Люблю тебя, больше чем БДСМ

— Блять, ты мне вообще когда-нибудь звонил? Тем более перед школой? На кой хрен я тебе понадобилась? — А где тебя носит? До урока пять минут осталось вообще-то! — Когда тебя начало волновать, опаздываю ли я? — А когда ты начала говорить одними вопросами? Не в этом дело вообще, я случайно слил кое какие фоточки Дениса не тому человечку, и теперь он хочет разнести всю школу и похоронить меня под её обломками! Шевели булками быстрее, а то меня в живых уже не застанешь! — Ну, предложи ему свою жопу, хотя… это он же был конченным гомофобом? Тогда не знаю, зачем ты вообще мне звонишь? — Ты же у нас мастер прекращать истерики и успокаивать всяких… психов. Может поговоришь с ним… или… не знаю… — Я не буду. Он конченный мудила и вообще не в моём вкусе. И вообще, я скоро решу, что ты разговариваешь со мной только из-за выгоды. Научись решать проблемы сам, своей жопой, а не предлагать кому попало мою. Чао, буду минут через пятнадцать. Из телефона ещё доносились нервные крики перепуганного Жени, на которые заспанная и усталая Соня закрыла глаза и, сбросив вызов, вышла из-за невзрачной черной двери на холодную улицу. Одёрнув коротенькую юбку, на этот раз кожаную, еле-еле прикрывающую ягодицы и достаточно туго обтягивающую бёдра, она мелкими шажками двинулась в сторону улицы. За спиной остался большой и яркий клуб, в котором раз в неделю проводились одни из самых масштабных оргий во всём городе, входящих в двадцатку лучших, если верить городским слухам. День вчера не задался, потом ещё этот нудный разговор с забухавшей классной руководительницей окончательно из себя вывел, по возвращению домой Жук хотела просто лечь и заснуть несмотря на то, что на часах было только пять часов вечера. И, если бы не сообщение от знакомого, работавшего барменом в этом клубе, она бы так и сделала. Знакомый сообщил, что из клуба буквально вчера уволился сотрудник и им срочно был нужен организатор, который, по его словам, смог бы пафосно ходить вокруг и так же пафосно размахивать плёткой. Настроение такое предложение подняло мгновенно, девочка даже не стала думать о том, что нужно было сделать домашнюю работу впервые за месяц. Нацепив всё самое кожаное и обтягивающее, она убежала на всю ночь, хоть и планировала вернуться хотя-бы в шесть утра. До начала уроков и правда оставалось пять минут, а у неё на руках была только небольшая черная сумка из кожи через плечо, в которой лежала плётка, маска, небольшая косметичка и прочее по мелочи. Учебники ей особо никогда и не были нужны, она либо тырила их у тех, на чьей парте их лежало два, либо просто не привлекала к себе внимания. Сейчас так тоже можно было сделать, от чего куда больше её волновали ноль часов сна за последние двое суток и общая усталость, которая сейчас не давала развить скорость более километра в час. Первым уроком должна была химия, на которую она и в обычные дни не любила ходить, поэтому скорость снизилась и до школы она дошла как раз под конец первого урока. Если Женя выживет, наверное, долго ругаться будет, но она вроде не подписывалась на бесплатную помощь, и просто придётся прятаться от его недовольных речей остаток дня. В момент выхода из школы она хотела вовсе уйти домой и прогулять один день, но отчего-то захотелось приключений на невыспавшуюся голову, да и нужно было объявить Веронике Андреевне, что дражайшая Александра Олеговна захлебнулась в собственных слезах и больше не придёт. Да и ночь, проведённая в одном из лучших секс-клубов города подарила потерянное на несколько дней желание оттрахать кого-то в темном углу школы. И ничего не мешало ей уйти где-нибудь с третьего урока, поэтому к началу второго Жук всё-таки доползла до школы. Внешний вид буквально кричал о том, что девочка перепутала здания и пришла в слишком приличное для неё заведение, но косые и сальные взгляды преследовали её с седьмого класса, поэтому она спокойно дошла до туалета и наконец-то поправила чуть смазавшиеся стрелки. Настроение снова оказалось под угрозой, потому что юбка задиралась при каждом шаге и угрожала показать всем вокруг старые черные трусы, которые она надевала во время месячных. Её сегодняшний прикид нравился даже ей самой настолько, что хотелось трахнуть саму себя, а эти «парашюты» всё портили, ещё и настрой совращать всё, что движется губили. Несмотря на этот удручающий фактор, Жук подтянула чулки, поправила несносную юбку, и накинула на плечи черную кофту, к собственному сожалению, прикрыла ею полупрозрачный топ и заклеенные изолентой крест-накрест соски, чтобы не слишком походить на вызванную к какому-то учителю проститутку. Когда вид стал более-менее скромным, Соня теми же мелкими шажками засеменила в сторону кабинета физики, уроков в котором в этом году было как-то слишком много. Морально изнасилованный десятый класс вяло переговаривался о чём-то, лежа за партами, даже не заметил прихода особенно красивой сегодня Сони. Та недовольно поморщилась и прошла к своему месту, снова про себя отмечая отсутствие параноидально-суетливой Александры Олеговны на месте. Зато Женя, который после химии выглядел особенно измученно, сидел на месте и пустым взглядом таращился в потолок, запрокинув голову назад, тоже не замечая приближающуюся к нему девочку. — Вау, кто-то всё-таки выжил! — Хмыкнула Соня и упала на стул рядом, снова со злостью отмечая про себя задравшуюся до самого живота юбку. — Ага, но какой ценой… — Злобно прошипел Женя и смахнул с лица волосы, подставляя свету здоровенный синяк под глазом, медленно начинавший переливаться от воспалённо красного до синеватого. — Бросила меня… — Ой, нашему членовёрту впервые за много лет надрали жопу. — Я хотел, чтобы мне надрали жопу, но не так! Я за этими чертилами уже несколько лет таскаюсь и всего лишь хочу, чтобы меня кто-нибудь наконец уже выебал, а в итоге меня только пиздят и хотят отпиздить! Что за хрень? Когда я уже начну нормально жить? — Гетеро мужики всё время боялись геев, чего ты удивляешься? И… ты не пробовал в медпункт ходить? Тебя там случайно не только в глаз ёбнули? А то мне даже страшно за тебя. — Всё со мной нормально. Если бы за меня хоть кто-нибудь волновался, это бы не случилось. — Женя недовольно надулся и отвернул голову в сторону от подруги, всем своим видом показывая, как сильно он обижается. — Слыш, я не стала бы сосать кому-то из них, чтобы твою приставучую жопу не отпиздили за приставания. Ты вообще разговариваешь и зовешь меня куда-либо только потому, что считаешь меня шлюхой. Мне вообще кажется, что лучше нам не общаться, если всё наше общение сводится к тому, что ты меня кому-то предлагаешь для того, чтобы тебе пососали. — Ага, сама придумала эту теорию, мегамозг? — Да, у меня он всё-таки есть. Хорошо, что я к тебе не испытываю ничего, кроме желания пообщаться с тем, кто не хочет меня выебать, а то даже расстроилась бы из-за того, что поняла правду. Так что мне всё равно на твои обидки, которые, между прочим, абсолютно отвратительные. Думай что хочешь, но я не шлюха, чтобы вот так вот тебя спасать, тем более за бесплатно. — Хорошая из тебя подруга. — Буркнул Женя, снова сев нормально и сделав лицо проще. — А мы и не друзья. Мы всего лишь пиздим ни о чем, когда нечего делать, забыл? Так что не надо пытаться подселить мне беспочвенное чувство вины, у меня к ней иммунитет. — Да-да, мисс холодная сука, как о таком можно забыть. Оба были какими-то слишком уставшими, сил как-то спорить или ссориться не было, они оба тупо пялились в стену, недовольно щурясь из-за шума чужих спорящих голосов. — Слушай, Сашки-никому-не-дам-и-умру-девственницей всё равно нет, разбуди, как звонок прозвенит. Жук придвинула стул ближе к парте и положила на неё голову, подложив под неё руки. Голоса двадцати переговаривающихся людей мешали, но после долгой напряженной ночи слишком хотелось поспать, не важно, где, сколько и при каких обстоятельствах. Сонливость позволяла не обращать внимания на шум и прочие внешние раздражители, даже удалось заснуть минут на пятнадцать, хоть раз в пять минут из-за ноющей шеи приходилось разлеплять глаза и менять позу. Когда удачная поза была найдена, и вместо пяти минут удалось проспать аж десять, чья-то крайне настырная рука легла на плечо и начала не менее настырно его трепать. В том, что это подлые шуточки заскучавшего Женьки сомнений не было, Соня игнорировала его пару секунд, надеясь, что он сам успокоится, но, когда из-за этого затряслась и парта, она недовольно рыкнула и поднялась, переводя на соседа по парте убийственный взгляд. — Че? — Зырь… — Тихо пробормотал Женя, крайне заинтересованно разглядывая что-то за головами впереди сидящих, даже не обращая внимания на кислую мину рядом. Неторопливо проморгавшись, Жук вытянула шею, хоть рост позволял видеть только макушки одноклассников, так же разглядывающих что-то спереди. Гул голосов плавно стих и через минуту превратился в почти звенящую тишину, в которой был слышен только тихий шелест чьей-то одежды. Прийти в одежде в класс мог только один человек, из-за осознания чего Соня наконец-то оживилась и навалилась плечом на сидящего рядом Женю, пытаясь высунуть голову в проход между рядами и наконец-то узреть то, на что все с неподдельным интересом уставились. Женя недовольно закряхтел, но от парты чуть отодвинулся, позволяя соседке почти что сесть себе на колени для лучшего обзора. Увиденное заставило даже Соню удивленно распахнуть глаза и застыть в позе буквы «з» на чужих коленях. Около двери стояла никем не ожидаемая Александра Олеговна, медленными, а не привычно суетливыми движениями скидывая с плеч короткую куртку и шарф. Под всеобщее затишье она хмыкнула что-то себе под нос и, взяв сумку, оставленную у двери, не обращая внимания на класс, прошла к своему креслу, не подозревая о том, какими мерзостями на нём успели позаниматься в её отсутствие. Все присутствующие наверняка не сидели бы так тихо, если бы преподавательница была похожей на саму себя, к которой они за несколько месяцев привыкли. Вместо зашуганной замухрышки по классу сейчас расхаживала спокойная и уверенная девушка, выглядящая даже на двадцать, а не на все тридцать, сколько ей давали коллеги в учительской. Три жидкие волосины, которые она обычно собирала сзади в мелкий пучок, превратились в крепкие густые волосы, крупными золотистым кудрями опускавшиеся до линии подбородка. Из-под них поблескивали ожившие карие глаза цвета тёмного шоколада, тёмными пятнами выделяющиеся на ровной белой коже, ещё недавно бывшей блеклой, полупрозрачной и тонкой. Мелкие морщины в углах и синяки под ними чудесным образом разгладились, на щеках остались слабо выраженные скулы, а тонкие искусанные губы распрямились и приобрели более здоровый мягко-розовый оттенок. Чёрная рубашка не была идеально выглажена и заправлена в брюки, как обычно, а свободно болталась и чуть прикрывала бёдра, на которых так же свободно болтались черные джинсы. Ни единого следа от трёхдневной истерики не осталось, разве что глаза оставались чуть красноватыми и влажными. Не обращая внимания на разглядывающих её школьников, девушка подошла к своему креслу и, опустив сумку на пол рядом с ним, устало на него упала, растягиваясь в практически горизонтальное положение. За время её отсутствия его кто-то поднял выше и вот так вот лежать было не удобно, поэтому она совершенно спокойно закинула ноги на стол, не рискуя запачкать сменными кедами пару лежащих на нём бумаг. Тишина из слабой превратилась в практически звенящую, даже было слышно, как в соседнем классе за стеной русичка объясняла новую тему. Жук несколько неверяще нахмурилась и подняла голову наверх, встречая такой же ошарашенный взгляд приятеля. Саша, довольная произведенным эффектом, мимолётно ухмыльнулась и, наконец-то оглядев собственных учеников безразличным взглядом, откашлялась. — Соскучились? — Вопрос, судя по тону хриплого после долгого крика голоса, был явно риторическим. — Я тоже нет. Наверное, все в курсе, почему меня не было пару дней. Если в классе присутствуют особо отъявленные юмористы, разрешаю им посмеяться с этого, даю минуту. Но в этот раз смеяться никто не стал. Может быть из-за тишины и напряжения, висящего в воздухе, может из-за того, что смешного в этой ситуации с самого начала ничего и не было. Видимо прерывать минутку смеха Саша не хотела, поэтому молчание всё тянулось и тянулось, она на класс даже не смотрела, только безразлично поразглядывала потолок, завязала шнурки и, когда время вышло, так же спокойно и даже тихо произнесла: — А, теперь это не смешно. — Прерывая эту пугающую серьёзность, девушка наконец-то перевела несколько разочарованный взгляд на класс. — Ладно, чего это я такая скучная пришла, тут? Короче, пересмотрела я тут свои жизненные принципы и решила, что тех, кому мои старания никуда не упёрлись, я тащить на своём горбу не буду. Теперь вы либо стараетесь и делаете что-то своими силами, либо идёте говорить с завучами по поводу двойки в триместре. Мои старания вы всё равно не цените, так что зря ради этого я запариваться не буду. И работать с теми, кто не уважает меня хотя бы чуть-чуть, тоже. Саша прервалась на пару секунд и вытащила из стола свою кружку, с которой обычно выдвигалась в сторону учительской ради кофе по утрам. — Ну, времени от урока у нас осталось мало, я пойду схожу налью себе. Девчонки, если у кого-то есть проблемы с оценками, можете своими силами заработать себе что-нибудь. Посмотрю, как будете стараться, может и на пятёрку хватит. Мальчики, извиняюсь, вам придётся писать конспекты или что-то такое. Не став уточнять, понял ли кто-то намёк, Александра встала из-за стола и всё той же неторопливой походкой вышла за дверь, снова оставив учеников в одиночестве. Когда дверь хлопнула, ещё пару секунд стояла полная тишина, все только молча переглядывались, будто уточняя, одну и ту же картину ли они увидели. Когда прошла минута, девушка с первого ряда, закутанная в теплый бордовый свитер, вдруг поднялась и, несколько стыдливо пряча глаза за копной каштановых волос, побежала в сторону выхода. Когда и она скрылась в коридоре, в классе грянул гул двух десятков голосов, обсуждающих друг с другом произошедшее. — Это че за херня была? — Снова задрав голову, спросила Соня у соседа по парте. — Если бы я понял… — Так же растерянно пробормотал Женя, оглядываясь на кричащих одноклассников. — Походу кто-то захотел поиграть в крутого… — Задумчиво протянула Соня и наконец-то слезла с чужих колен. — Вау, даже не увольняться пришла. Посмотрим, сколько ещё продержится. Для неё на самом деле было удивительно, что такая, казалось бы, слабая тряпка, которую один раз кинули и довели этим чуть ли не до самоубийства, придёт не за тем, чтобы уволиться. Неизвестно правда, сколько ещё она удержит эту маску спокойствия и безразличия на лице. Несколько таких же молодых учителей, приходивших в школу ранее, увольнялись по разным причинам, а не делали вид, что им всё равно. Но такие бесхребетные люди редко могли вернуться обратно и продолжить спокойно работать, возможно все это безразличие даже не маска, а простой нервный срыв или что-то подобное. Возможно это можно вылечить таблетками и психотерапией, но станет ли она это делать, если помогает работать и почти спокойно жить в этом жестоком мире? За этими размышлениями Жук не особо заметила, как до конца урока осталось всего пять минут, а дверь вдруг распахнулась, и вышедшая недавно одноклассница вернулась. На щеках полыхал румянец, а ремень на штанах болтался в ногах, она, ничего не говоря, пошатывающейся походкой прошла к своему месту, обращая на себя внимание одноклассников. Следом за ней в класс вошла Александра Олеговна с кружкой воды в руках, поражая класс своей довольной ухмылкой на влажных губах. — Работаем, ребята. Не всё же мне за вами бегать. Теперь каждый сам за себя. Когда ребята невнятно загудели в ответ, как специально на минуту раньше прозвенел звонок, и коридор стремительно начал наполняться криками выбегающих из кабинетов подростков. Александра Олеговна снова вальяжно развалилась на кресле, жадно осушая кружку с водой, будто отходила от жестокого похмелья. Так и было, но пока что никто этого не заметил. Хоть всем и было интересно, засиживаться в кабинете никто не стал, толпа повалила на выход, включая и еле стоящую на ногах девушку, вызвавшуюся исправлять оценки. Скоро стало совсем пусто, осталась только Соня, смерявшая подозрительным прищуром преподавательницу и Женя, трогавший поболевший синяк, будто надеясь, что тот за время урока сам пропал. Сохраняя выражение крайнего недоверия и скепсиса на лице, Жук медленными, крадущимися шагами двинулась в сторону учительского стола. Саша не обращала на приближение никакого внимания, только продолжала глотать холодную воду из-под крана, на этот раз не закидывая ноги на стол. — И зачем ты такую крутую из себя строишь? — С каким-то детским недоумением спросила голубоглазая, встав в метре от Александры, на что та подняла на неё все тот же безразличный взгляд. — А тебе важно? Или грустно, что издеваться больше будет не над кем? — А, значит ты просто обиделась? — Почему сразу обиделась? Ты же вроде мне сказала, что надо закрыться от всего мира и что-то такое. Мне надоело таскаться за теми, кто этого не ценит, вот и всё. К тому же… это всего лишь гениталии. Что в этом такого? Я не знаю ни одного своего коллегу, который бы не имел целей на своих учеников, так чем же я хуже? Если для всех это давно норма, зачем я буду лишать себя радостей жизни? Ради того, чтобы меня считали неполноценной и постоянно издевались? — Да? Ну, посмотрим, как долго ты продержишься. — Всё ещё будто не веря в правдивость этих слов, хмыкнула Жук. — Я что-то радости не слышу. Вроде ты пыталась учить меня этому, можно было хотя-бы такое недовольное лицо не делать. — От тебя перегаром несёт, уверена, что тебя не уволят прямо сейчас как минимум из-за этого? — А вот с этим ты мне и поможешь. Старшая вдруг поставила кружку на стол и поднялась. Не успела Соня сообразить, с чем ей нужно было помогать, её подхватили под руку и повели в сторону двери, всё не спеша награждать объяснением. На этот раз рука не давила так сильно, даже не сжималась, а просто придерживала за предплечье и куда-то настойчиво вела. Вела вдоль по коридору, по которому сновали старшеклассники, так же удивлённо смотрящие этим двоим вслед. — Э, куда? — Девочка отчего-то начала сопротивляться и вырвалась из захвата, хоть ей ничем серьёзным не угрожали и особо не удерживали. — А, забыла, тебе же так больше нравится. — Александра хмыкнула и с силой шлепнула ученицу по ягодице, сразу же сжав и чуть подтолкнув вперёд. Соня запнулась и глупо открыла рот, быстро переводя взгляд то на свою провожатую, то куда-то вниз, будто для того, чтобы заглянуть себе за спину не хватало длинны шеи. Бегло поправив лямку сумки на плече, она непонятливо замахала руками в воздухе, спрашивая, что происходит, всё равно продолжая шагать вперёд. — А что, не нравится? Что же произошло? — Саша по лисьи ухмыльнулась и сжала мягкую кожу под кожаным подолом сильнее, специально слегка двигая ладонью и смакуя момент. Даже десятки взглядов на спине её не смущали, она только пользовалась чужим замешательством и жадно сжимала плоть под ладонью, где-то в глубине души трепетая от того, что впервые так беззастенчиво лапает девушку у всех на виду. Жук с минуту хотела скинуть с себя чужую конечность, хоть и не до конца понимала зачем, но всё-таки поняла, что ей слишком это нравится для того, чтобы сопротивляться, и просто скрестила руки на груди. — И что, теперь просто будешь ебать всех подряд? Это же жесть как противоречит твоим принципам или что там было. — Будто между прочим спросила Соня, блуждая взглядом по стенам и смотря куда угодно, но не на спутницу. — В жопу принципы, они только жить мешали. Зачем они? Жизнь идет, а я только пашу как лошадь и втираю всяким раздолбаем, что они живут неправильно. Я хочу нормально пожить и успеть хоть что-то, а тут столько возможностей покайфовать, а я тупо теряю такой прекрасный шанс. А в чем проблема? Ведёшь себя так, будто я одна такая оторва на всю школу. — Мне просто интересно, с какого хрена ты себя так ведёшь. Я думала у тебя депрессия и конец света. — Сама же сказала, что надо идти и жить дальше. А я поняла, что не живу, а просто существую, при чем с самого раннего детства, и мне это, сука, уже слишком надоело. Мне всё произошедшее глаза на мир открыло, так что мне всё равно, хорошо я поступаю или плохо, в конце концов так делают все. Если секс мне только на пользу, зачем я как дура какая-то пытаюсь с этим бороться. Впереди показался кабинет директора, поэтому продолжать этот разговор Соня не стала, только зачем-то скинула руку с ягодиц и отошла на полшага в сторону. Саша услужливо открыла дверь и пропустила младшую вперёд, всё не переставая довольно лыбиться даже перед серьёзном разговором с самой директрисой. Вероника Андреевна сидела на своём месте, работая с какими-то документами на компьютере, и в первую пару секунд даже не обратила на вошедших внимания. Никто из них здороваться и объявлять о своём приходе не торопился, поэтому, когда они подошли вплотную, женщина всё-таки подняла уставшие глаза вверх. — Ой, кто пришел! Александра Олеговна, я уж думала в живых вас больше не увижу. Извольте объясниться, в чём причина неявки на работу последние три дня? — Пытаясь скрыть вспыхнувшее внутри недовольство, сквозь зубы процедила она, сжимая опущенные под стол руки в кулаки. Александра без тени вины заулыбалась и сцепила руки за спиной, косясь на Соню, отступившую от неё в сторону всё с тем же безучастным и слегка припугнутым видом. — Понимаете… — Нет, не понимаю. С какой стати вас не было на рабочем месте? Вы даже никого сообщения не оставили и никак не объяснились, а я вам звонила, между прочим, и не раз. Неявка на рабочее место без уважительной причины и её объявления вообще-то карается увольнением. Почему нельзя было хотя-бы объявить причину нормально? — Меня морально убил поступок одной моей коллеги, я не могла прийти из-за плохого морального состояния. У меня даже есть свидетель. — Девушка указала рукой на стоящую в стороне Соню. — Сообщить об этом не могла из-за того же плохого состояния, телефон у меня всё время лежал отключенным. — И всё? — Кивок в ответ. — Вы понимаете, что это вообще не причина для того, чтобы не приходить на работу. Я бы ещё поняла, если бы вы потрудились объясниться, но нет! Вы мне показались хорошим человеком, почему такое началось? — А вы понимаете, что сейчас обесцениваете мои проблемы? Я понимаю, что надо было держать себя в руках, но я с такой подлостью столкнулась в первый раз и вообще хотела наложить на себя руки. — Мне, знаете ли, всё равно на то, что произошло, и что произошло потом, мне важно лишь то, что мои сотрудники пропускают работу, а их ученики в это время занимаются непонятно чем. И я имею полное право уволить вас прямо сейчас. — Ну увольте. — Совершенно спокойно выдохнула Саша, так же безразлично сложив руки в карманы. — Увольте. И кто будет физику вести? Когда ещё вы найдете желающих терпеть постоянную нервотрёпку с детьми за не особо щедрые деньги? Меня предал близкий человек, которому я доверяла, я чуть не умерла из-за истощения, но никто не умер же. Поговорите об этом лучше с Дианой Евгеньевной, с человеком, которого правда надо наказать. Она так поступает с коллегами, и мне интересно, как она может обращаться с учащимися. Я уверена, не у меня одной с ней были конфликты. Девушка мотнула головой в сторону стоящей рядом Сони, надеясь, что та и правда скажет что-нибудь против Дианы. Жук отчего-то стушевалась и несколько испуганно глянула на двух присутствующих, молча уставившихся на неё. — Если вы ещё об этом помните, но тот случай с носом — не какой-то пацан из параллели сделал, как вы думали. — Не привычно заигрывающим голосом произнесла она, мимолётно морщась из-за всплывших в голове воспоминаний. Вероника Андреевна чуть остыла и задумчиво нахмурилась, переводя сердитый взгляд то на одну девушку, то на другую, видимо пытаясь сопоставить все представленные причины. — Я поговорю с Дианой сегодня, но знайте, что, если ещё раз что-то подобное повторится, я даже не буду приглашать вас подписывать увольнительную. Я плачу вам не для того, чтобы вы прогуливали для того, чтобы поплакать. И я вычту пару тысяч из вашей зарплаты, думаю это будет справедливо на фоне того, что я не уволила вас после всего этого. Идите, а то ещё урок пропустите. Саша довольно хмыкнула и развернулась в сторону двери, даже не пригласив Соню за собой. Та ещё пару секунд смотрела на закопавшуюся в бумаги Веронику Андреевну и наконец-то тоже выбежала за дверь, когда Саша уже скрылась за ней. Первый звонок уже прозвенел, поэтому в коридорах почти никого не осталось, было пусто и тихо, только отрывки голосов с первого этажа доносились. — И чего ты меня сюда таскала? — Возмутилась Соня, поняв, что у неё дьявольски украли время перемены, за которое она могла бы свалить домой или хотя-бы послать кого-нибудь за кофе в маленькую кофейню в ста метрах отсюда. — Ну, мне нужен был свидетель. И ещё защитник на случай чего, вы же с ней в особо близких отношениях. Тебе же было бы только в кайф помочь мне удержаться на рабочем месте. — Не оборачиваясь на разгневанный голос, ответила Саша, слишком неторопливо вышагивая по коридору. — В смысле? Подожди, то есть ты меня таскала только для того… чтобы я ей отлизала в случае твоей неудачи? — Совсем вспыхнула Соня, разгневанно топнув и пристроившись рядом, чтобы было удобнее таращиться на старшую. — Ну да. — Да вы ахренели?! То есть ты меня шлюхой считаешь?! — А это не так? — Да ты… — Не кипятись, на правду не обижаются. — Только умиляясь с этого злого существа рядом с собой, хмыкнула Саша, мимолётно потрепав его по волосам. — Да я хоть сейчас могу вернуться обратно и такого ей рассказать, что тебя выгонят отсюда сегодня же! — Не сумев вытерпеть такого свинского отношения к себе, Жук выскочила вперёд и выпятила грудь, напирая ей на девушку. Та, на удивление, не обошла её, а вдруг резко схватила за запястья, и в следующую секунду младшая оказалась прижатой к стене, хоть и не особо сильно. — Отпусти. Отпусти, я сказала! Че ты делаешь?! Шлюхой меня считает, ещё и лезет, да я…! Докричать это гневное ругательство Соне не дали, Саша в очередной раз как-то пьяно ухмыльнулась и вдруг прильнула к чужим губам, без спроса кусая нижнюю и касаясь своим языком чужого. Возможно она просто хотела заткнуть верещащую школьницу, а может просто чувство свободы слишком ударило в голову, напомнив о том, что она за всю жизнь вроде как ни с кем не целовалась. Жук застыла на пару секунд, растерянно выпучив глаза, а в следующую секунду злобно замахала руками и потянула девушку назад за волосы, высвобождаясь. — Ты че творишь?! — Прости, не знаю, что на меня нашло. — Хмыкнула Саша в ответ, всё никак не отпуская запястья. Соня на это только сжала губы и оттолкнула девушку от себя, уперевшись ногой ей в живот. Сильно не ударив, а только надавив, она наконец-то освободилась и несколько брезгливо вытерла рот тыльной стороной руки. Саша тихо захихикала и отряхнула рубашку, всё пытаясь выяснить у самой себя, зачем был этот странный и смазанный поцелуй. — Пошла ты. Сначала шлюхой называет, а потом целоваться за каким-то хером лезет. — Яростно прохрипела себе под нос Соня и поплелась вперёд, оставляя какую-то слишком довольную преподавательницу за спиной. — А что, поцеловать было нельзя? Значит выебать себя ты позволяешь каждому, а для поцелуя особое разрешение надо? — Назойливо продолжала Саша, всё догоняя и догоняя. — Даже на то, чтобы выебать меня надо ёбаное разрешение! Поэтому я и не шлюха! И я никому не позволю целовать себя, даже тем, с кем трахаюсь. Особенно тебе. — А чего это мне особенно? — Потому что за шлюху меня держишь. Всё, я пошла, а то на урок и так опоздала, сейчас ещё объясняться. Саша всё-таки осталась позади, хотя у неё сейчас тоже по расписанию стоял урок. Жук зашипела под нос какие-то проклятия и теми же мелкими шажками вышла в основной коридор, даже забыв одёрнуть задравшуюся юбку.

***

Почему-то с уроков Жук так и не сбежала, шел уже седьмой, а она, клюя носом и рискуя заснуть прямо сидя за партой, сидела и терпела, хотя делать это было незачем. Рядом сидел довольный Женя, который ещё минуту нахваливался тем, как затащил двух необычайно красивых парней в туалет для особых делишек, раздражая своим видом ещё сильнее. Сейчас должна была начаться дополнительная физика, но Александра Олеговна снова где-то шлялась и рисковала опоздать. После того похода к директору Жук продолжала злиться, что ещё сильнее подталкивало к побегу, но до начало оставалось минуты две, поэтому выбора особо не было, уже упущен. — Так, тишина! Минуту внимания! — Дверь распахнулась и в класс ввалилась растрепанная Александра Олеговна, выжидая кого-то около двери и никак не закрывая её. — Тут какие-то интересные обстоятельства, у нас тут новенький. Я не знаю, почему всех новеньких отправляют именно сюда, но отказаться мы не особо имеем право. Да иди ты уже быстрее, чего плетешься там как не знаю кто? Из-за двери наконец-то показался силуэт высокого, худощавого парня, шедшего будто нарочно медленно, с целью всех вывести из себя. В лучах вылезшего из-за туч солнца заблестели короткие, топорщащиеся во все стороны тёмно-рыжие волосы, отливавшие ржавчиной. Он совсем не щурился и не пытался прикрыть лицо рукой, даже когда лучи попадали прямо в глаза, один из которых был тускло-голубым, а второй тёмно-карим. На щеке виднелся давно заживший и теперь просто тускло-розовый шрам, а на правом запястье темнела татуировка змеи. Новенький оглядел всех присутствующих каким-то странным взглядом исподлобья и встал на месте, продолжая медленно перемещать взгляд с одного на другого. — Это Роман… какой-то там, прости, я забыла твою фамилию. Ну, вы сами потом её узнаете, поговорите с ним потом что-ли, как там новеньких надо приветствовать. Иди, найди себе место, хватит тут стоять. Парня толкнули в спину, и тот наконец-то двинулся вдоль по кабинету, оглядывая новых одноклассников, недоверчиво таращившихся на него в ответ. Жук даже несколько испуганно рассматривала этого странного новенького, пригнувшись слишком близко к парте. Что-то ей в нём не нравилось. Может это глаза, которые из-за ярко-выраженной гетерохромии казались разными по величине и диаметру зрачка, может старый шрам и татуировка, может молчаливость и эта странная ухмылка, не сулившая ничего хорошего. Он всем своим видом походил на какого-то психопата, хоть находился в кабинете всего пару минут и за это время даже не успел ничего сказать или сделать. — Так, ну-ка сюда внимание! — Оторвав класс от разглядывания новенького, крикнула Александра. — У нас сейчас дополнительный урок, который при желании можно и пропустить. Но, как я уже сказала ранее, с теми, кто не хочет работать и хотя-бы минимально меня уважать, возиться я не буду. А поскольку у меня есть несколько человек, сдающих предмет, на этом уроке спрашивать и вызывать к доске я буду в основном их. Все остальные сидите тихо, а если будете мешать мне вести уроки, буду создавать вам проблемы двойками в аттестате, вы меня знаете. Девушка что-то ещё продолжала говорить, но большинство класса её уже не слушало. Соня напряглась ещё сильнее, но теперь уже не вспоминала тот момент из начала дня, а думала о новеньком, борясь с желанием оглянуться назад, в его сторону. Он пристроился за последней партой без соседа, и теперь всё тем же пустым взглядом сверлил спины впереди сидящих. Мысли были о том, что теперь стало ещё на одну проблему больше, ведь он наверняка не окажется простым тихоней, от которого будет ноль проблем. Она же его насквозь видит, может быть и не конкретно она, но кто-то точно от его рук да пострадает. Внутреннее чутье по этому поводу никогда не подводило, вот и сейчас почти кричало о том, что что-то будет не так. Пора бы этой череде хреновых дней закончиться, сначала Саша пришла и целоваться полезла, теперь ещё и этот странный элемент, от которого за километр веет неприятностями, пришел. — Наконец-то завтра это закончится, это ж ведь наверняка ёбаные трусы виноваты. Новые уже купить пора. — Прошептала Соня себе под нос и снова положила голову на парту, собираясь посвятить эти сорок минут пыток задачами по физике сну.