглых амёб снова заставляет вас злиться? М-м-м… Может помочь вам расслабиться? Алексей Дмитриевич перестал пытаться что-то предъявить в ответ на опоздание и все ещё расфокусированными глазами уставился на школьницу, томно смотревшую на него из-под ресниц. Светло-голубые глаза потемнели, стали опасно блестеть, Соня тяжело задышала и в сотый раз облизнула губы, дыша ртом и не смыкая их. Десятиклассники притихли и насторожились, дабы не спугнуть момент и случайно не помешать своей спасительнице, даже те, кто спал до её прихода, сейчас таращились на них двоих исподлобья, не рискуя приподниматься. Жук продолжала шумно дышать практически в лицо преподавателю, хотя ноги уже затекли и начали отчаянно требовать смены позы. — По соседству есть пустой кабинет, я могу снять с вас всё напряжение без лишних глаз. Давайте оставим этих неучей. — Жук спустила одну руку ниже и невзначай расстегнула две верхних пуговиц на белой рубашке, оголяя бледную кожу ключиц. — Я так не хочу, чтобы вы портили себе настроение из-за них с самого утра. Когда химик стоял уже пять минут без слов и без движений, все успели подумать, что у голубоглазой ничего не выйдет и им не миновать очередного скандала, тот вдруг резко выдохнул, схватил школьницу за запястье и поволок за собой к выходу. Та крайне самодовольно заулыбалась и поплелась следом, слегка морщась иногда из-за ладони, слишком сильно сдавившей кожу. — Вы должны мне две булочки и три шоколадки. — Шикнула она парню, просившему у неё помощи, проходя мимо него. Такое происходило не в первый раз, и это выдвижение условий значило, что на этой перемене весь класс будет скидываться по паре рублей на дары, чтобы отблагодарить за спасение от ебанутого старикана. Иначе в следующий раз их храбрая спасительница откажется помогать, и придётся им сидеть слушать эти громогласные крики. Она частенько говорила, что это только в качестве благодарности, а не оплаты, чтобы её не сравнивали с дамой лёгкого поведения, но зная её характер, без требуемых шоколадок она в следующий раз так рисковать не будет. Оказаться наедине с этим психом не хотел никто, даже те, у кого стеснительность отсутствовала полностью, а Жук любила пожестче, так что этими взаимовыгодными отношениями были довольны все. — Ну, здоровья погибшей… — Вздохнул Женя, снова положив голову на сложенные на парте руки. В другом конце школы в это же время шел урок физики, на котором седьмой класс усердно писал контрольную по физике. После того как слишком добрая для этого предмета Александра Олеговна разобрала тему «Сила тяжести» на самые мелкие детали, чтобы даже самые отпетые гуманитарии поняли, как решать задачи, наконец-то был выделен час на то, чтобы написать контрольную. Девушка всё равно не могла успокоиться, после десяти минут наблюдения, она встала и начала ходить по рядам, иногда откровенно навязывая свою помощь даже для самых легких вопросов. Возможно, тем, кто хотел списать, она мешала, для чего она иногда специально выходила в коридор, посмотреть в окна и сделать там пару кругов вокруг своей оси. Следующим уроком у неё было окно, обычно она в это время проверяла тетради или разбиралась с кучей макулатуры, а сегодня оставила этот час на разговор с Дианой, которая перед этим уроком не успела забежать к ней, чтобы отвесить пару ласковых из-за двухдневного игнора. Саша видела, что ей пришло около полусотни гневных сообщений от подруги, но от чего-то не торопилась отвечать, наверное, хотела оставить этот разговор для личной встречи. Личная встреча обещала быть страшной и громкой, наверное, возмущаться этому внезапному исчезновению отовсюду Диана будет долго и громко. Успокаивала Саша себя тем, что девушка хоть и злиться, зато волнуется за неё, значит, ей не всё равно на её состояние после той встречи в клубе. Закапываясь всё глубже в эти мысли, она вскоре перестала ходить по кабинету и упала в своё кресло, уже не наблюдая за учениками, а глядя куда-то в пустоту. Всё ещё мучали мысли об увольнении, вроде хотелось остаться, а вроде необходимо было уйти, чтобы не убивать своё ментальное здоровье. Возможно, всякие Жуки от неё и отвяжутся со временем, но лечить потом всякие неприятности с психологом несколько лет не хотелось. С решением она определиться никак не могла, все доводы «за» и «против» она себе уже привела, и теперь просто бездумным взглядом таращилась в стену, надеясь на то, что станет хоть чуть яснее после разговора с Дианой. По началу она даже и не заметила, как прозвенел звонок, как семиклассники сдали работы и вышли в коридор, как она осталась совсем одна. Опомнившись через пять минут из-за слишком громкого шума в коридоре, она схватила со стола телефон и почти бегом направилась на первый этаж, чтобы Диана не нашла её самостоятельно и не подвесила на шнурок к потолку прежде, чем она успеет перед ней объясниться. В спортзале было пусто, обычно с физкультуры отпускают за пять минут до звонка, оставалось только найти девушку в учительской, где стояла пара компьютеров и хранился некоторый инвентарь. Обычно учителя ютились там, если только одна из них сейчас не идёт уверенной походкой к кабинету физики для того, чтобы свернуть одну шею. — Диан…? — Робко протянула Саша, просунув голову внутрь маленькой каморки. Но внутри никого не было. Вроде бы до перемены, на которой половина школы стекалась в столовую, было ещё далеко, они должны быть где-то неподалёку. В принципе если где-то сейчас Диану и можно было найти, то около кабинета физики, куда на её поиски сейчас отправляться крайне не хотелось. — Ой, кто это тут у нас объявился? — Послышался недовольный голос из-за спины. Разъярённая смерть с черными волосами нашла её сама, и теперь стояла сзади, скрестив руки на поясе и выжидающе стуча ногой по полу. Саша, растянувшись в неловкой улыбке, медленно развернулась и вжалась в стену рядом с дверью, второпях настраиваясь на серьёзный разговор. — Где ты была всё время? Я уже начала думать, что ты под дверью все два дня валялась. — Увидев испуг в глазах напротив, девушка смягчилась и заговорила на порядок спокойнее. — Да так… к родителям поговорить ездила, там связи не было, вот не могла ответить. — Ничего себе, в ту деревню, откуда ты приехала? Это что за важный разговор такой, чтобы ради него ехать за три пизды в единственный выходной? — Увольняться хотела. До сих пор об этом думаю. — Так… не надо поспешных решений. — Злоба с лица черноволосой сразу же исчезла, она обеспокоенно заломила пальцы и подошла ближе, чтобы громкий голос не летел раскатами по большому залу. — Что случилось? — Что-то мне кажется, что возня с Жуковой и остальными на неё похожими не стоит всех моих нервов. Я хотела учить детей, а не извращенцев. Мне тут слишком некомфортно, наверное, стоит найти работу, где придётся меньше контактировать с людьми. Диана заметно помрачнела, задумалась о чем-то и опустила глаза в пол. — Может быть встретимся сегодня где-нибудь, поговорим по душам? Мне слишком тяжело в последнее время оставаться с этими мыслями наедине. — После пары минут напряженного молчания пробормотала Саша, вспомнив о изначальной цели своего визита сюда. — Можем выпить чего-нибудь, только не в стрип-баре. — Вау, неужели вы меня куда-то зовёте? Мы же работаем завтра вроде, чего это ты резко надраться захотела? — Не надраться, а чуть-чуть выпить. И что, это так странно выглядит? Неужели я и в правду на монашку похожа? — Да нет, просто зная, как ты к работе относишься… ну, и где тогда пить будем? Может прям у тебя? Если тебе во всяких барах некомфортно, я вообще без понятия, куда идти. — Если ты не становишься буйной, когда пьёшь, то можно и у меня. — Чуть расслабившись и убрав с лица выражение тяжелейшей печали, хмыкнула Саша, пряча замёрзшие ладони в карманы брюк. — Ага, ты за кого меня принимаешь? Ничего не буйной становлюсь, просто смеяться со всякой хуйни начинаю. Так что, значит к тебе? — Ко мне, получается. Приходи тогда часов в… восемь, я вернусь домой сегодня где-то в пять в лучшем случае. И у меня дома кроме чая ничего нет, поэтому поручаю тебе закупиться чем-нибудь не особенно страшным и невкусным. — Окей, но, если мы не допьём три бутылки коньяка за один вечер, я приду к тебе потом ещё раз. И хрен ты меня выгонишь. — Без проблем, иди уже, а то у тебя какая-то драка, судя по звукам, в раздевалке началась. — У меня сейчас урок с пятиклассниками, там без драк не обходится никогда. Пожелай мне удачи, если я не выберусь оттуда живой, придётся тебе пить в одиночку. Диана напоследок ободрительно пихнула подругу в плечо и своей фирменной походкой терминатора направилась к мужской раздевалке, из-за которой и доносились звуки драки. После этого торопливо и напряженного разговора на душе стало легче, хоть настроение с утра и было не особо плохим, его портило ощущение недосказанности, которое сейчас наконец-то ушло. Предлагать пить изначально девушка не хотела, планировала просто посидеть и поговорить по душам, но видимо невовремя в голову закралась мысль о том, что без выпивки девушка не захочет никуда идти, тем более просто говорить. Наверное, не стоило так делать, беседовать хотелось на трезвую голову, а не в пьяном угаре и с постоянными запинками. Да и какая-то сомнительная авантюра: звать человека к себе домой и думать о том, что по трезваку он не согласится, ещё и записывать его в близкие друзья. Друзьям вроде бы хорошо друг с другом и без алкоголя. Но в любом случае они уже обо всём договорились, надо идти на урок и думать о сказанном времени уже нет. И к тому же, алкоголь может быть поможет открыться, чтобы избавиться от возможности посиделок в тишине.

***

За окном бушевал страшный ураган, голые ветви старого дерева били в окно под порывами редкого ветра, царапая стекло, создавая неприятную какофонию вместе со звуком ударов капель дождя, который в октябре месяце уже, наверное, должен был быть мокрым снегом. Из-за занавеса свинцовых туч на небе сегодня стемнело ещё быстрее, чем обычно, а сейчас за окнами была совсем непроглядная тьма, в которой различались лишь яркие квадратики окон напротив и гнущиеся на ветру деревья. Саша каждые пять минут вздрагивала и испуганно оборачивалась назад, волнуясь за окна, которые, судя по звукам, угрожали распахнуться или разбиться. Свет почему-то включать не хотелось, она резала сыр к вину мелкими кусочками, довольствуясь только тускловатым светом вытяжки над плитой. Риск отрезать себе палец по случайности был ещё больше, особенно из-за какого-нибудь резко удара ветки в окно, но она упорно продолжала щуриться и отмерять равное расстояние от края. Диана должна была прийти около получаса назад, и в другой день Саша бы точно подумала, что она и вовсе не придёт, хоть оснований думать, что её кинули, у неё не было. Но, смотря на то, какой ужас творился за окном, становилось понятно, что она скорее всего сейчас продирается сквозь порывы ветра, который сегодня рвался во все стороны сразу. С её телосложением бороться с бушующей природой было даже опасно для жизни, скорее всего она придёт вообще на час позже обещанного. Девушка уже даже успела закончить нарезку закуски и ушла в спальню. Решено было пить в ней, там на окне висели плотные шторы, стук капель об окно слегка приглушался, да и атмосфера была приятней. Рядом с небольшим диваном у стены стояла тумбочка, на ней деревянная разделочная доска и расположилась. Когда прошло ещё минут двадцать, и половина сыра пропала, в дверь наконец-то постучались. — Пиздец, меня сдуло и в стену кинуло по дороге сюда. Это ужас какой-то. — Из коридора в теплую квартиру ввалилась продрогшая Диана, стряхивая по пути воду с влажных волос и не менее мокрого рюкзака. — На, я надеюсь, что по дороге там ничего не разбилось, хотя это было очень вероятно. В рюкзаке что-то громко звякнуло, когда Саша не успела его подхватить и подцепила у самого пола. Внутри лежали две бутылки вина и бутыль коньяка, чудом уцелевшие, не разбившие и даже не треснувшие. Пока черноволосая разувалась и тихо бранилась, девушка утащила их в комнату, хоть спиртное по-прежнему даже держать в руках было страшновато. — Ну че, ждать не будем? И так поздно уже, ветер ёбаный на час задержал. — Да, наверное. Что нам в принципе ещё делать? Я тетради все за сегодня уже проверила, а так предложить могла бы. — Не-не-не, не напоминай об этой макулатуре даже. Меня сегодня припахали разбираться с какими-то отчетами по какому-то обязательному уроку, который вроде был обычным, а вроде как и нет. Хер знает, что они от меня хотели, я с Натахой посовещалась, она тоже не ебёт, про что они говорят. Вроде надо было какую-то технику безопасности зачитывать… ты чего стоишь? Наливай давай, не говори только, что у тебя штопора и бокалов нет. — Диана по-хозяйски плюхнулась на кровать и непонимающе уставилась на подругу, тупо стоящую в дверях. — Вот, и короче, а я вообще не врубаюсь, нахуя и зачем надо зачитывать технику безопасности для брусьев и бревна вот этого длинного, которое там в углу стоит. Зачем? Им там вообще делать нечего? Может для того, чтобы просто ходить в школу тоже будем каждый день выдавать на подпись листок, где будет сказано о том, что, если чье-то чадушко проткнёт себе ладонь ручкой, мы не несём за это ответственности и вообще, мы же предупреждали? Идиотизм какой-то. Вот в следующем году так и будет, я прямо вангую. Я даже боюсь представить, че там у тебя с этим творится. У тебя класс свой есть, там, наверное, каждый шаг расписывать надо. Когда вообще работа учителя свелась к тому, что мы большую часть времени не учим, а расписываемся в каких-то бумагах. — Эх, мне бы кто дал листок, где можно было расписаться, чтобы меня застраховали от одной особы по фамилии Жукова. — Хмыкнула Саша, быстро сбегав за бокалами, за которыми сегодня предусмотрительно забежала в магазин. — Меня больше бесит то, что все эти бумажки потом надо отнести сначала туда, потом обратно, потом опять туда, потом кому-то в жопу их засунуть, потом пару дней подождать для того, чтобы тебе потом сказали, что это надо было сдать неделю назад. — И не говори, пиздец, одним словом. Давай, за то, чтобы вся эта бумажная волокита исчезла и больше нас не мучала. Титаническими усилиями пробку из первой бутылки с тёмно-красной жидкостью удалось выкорчевать. Несколько боязливо принюхиваясь к кисловатому запаха настоявшегося вина, Саша плеснула себе на самое дно, боясь, что осилить у неё не получится и этого. Диана же со спокойным лицом взяла наполовину полный бокал и, даже не поморщившись, залпом его опустошила. Саша же, чуть помявшись, всё-таки последовала за ней, и, скривившись, перевела непонимающие глаза на собутыльницу, будто спрашивая, почему она даже в лице не поменялась из-за вкуса этой жижи. — Ну, как? — Заметив на себе этот взгляд усмехнулась та. — Это… это обычная сладкая водичка… только ещё какая-то горькая. — Ага, да, сладкая водичка. Сейчас час пройдёт, увидишь, что эта водичка может сделать. В принципе, хоть сладкая водичка и казалась гадкой в первый раз, неприятное послевкусие быстро рассеялось и адское пойло перестало казаться таким отвратным. Вскоре оно начало казаться достаточно неплохим, а потом и вообще вкусным, что в какое-то время даже начало пугать. Диана выругалась, обвинила систему образования во всех смертных грехах и наконец-то потребовала у подруги посвящения в её думы по поводу увольнения. Рассудок понемногу начинал мутнеть, мысли рассеивались, путались и убегали, говорить было тяжеловато, но девушка всё равно продолжала бормотать что-то о том, как же она от всего этого устала и как же это всё неправильно. Черноволосая вроде бы внимательно слушала и иногда кивала, хотя глаза понемногу мутнели и начинали лениво гулять по комнате. В перерывах между страдальческими вздохами, когда девушке надо было отдышаться и откашляться, она вставляла свои пять копеек в виде очередных бранных слов в сторону всего, на что та жаловалась. Время летело быстро, обе не заметили, как пролетел один час, потом ещё половина, первая бутылка подошла к концу, а вой ветра за окном самую малость поутих. Разговор по душам уже больше напоминал какое-то перекидывание невнятными фразами, вроде бы говорить и действовать вполне здраво обе могли, но редкие фразочки, которые иногда вкидывала Диана, сейчас почему-то дико смешили, и диалог постоянно прерывался сипящим пьяным смехом. Вскоре тема жалоб на странных детей переросла в простые рассказы забавных ситуаций с работы, где какой-то пятиклассник плашмя упал с брусьев, а ещё один девятиклассник на практическом уроке чуть не подорвал всю школу, невовремя замкнув ключ в цепи. — И короче, я ему говорю, что провода скрещивать нельзя, он что-то кивает, я потом ухожу… а они что-то хихикают сидят и… бля… короче, кого-то током шандарахнуло, там такой крик был, пиздец. — Отчаянно пытаясь вспомнить все детали той ситуации, хихикала Саша, вертя в руках уже пустую бутылку, пытаясь заглянуть в горлышко, используя его как подзорную трубу. — А вот надо было технику безопасности громче зачитывать! — Нарочито сварливым голосом протянула Диана, то падая спиной на серое покрывало, то резко с него поднимаясь, что было скорее не из-за сильного опьянения, а из-за желания встать и размяться. — Бля… слушай, походу вторая бутылка… того… — Видимо бутылка вина в руках оказалась второй, первую они уже давно опустошили и опустили на пол подле кровати. — Щас… щас, я третью достану, там вроде должна была стоять. Диана снова упала на спину, мотая ногами в воздухе, провожая пошатывающуюся подругу куда более осмысленным, нежели секунду назад, взглядом. На кухонном столе и правда стояла небольшая, приплюснутая, по сравнению с вытянутыми винными, бутылка с прозрачной светло-бурой жидкостью внутри. На кухне было свежо, окно было закрыто, но в этой комнате всегда отчего-то было прохладно, в то время как во всей остальной квартире было достаточно тепло, что ещё сильнее воздействовало на затуманенное сознание. Здешняя прохлада быстро остудила горящие от смеха и тепла щеки, мир малость прояснился, а к горлу подкатил какой-то слабый неприятный ком. Суть проблемы, поговорить о которой они и собирались, так и осталась нераскрытой, по крайней мере до конца, но после обсуждения всех и вся на душе стало легче. Увольняться девушка передумала, в ближайшее время писать заявление по собственному она точно не собиралась, хотя бы ради подруги остаться в школе стоило. Теперь осознание того, что завтра надо идти на работу, где к ней снова будет лезть несколько особенно упорных малолетних извращенцев, не вызывала страх и желание убежать подальше. Может быть, это просто две бутылки вина так действуют, а может быть мать была права, поговорить с кем-то и правда стоило. Оглядев бутылку пустыми глазами, девушка двинулась обратно в комнату, откуда начали доноситься завывания каких-то песен, призывающие её вернуться и желательно побыстрее. Черноволосая всё в той же позе морской звезды лежала на кровати, размахивая в воздухе уже руками. — Тут… какая-то другая пробка… — Упав рядом, пробормотала Саша, оглядывая горлышко, которое было закупорено не обычной пробкой, а какой-то пластиковой крышкой или чем-то похожим. — Я не знаю, её можно штопором… убрать? — Слушай… давай нахуй эту пробку, а? — Диана расплылась в какой-то непонятной улыбке и в следующую секунду резко поднялась, выхватила у подруги из рук бутылку и, откинув её в угол кровати, неожиданно навалилась на неё, придавив к покрывалу. Саша перепуганно распахнула глаза, до этого так и норовившие закрыться, и уставилась в блестящие глаза напротив, самостоятельно вжимаясь в матрас всё сильнее. — Вот мы всё об этом и об этом, почему мы уже второй месяц только говорим об этом? До куда более пьяной Александры, на удивление, сразу дошло, о чем идёт речь, несмотря на то что под действием вина чувство страха притуплялось отлично. Диана опиралась руками о кровать по обе стороны от её головы, слабо улыбалась, разглядывая плохо различимый в полумраке комнаты силуэт под собой. На пьяную шутку это было не похоже, что отвечать на это она не знала, а ответить что-то надо было, ибо девушка хоть и учитель физкультуры, в такой планке долго стоять не сможет. Вместо внятных слов изо рта вылетали только отрывистые заикания, может быть из-за того, что вариантов ответа в голове не было, может быть из-за страха и неожиданности. — Н-но мы же… мы же вроде… не встречались даже? — Единственное, что пришло в голову и было весьма весомой причиной для того, чтобы сразу не соглашаться на то, что предлагают. — А тебе важно? — Видимо реально устав держать себя на руках, черноволосая легла на подругу, практически коснувшись кончиком носа чужой щеки. — Мы знакомы уже два месяца как никак. — Но это же… как это…? — Слушай, я тебе нравлюсь? — Эм… ну н-не знаю, а д-должна…? — Не важно, ну, я же не какая-нибудь шлюха, как твоя Жукова? — Н-нет… — Пытаясь сделать спокойный вид, не поколебленный такими странными вопросами, прохрипела Саша, уже запутавшаяся в том, пугает её происходящее или скорее смущает. — Но… — Так не ломайся тогда. Дальше продолжать диалог Диана не планировала и, решив, что после каких-то действий подруга перестанет робеть и отстраняться, полезла руками вниз и потащила её домашнюю футболку наверх. Саша и правда перестала задавать вопросы, только сжалась сильнее и отвела по-прежнему испуганный взгляд в стену. Мозг снова стал работать, и дал возможность обдумать происходящее, пока удивительно быстрые руки с неё не успели стянуть штаны. С одной стороны, они же ведь и правда дружат уже два месяца, что для них обеих, наверное, много, а с другой стороны, друзья же ведь не отмечают такие события дружеским сексом? Она ещё и сказала своё «не ломайся» таким пренебрежительным тоном, что начало казаться, что ответ ей был не особо важен. Но ведь если она сейчас откажется, её же ни к чему не станут принуждать? И что сейчас делать надо? Вроде бы секс по дружбе как раз то, что она всю жизнь не понимала, а сейчас, когда это предлагают ей, даже не может решить — отказаться ей или нет. В голову снова проник какой-то тонкий, еле слышный голос, твердящий о том, что, если какой-то особенно настойчивой сегодня подруге отказать, она непременно откажется вообще с ней разговаривать и как-либо контактировать. Потерять единственную подругу не хотелось, отдаваться ей без явного желания тоже не хотелось. Секс — это же такой интимный процесс, как можно заниматься этим, когда вы даже не обговорили стадию развития взаимоотношений? — Я просто хочу сделать тебе приятно. — Прошептала Диана куда-то в шею, когда футболку удалось стащить практически до шеи, мешали снять её совсем только руки. Всё стало ещё запутаннее. Может быть, для неё было и нормально удовлетворять кого-то из друзей просто для того, чтобы сделать приятно, но для неё самой же это что-то куда более сокровенное, доверяться подруге, с которой они даже нормально не поговорили, противоречило всему, за что она боролась всю жизнь. Но тут же ведь ничего особенного, ей и правда просто хотят сделать приятно, может не стоит принимать всё так близко к сердцу? В конце концов Жук когда-то говорила, что это просто гениталии и ничего особенного в этом нет. Да и в конце концов они же не чужие люди друг другу, почему бы и нет? Вряд-ли жизнь как-то кардинально изменится, просто вечер приукрасится, никто не умрёт, планета не взорвётся. Обдумав вроде бы всё, что можно, Саша наконец-то вернулась в реальность и обнаружила, что футболка уже улетела куда-то далеко, она неловко прикрывает оголённую грудь ладонями, а Диана уже разбирается с завязками домашних штанов. В комнате было темно, только слабый светильник в другом её углу позволял видеть некоторые очертания, из-за чего девушке не хотелось провалиться сквозь землю от стыда обнаженности. Возможно, какого-то явного удовольствия от блуждающих по телу рук она и не получала, но ожидание чего-то неизвестного бегало по телу мурашками и не давало повода отстраниться и отказаться от этого предложения. Через пару секунд черноволосая расправилась и со штанами, решив оставить подругу только в нижнем белье, наверное, чтобы не пугать, и вернулась обратно к её лицу. Горячей шеи коснулись влажные губы, оставившие на ней пару влажных поцелуев как раз на том месте, где несколькими днями ранее кое кто другой оставил десяток болезненных ярко-алых засосов. Всякие мысли из головы вскоре пропали совсем, в ней эхом отражались только собственные вздохи и стыдливые стоны, когда по телу проносились незнакомые доселе ощущения. Она не думала, что ощутит что-то такое раньше тридцати лет, а тут так неожиданно всё случилось в двадцать три. Всё, что она успела запомнить из произошедшего этой ночью, то, как она минут десять думала о том, стоит ей решаться на это или нет, а потом какое-то медленно тянущиеся двадцать минут, когда была приятно, а от чего конкретно — неизвестно. Наверное, это и к лучшему, если бы она запомнила всё во всех деталях, на утро не смогла бы спокойно отправиться на работу, не вспоминая о том, что творилась вчера вечером. Когда она ещё пребывала в сознании, хоть и ощущала, как сонливость уже обнимает её своими бестелесными руками и утаскивает её за собой. Глаза медленно слипались, она вроде бы лежала на спине, раскинув конечности в стороны, и смотрела помутившимися глазами в потолок. Когда перед ними стояла сгущающаяся темнота, сверху вдруг мелькнуло довольное лицо Дианы, как-то хитро её оглядывающей. Хотела Саша притянуть её ближе к себе, но она слабо отмахнулась и уложила руки обратно на впалый живот. — Спи, спи, у меня осталось последнее дело. — Пробормотала она и вдруг куда-то исчезла из виду. Может быть, девушке показалось, может быть, даже приснилось, но засыпала она одна, хоть где-то среди ночи и чувствовала чье-то тепло рядом с собой. Завтра утром она скорее всего этого и не вспомнит из-за похмелья, но какая в принципе разница. Наверное, всё-таки непривычный разуму алкоголь так пошутил.