Люблю тебя, больше чем БДСМ

Проклясть бы человека, вытащившего из своей головы идею проведения физкультуры в бассейне. Особенно холодной осенью. На дворе ноябрь, температура около десяти градусов с минусом, а в школе вторым уроком гонят на физкультуру, которая в этом месяце проводится в бассейне. Уже, наверное, не осталось учащихся, не жаловавшихся на это расписание, в котором один месяц отводился на занятия в зале, а следующий в бассейне, и так по кругу. Счастливчики из девятого класса сейчас бегают по залу с баскетбольными мячами, а несчастный десятый класс жалобно жмётся к стене и смотрит на прозрачную воду, в которую их через пару минут толкнут, если не зайдут сами. Диана ещё как на зло где-то ходит и вообще не спешит приходить и давать команду. Температура воды намного выше, в ней будет теплее, хоть погрузиться в неё будет особым испытанием храбрости, а они вынуждены стоять в холодном зале, уже почти прижимаясь друг к другу как стая пингвинов. Без разрешения учителя в воду заходить нельзя из-за техники безопасности, а этот самый учитель не торопится вообще, будто специально издевается. Чуть поодаль от толпы дрожащих одноклассников стояла Соня, из всех сил показывая всем вокруг, как её бесит тот факт, что ей пришлось смыть макияж и надеть шапочку, которая, по её словам, делала её похожей на яйцо. Ещё больше бесило то, что на уроки нельзя было надевать раздельный купальник, который она так любила, который едва прикрывал то, что надо было, а обязательно нужно было натягивать слитный, который даже живот закрывал, а это же вообще кошмар! Хорошо ещё, что бёдра были открытыми, а то можно было бы сразу монашеский балахон поверх всего этого накидывать. Да даже он был бы лучше этого чёрного куска нейлона, хотя-бы не так холодно было. Ещё и серьги из трех проколов в каждом ухе пришлось вытаскивать, хорошо ещё что месячные закончились, хотя их можно было бы приплести для прогула урока или хотя-бы посиделок на лавке. Ещё и сами уроки оставляли желать лучшего. Половина класса и держаться на воде не умела, поэтому бултыхалась по-собачьи на крайней дорожке, пока несчастные, обладающие хоть какими-то умениями, плавали то туда, то обратно на скорость. Для половины человек это просто сорок минут попыток не утонуть, для второй тоже самое, потому что при любом замедление сбоку сразу сыпались угрозы понижения оценки, из-за которых приходилось ускоряться и дышать не когда было нужно, а когда становилось совсем плохо. А тот человек, который кидал эти нескончаемые угрозы, спокойно стоял около бортика и смотрел на это, насылая на себя подозрения о том, что тоже не блещет способностями плавания. К несчастью, а может и нет, Жук ещё в седьмом классе научилась практически неплохо плавать, за что редко, но получала свои заслуженные пятёрки. После этих диких гонок на воде ещё сорок минут, отведённых на переодевание и общий марафет, половина мучеников безжизненно обсыхала на лавочках, рискуя не успеть переодеться и вовремя прийти на следующий урок. Из-за всех вышеизложенных факторов не сложно понять, что ненавидела уроки в воде почти вся школа. — Так, всё, падаем в воду, и так мало времени осталось! — Из-за двери, соединяющей два спортивных зала, наконец-то вышла Диана, одёргивая короткую, облегающую футболку и такие же короткие и облегающие шорты. — Ага, как будто, блять, мы в этом виноваты. — Послышалось недовольное ворчание из толпы. Толпа медленно начала растекаться вдоль бортика, большая часть которой уже просто ради спокойствия отбежала к крайней левой дорожке, которую учителя называли «лягушатником». Жук, которая исключительно из-за нехватки оценок и ужасной посещаемости явилась на урок, скривила страдальческую гримасу и поплелась к правой крайней дорожке, которую любила больше всего, хоть мимо неё всегда ходили учителя и постоянно кидали какие-то замечания. Почему-то именно она больше всех и нравилась, наверное, потому что можно было быстрее всех свалить в раздевалку и не плыть ради этого через весь бассейн. Пара парней впереди как-то слишком быстро прыгнула в воду, и перед теплой, но такой страшной водой девочка теперь стояла одна, её предшественники слишком быстро уплыли почти к противоположному краю бассейна. — Поторапливаемся, боремся с ленью, шевелим хоть какими-то членами. — Сзади подкралась Диана, хотя может быть это просто Соня слишком глубоко погрузилась в транс и не заметила её. Просто так мимо Жуковой она пройти не могла, и, когда школьница вздрогнула из-за громкого оклика, достаточно сильно толкнула её в спину, даже не остановившись и не повернув головы. Жук хоть и попыталась устоять, сразу же поскользнулась и плашмя рухнула в воду, больно ударившись об неё животом. Еле сдержавшись, чтобы не вскрикнуть и не нахлебаться воды из-за этого, Соня всплыла на поверхность и жадно вдохнула холодный воздух, всё пытаясь подавить крик боли. Хоть лица подлой преподавательницы не было видно, что-то внутри буквально кричало о том, что та сейчас дьявольски ухмыляется и хихикает с её неуклюжего падения. Выругавшись почти в полный голос, потому что в шуме воды и летающего по залу эха голосов ничего не было слышно, и показав девушке в спину средний палец, голубоглазая всё-таки развернулась и медленно поплыла в противоположную сторону бассейна. Ширины хватало, поэтому парни плавали рядом куда быстрее, пока Жук медленно и лениво гребла руками, надеясь не умереть уже в первой половине урока. В принципе если бы весь урок можно было бы спокойно плавать туда-сюда и думать о своём, наверное, на физкультуру она бы ходила на один раз в месяц больше. Но этой мечте не суждено было сбыться, через пятнадцать минут спокойной жизни в проёме дверей показалась знакомая фигура, и в зал неторопливой походкой вошла Александра Олеговна, явно не добрым взглядом выискивая бывшую лучшую подругу. Та единственная стояла на земле, а не бултыхалась в прозрачной воде, поэтому нашлась быстро, что и сама заметила. Бросив медленно тонущих десятиклассников в воде, девушка расплылась в своей незабываемой гаденькой ухмылке и почти в мгновение ока подскочила к коллеге, услужливо покачиваясь вперёд-назад с заложенными за спину руками. — Здравствуй, очень не рада тебя видеть. — Скорчив такую же гримасу счастья, с которой обычно кого-то душат подушкой, процедила Саша, несколько маниакально скалясь и безотрывно таращась в глаза напротив. — Мне тут ведомости посещаемости и табель с оценками надо забрать, они же у тебя есть? Ты тут хоть чем-то кроме наёбок занимаешься? — Конечно, щас принесу, я тут не хуи пинаю. Может ещё что-нибудь надо? Ты такой красивой стала, могу помочь и ещё лучше сделать, есть свободная минутка? — Делая нарочито услужливый и милый вид, замурчала Диана, подлизываясь и ластясь ближе, будто нарочно пытаясь вывести на эмоции. — Не надо, мне только ведомости об этих балбесах. Давай, сделай над собой усилие, главное не те бумажки принеси. А то Вероника Андреевна ещё раз придёт, и на этот раз ты так легко не отделаешься. Иди-иди, хватит глазки строить, помимо бумажек ты мне больше нигде не интересна. Диана тяжело выдохнула сквозь зубы, всё не переставая натянуто скалиться, и удалилась в сторону раздевалки. Саша скучающе оглядела плавающих рядом десятиклассников, которые, наверное, впервые занимались при ней делом, а не просто прожигали время или занимались каким-либо видом секса. Хотела она на эту тему как-то пошутить, но её бы наверняка не услышали, поэтому она снова вздохнула и медленно поплелась мимо края бассейна, пока не заметила проплывающую мимо Соню, которую сейчас в таком непривычном виде сложно было узнать. — О, Жук, неужели ты умеешь заниматься чем-то помимо секса с кем попало? — Она присела на корточки, уже не так злобно улыбаясь хрипящей Соне, которой пришлось поднимать голову, чтобы увидеть хоть что-то сверху. — Ахуеть открытие. — Булькнула та в ответ, сразу же опустившись в воду по самые глаза. — Ну что, расскажи хоть, какой процент спермы в этой воде, или как ты там когда-то говорила? — Девяносто процентов. Пока надзирателя с громким голосом не было на посту, можно было и филонить, Жук подплыла ближе и, схватившись за бортик руками, вынырнула по плечи. — Эй, давай она сейчас выйдет, ты её как-нибудь сюда толкнёшь, а я утоплю, и будто это несчастный случай, а? Она же нам обеим жить мешает? — Ага, в тюрьму потом тоже вдвоём сядем? — Хмыкнула Саша, оглядываясь назад, будто боясь, что её саму сейчас столкнут в воду. — Да никто не заметит, все только рады будут. — Плыви давай, эта особь сейчас тебя утопит где-нибудь тут. Под недовольный взгляд исподлобья девушка разогнулась и как раз вовремя, так как из-за двери выползла Диана, держа в руках кипу каких-то бумаг, половина из которых наверняка была взята просто так, по случайности. Жук устало закатила глаза и поплыла дальше, чтобы эти двое ещё не объединились и не начали подгонять её на пару. — На, это вот за все месяцы. Всё, иди, занимайся своим любимым делом. — Да с удовольствием. Заодно ошибки твои тут посчитаю. Девушки всё продолжали перекидываться едкими фразами, которые в общем шуме зала хоть и были слышны, но всё равно плохо. Из природного любопытства пытаясь подслушать это до конца, Соня продолжала грести руками, делая вид, что продолжает плыть вперед, вытягивая шею и глядя за спину. Возможно, надеялась услышать ярую словесную перепалку, чтобы хоть как-то разбавить эти долгие сорок минут. Это любовь греть уши на чужие разговоры и сыграла с ней злую шутку; какой-то гений решил прыгнуть с бортика в воду, из-за чего она пошла крупной рябью. На это голубоглазая внимания не обратила, из-за чего на очередном резком вдохе получила водой в нос. Захлебнувшись, Жук остановилась и опустила голову ниже, чтобы откашляться и как-то прогнать воду из дыхательных путей. Этого делать явно не стоило, потому что стало только хуже, и, наглотавшись воды, девочка медленно пошла на дно, не смотря на ярые попытки всплыть и отдышаться. Горло сдавило спазмами, Соня с булькающим звуком захрипела тихие просьбы о помощи, размахивая руками над головой. На помощь одноклассников она сейчас не рассчитывала, плавали все без очков, поэтому не видели перед собой кроме воды вообще ничего, но рядом в паре метров стояло аж двое учителей, которые и могли бы заметить. В глазах темнело, горло начинало сжиматься всё сильнее, не давая даже делать мелкие отрывистые вдохи, но в какой-то момент, когда ей удалось приподняться над водой, она увидела более-менее четкое изображение двух силуэтов сверху. Александра уже уходила в сторону дверей, а Диана стояла рядом, смотря именно на неё, именно в её глаза. Отмазаться тем, что она просто не видела или что-то ещё у неё бы точно не получилось после этого. В следующую секунду вода в лёгких снова потянула вниз, почти к самому дну, и силуэт скрылся из виду, как и всё остальное. Может быть, потемнело ещё сильнее, а может хлорированная вода попадала в глаза. Всё же, продолжая бороться за жизнь, девочка слабо оттолкнулась от самого дна и снова всплыла, вынырнув наружу лишь на пару сантиметров. В этот раз перед глазами мелькнули два силуэта: Саша, которая почти скрылась из виду, и Диана, шедшая за ней быстрым шагом, делая вид, что ей что-то понадобилось. Вряд-ли она побежала за помощью, тощее тельце она бы из-под воды вытащила легко, всё-таки учиться этому вроде как должна была, да и времени на этот созыв дополнительной помощи не было. Толща воды снова сомкнулась над головой и начала толкать всё ближе и ближе ко дну, стала какой-то слишком тяжелой и уже не давала двигаться, только безвольно опускаться всё ниже и ниже. Горло сжиматься перестало, стало темно и только тонкий луч света откуда-то снаружи бил в медленно закрывающиеся глаза, провожая их в вечную темноту. Думать о том, что её бросили специально, чтобы избавиться, не прикладывая собственных рук, уже не было сил, даже жизнь перед глазами не пронеслась, только какая-то пустота, которая сейчас почему-то не пугала, а даже успокаивала. Мозг совсем перестал соображать и отключился, пропустив перед этим мысль о том, что походу вот он — конец. Если она когда-то и представляла, как умрёт, то точно не в школьном бассейне из-за того, что разругалась с учителем, который потом специально не предпринял попытки её спасти. Ну, хотя-бы не особо болезненно, даже немного приятно, тело хоть и стало тяжелым из-за воды, от которой так стремительно тонуло, одновременно с этим как-то размякло и стало лёгким, словно могло легко подняться на поверхность и взлететь после этого. Вроде бы где-то снизу почувствовалось кафельное дно, на который она опустилась, хотя тело, находившееся в состоянии невесомости, уже ничего не чувствовало. Даже свет сверху исчез. Голова совсем опустела, попытки легких вытолкнуть воду наружу прекратились, и девочка полностью погрузилась в мягкую, обволакивающую пустоту.

***

— Давай ещё раз! — Быстрей, быстрей, позовите медсестру кто-нибудь! Снаружи послышались приглушенные крики, будто из-под толщи воды, хотя холод, мелкой рябью сковывавший тело говорил о том, что из воды её кто-то всё-таки вытащил. И, судя по голосам, не Диана. Сознание медленно возвращалось, тело возвращалось к жизни, снова вызывая спазмы, выталкивающие воду из дыхательных путей. Над обмякшим и будто безжизненным телом склонилось несколько парней, взволнованно кричащих что-то одноклассникам, бегущим к ним с другого конца зала. На холодном кафельном полу на спине лежала не дышащая Соня, которой явно была нужна помощь, но присутствующие никак не могли поделить роль спасателя. На ОБЖ им вроде как объясняли, что в случаях утопления делать, но к практике приступать никто не спешил, хоть это и была любимица класса, которой в обычной жизни каждый бы хотел сделать искусственное дыхание. — Расступитесь, сучки. Сосаться никто не умеет, какие неженки. Сквозь толпу к середине прорвался Женя, стянув по дороге эту мешающую и нелепую шапочку. Возможно, если бы Жук была парнем, прибежал бы он к ней в два раза быстрее, а не боролся с некоторыми сомнениями, связанными с ориентацией, как сейчас. Но всё-таки какие-то мизерные приятельские отношения их связывали, поэтому бросать подругу умирать среди толпы этих нерешительных додиков не стал. Упав рядом с ней на колени, он пару раз надавил на холодную грудь двумя руками и, поняв, что это пока что не особо работает, принялся делать искусственное дыхание, решительно выдохнув перед этим. Когда те, кто уже несколько лет бегали по школе от похотливого Графа Гейство, начали странно хихикать, Соня наконец-то дёрнулась и подала первые признаки жизни. После очередного толчка в грудь она ожила и, откашлявшись водой, перевернулась на живот, всё продолжая надрывно кашлять. — Всё, не сдали вы негласный экзамен по ОБЖ. — Насмешливо хмыкнул Женя и облегченно выдохнул, всё ещё сидя около. — Эй, ты чего утонуть-то решила? Соня болезненно корчилась и продолжала кашлять, ответить она бы не смогла просто из-за спазмов в горле, в котором бесконтрольно сокращались мышцы. Теперь вода неприятно горчила горло, заставляла морщиться и давиться, хотя сил на это не было совсем. Наблюдатели продолжали лезть и что-то спрашивать, в ушах из-за них уже начинало звенеть, что ещё больше нагружало гудящую голову. Дианы поблизости тоже не было, а возможности обратить на это внимание окружающих, чтобы обвинить в произошедшем, не было. — Мать, тебе нормально? — Снова спросил Женя, приблизившись ближе к лицу подруги. — Блять… — Только и смогла прохрипеть Соня в ответ, прежде чем уронила голову на пол и обмякла. — Походу, надо куда-то отнести. Качки тут хотя-бы есть? Помогите труп до морга дотащить! Вытащив из толпы максимально сильного одноклассника, Женя чуть ли не посадил девочку ему на руки и подтолкнул в сторону выхода. Голубоглазая особо тяжелой не была, но сильными руками Граф похвастаться не мог и до медкабинета, находящегося почти паре метрах от выхода из зала, точно бы не донёс. Когда её прямо в мокром купальнике опустили на кушетку рядом со столом перепугавшейся медсестры, она наконец-то более-менее пришла в себя и перестала давиться воздухом. Девушка в коротком белом халате что-то взволнованно причитала, зачем-то оглядывая всю школьницу целиком. После почти добравшейся до неё смерти почему-то сильно захотелось спать, и пока все присутствующие пытались выяснить, что надо делать в этой ситуации, она балансировала на грани бессознательности, вспоминания, из-за чего она вообще начала тонуть. — Александру Олеговну позвать, наверное, надо? — Нерешительно предположил парень, принёсший её сюда. — Приведите эту мразь лучше, я ей рожу начищу. — Будто в пьяном угаре промямлила Соня, чуть приподняв голову и замахнувшись вяло трясущейся рукой. — Походу нам лучше уйти, а то убьёт кого-то из нас ещё. — Женя опасливо отскочил в сторону, прижимая руки к груди. Медсестра что-то продолжала тараторить, будто начального медицинского образования вообще не имела, но Жук её уже не слышала. В глазах почему-то снова помутнело, голова отяжелела, и она снова провалилась то ли в обморок, то ли в обычный сон, настигший её из-за усталости. Что с ней дальше будут делать не волновало, волновало только то, позволят ли ей потом вернуться в зал и оставить пару синяков на кое-чьем лице. Она же ведь точно видела, что та, которая по идее должна следить за безопасностью, просто сделала вид, что ничего не заметила и ушла куда подальше, оставив её умирать. Даже немного жалко, что её всё-таки успели вытащить; если бы на дне бассейна нашли труп, всю ответственность повесили бы на преподавателя, который не уследил, а значит доказал свою полнейшую некомпетентность. Было бы даже не жалко умереть, чтобы эту гниду посадили на пару лет, но видимо этому пока не суждено случиться. Может быть её хотя-бы уволят на этот раз. Неизвестно, сколько ещё времени она вот так лежала, но выспаться и восполнить недостаток сна точно успела. Постоянно знобило, из-за чего даже начали сниться какие-то странные сны. Странно, что её до сих пор не разбудили и не отправили домой, после подобных случаев вообще на карете скорой помощи увозят, а её, судя по всему, оставили валяться на этой кушетке в медкабинете. Долго проваляться на ней не получилось, потому что озноб вскоре взял своё, да и шея слишком затекла от неудобного положения. Глаза медленно приоткрылись, плохо видя что-то перед собой видимо от попадания в них хлорки. Испустив невнятный хрип, Соня перевернулась на живот и потёрла тяжелые веки руками, пытаясь убрать с глаз эту противную плёнку, затмевавшую всё вокруг. Вернувшаяся способность видеть показала ей, что в медкабинете кроме неё никого нет, даже медсестры, раскладывающей пасьянс, на месте не было. Хотя-бы пара ламп горела, а то показалось бы ещё, что день уже закончился, и все просто ушли, оставив её тут пережидать ночь. Часы на стене показывали двенадцать часов дня, хоть небо заслоняли тяжелые тучи, создавая ощущение, что на улице уже начинали сгущаться сумерки. По-хорошему надо было остаться здесь и дождаться хоть кого-нибудь, чтобы спросить всё ли с ней в порядке и отпустят ли её домой. Но сидеть здесь и мёрзнуть во всё ещё влажном купальнике не хотелось, да и настроение после почти настигнувшей её смерти почему-то резко ломанулось вверх. С великим облегчением заметив, что шапочку с неё всё-таки сняли, Жук маниакально ухмыльнулась сама себе и медленной кошачьей походкой двинулась к выходу. — Я ведь уволю тебя, мразь. И больше тебя не возьмут даже листовки по подъездам расклеивать. Заканчивался пятый урок, у неё осталось минут десять, чтобы переодеться обратно и добраться до кабинета физики, чтобы как следует там нажаловаться. И если этот гений с золотистыми волосами опять запрётся с какой-нибудь школьницей в учительском туалете, она её оттуда за эти же волосы и вытащит, чтобы нажаловаться. Её вещи в раздевалке, как ни странно, стояли на том же месте, только уже среди вещей другого класса, свои уже давно на другие уроки смылись. Кое-как приведя растрепанные и всё ещё слегка влажные волосы в порядок, Жук накинула на плечи белую рубашку, которую завтра планировала заменить толстовкой, на время пока не включат отопление, даже радуясь тому, что из-за холода из-под ткани красиво просвечивались напряженные соски. Из-за ноябрьских заморозков пришлось сменить чулки и гольфы на тёплые колготки, которые по несколько раз на дню приходилось стаскивать, а не рвать или приспускать, потому что были хорошими и удобными, а искать вторые такие же было бы долго. Юбка сменилась такой же, только чёрной, потому что красная в клетку уже самой себе успела наскучить. Теперь она была одета даже более-менее по форме: черные кеды, черные колготки и чёрная юбка, а сверху простая белая рубашка, хоть она и была ей великовата и иногда выглядела как мешок, ещё и практически не скрывающий очертаний чертовски красивого тела. Переполнившись мстительным настроем, Соня подхватила с лавки сумку с парой тетрадей и решительно зашагала в главный холл. Над головой неожиданно грянул гром звонка, зазывающего на перемену, что сейчас было только на руку — не пришлось бы ждать у кабинета. Оставив в раздевалке с верхней одеждой злополучную физкультурную форму, Жук, без тени усталости, взбежала по лестнице на третий этаж. Из нужного кабинета уже толпой сбегали пятиклассники, которых она уже несколько дней хотела спросить по поводу поведения физички. Хватило ли у той смелости лезть к пятиклассникам? Дождавшись ухода самых нерасторопных, Соня дежурно оскалилась и медленно зашла внутрь, невинно заложив руки за спину. Александра Олеговна в любимой полулежащей позе сидела в кресле, очень увлечённо высматривая что-то в телефоне. Из-за шума в коридоре она сначала и не заметила чьего-то присутствия, только когда Соня подошла уже почти вплотную, добавляя в ухмылку нотки пассивной агрессии. — Ой, какие люди! Чего это ты здесь? У вас сегодня моих уроков нет. — Даже отложив телефон в сторону ради такой важной гостьи, хмыкнула Саша. — А я когда-то приходила к тебе ради того, чтобы поговорить о физике? Я похожа на зануду? — Тогда я заинтригована. Садись куда-нибудь, поговорим. — Наверное, старшая имела в виду свой стол, мотнув в его сторону головой, хоть обсудить что-то не особо важное, как она предполагала, можно было и стоя. Но Соня, пребывая в азартном настроении, интерпретировала это не так, как ей хотелось, и, скинув сумку на пол, преспокойно уселась на чужие колени, оперевшись руками о подлокотники. — И что же такого произошло, что ты хочешь разбираться с этим вот так? — Руки, секунду назад скрещенные на груди, медленно проползли вперёд и легли на ягодицы, пробравшись под юбку. Сидела Жук на коленях, что было слишком далеко сейчас, поэтому они сжались сильнее и притянули её ближе, так, что та чуть не уткнулась носом в чужую грудь. — Да так… просто одна мразь, с которой ты почему-то не хочешь разбираться, меня сегодня чуть не убила. — Шумно выдыхая девушке практически в самые губы, произнесла Соня, на этот раз не реагируя так агрессивно на чужие руки. — Надо же… я почему-то даже не представляю, про кого ты говоришь. — Голосом «всё я знаю, просто хочу тебя побесить» пробормотала Саша, неторопливыми, но, на удивление, умелыми движениями стягивая колготки вниз и забираясь уже под них. — Я про ту, из-за который ты сейчас бухаешь на рабочем месте. — Заметив по сжавшимся на секунду ладоням, что задела за живое, хмыкнула Соня. Взгляд зацепился на припрятанную бутылку за столом, а обоняние за едва заметный винный шлейф, который на расстоянии наверняка был не заметен. Руки, подумав о чем-то пару секунд, вдруг сжались сильнее и подвинули ещё ближе, так, что между телами не осталось практически и сантиметра расстояния. Теперь отодвинуться, чтобы не дышать друг другу в губы возможности уже не было. Положение было не особо удобным, но младшая не обращала на это внимания, в конце концов в такой позе было гораздо удобнее угрожать. — И что же у вас там случилось? И почему она убить тебя хочет больше, чем меня? — Потому что я пыталась открыть тебе глаза когда-то. Так что из-за твоей недальновидности она теперь будет гадить в душу нам обеим. — Ну, а разве не стоит сказать ей спасибо за то, что ты сейчас сидишь у меня на коленях? — Правая рука вдруг покинула своё место и плавно переместилась вперёд, снова залезла под юбку, потом под спущенные колготки и, едва касаясь, провела вдоль по ткани белья двумя пальцами. — Да нихрена подобного. Она меня и до этого убить хотела, если тебе интересно. Я сегодня на физре старалась не умереть, начала тонуть, а она просто взяла и ушла. И что ты на это скажешь? — Ну, это же опыт. Никто же не умер, зато ты в будущем будешь плавать лучше, с меньшими шансами утонуть. — А вот ни хрена подобного. — Злобно нахмурившись, но отрывисто выдохнув после этого из-за пальцев, гладящих вульву через ткань, прорычала Соня. — Это, блять, её работа, и я могла сдохнуть. А то, за что ты сейчас отыгрываешься, произошло только потому, что ты поленилась человека поближе узнать. — Ну Андреевна же ведь даже после того разговора её не уволила, есть ли смысл ходить в этот раз…? — Иди и сделай с ней что-нибудь! — Еле сдерживаясь, чтобы не переходить с томного полушепота на повышенный тон из-за такого наплевательского отношения к её жизни, рыкнула Соня, схватив девушку за воротник и чуть притянув к себе. — Я могу пойти к Андреевне и нажаловаться на вас обеих, и пойдете обе за ручку с документами на выход отсюда. Я ведь не шучу. — С такой недовольной моськой ты выглядишь сексуальнее всего. — Всё продолжая пьяненько лыбиться пробормотала Саша в ответ, даже никак не отреагировав на эти угрозы, хоть и знала, что их осуществление вполне реально. Только забралась правой рукой под тонкие хлопковые трусики, чуть раздвинув нежные половые губы в стороны, заставив ученицу сжаться и мелко задрожать. — Иди и… сделай что-нибудь. — Уже теряя контроль над речью из-за рваных выдохов, прошептала Соня и оперлась о чужое плечо, всё ещё сжимая в кулачках воротник рубашки. — Иначе что? — Будто специально нарывается, ещё и продолжает так гаденько улыбаться. — Иначе я уволю тебя отсюда как… м-м-м… — Большой палец неожиданно лёг на клитор и достаточно сильно надавил, заставив девочку горячо выдохнуть и потерять завершение предложения, сильнее напрячься и неосознанно двинуть бедрами навстречу руке. — Раньше ты угрожала мне интереснее. — Ухмыльнулась Саша и медленно задвигала пальцем. — Забей на эту мразь, она сейчас внимания не стоит. Я куда больше хочу надрать тебе задницу за все предыдущие издевательства, а не тащить на разборки. Левая рука и правда оторвалась от ягодицы и в следующую секунду с громким шлепком легла обратно, наверное, не оставив даже следа от ладони. Не став дожидаться очередного возмущения и угрозы, старшая снова подхватила школьницу под ягодицы и, сильнее прижав к себе, поднялась с кресла. Пока Жук не успела опомниться и даже открыть глаза, прикрывшиеся от приятных ощущений где-то снизу, её поставили на ноги на этот раз лицом к столу. Пока она старалась устоять и совладать с дрожащими коленями, оперевшись руками о полупустую столешницу, с неё одним рывком стащили и юбку, и колготки, и даже ещё не успевшие намокнуть трусики. Повозившись с кедами и наконец-то откинув всю ненужную одежду в сторону, на удивление какие-то слишком сильные руки снова развернули её на сто восемьдесят градусов, в следующую секунду снова оторвав от земли и усадив на стол. — Сейчас и посмотрим, за что тебя называют королевой школы. — Произнес хрипловатый голос где-то над ухом. Рука надавила на грудную клетку и заставила лечь на спину, вскинув оголённые ноги куда-то вверх, чтобы не завалиться и не упасть из-за действующей на них силы тяжести на пол. Пока Соня пыталась поудобнее устроиться, чтобы не чувствовать под собой какую-то бумагу, которую в порыве страсти не сгребли в сторону, пуговицы на рубашке быстро высвободили из петель и оголили вздымающуюся грудь, будто специально ничем не прикрытую. Пристроившись между дрожащих ног, Александра нагнулась ближе и достаточно грубо куснула выпирающуюся мышцу шеи, после старательно оставляя на ней яркое бордовое пятно. Руки беспорядочно гуляли по телу, то сжимая аккуратные, теплые бёдра, то поднимаясь к груди, сначала чувственно сжимая, а потом так же грубо и даже больно выкручивая соски. Жук, почему-то пытавшаяся сдерживать стоны до этого, зарылась руками в кудрявые волосы, падающие ей на лицо, и так же грубо потянула назад, будто прося перестать истязать её шею. В ответ на это левая рука неожиданно ударила её по бедру, приказывая не сопротивляться, на что она всё-таки проронила тонкий, внезапно оборвавшийся, стон. Устав держать ноги навису, она обхватила ими худощавую талию преподавательницы и прижала её ближе к себе, чтобы в следующую секунду начать тереться промежностью о её поясницу, что из-за грубой ткани джинс было не особо-то и приятно. Диана и правда как-то резко ушла на второй план, сейчас даже как-то решительно не хотелось прекращать чужие прикосновения, чтобы пойти и поругаться с ней. Пускай Александра обращает всё свое внимание на неё, а не на эту стерву, которую можно будет обругать в любое другое время. Когда на шее практически не осталось живого места, Саша наконец-то прекратила оставлять на ней следы, отомстив за те же самые отметины на самой себе, полученные в туалете перед собранием. Раскрасневшейся Соне всё-таки пришлось выпустить чужие волосы и опереться руками о стол, чтобы не ездить по нему туда-сюда при каждом прикосновении. — Дверь з-запри. — Прохрипела она, когда девушка чуть отдалилась, скинув конечности со своей талии. — А тебе не всё равно, увидит тебя кто-то или нет? У меня всё равно сейчас окно. Хотела младшая что-то неуверенно возразить, как Саша вдруг схватила её за икры и широко раздвинула ей ноги, подняв их перпендикулярно полу. Секунду почему-то даже было стыдно от того, что глаза, потемневшие от прилившего возбуждения ещё сильнее, так пристально рассматривали её обнаженное тело, на которое раньше не взглянули бы и под дулом пистолета. — Ну ладно, это красиво, ничего не скажешь. — Снисходительно хмыкнула девушка и вдруг снова нагнулась, оперевшись двумя руками о разведенные в стороны колени. — Готовься кричать, сучка. Соня аж распахнула глаза от последних слов, даже не сумев представить, что с ней сейчас будут делать, если хотят заставить кричать. А Саша, раздвинув ноги ещё сильнее, насколько позволяла растяжка, опустилась совсем низко и вдруг медленно провела языком по всей длине вульвы, смешивая выделившуюся смазку с собственной слюной. Колени блаженно дрогнули, и Жук безвольно опустилась обратно на стол, широко раскрыв рот от удовольствия, волной пробежавшего по телу. Перед ней давно никто не опускался на колени и не радовал таким волнующим инструментом как язык, из-за чего она даже успела забыть, какого это — чувствовать настолько много всего. Чувствовать его влажные и мягкие прикосновения, даже когда он надавливал изо всех сил, чувствовать, как от одного мимолётного касания всё внутри скручивается в тугой узел, который с каждым движением затягивался всё туже и туже. Сначала он двигался медленно, будто изучая, обходил все изгибы и все складки, дразнил жаждущий внимания клитор самым кончиком. А потом, стоило тяжело дышащей Соне наконец-то глубоко вздохнуть и протянуть дрожащим голоском невнятную просьбу о продолжении, обогнул центр желания и начал выводить на нём круговые узоры, заставляя девочку под собой блаженно жмуриться и стонать в голос. Дышать более-менее не получалось, только задыхаться и делать короткие вдохи, сразу же выпуская воздух из лёгких обратно. Из-за этого голова начала кружиться, а в глазах потемнело, Соня даже забыла, зачем изначально сюда приходила и как всё пришло к тому, что её ублажают на столе, не заперев дверь. Саша на секунду оторвалась от жаждущей ласки плоти только для того, чтобы откинуть назад копну коротких волос и оглядеть произведение искусства, лежащее перед ней. Сейчас и стало понятно, почему эту похотливую чертовку любит и хочет трахнуть почти вся школа, включая и учителей. Слишком красиво она выгибалась в спине, когда язык задевал чувствительный комок нервов, красиво она приоткрывала ротик, когда срывалась на очередной стон, приходившийся приятной музыкой для ушей. Красиво подрагивали гладкие бёдра при каждом движении, красиво в уголках глаз выступали слёзы, когда случайное давление на заветное место делало слишком приятно. В руках она и не была похожа на ту, которую трахала вся школа, она была самим воплощением невинности и непорочности, хоть звеняще откровенные стоны говорили совсем об обратном. — Блять… Ещё, ещё, ещё…! — Сбивчиво закричала Соня и снова вцепилась в светлые волосы рукой, прижимая девушку ещё ближе к себе, чтобы та давила сильнее и двигалась грубее, и не остановилась, чтобы поиздеваться. Старшая, к счастью, не остановилась, и через минуту, когда язык задвигался совсем беспорядочно и быстро, Жук притихла на секунду и выгнулась до тихого хруста в позвоночнике. Из-за сладостных судорог пришлось сильнее держать ноги, чтобы они непроизвольно не скрещивались и не мешали продолжать движения, продлевавшие секунды блаженства. Продолжать кричать сил не было, голубоглазая только довольно мычала, слабо двигая бедрам навстречу языку. По телу разлилось тепло, согревшее тело, рисковавшее быстро околеть в прохладном кабинете без какой-либо одежды. Она знала, какие оргазмы сильнее всего и что для этого нужно делать, а силу разрядки, сотрясающей тело после таких прекраснейших отлизов, уже забыла. Она даже не заметила, как Саша последний раз провела языком снизу-вверх и как разогнулась, довольным бегающим взглядом рассматривая её. Только продолжала тяжело дышать сквозь зубы и до белых звезд перед глазами жмуриться, не обращая внимания на тянущую боль в мышцах из-за слишком широко разведенных ног. Когда она наконец-то приоткрыла глаза, перед которыми всё ещё прыгали белые искры, Саша наконец-то перестала давить на колени и опустила ноги вниз. — Я с тобой ещё не закончила. — Не дав окончательно прийти в себя, девочку оторвали от столешницы, сорвав и откинув в сторону рубашку, и поставили на ноги около неё, развернув и прижав к ней грудью. — Какой у тебя сейчас урок? — Я не… не помню… — Шумно сглотнула Соня, прижимаясь к холодному лакированному дереву щекой и мельком оглядываясь назад, чтобы увидеть, что задумала девушка. В ответ на это на ягодицу прилетел хлесткий шлепок, заставив звонко взвизгнуть и вжаться в стену сильнее. — Так вспомни. — Чтобы поторопить, на другую ягодицу прилетел удар посильнее. — Л-литература. — Даже не вспомнив, правда это или нет, всхлипнула девочка. — Надеюсь, Жанна Сергеевна не сильно обидится, если я тебя задержу. — Ладони собственнически сжали упругую плоть, на которой пару секунд назад оставили два алых следа от ударов. Соня чуть приподнялась, потому что руки не дотягивались до края столешницы, чтобы схватиться за неё, но на макушку сразу же легла ладонь, снова прижавшая обратно. Жук скривилась, неплохо приложившись щекой о столешницу, где-то сверху снова послышался голос: — Ты когда-то говорила, что грубее любишь? В ту же секунду во влагалище ворвались два пальца, вошедшие до упора и там же остановившиеся. Девочка громко вскрикнула и вытянулась, сжав пальцы мышцами. Хотела она сказать, что грубо — не значит смертельно больно, но пальцы так же резко начали двигаться, не дав ей произнести и слова помимо рваных отрывистых стонов. Особо чувствительный сейчас клитор отзывался приятной пульсацией при каждом движении, заставляя девочку кричать, не обращая внимания даже на звонок, зазывавший на следующий урок. Стол видимо был новым, потому что как бы её в него не вдалбливали, он не думал даже пошатываться, не то, что скрипеть ножками по полу, как это было в других кабинетах. Работать рукой было не особо удобно, из-за чего Александра, ненадолго убрав руку с чужой головы, подхватила левую ногу под колено и подняла её на уровень столешницы, дождавшись, когда Жук сама её на неё положит. Пальцы начали входить ещё глубже, выбивая уже полноценные крики, слыша которые старшая и сама едва слышно постанывала, даже перестав прижимать чужую голову к столу. Рука закопалась в ярко-красные волосы, намотала их на кулак, насколько это было можно, и протянула назад, ведя Соню за собой, в итоге заставив её почти полностью подняться, оперевшись о стол вытянутыми руками, и запрокинуть голову. — Такая сила трения тебя устраивает? — Горячо прошептала Саша ей на ухо, щекоча кончиком носа мочку. Но Жук в ответ на это только продолжала кричать и выгибаться сильнее, из-за чего в следующую секунду могла свалиться на пол вперёд спиной, если бы её снова не прижали к краю стола. — Отвечай. — Пальцы почти вынырнули наружу и снова вонзились запредельно глубоко. — Я всё ещё зануда? — Да! Агх, блять! — Хрипло выкрикнула Соня, до боли прикусив нижнюю губу. Саша очевидно не такого ответа ждала, но двигать рукой почему-то не перестала. Хоть пальцы иногда и приносили лёгкую боль, от этого Соня только быстрее дошла до конца, под конец почти сорвав голос. Приятные судороги снова выгнули в дугу, и Жук почти положила голову на чужое плечо, из-за чего Саше даже пришлось придерживать её, чтобы не свалилась и не сломала что-нибудь. Пальцы вскоре покинули тёплое лоно, под аккомпанемент усталых выдохов. Девушка сняла ученицу со стола и, удивляясь тому, какая она горячая, опустила на кресло, позволив наконец-то расслабиться и растечься в безвольную лужу. — Если ты всегда так кричишь, то я удивлена, как ты без голоса ещё не осталась. — Саша ушла куда-то в сторону лаборантской, чтобы помыть руки, а Соня изнемождено выдохнула и села нормально, тоже удивляясь тому, как громко реагировала на вполне привычные касания сегодня. Вроде бы пальцами Александра даже орудовать так, как нужно для бурного экстаза не умеет, а она раскричалась так, будто никогда ничем таким не занималась и сейчас познала первый раз. Тело и щеки всё ещё горели, но прохлада в кабинете обещала всё это быстро исправить, поэтому, собравшись с силами, Жук нагнулась за лежащей на полу неподалёку рубашкой. Вставать на дрожащие ноги она не спешила, поэтому самым ленивым способом докатившись до вещей прямо на кресле, кое-как натянула обратно белье и колготки, хотя для полного кайфа хотелось бы сходить в душ, чтобы не чувствовать потёки смазки на внутренней стороне бедра. В коридоре тем временем стало совсем тихо, они ещё вовремя закончили, а то из-за такой наглости к ним бы точно пришли из соседних кабинетов, чтобы попросить убавить громкость. На следующий урок она не торопилась, хотя с учетом произошедшего пару часов назад, ей вообще можно было без зазрения совести идти домой. — Так что ещё раз ты там говорила про физру? — Саша наконец-то выплыла из узкого дверного проёма, вытирая руки небольшим полотенцем. — Эта тварь видела, что я тону, и ушла куда-то, ничего не сделав. — Уже не особо волнуясь за то, сделают ли что-то Диане или нет, пробормотала Соня, хотя знала, что через полчаса, когда она отойдёт от произошедшего, ей станет вообще не всё равно. — А ты звать не пробовала? — Видимо тоже ещё не придя в себя, спросила Саша, оперевшись о стол и слегка неверяще выгнув бровь. — Ага, блять, с водичкой в лёгких только говорить и нужно. Не знаешь, как люди тонут? — И ты поэтому физру постоянно прогуливаешь? — Прогуливаю я её, потому что она меня заебала уже за десять лет. А теперь вообще ходить не буду, потому что, верите вы все мне или нет, в следующий раз она меня утопит. Или на канате повесит, не важно. — Я поговорю с Андреевной, но, судя по их прошлому разговору, она ничего не сделает. — Ага, значит, как тебя увольнять, так это сразу, а она хрень творит постоянно, ей просто а-та-та делают и всё. — А ты, значит, всё-таки хочешь, чтобы я осталась? — Хитро ухмыльнулась Саша, скрестив руки на груди. — С чего бы это? Мне всё ещё решительно всё равно, даже на Андреевну. И вообще, она такой бесячей бывает, ужас просто. — Ну, пока я здесь, выбора у тебя особо нет. Приходи потом, исправишь три свои последние двойки в колонке. — Э, откуда? А сейчас что было? — Возмутилась Жук, даже чуть привстав, что из-за сразу же затрясшихся икроножных мышц получилось плохо. — А сейчас не считалось. И думаю, ты не будешь против прийти ещё раз. А теперь иди куда-нибудь отсюда, у меня вообще-то очередь из таких как ты. Школьницу как-то легко подняли с кресла и, впихнув ей в руки сумку, подтолкнули к двери. — Ага, популярная нашлась. — Усмехнулась она, оказавшись за дверью. Ноги уже не тряслись, но всё равно как-то непривычно слабели. По расписанию оставался ещё один урок, до дома она сейчас бы не дотащилась, поэтому было решено посидеть до конца, послушать болтовню литераторши про очередного писателя и отдохнуть перед походом домой. Ещё и кабинет находился на третьем этаже, не пришлось бы по лестнице вниз тащиться. С урока, на удивление, не сбежала половина класса, все вполне спокойно сидели на своих местах, правда занимались не тем, чем надо, в прочем, как и обычно. Половина спит, пользуясь вовлеченностью учительницы в новую тему, другая половина сидит в телефонах, тоже не особо интересуясь её рассказом. — Здрасте, извините, опоздала. — Коротко и не безэмоционально кинула Жук в сторону учительского стола, перешагнув порог. Жанна Сергеевна не особо обратила внимание на то, кто вообще пришел и почему опоздал аж на седьмой урок, только буркнула что-то в ответ и вернулась к лекции. А вот одноклассники её приход заметили, даже несколько спящих проснулось и теперь таращилось на неё как на живого мертвеца, хотя после произошедшего на физкультуре никто и не ожидал увидеть её в живом агрегатном состоянии где-то, кроме реанимации. Не обращая на это внимания, девочка доползла до своего места и без привычной грации упала на стул. Сидящий рядом Женя сделал такое же удивлённое лицо и, нагнувшись ближе, прошипел: — Мать, ты где вообще была? — Я утонула. — Буркнула Соня, оперевшись о спинку стула и положив подбородок на грудь. — Это я знаю, а щеки-то че такие красные? И… где ты была всё это время? — Да так… жаловаться ходила. — Четыре часа жаловалась? — Ну, а как со мной обычно бывает? Ходила жаловаться, в итоге потрахалась. Вот так вот. — С Олеговной что-ли? — Ну да. Она меня слушать не стала, надо было, наверное, к Андреевне сразу идти. Хотя, там бы всё закончилось так же. — Так, сученыш, мне нужны все подробности. Че как вообще? — Жене почему-то стало дико интересно, хотя ему об этом могла бы рассказать практически половина женской половины класса. Но он, как и его соседка по парте, не относила их к числу экспертов, поэтому их мнение особо и не выслушивалось. — Да обычно. Только считает себя ебателем всея Руси. Но лижет она классно, это да. — Да ну вас. Я ожидал чего-то покрасноречивей. — С обиженным видом парень снова сел прямо, намереваясь, как и адекватная половина класса, подремать. — Слушай… а кто меня из бассейна тогда вытащил? — Вдруг опомнилась Соня, даже приподнявшись и выпрямив спину. — А? Да новенький этот. Хер его знает, как он там рядом с тобой оказался, но говорят, что он. Вздрогнув при упоминании этого странноватого новенького, Соня медленно, стараясь быть как можно незаметнее, повернула голову назад, в сторону парты, за которой тот сидел. Новенький снова сидел один, пустыми глазами таращился в парту, хотя на ней ничего не лежало. Можно было сказать, что это бывает у многих, но не может же это быть признаком адекватного и добродушного человека, если на этой неделе к нему подходили знакомиться почти все, и в итоге абсолютно все его сторонятся, кстати, с тем же испуганным видом. Будто кожей почувствовав на себе чей-то взгляд, парень резко поднял голову и, даже не оглядываясь по сторонам, уставился на снова вздрогнувшую Соню, у которой по телу от чего-то побежали мурашки. Снова эти разные глаза с какими-то непропорционально узкими зрачками. Она вроде только голову повернула, как вообще можно было это заметить? Будто и правда кожей чувствовать умеет. Новенький всё продолжал сверлить одноклассницу взглядом, при чем именно сверлить, не разглядывать, бегая глазами, а просто тупо таращиться с крайне увлеченным видом. Через полминуты этих странных гляделок Жук, к своему ужасу, осознала, что он ещё и совсем не моргает. Так и не дождавшись хоть какого-то признака жизни, будь то мимолётная дрожь века или движение глаза, она шумно сглотнула и отвернулась обратно, лишь бы не видеть больше этого странного человека, хоть его таковым тяжеловато было назвать. Чувствовать тот же взгляд на спине было ещё хуже, но всяко лучше, чем так же молча таращиться на него в ответ. Вроде это и были простые человеческие странности, которые есть у всех, но такой ужас нагоняли, что даже хотелось пересесть куда-нибудь на первую парту, чтобы он при всем желании не увидел. Он вроде спас её от смерти сегодня утром, но от этого становилось только страшнее; он ведь один среди всех как-то заметил, что она ко дну пошла. Странно это все. Конца урока она кое как дождалась, умудрившись даже забыть об этом странном субъекте сзади. Жанна Сергеевна не хотела заканчивать свои россказни, но оставаться и дослушивать не хотел никто, поэтому за неимением слушателей ей пришлось прекратить. Все торопливо собирались и выбегали из класса, будто кто-то угрожал оставить ещё на час, если они не освободят помещение в течение пяти минут. Жук лениво поднялась со стула и уже собралась было идти за Женей, чтобы напоследок перекинуться парой слов по пути к раздевалке, как снова почувствовала на себе этот взгляд. Прямо около её парты стоял новенький, намеренно не уходя из кабинета, явно ожидая, когда на него обратят внимание. Даже Женя вздрогнул и неприязненно скосил глаза на него, мелкими шажками отдаляясь. Было понятно, что ему что-то нужно, хоть он ничего и не говорил. Из-за взявшейся из ниоткуда вежливости Жук выжидающе развела руками, прося сказать уже хоть что-то, на что парень как-то страшновато и безэмоционально улыбнулся, продолжив молчать. Решив не ждать, когда этот странненький Рома достанет нож или бомбу, Соня поманила такого же недоумевающего Женю пальцем и быстрым шагом ушла к двери. — Че этот тип от тебя хотел? — Назрел очевидный вопрос, когда эти двое оказались в коридоре, к счастью, без третьего. — А я ебу? Я его вообще боюсь, он ещё косится так странно… На кой хуй он пришел? И почему именно к нам? — Ну ты же Олеговну совратила, попроси её, может как-нибудь уберёт его. — Ага, и как же? Потому что он пугает всех до усрачки? — Ну, тогда я тебе не завидую. Если такие вот типы так пялятся, точно что-то сделать хотят. — Спасибо, успокоил. Утром меня чуть не убил бассейн, теперь вот это вот нечто угрожает. Ну, хотя-бы не девственницей умру.