***
— Ну и короче, эта мразь говорит: «Неси мне доклад, и хватит вертеть жопой перед моим лицом». Прикинь? Я, значит, брилась вчера весь вечер, мерзла сегодня весь день в этих ёбаных чулках, чуть жопу себе не отморозила, а она: «хватит жопой вертеть!» Совсем уже зажрались! Вот раньше нормально было, раньше даже уговаривать и подлизываться не надо было, а сейчас они ещё и выбирают тех, кто им нравится больше. Ахуеть, как на выставке на какой-то. — В голос возмущалась десятиклассница, сидящая на парте в кругу таких же недовольных подруг. — Ага, скоро вообще будут в ряд ставить и говорить, кому автоматом, а кому придётся эти конспекты дурацкие делать. Как будто мы умнее от этого станем. — Перекрикивала других её подруга, сидящая на соседней парте, параллельно щедрым слоем покрывая губы ярко-красной помадой, то и дело заходя за контуры и бесясь с этого ещё больше. — Они ещё главное считают, что нам этим старым пердунам давать в кайф. Ага, разбежались, как будто их сморщенные яйца ещё кому-то в этом мире нужны. — Ага, мы же такие благородные девицы, которые только по собственному желанию к ним ходят. А оценки просим только потому, что по доброте душевной их можно было бы как благодарность поставить. Мне вон уже даже Кирилл говорит, что я ему противна из-за этого деда, который мне никак мою заслуженную пять поставить не может. — Тогда пусть на хуй идёт тогда, если не понимает, как тяжело оценки зарабатываются! Ебать какой деловой нашелся, противно ему. А сам, когда за всякими училками ходит, значит, вообще святоша. Я полигамный, я полигамный! А я типо нет? А я сразу противная. — Двойные стандарты вошли в чат. Я с таким кайфом смотрю на то, как он всё к Сашке нашей подкатить пытается, а она его отшивает. Хоть одна училка нашлась, которая этих полигамных на хуй послать может. Побольше бы таких. Пускай за всякими сорокалетними, как мы, бегает. А то че только мы страдаем-то всегда? — Да-да, единственное, за что я Олеговну люблю, так это за то, что из-за неё у нас появилась возможность посмотреть, как эти додики пытаются решать задачи у доски. — Да ладно, вот только за это? По-моему, она классная. Я её недавно в баре на тридцать пятой видела, она какие-то анекдоты мужикам у стойки рассказывала. Она хотя-бы пятёрки не жопит, как некоторые, а сразу ставит. А то к некоторым старпёрам приходится ходить дважды, потому что мозгов для памяти уже не хватает. — Да поувольнять бы их всех нахер. Почему к нам приходят только всякие деды? — Да потому что сверстницы не дают, хрен знает только почему. Вот они сюда и приходят, чтобы за оценки ебаться. — Ага, только слишком деловые в последнее время стали. Ты пиши сама, ты тоже, а вот те, кто мне нравится, идите ко мне в кабинет после уроков. Как на шлюший рынок, блять, пришли. — Ага, только вот одну шлюшку у нас почему-то ебут все и всегда. Все остальные пускай пишут эти вонючие конспекты, а она может ничего не делать. — Да-да, не будем показывать пальцем. Почему ту, которая пересосала уже практически всем, хотят даже геи? — Да потому, что я лучше всех вас вместе взятых. — Все присутствующие обернулись на сидящую в стороне Соню, закинувшую ноги на парту. Та самодовольно ухмылялась, на этот раз не показывая вида, что прозвище «шлюха» её бесит. — И видимо вы не знаете, кто такие геи. — Вставил свои пять копеек сидящий рядом с ней Женя, услышавший из их диалога наперебой только словцо про его братьев по ориентации. — Назовите имена, я приду, проверю. — И после этой проверки окажется, что они сказали вам, что геи, только для того, чтоб вас не ебать. Кто знает, я б так же поступила. — Смеясь над одноклассниками на пару с приятелем, хмыкнула Соня, безразлично игнорируя одноклассниц, к которым и обращалась. Обращалась только к нескольким из них. Рядом сидела ещё парочка, но скорее только для того, чтобы не сидеть в одиночестве. Она же знала, что их мнение на счет этих возмущающихся особо такое же, как и у неё. Во время мимолётного траха в раздевалке между уроками и не на такую тему поболтать можно. — А ты бы вообще молчала. Было бы чем гордиться. — А мне есть чем гордиться. Думаете, по вашим лицам не видно, что вы мне завидуете? С чего бы в наше время стыдиться активной социальной жизнью, если вы понимаете, о чем я. Я могу прийти кому угодно, когда мне угодно, только вильнуть жопой, и мне только за это поставят пять сразу за год. Вы, может быть, и считаете меня шлюхой, беситесь из-за того, что не можете так же. У вас нет таких способностей, как у меня, вам приходится писать рефераты. Что-то я не думаю, что, если бы у вас была такая возможность, вы бы ею не воспользовались. Из-за чего вы тогда вообще сейчас разговариваете. — Мы хотя-бы умеем писать. А ты, судя по всему, давно разучилась даже думать. — Да-да, вы же у нас королевы, всё умеете. Знаете, если бы я блистала такой же тупостью, как вы, я б, наверное, сейчас так же за оценками бегала. Если бы я не знала, что для того, чтобы добиваться желаемого, надо не только умело крутить жопой, а ещё и думать. Те, кто, по правде, являются шлюхами, быстро теряют востребованность и возмущаются так же, как вы, потому что не умеют преподносить себя. В прочем, так же как вы. Шлюхи спят с теми, с кем выгодно, с кем в реальной жизни просто так спать бы не стали. Прямо как вы сейчас. Так что у меня ещё вопрос, кто из нас тут безмозглая шлюха. — А ты у нас такая умная нашлась? Тогда скажи прямо, что тебе нравится ебаться со стариками просто так. — Может и не нравится, но я не бегаю и не унижаюсь под конец триместра, как вы. — Ну, если ты у нас такая умная нашлась, — Устав препираться с умело отбивающейся Соней, одна из девушек заткнула всех остальных и чуть привстала. — Докажи, что можешь сделать хоть что-то, не трахаясь ни с кем. Если не слабо, конечно. У нас на этой неделе контрольная по физике планируется, как раз у твоей любимой Александры Олеговны, до которой ты, кстати, тупейшим образом не добралась, когда было нужно. Ты же любишь зайти к ней на переменах. Попробуй хоть раз поработать мозгами, а не пиздой. — Ну… хрен знает, зачем мне это, но я люблю бессмысленные челленджи. Но как же ты узнаешь, что я не жульничала и не шалила? — Сделав наигранно детский голос, спросила Жук, снова без спроса взобравшись на колени недовольного этим приятеля, и ведя переговоры с них. — А, то есть ты можешь сорваться? Тяжело не трахаться для того, чтобы не работать головой? Так уж и быть, мы положимся на твою честность. Да и к тому же, ты же у нас знаменитость, о твоих похождениях все знают. Так что, если ты проебёшься и докажешь свою неспособность работать головой, мы узнаем об этом первыми. На этом диалог пришлось прервать, потому что в класс вошла небезызвестная учительница биологии, которая и испугала Александру Олеговну в первый день своим влечением к одной особе с красными волосами. Над женщиной из-за этого частенько посмеивались, что её совсем не смущало и не заставляло забросить увлечения слишком соблазнительной школьницей. Соня сама иногда боялась её из-за такой чрезмерной заинтересованности собственной персоной, но от её интересных предложений всё-таки не отказывалась. Из-за её прихода разбредающиеся по местам одноклассницы косо поглядывали на предмет воздыхания биологички, будто напоминая ей про их уговор. Жук весь этот спор, если это таковым можно было назвать, считала каким-то странным и… унизительным что-ли? Всем же понятно, что они просто ей завидуют, поэтому и хотят посмотреть, как она будет выкручиваться из поставленной ситуации с помощью мозгов, а не тела. Какое им дело вообще до этого? Пусть завидуют молча, она же не виновата, что у них не получается того, что с лёгкостью делает она. Может просто жить стало скучно, вот и пытаются развлекаться путем наблюдений за чем-то, что им кажется интересным. Либо хотят снова посмеяться и назвать её шлюхой в случае неудачи. Но в любом случае, они от этого ничего не выиграют, ни для кого они Америку не откроют, если в очередной раз скажут, что Жук потаскуха. Жук закончит триместр с хорошими оценками, а они из-за неспособности правильно соблазнять и вертеть людьми останутся с трояками. Может быть самой Соне стало скучно жить, из-за чего она на это и пошла. Хотя, из-за этого жуткого новенького сказать, что ей было скучно жить, было нельзя. Но это уже не о том. Урок с нудными россказнями о клеточном устройстве цветочных почек прошел достаточно быстро, хотя обычно минуты в этом кабинете тянулись как часы. Оставалось отсидеть только одну оставшуюся алгебру и можно было идти домой. Этот предмет давался тоже не особо легко, да и не нравился никогда, как и преподавательница, ведущая его, поэтому перемену перед ней Жук коротала в коридоре, чтобы лишний раз не попадаться на глаза. Стараться выполнять условия этого бессмысленного спора было лень, да и, по правде говоря, сложно. Текст в учебнике, лежащем на коленях, казался какой-то непонятной китайской грамотой, в котором были понятны только отдельные слова. Жук не назвала бы себя глупой, что было вполне твердой правдой, но понять эту ересь всё равно не могла. Вполне легко сумела бы, если бы вкладывалась в обучение физики с самого начала седьмого класса, а не сейчас, когда пройдена уже добрая половина курса, а она не знает даже самых азов. Она понимала, что сделать шпаргалку с формулами не вариант, потому что в контрольных только самую первую задачу можно решить, тупо подставив формулу. Надо было разбираться со всем, сразу с несколькими параграфами и со всей теорией, которую учить не было времени, да и не хватало навыков. С Александрой Олеговной она была в ладах и планировала в очередной раз зайти к ней в кабинет, чтобы заранее поставить себе четверку в пустую колонку журнала. Она вполне могла бы сжульничать, но отчего-то и правда хотела сделать всё по-честному. Поэтому героически разглядывала символы на страницах, с тоской признаваясь самой себе, что не понимает их от слова совсем. Когда глаза пробежали по всему параграфу, которых было три, она всё-таки сдалась и устало откинулась назад, оперевшись о стену. Сдаваться она не собиралась, хоть и понимала, что за пару дней разобраться во всем этом она банально не успеет. Внезапно в голову пришла идея. Ей же никто не запрещает зайти в кабинет физики не для того, чтобы заработать своим телом себе оценку, а честно подготовиться и разобраться во всём этом мракобесии. Пускай это будет смотреться как жульничество, но, если его таковым посчитают, снова докажут свою тупость. Тем, кто зарабатывает оценку телом, просто дают ответы и инструкции по решению, на которые во время решения контрольной не обращали внимания, так что смотреть за честностью надо на самой контрольной. Сейчас же она вольна делать всё, что хочет, главное написать самой. Обрадовавшись облегчению задачи, Жук наконец-то закрыла книгу и побежала к кабинету, потому что от перемены оставалось минут пять, а опаздывать на алгебру, чтобы потом выслушивать возмущения учительницы, не хотелось. Добежала она быстро и так же быстро ворвалась внутрь. Там, на удивление, никого не было, только сама Саша собирала в сумку бумаги и тетради, по всей видимости намереваясь уходить. — Ой, какие гости. Снова. У тебя так-то урок через пять минут. — Хмыкнула девушка, не прекращая сборы. — У тебя вообще-то тоже. Куда ты тогда собираешься? — А у меня на сегодня уже всё. Поэтому за чем бы ты ни пришла, у меня на это нет времени. — Мне, как всегда, насрать. Слушай… тут контрольная будет на этой недели, и было бы хорошо сказать, когда именно. — А, значит, ты зарабатывать свою честную четверку пришла. Ну, только завтра. Полежать на кровати и отдохнуть от всей этой херни мне хочется больше, чем тебя выебать. — А ты всё так же не меняешься. — По-доброму улыбнулась Жук и подошла ближе. — Я пришла чтобы подготовиться. Тут такая непонятная херо̓та написана, и я ничего не понимаю. — Ну, то есть ты пришла за тем, чтобы я избавила тебя от зубрёжки всего этого за символическую плату. — Пошло ухмыльнулась Саша и, закончив собираться, подошла ближе, собственнически закинув руки на тонкую талию ученицы и притянув её ближе к себе. — Да нет, убери от меня руки. — Даже несколько раздраженно, из-за того, что её слова будто не слышат и интерпретируют не так, скинув с себя руки, затараторила Жук. — Я пришла, чтобы ты объяснила мне всю эту хрень из учебника. Словами, как ты раньше на уроках это делала, объяснила. — Да ладно, я же знаю… серьёзно? — Даже опешив от такой странной просьбы, спросила Саша, оперевшись о свой стол, округлив глаза, вдруг ставшие адекватными и даже испуганными. — Да. Неужели это так странно? — Очень странно вообще-то. Зачем тебе? С чего это вдруг? Весь год ничего не делать, а теперь вдруг начать учиться. Че произошло? — Ничего. Просто хочу, чтобы перед этой контрольной ты мне хоть что-нибудь объяснила. — Всё на том же полном серьёзе продолжала утверждать Соня, пугая преподавательницу ещё больше. — Если это такая ролевая игра… — Да не ролевая это игра! Я говорю без какого-либо скрытого смысла. Объясни мне вот эту во хрень, чтобы я нормально написала контрольную под конец триместра. — Но я же ведь могу дать ответы… — Да не нужны мне твои ответы! Ты учитель или кто? Или ты опять бухаешь? Мне надо просто объяснить материал, потому что в учебнике написано на арабском. Саша на время превратилась в себя прежнюю, не вечно весёлую и какую-то полупьяную, а обычную, без всяких новоприобретённых привычек. Сейчас она была такой, какой была, как только сюда пришла. Только в то время она наверняка была бы рада пришедшему за объяснениями ученику, а сейчас испугалась и опешила. Наверное, уже забыла, как нужно объяснять, и что вообще кто-то из местных раздолбаев может попросить об этом. Зато теория о том, что вся эта напускная развратность и раскрепощённость — всего лишь маска для того, чтобы спрятаться от боли и жестокости этого мира. Хотя, это вполне может быть и нервным срывом, просто новость о том, что такой особе, как Жук, надо что-то объяснить, вывела из колеи. — Э… ну ладно. Но я всё равно иду домой. Так что не знаю, где и когда тебе объяснять. Времени-то мало осталось. — А я сегодня вечером сама могу прийти. Адрес я знаю. Часиков в… восемь. — Знаешь, я уже сыта по горло этими походами ко мне. — А мне очень надо разобраться в этом говне. Ну пожа-а-а-алуйста! Ты же сама когда-то говорила, что будешь помогать всем, кто попросит. — Да как-то я уже пыталась тебе помочь, и помню, чем это закончилось. — А в этот раз нормально закончится. Ну мне очень надо, в чем проблема? Ты же вроде всяких виагр и развратных школьниц теперь не боишься. — Ну ладно… Тогда в восемь. Но я всё ещё не верю в то, что тебе правда надо понять что-то вместо того, чтобы просто взять ответы. — Ну и не верь. Но в восемь будь дома, желательно в более-менее адекватном состоянии. Прозвенел звонок и девочке пришлось по-английски ретироваться из кабинета физики в кабинет алгебры, оставив тупящую Сашу в одиночестве. Наверное, будь она на её месте, тоже бы подумала, что это какая-то шутка, ибо с какой радости та, кто класса с четвертого ничего не учит, просто так, даже без причины, придёт и попросит что-то ей объяснить? Раскрывать причины заинтересованности в учёбе Жук почему-то не хотела, хоть её и не пугала перспектива обидеть преподавательницу заинтересованностью, у которой была мотивация в виде какого-то глупого спора. Идти к ней домой, чтобы разбираться с физикой было лень, хотелось только опозорить этих горе-спорщиц и доказать своё умение работать головой. Только это и добавляло сил на то, чтобы вечером вылезти из дома и дотащиться до чужого, где потом придётся сидеть и вникать во всякие законы Ньютона. Хотя, она ведь может навестить Александру не только для того, чтобы посидеть с ней перед учебниками. Возможность совратить её просто ради удовольствия и приятного времяпрепровождения одноклассницы у неё не отбирали.***
После школы, пользуясь временем, которое другие тратили на исправление оценок, Жук успела поспать, поэтому теперь она достаточно бодро топала к дому физички. Хоть целью и было штудирование учебника физики, под чёрную футболку и такие же черные джинсы она нацепила любимый комплект кружевного чёрного белья, даже не поленившись впервые за год надеть бюстгалтер. На шее маленьким металлическим кулоном в виде сердца звенел чокер, а под джинсами вместо носков были надеты тоже черные чулки, доходящие до середины бедра. На пороге своей, как обычной пустой, квартиры она даже хлопнула себя по лбу из-за того, что поход с целью учебы превратился в поход на блядки, которые она планировала устроить только в случае, если станет слишком скучно. Хотя-бы краситься слишком ярко не стала, что было мелочью, по сравнению с прикидом, который и не был заметен под одеждой. Всё ещё смеясь с того, что перед выходом чуть не забыла кинуть в сумку учебник и тетрадь по физике, но не забыла закинуть в её карман пару презервативов и почти закончившихся противозачаточных таблеток. Перед глазами показался знакомый дом, около нужного подъезда которого сейчас стоял какой-то мини-грузовик, около которого сновали грузчики, таскавшие в подъезд коробки с вещами. Воспользовавшись дверью нараспашку, Жук быстро забежала внутрь, порядочно успев замёрзнуть и устать. Лифт был занят теми же грузчиками, поэтому подниматься пришлось по лестнице, чего после долгой, изнурительной прогулки хотелось меньше всего. Ещё и Саша до двери долго шла, пришлось сначала мучать звонок, а потом долбить по двери руками и ногами, чтобы за ней наконец-то послышалось шевеление. — О, я уж думала ты не придёшь. — В щели между дверью и косяком показалась снова довольная и глупо лыбящаяся голова Александры, которая завалилась в сторону, прежде чем открыть дверь. — Чего это? Сейчас же только без пяти восемь. Я даже не опоздала. — Потирая красные с мороза щеки, пробормотала Соня и перешагнула через порог, самостоятельно закрыв дверь. В руке старшей оказалась бутылка коньяка, которая, судя по всему, и была причиной этих пьяно блестящих глазок и малость заплетающегося языка. — Так, чего это мы бухаем, а? Сначала тему мне объясни, а потом за бутылку берись. — Нормально всё будет, у меня физика от зубов отскакивает, в отличие от некоторых. Жук только глухо хмыкнула и накинула куртку на крючок, отвернувшись к девушке спиной. Та и правда в хлам пьяной не выглядела, просто была неоправданно весёлой и лыбилась по-дурацки. Даже хорошо, может быть объяснение будет не таким нудным с её смешным выражением лица. Саша весело приплясывала сзади, выжидая, пока школьница снимет сапоги, шапку и шарф. Чуть кудрявые, недавно помытые волосы после холодной и слегка влажной улицы распушились и делали её похожей на одуванчик. Саша вроде не торопила, Соня взяла себе ещё пару минут времени на то, чтобы привести их в относительный порядок и заставить не лезть в лицо. Вдруг на талии почувствовалась пара рук, переползших вперед и начавших аккуратно поглаживать живот. — Так, мы договаривались, что без этого! Эй…! Но руки вдруг дёрнули назад и, крутанув вокруг себя, прижали к стене, чудом не ударив о неё головой. Саша оставила бутылку где-то на полу и сейчас придвинулась максимально близко, из-за лёгкого головокружения легко ударившись своим лбом о холодный лоб школьницы, снова глупо ухмыльнувшись после этого. — Мы же обе прекрасно понимаем, зачем ты сюда пришла. — Горячо прошептала она ей в лицо, прозревшими, широко распахнутыми глазами таращась в её голубые. — Не учить физику же. Зачем нам все эти прелюдии? Давай сразу к делу… — Не спрашивая, она потянулась к её губам, пытаясь поцеловать. — Эй! Я говорила, что никогда ни с кем не целуюсь! Это, во-первых. А во-вторых, думать — явно не твоё. Пошли, будешь объяснять мне это дерьмо. Поражаясь своей же сдержанности под аккомпанемент жалобного мурлыканья сзади, Соня сама потащила девушку в спальню, думая, что там у неё и находится стол. Там, рядом с той самой двуспальной кроватью, правда стоял стол, заваленный бумагами и тетрадями, которых она во время своих предыдущих визитов почему-то не заметила. Куч бутылок больше не было, только парочка недавно опустошенных стояла на прикроватной тумбе. Сашу пришлось посадить на уже стоящий там стул, а самой идти на кухню за ещё одним, прихватив забытый в прихожей рюкзак. Наконец-то стул был принесён, Саша усажена на место, а учебник вытащен из рюкзака. — И давай по фактам, только о том, что будет в контрольной. Мне не в кайф слушать тут эту твою нудятину. Саша тяжело вздохнула и всё-таки начала объяснять тему первого параграфа, только уже без того азарта, который был пару месяцев назад. Подпирая щеку рукой, она иногда прерывала свой монолог ради того, чтобы сделать глоток из недавно начатой бутылки. Жук по началу что-то да понимала, поэтому не прерывала, только смотрела в учебник до ужаса сосредоточенными глазами. У неё даже получилось ответить на пару элементарных вопросов, которые старшая задавала, чтобы как-то закрепить материал. В таком спокойном темпе с жизнерадостным настроем они пролистали целых два параграфа, потратив на них целый час. На второй час этих внеклассных занятий устала держать внимание и не отрываться на всякие мелочи, на удивление, учительница, а не ученица. Что для второй было даже несколько ожидаемо. Этот урок прерывался только на слабые попытки Александры подкатить к ученице, чтобы перейти к делам поинтереснее, что выходило плохо. Хоть она и вполне неплохо объясняла всё, что было нужно, заботило её сейчас явно не это. Это и объясняло, почему в третьем параграфе вдруг начали обнаружаться до ужаса смешные рисунки и словосочетания, на которые Жук сейчас почему-то не обращала внимания, будто не замечая. — Ну и короче, координаты первого места мы нашли, теперь ищем второе. Из пункта А в пункт В, вдоль по кривой прямой… кривой прямой, забавно. — Глупо хихикнула она в очередной раз, рисуя пальцем на столе изогнутую кривую, показывая маршрут движения. Соня, видимо тоже устав концентрироваться, теперь сдавленно смеялась в кулак с этого пьяного хихиканья и забавного толкования задач. — Вот и… и мы медленно идём из пункта А в пункт В… медленно идём, медленно поднимаемся вверх… — На этот раз обозначать пункты на столе было скучно, и рука чертила маршрут уже на чужом бедре, поднимаясь от колена, до низа живота. Жук по началу хотела скинуть её с себя, потому что мурашки, бегавшие по коже из-за еле чувствовавшихся даже сквозь ткань джинс прикосновений кончика пальца, знатно отвлекали. Но почему-то всё-таки не спешила этого делать, надеясь с помощью такого объяснения понять решение быстрее и легче. Палец продолжал гулять туда-сюда, пока его хозяйка рассказывала, как найти икс, а потом, с его помощью, игрек. Снова опустился к колену, снова поднялся к верху бедра, опустившись на него всей ладонью и слегка сжав. — Не, а может всё-таки нахуй всё это? — Будто эти слова являлись частью объяснения, пробормотала Саша, подняв глаза из учебника на слегка напрягшуюся Соню. — Дальше давай. — Сухо буркнула она в ответ, поджала губы и движением ноги скинула с себя чужую руку. — Ну и короче… зануда, короче, мы нашли икс, а с учетом условия задачи, там надо ещё через предыдущий икс это всё выразить и прибавить ускорение, тогда уже получится ответ. — За нежеланием брать в качестве опоры стол, а не соблазнительное бедро рядом, рука снова опустилась на мягкую ляжку, на этот раз просто на неё опираясь и слегка сжимая. Соня напряглась ещё больше, нервно затрясла ногой, чувствуя, как из-за этих манипуляций чулок начал тереться о кожу бедра. Несмотря на забитую физикой голову, между ног стало влажно, голубоглазая заёрзала на месте, всё больше теряя контроль над собой и своим фокусом внимания. — Ну, вроде и всё… ну че, дальше идём? Соня в ответ только многозначительно уставилась на неё голодными глазами, не спеша давать ответ. Саша, не поняв посыл этой паузы, помолчала пару секунд и, видимо вспомнив, что молчание — знак согласия, перелистнула страницу. Следующий параграф оказался больше всех предыдущих, поэтому девушка предварительно заправилась парой глотков вина и устало вздохнула. А Жук к этому времени видимо наконец-то пришла к согласованности с собственными мыслями и перестала мяться. — Нахуй это всё, я заебалась. — Прохрипела она и поднялась с места. Саша успела только развернуться обратно, как её схватили за ноги и прямо на стуле развернули боком к столу. В следующую секунду Жук уже оседлала её колени, приподнявшись на них чуть выше лица и прижав за плечи к спинке. Пока девушка смотрела на неё глупыми, ничего не соображающими глазами, Соня спешно стаскивала с себя заправленную в джинсы футболку, нетерпеливо пыхтя, будто вернувшись сразу после пробежки. — Всё равно мы почти всё уже прошли. Когда Саша наконец-то вернулась в эту реальность и обвила холодными руками теплую талию, Жук наконец-то скинула футболку на пол и, всё продолжая тяжело дышать, обхватила голову девушки ладонями, чуть не ткнув её носом в свою грудь. От такого тяжело задышала уже Саша и, решив не терять времени, подхватила девочку под ягодицы и потащила на руках к кровати, чудом не свалившись сразу же около стола. Жук упала на спину, приземлившись аккурат около изголовья, чудом не ударившись об него же затылком, Саша навалилась следом, разогнув её ножки в коленях и не забыв по-быстрому прихватив бутылку. — Я же знала, что ты не просто так, чтобы учиться, пришла. Руки, будто не держав в руках алкоголя, расстегнули бляху ремня и, зачем-то вовсе вынув его из петель, потянули джинсы вниз. Дав младшей время отдышаться и лечь покрасивее, Саша неуклюже топталась в её ногах, стаскивая этот неудобный элемент одежды. — Значит, ещё и готовилась. — Хмыкнула она, обнаружив приготовленный для неё сюрприз в виде одинакового нижнего белья и полупрозрачных черных чулок, делавших её элегантные ножки ещё красивее. Бюстгалтер хоть и выглядел красиво вместе со всем остальным, оставлять его было нельзя. Старшая снова легла сверху и, наконец-то уткнувшись лицом между мягкими грудями, завела руки за спину, на ощупь расстёгивая застёжку. Возбудившись ещё больше от, казалось бы, таких незамысловатых манипуляций с грудью, Жук прогнулась в спине и откинула голову назад, положив руки на плечи преподавательницы. Та всё так же быстро сняла и лифчик, высвободив примятые соски, которые сразу сжала губами и пальцами правой руки, левую опуская к резинке трусиков. Оставив только чулки, старшая вдруг отстранилась и полезла в кучу со снятой одеждой, что-то в ней выискивая. — Сделаем всё, как ты любишь. Искала она в ней ремень, который быстро, даже не задумываясь, сцепила в неплохие такие наручники на запястьях. — Недавно кстати такую интересную вещицу прикупила, тебе точно понравится. Девушка быстро слезла с кровати и отбежала в сторону к комоду, оставив обездвиженную школьницу нетерпеливо кусать губы и стискивать бёдра, терпя ноющую пульсацию между ног. Покопавшись во всех ящиках комода, Саша наконец-то вытащила оттуда некий предмет, с которым счастливо побежала обратно, вертя его в руках. Этот предмет оказался толстым черным страпоном, с точной проработанностью всех вен и прочих изгибов, которые старшую чудом не смущали, а только заставляли предвкушающе облизываться. По пути к кровати она разобралась со спутавшимися ремешками и даже успела один из них закрепить у себя на поясе. На этот раз младшая раздвинула ноги сама, позволив девушке пристроиться меж них. — А… смазка? — Прохрипела Жук, когда головка из плотной резины коснулась влажных губ, невесомо водя ею по ним. — Ты и так течешь как последняя сука, нам она незачем. — Самоуверенно ответила Саша и, опустившись головкой к сочащемуся смазкой влагалищу, резко ввела её внутрь, вызвав резкий, горячий стон. Встав поудобнее на четвереньки, она так же резко ввела фаллос во всю длину, на что голубоглазая выдала уже хрип боли и вцепилась ладошками в простыни над собой. Саша, видимо оглохнув от такой громкости, снова поднялась на колени и, взяв школьницу за щиколотки, подняла её ноги к своим плечам, оторвав нижнюю часть тела от земли. Дав Соне более-менее привыкнуть, она медленно задвигала тазом, пока что входя медленно и во всю длину, чтобы было грубо, а не больно, как в прошлый раз. Та крупно тряслась от каждого малейшего движения и двигалась навстречу страпону, хоть всё ещё чувствовала легкую боль где-то внизу. К такому непривычному положению и к такой ширине приходилось привыкать прямо по ходу, пока движения всё ускорялись и ускорялись. Смазка, начавшая сочиться только сильнее, начала неприлично хлюпать, равномерно размазываясь по всей длине игрушки и даже начиная стекать вниз. Хорошая звукоизоляция позволяла стонать ещё громче, чем в школе, сглатывая и переводя дыхание только когда фаллос двигался наружу. С каждым шлепком головка начинала задевать какую-то чувствительную точку на передней стенке влагалища, эффект чего вертикальное положение старшей только усиливало. Со временем амплитуда движений становились всё меньше, движения тазом стали почти идеально отточенными и плавными, с одинаково короткими паузами. Руки отпустили щиколотки и схватились за ягодицы, по очереди сжимая их и толкая бедра на встречу фаллосу. Жук снова жмурилась и шумно дышала ртом, доводя и Александру до оргазма одним только своим до одури сексуальным и горячим видом. — Давай же… — Захрипела девушка себе под нос, когда Соня уже начинала хрипеть, а кончать и не собиралась. Правая рука отпустила ягодицу и опустилась на клитор, начиная быстрыми, небрежными движениями тереть его. Соня вздрогнула всем телом и хрипло закричала, выгибаясь в дугу, насколько в её положении это было возможно. Дополнительная стимуляция помогла, и через десять секунд девочка уже сотрясалась в разрядке, сжимая всё ещё двигающийся страпон мышцами. На глазах снова выступили слёзы, одна даже потекла вниз по щеке. Несчастная губа, которую Жук в перерывах между стонами прикусывала, всё-таки треснула и выпустила маленькую каплю крови, смешавшуюся с вязкой слюной, медленно стекавшей из уголка губ вниз. Тело обессиленно размякло и распласталось по кровати, выгибаясь в таких же уставших руках старшей подобно тряпичной кукле. — Детское время ещё не закончилось. — Тяжело выдохнула Саша, чуть передохнув и дав девочке отдышаться. Страпон с похабным хлюпом вышел наружу, заставив Соню в последний раз коротко всхлипнуть и совсем расслабиться, не чувствуя внутри себя ничего кроме постепенно покидающего её тепла. — Пить… — Вдруг послышалось снизу, когда девушка уже хотела перевернуть её на живот. Оставлять ребёнка так, не выполнив его желания было себе же во вред, потому что его реакция была именно тем, за чем она во время их секса в основном и гналась. Оставив школьницу валяться на спине и восстанавливать дыхание, Саша отскочила к краю кровати и вытащила из-за неё оставленную на полу бутылку вина, поленившись идти за водой на кухню. Жук всё в том же лежачем положении жадно примкнула к горлышку губами и на одном дыхании осушила полупустую бутылку практически до дна. — Спаиваешь несовершеннолетних? — Хмыкнула Соня, слизнув оставшуюся на губах каплю. — Да, я ещё и трахаю несовершеннолетних. В следующую секунду её без предупреждения резко перевернули на живот и поставили на колени, прижав грудью к кровати. Младшая уткнулась лицом в собственные предплечья и снова раздвинула ноги шире, подставляя ягодицы под всё ещё мокрый страпон, касавшийся одной из них. Она за эти бешеные десять минут дико устала, но волны возбуждения всё равно снова стеклись к пылающей промежности, заставляя подчиняться каким-то животным позывам и маняще двигать бёдрами на встречу. Руки обхватили расслабленные бёдра, и головка снова коснулась жаждущей плоти, но на этом и остановилась, потому что старшая засмотрелась на свою партнёршу и забыла, чего та от неё сейчас требовала своими приглушенными стонами. Снова она поняла, за что все так её хотят и практически дерутся за её внимание к себе, и сейчас даже как-то польщенно покраснела, осознавая, что с ней она трахается сейчас потому что хочет, а не потому, что так надо, даже забыв про свою миссию постижения темы по физике. Наверное, в современном мире, где секс стал обыденностью, которая всем уже даже несколько приелась, такой искренней реакции на такие простые действия действительно не хватает. Не хватает такой пылкой отдачи и страсти, с которой она отдаёт всю себя, не стесняясь абсолютно ничего. Не хватает этой поразительной красоты, которая может быть и по-детски невинной, и по-блядски развратной, но всегда такой неповторимой и поражающей. Соня этой паузы не оценила и, пока Саша молча ею любовалась и не могла пошевелиться, самостоятельно насадилась глубоко, до самого основания и, чуть помедлив, с тихим мычанием качнулась обратно, дав игрушке снова выйти. Зарывшись связанными руками в собственные волосы, она изнемождено захныкала, прося наконец-то обратить на неё внимание и сделать что-нибудь. Девушка наконец-то очнулась и, сглотнув подступивший к горлу ком, резко прижала ягодицы младшей к своим бёдрам со звонким шлепком. Жук резко вытянулась и довольно взвыла, чувствуя легко двигающийся фаллос стенками своего тела. Такая поза ей явно больше нравилась, стоны стали красноречивее и выразительнее, хоть и стали тише из-за того, что уходили куда-то в матрас. Когда Соня снова подняла голову они стали заметно звонче. Дышать было тяжело, а воздуха из-за частых вздохов становилось слишком мало, отчего она по-собачьи высунула язык и подобно популярным порноактрисам задышала ртом, не обращая внимания на капающую с кончика языка слюну. Захотелось добавить какой-нибудь перчинки, и Саша, всё продолжая двигать бёдрами, тоже встала на четвереньки, насколько это было возможно, оперевшись на руки, и запустила одну из них в короткие красные волосы, сжимая их у самых корней и оттягивая назад. Жук была вынуждена повиноваться и следовать за ней, до хруста в крестцовом отделе выгибая шею. К низу живота снова начало стекаться щекочущее тепло, заставляя напрягаться ещё сильнее и двигать, качать и раздвигать бёдра ещё сильнее, позволяя игрушке входить запредельно глубоко. Саша, не торопя уже маячивший на горизонте удовольствия оргазм, вцепилась зубами во влажную от пота шею, гуляя по её изгибу, желая почувствовать и попробовать эту красоту на вкус, собрав её с кожи. Соня распахнула почти черные из-за зрачков глаза и притихла, только тихо поскуливая на прерывистых вздохах. Саша снова разогнулась и задвигала тазом на пределе своих возможностей, потому что нижняя часть тела уже переставала слушаться. Движения стремительно замедлялись, и Жук уже только сипло дышала, растекаясь по кровати и блаженно закрывая глаза. Сзади снова послышался влажный хлюп, с которым фаллос выскользнул наружу, и между бедами заиграл холод, щекочущий слишком чувствительный сейчас клитор. Саша молча отстранилась, кое как сняла с бедер пояс с блестящим в свете лампы страпоном и уставилась в стену перед собой, слушая постепенно затихающее дыхание школьницы. Та завалилась на бок, потом на спину и, ничего не стесняясь, раскинула ноги в стороны, видимо намереваясь замарать девушке покрывало стекающей по изнеможденным складкам смазкой. Когда воздух в комнате остыл, а Соня перестала так шумно дышать, Саша наконец-то встала, поправляя помявшуюся и расстегнувшуюся домашнюю футболку. — Ну, видимо на сегодня ты уже всё… давай тогда до завтра, с глаз долой, из сердца вон, пока. — Э… в смысле? — Девочка недоумевающе распахнула глаза и чуть приподняла гудящую голову. — Даже чаю не предложишь? — Нет, сегодня без этого. Давай-давай, руки в ноги, ноги в жопу и на выход. — Как-то слишком подозрительно торопясь выставить гостью за дверь, тараторила Саша, собирая по комнате её вещи. — Да че случилось-то? Чего такая спешка? — Жук поднапряглась и еле-еле села, борясь с желанием упасть обратно на спину и заснуть часов на двенадцать. — А ты думаешь, ты у меня одна такая, которой надо прискакать ко мне домой чтобы исправить или заработать оценку? Ко мне сейчас ещё кое-кто придёт, так что давай в темпе вальса домой. — Да в смысле? Дай я хотя-бы полежу чуть-чуть, никто сразу вот-так никого не выгоняет! — Возмутилась Соня, показательно упав обратно на спину. Саша, видимо устав ждать, принялась самостоятельно надевать на школьницу джинсы и бельё, решив пока что не развязывать ей руки, дабы обезопасить от сопротивления. Та и правда попыталась махать конечностями, вереща что-то о бестактности, но на неё всё-таки нацепили всё, что было можно и, всё ещё не развязывая руки, утащили в коридор. Там ремень наконец-то развязали и всунули в них футболку с рюкзаком, в который по-быстрому закинули оставленные на столе тетради и учебник. — Так поступают только мрази, чтоб ты знала. — Обиженно пробухтела Соня, всё-таки одевшись и уже натягивая сапоги. — Да ладно, как будто я обещала тебе оставить на ночь. Мы же не встречаемся или что-то там ещё. Мы вроде просто трахались. — Без тени стыда на лице отвечала Саша, глядя не на собеседницу, а в телефон. Соня на это ничего не ответила, только сделала ещё более недовольное лицо и, вдев в петли джинс ремень, накинула на плечи сначала куртку, а потом рюкзак. Между ног неприятно хлюпала смазка, которую раньше она как-либо успевала вытереть или смыть, замок на куртке заедал, и застегнуть молнию никак не получалось. Саша мурлыкнула ещё что-то на прощание и захлопнула за ней дверь, не дождавшись каких-либо слов в ответ. — Спокойной ночи, мисс бестактность. — Буркнула Жук в уже закрытую дверь и медленно двинулась в сторону лифта, надеясь на то, что его успели освободить. Внутри отчего-то клокотала обида на ту, которая вот так выставила её в подъезд, не дав даже нормально привести себя в порядок. Хоть она и понимала причины этой спешки, всё равно на что-то обижалась, хотя другие люди с ней так поступали уже не раз. Они же и в правду даже не встречаются, она сама напросилась к ней в гости, чтобы подучить физику и по возможности быстро перепихнуться. С чего бы тогда так обижаться? Своё она с лихвой получила, можно и порадоваться. Но даже осознавая всё это, почему-то всё равно было обидно. Её выставили за дверь как какую-то дешевую проститутку, чтобы уступить место кому-то ещё. Может быть, она просто привыкла к тому, что из всевозможных вариантов она являлась лучшей и обращались с ней всегда аккуратно, даже в ущерб всем остальным, а не вот так вот, как с какой-то непрошенной гостьей. Вроде с этого утра ей было всё равно, что о ней думают, тем более учитель физики, а сейчас так обидно стало. Эти распустившиеся нюни надо было срочно прекращать, а то если она из-за каждой мелочи и из-за каждого человека будет вот так страдать, скоро похоронит свою менталку и самооценку. Смахнув движением руки недовольную физиономию с лица, Жук гордо прошла мимо лифта, забыв проверить его работоспособность. Прогонять плохие мысли получалось плохо, пришлось вытаскивать со дна рюкзака наушники и забываться путём прослушивания музыки, которая справлялась уже чуть получше. Главное не дать этому чувству обиды развиться во что-то, что могло бы сыграть против неё в один день. Привязываться к кому-то из-за простого секса было никак нельзя.