Люблю тебя, больше чем БДСМ

— Ты так сильно сжимаешь мои пальцы. Давай, сожми их сильнее и протолкни глубже в себя… тебе же это так нравится… Давай, или тебя так смущают смотрящие на нас люди? Жук сидела на чужих коленях, закинув ноги на учительский стол, и в ответ на этот шепот на ухо только громче застонала и сильнее напряглась, ерзая и упираясь затылком в плечо, на котором лежала её голова. На этот раз Александра Олеговна не стала сбегать в другой кабинет или в какое-нибудь безлюдное место, чтобы уединится со своей ученицей, к которой в последнее время наведывалась куда реже, чем раньше, что ту нервировало день ото дня все больше. Она постоянно заставала её в компании со своими одноклассницами, девушками из параллели и этой треклятой Агатой, но только не с собой. Из-за какого-то ненавистного чувства ревности Жук сама постоянно бегала за классной руководительницей, даже не только когда хотела грубо отыметь её на её же кресле, а просто, когда скучала за её глупыми оправданиями своим связям со всем, что движется. Наверное, она уже совсем затрахала её, в прямом и переносном смысле, своими почти ежедневными приставаниями, но эти ежедневные визиты хотя-бы помогали отвлечься от мыслей о том, что за спиной постоянно маячит неспящий наблюдатель. Сейчас наблюдателя в классе не было, зато сюда подтягивались другие одноклассники, которые смотрели на уже привычное, но от того не менее интересное зрелище. Соню уже привыкли видеть в разных местах и разных позах, тем более с классной руководительницей, поэтому просто проходили мимо, поглядывая с толикой зависти, и садились по местам, уже зная, что урок с уже прозвеневшим звонком не начнется. Александра уже наверняка запачкала брюки и манжет толстовки, в которой сегодня пришла, смазкой, текущей по пальцам вниз, но все равно продолжала проникать ими всё глубже и глубже, тоже не обращая внимания на посторонних. Жук извивалась на широко раскинутых коленях все сильнее и сжимала в руках подлокотники кресла, уже не переставая жмуриться, чтобы не встречаться с насмешкой в глазах сверху. Им явно доставляло удовольствие это господствующее положение и возможность владеть сладко стонущей школьницей сколько угодно, не давая ей даже слезть с колен. А та слезать и не хотела, она подойти к концу успела уже раз пять точно, и не собиралась останавливаться, даже несмотря на то, что в класс успели зайти уже все, даже Рома с Агатой. Скорее всего после таких продолжительных ласк она не сможет дойти до дома после последнего урока, который шел и сейчас, но волновать это будет потом, когда она вспомнит о своей невидимой компании, сопровождавшей её до дома иногда. Придется потом снова долго кружить по району, чтобы он не вычислил точный адрес, но сегодня хотя-бы не в полной темноте, потому что в начале апреля солнце держалось на небе дольше. Но этот момент было все равно на последствия, сейчас есть деньги, если что она сможет вызвать такси, главное растянуть на подольше момент движения длинных тощих пальцев где-то внутри. Почему-то в последнее время секс со всеми подряд перестал приносить так много кайфа, как прежде. Почему-то не впервые не хотелось уходить к кому-то другому после кабинета физики, хотелось остаться даже не для того, чтобы потрахаться снова. А просто посидеть на парте напротив, кидая свои фирменные едкие шуточки на какие-нибудь глупые жесты, которые только ей и казались глупыми. И обязательно выгнать эту Агату, которая постоянно мешала, бесила, мозолила глаза и вообще вызывала желание убить и закопать где-нибудь за школой. А эта тупенькая Александра ещё и как на зло её от себя даже не пытается отгонять. По ней не видно, что такая компания ей особо нравится, но она всё равно продолжает спокойно заниматься своими делами вместе с этой занозой в заднице, которая постоянно ходит следом. Дел других у неё нет видимо. Пускай сейчас сидит и пускает на них слюни, не только она достойна её внимания, и вообще у них наверняка не все так хорошо, как ей хотелось бы. Класс на занятие классной руководительницы не обращал никакого внимания, в кабинете стоял гул голосов, перебивающих друг друга. Можно было получить дополнительное возбуждение из-за ощущения чужих взглядов на себе, но никто не смотрел, все привыкли и все сотню раз уже все видели. Наверное, только Агата из другого конца класса наблюдала за тем, как Александра водит пальцем левой руки по подбородку, размазывая по нему текущую слюну, а пальцами правой руки двигает меж чужих ног, пачкая их уже более вязкой жидкостью. Может быть именно благодаря этому, Жук снова вытянулась, сжав подлокотники до боли в пальцах и чуть не соскользнув с колен на пол. Приятное напряжение отпустило, и Соня обмякла, удовлетворяя насмешливый взгляд сверху. — Так, я вообще-то хотела тему сегодня объяснять. — Подхватывая ученицу под мышками и пытаясь ссадить её с себя, хмыкнула Саша. — Тебя всё равно никто никогда не слушает. — Устало протянула Соня, крепко держась на своем пригретом месте, не желая его отдавать ненавистной однокласснице. — Но от криков Андреевны этот факт меня не спасёт. Давай-давай, тебе это ещё и слушать надо. — М-м-м… ещё… ещё один раз! Ещё, ещё…! — Не, тебе на сегодня хватит, у меня уже рука болит. Можешь, конечно, остаться сидеть так, но, по-моему, при такой температуре внутри кабинета ты быстро себе всё застудишь. — Мы после урока ещё поговорим… Девушке всё-таки удалось ссадить ребёнка с себя, отчего тот соскользнул и упал коленями на пол. Старшая как ни в чем не бывало поднялась и, размяв затёкшие части тела, отошла к доске, пытаясь привлечь к себе внимание класса, которому на последнем уроке было вообще не до этого. Жук досадливо сощурилась, но всё-таки нехотя встала, забавно выискивая глазами потерянное нижнее бельё где-то около учительского стола. Максимально медленно отыскав все что нужно и приведя себя в порядочный вид, Жук, высоко задрав нос, проследовала к своему месту, удивляясь тому, что Александра Олеговна и правда что-то объясняет. За партой вразвалочку сидел Женя, разглядывая что-то в телефоне, наверное, даже не слыша лекций по физике. Саше было важно просто сказать то, что требовалось и уйти обратно к своим очень важным делам, она и не требовала внимания, только относительной тишины, чтобы слышать саму себя можно было. — Слушай, у тебя полтинника не найдётся? — Не обернувшись на почти полностью красную подругу, пробормотал парень, листая каталог какого-то интернет-магазина. — Опять на сигареты? — Устало выдохнула Соня, положив голову на парту. — Не, зырь какой классный латекс нашел. — На экране был вполне неплохой за свою достаточно низкую цену черный латексный костюм. — О-о-о, если ты в таком на выпускной придёшь, я даже сотку без возврата кинуть могу. Дальше диалог как-то не пошел и остаток урока предпоследняя парта провела без разговоров. Один изучал магазин, выискивая что-нибудь ещё, что было бы поинтереснее и подешевле, другая просто лежала на парте и из-под ресниц наблюдала за девушкой у доски, которая своим делом не была увлечена совсем, но сегодня хотя-бы не делала такое скучающее и страдальческое лицо, как в прошлый. В какой-то момент Жук поймала себя на том, что откровенно пялится на классную руководительницу, даже не думая о чем-то про себя и не слушая новую тему по предмету. Просто пялится, разглядывая так, как не разглядывала в самый первый день их знакомства, когда прикидывала, за сколько дней удастся затащить этот божий одуванчик в кровать. Именно сейчас она почему-то заметила, что девушка начала носить какие-то кожаные браслеты на запястьях, которые визуально делали и без того тонкие руки ещё тоньше. Что она успела проколоть уши и теперь носила маленькие черные серьги в форме крестов, что в очередной раз постриглась и теперь кудрявящиеся волосы не доставали даже до линии подбородка. Что она подровняла ногти и покрасила их черным лаком, видимо из-за чьих-то слов о том, что если суешь в кого-то руки, то за ними надо следить. В какой-то момент она заметила, что имеет отличное зрение, уловившее всё это даже после ночей, проведённых за экраном телефона. В какой-то момент, ближе к концу урока, заметила, что с соседнего стула на неё крайне удивлённо таращится пара зелёных глаз, явно желающих что-то спросить. — Че? — Ты в трансе или что происходит? — Недоумевающе бормотал Женя, даже отложив телефон в сторону. — Че это ты в одну точку смотришь? Ты че, реально это слушаешь? — Нет, просто… не знаю. Может я сплю вообще, чего доебался? — С открытыми глазами? Так и скажи, что пялишься на кого-то. — Может и пялюсь, тебе так интересно? — Интересно, ты на нашу Олеговну постоянно такими глазами смотришь. Че это? Совсем делать нечего? — Слушай, я не знаю, смотрю и смотрю. Неважно. Мне уже смотреть на кого-то подолгу нельзя. Ахуеть. — Как-то странно ты смотришь. Я не верю, что это просто потому, что в телефоне нет ничего интереснее. — У меня есть глаза, и я имею право смотреть туда, куда захочу. Так что отъебитесь, пожалуйста. И не стройте ненужных и глупых догадок. Гадалка или психолог из тебя плохой. А ещё я знаю, как быстро от тебя сплетни распространяются. А мне не надо, чтобы твои глупые догадки преувеличились раз в пять, и на меня стали косо смотреть из-за них. — Да на тебя косо смотрят уже не первый год. Было бы чего стесняться. — Слушай, если бы я кому-то об этом и сказала, то точно не тебе. А так как ты, как бы смешно это не звучало, мне тут ближе всех, я никому об этом и не скажу. Хотя тут и говорить не о чем. Я не обязана оправдываться из-за того, что якобы неправильно смотрю на кого-то. Да даже не на кого-то. С каких пор вообще ты интересуешься мной? Тем более тем, как я смотрю куда бы то ни было. Женя обиженно надулся и повернулся обратно, делая вид, что ему вот вообще не интересно, что она там скрывает за этой ноткой тревожности в голосе. Он, конечно, не умеет держать слова в секрете, но можно было хотя-бы намекнуть. И к тому же, явно что-то интересное не хочет говорить, если так тараторит и резко отталкивает. Обычно, если он сам себя убеждает в том, что соседка по парте недоговаривает что-то важное, она только устало хихикает и отворачивается, а тут что-то покраснела вся и тараторит без конца, явно же задели за живое. Жук уже снова в одиночестве и правда задумалась над тем, чего это она так пялится. И чего так яро отталкивает тупенького соседа по парте, если его легко можно убедить в его неправоте? И почему именно сейчас он не верит в то, что она говорит правду и вообще ничего её не волнует? Неужели она разучилась врать с каменным лицом? При том о чем ей врать? Ну, смотрит и смотрит, о чем тут врать? Она и сама не уверена в том, куда смотрит. И зачем смотрит. За этими мыслями подошел конец урока, и Саша, облегченно выдохнув, отошла к своему столу, не мешая уставшим старшеклассникам сваливать из класса. Жук, несколько облегченно выдохнув, поплелась к учительскому столу с твердым намерением продолжить то, что было в начале урока. Но не успела она и моргнуть, как к зевающей Александре уже подскочила вечно оживленная и бодренькая Агата при всем параде (чем и бесила больше всего). Жук насупилась и уже не такой легкой походкой подошла к этой парочке. — В сторону, сука. Я жду своего обещанного продолжения. — Сказала первое предложение грубым тоном своей сопернице, а второе уже более спокойным Соня. — Увы и ах, придется тебе его искать у кого-нибудь другого. — Всё не разгибаясь, бубнила Саша, параллельно собирая вещи в свою старенькую сумку через плечо. — Объясни. — Снова нахмурившись, буркнула Жук. — У нас сейчас срочные дела и третьего лишнего с собой мы брать не планировали. — А надо планировать. И если у вас только два места на вашу важную тусовку, давайте мы вот с этой вот… леди поменяемся местами, и никто не пострадает. — Слушай, надо учиться засовывать своё самомнение куда подальше, если хочешь, чтобы люди от тебя не сбегали. И не воспринимали такие предложения за издёвки. Если, конечно, они этим и не являются. — Чего? — Ничего. — Девушка наконец-то разогнулась и поставила сумку на стол, как никогда серьёзно поглядывая на слишком недовольную ученицу, оттолкнувшую подальше свою такую же не особо весёлую одноклассницу. — Я не хочу всё своё время проводить с тобой, и ты, думаю, тоже. Так что не надо пытаться встрять в чужие планы. Иди займись чьим-нибудь членом, у тебя прекрасно получается. И не надо говорить сейчас, что я задеваю твою чуткую душевную организацию, мне всё прекрасно видно. — Ой, а кому-то видимо слишком много и часто давать начали. — Может быть. Поэтому я и не хочу проводить с тобой свободное время. Всё, иди давай куда-нибудь, продолжать грызться тут неизвестно за что — бесполезно. Глубоко униженная и оскорблённая Жук обиженно фыркнула и быстрым шагом удалилась из кабинета, стараясь не думать о том, какую довольную рожу сделала победившая в этой битве Агата. Ну и пусть едут куда-нибудь вдвоём, больно ей надо тащиться с ними. Тем более если там будет эта крашеная мымра с кукольно-накрашенным лицом. Не очень она и напрашивалась, чтобы так её отталкивать и говорить так грубо. Не особо и охота проводить время с тем, кто посылает её на член при любой возможности. После этого не особо хорошо удавшегося разговора в сопровождении все тех же странных мыслей Жук поплелась домой, стараясь не думать о том, что от её компании, наверное, в самый первый раз отказались, ещё и в такой грубой форме. Эти странные мысли о не менее странном поведение на уроках преследовали до самого дома, там не отпустили и продержали в каком-то непонятном напряжении весь оставшийся вечер. Днём хотелось окончить день перед камерой с раздвинутыми ногами, чтобы денег подзаработать. Но вышло так, что Соня вплоть до поздней ночи бездельно валялась в кровати, обмотавшись пушистым пледом, и смотрела в стену, размышляя только об одном. Вроде бы кто-то из родителей на минуту заскочил, видимо, чтобы как обычно проверить счетчики и забрать что-нибудь нужное из вещей. Обычно она на встречу выходила, чтобы не забыть, как они вообще выглядят, а тут так и провалялась в раздумьях до того, как где-то в коридоре снова заскрежетали ключи. Реально, она же сегодня вроде спать хотела, могла бы поспать на той же физике, по ней все равно одни пятерки в журнале, да и скучнее лекций о всяких силах, выдумать ничего нельзя. А она что-то весь урок таращилась на такую же заспанную Александру Олеговну, которая разговаривала даже не с Агатой, а скорее даже сама с собой. Чего она так таращилась? Вроде ничего особенного. При чем смотрела даже не с целью построения планов по поймать-и-выебать-до-полусмерти, а просто так. Потому что взгляд почему-то приклеился. И она уже не в первый раз заметила за собой такое пристальное наблюдение за классной руководительницей, на которую смотреть-то было незачем. И так вроде было раньше. Сейчас почему-то глаз сам цеплялся. Сегодня почему-то было в два раза обиднее из-за слов, из-за отказа от её компании, и в принципе из-за предпочтения вот этому вот ходячему фото из инстаграмма. В глубине души она, может быть, и понимала, что вкусы у людей разные, но как кому-нибудь может нравиться настолько скучный человек? И зачем этот наискучнейший человек постоянно трётся около неё? Неужели она ей реально нравится или тут имеют место какие-нибудь корыстные цели? Даже если так, что-то не видно, чтобы эта прилипала получала хоть какую-то выгоду от их слишком тесных взаимоотношений. Но опять слишком много времени тратить даже на простые мысли о слишком ненавистной однокласснице не хотелось. Вместо этого Жук продолжала копаться в себе и думать, как бы это не хотелось отвергать, о своей классной руководительнице, которая так жестоко сегодня её отогнала. Да, может быть, она и нагло влезла в их компанию, но какого хрена её, уже не в первый раз, так резко бортанули? Да и чего бы ей об этом так беспокоиться? Ну, не взяли и не взяли, не везде же за ними таскаться, это и правда уже какое-то неуважение к самой себе будет. По неизвестной причине настроение упало куда-то ниже плинтуса, и Жук даже не озаботилась приготовлением себе какого-либо ужина, решив не обращать внимания на урчащий живот и всё сильнеющий голод. На всё это было всё равно, даже если бы она заказала себе что-нибудь (на что всё равно не было денег), забыла бы про это и курьеру даже не открыла бы. И всё-таки, почему она в последнее время постоянно так пялится на неё? Да и либидо как будто упало, не было желания трахаться со всеми подряд, как это было около какого-то жалкого месяца назад. Что случилось? Появилось какое-то отвращение к тем, с кем она раньше встречалась регулярно, с кем она была близка из-за образа жизни. Сегодня одна из одиннадцатиклассниц предлагала уединиться в одном из пустых кабинетов, что обычно являлось поводом для праздника. А в этот раз она сомневалась пару секунд над тем, хочется ли ей этого вообще? Сомневалась? Когда такое было? Из-за чего это? Она не дура, догадывается из-за чего. Но как такое вообще может случиться с ней? Это как с подозрением на какую-то болезнь — вроде подозрения есть и симптомы все на это указывают, а идти к врачу и вообще признавать всё это не хочется, чтобы не начать бояться ещё больше. Она даже это слово боится произносить, не то, чтобы подозревать себя в чем-то подобном. Мало того, что это в современном мире вообще дико стыдно, так ещё и ужасно невыгодно. Этой редкой и ужасной болезнью сейчас мало кто болеет, и найти единомышленников почти невозможно. А без них эта болезнь будет только прогрессировать, пока не перерастёт в большую опухоль, которая атрофирует мозг и испортит жизнь. Даже если и есть какая-то возможность это вылечить, это будет как наркотик, который при употреблении вроде не ощущается, а если дозу уменьшить, всё станет только хуже, ещё хуже, чем в самом начале. Это одна из тех болезней, которую не надо пытаться лечить, потерпеть, помучаться и она, скорее всего, пройдёт. Соня даже не хотела пытаться что-то с собой и своей болезнью сделать, она в наркоманку превращаться не планировала, до сих пор в клубах от всяких таблеток отказывается. Но все эти симптомы её знатно подбешивали, с ними и хотелось хоть что-нибудь сделать. С такими намерениями, запретив себе вообще думать о прочем безумстве, она направилась в школу на следующий день, хоть и хотела проваляться пару дней дома, чтобы перестроиться на прежнюю волну и не думать обо всем ненужном и запретном. Написав паре человек из разных слоёв населения учебного заведения, она по пустым коридорам удалилась в самую дальнюю рекреацию. Там находился туалет для самых младших классов, в котором и воняло меньше всего, и пустота по утрам держалась дольше всего. Там её уже ждала её вечная компания по решению разного рода дел, которая сформировалась в середине прошлого года. Друзьями друг другу её члены не приходились, просто решали проблемы в своём кругу, потому что друзей много не было, а советы хоть от кого-нибудь были нужны. Пара девушек из параллели, ещё пара из девятого, и одна из седьмого, которую дольше всех не хотели принимать, из-за латентного эйджизма. Но она владела навыком гадания на картах, на кофейной гуще и даже на голубином помёте, да и была весьма неглупа, из-за чего в этот клуб её практически пришлось взять. Тот факт, что тут воняло меньше всего, теперь можно было оспорить, потому что собравшиеся уже успели закурить свои дешевые сигареты и заполонить дымом всё и без того маленькое помещение. — О, мы уже думали, что ты проспала. — С ноткой недовольства фыркнула Марина из параллели, снова поднёсшая сигарету к лицу, когда красная с утреннего холода Соня ввалилась в прокуренный туалет, посильнее подперев за собой дверь. — А вы прям долго ждали? — Буркнула Жук, пытаясь привыкнуть к отсутствию воздуха и оглядывая присутствующих. — Пять минут. — С готовностью подала голос самая младшая Жанна, сразу же притихнув из-за взглядов сверху, давших понять, что надо было промолчать, чтобы не выставить всех присутствующих дурами. — Ладно, что за проблемы-то? Надо нормально объяснять, когда зовёшь. — Как обычно перейдя сразу к делу, прервала назревающие переговоры Алиса из той же параллели. — Кхм… вообще-то я не знаю, как тут рассказать… Короче, скажем так, мне тут приглянулся один субъект, который хочу… заполучить себе в пользование, чтобы трахать целыми днями. А он… мягко сказать, не хочет принадлежать только мне. И мне нужен совет, чтобы его как-нибудь… как-нибудь привязать к себе только не в буквальном плане, чтобы… чтобы он ни к кому другому больше не лез. Как-то так. Присутствующие недоумённо переглянулись, явно не поняв такой размытой формулировки и сути самой проблемы. — А… как-нибудь поподробнее можно? Что за субъект? Вы вообще знакомы? — Ну… знакомы, не сказала бы, что прям очень… — Стараясь говорить как можно увереннее, мямлила Жук. — Просто около неё постоянно трётся ещё одна… шваль, которая мешает мне нормально существовать. — Так поговори со своей Андреевной, если хорошо попросишь, может она и отчислит её. Если она, конечно, не учитель какой-нибудь. А то мы тебя знаем. — Да не думаю, что получится. Да и просить как-то не хочется. Не знаю, надо как-нибудь по-другому её устранить. К тому же она не единственная проблема. — А с чего это вдруг тебе такое надо? Раньше тебе было вообще всё равно под кого ложиться. — Так и щас всё равно, просто она мне нужна без… остальных. Как это сказать? У всех же здесь любимчики есть с которыми спать чаще всех остальных хочется? Ну вот мне так же надо. И желательно сделать так, чтобы она по своей воле не хотела никого, кроме меня. Так что вариант отравить соперников — не вариант. — Всё-таки это как-то странно… — Протянула Марина, как самая подозрительная из всех, которую всегда смущали подобные вопросы. — Откуда у тебя такие собственнические штуки? — Не знаю, просто… захотелось. Кто-нибудь знает, что делать? Или мы тут меня осуждать будем? — Извини, у нас тут одна ведьма, у неё и спрашивай, мы вообще не в курсе. Если бы надо было найти какое-нибудь место, чтобы закрыться или капли, чтобы спалось лучше, если ты понимаешь, о чем я, а это… Я не знаю, тут только заколдовать, а я не умею. Все присутствующие обернулись на стоящую в углу Жанну, которая от свалившейся на неё ответственности неловко заулыбалась и вжалась в стену ещё сильнее. Она колдовать не умела, только гадать, и то не точно, но кто же в этом сейчас разбираться будет. Нормальных советов это собрание не принесло, поэтому на последний урок, которым снова была физика, Жук шла ни в чем не уверенная. Надеялась только на то, что Агаты в кабинете не будет, на момент, когда она пойдет творить всякую хрень, которую ей насоветовали пару часов назад. Ничего лучшего и правда не придумали, если что-то делать, то сейчас и то, что можно. Урок тянулся слишком медленно, потому что был последним, и с каждой его минутой Соня сомневалось в том, что у неё что-то получится, всё сильнее. Они и к решению к какому-то не пришли, просто сказали, что всем такое нравится, и в её случае тоже сработает, и послали сразу же пытаться. Хотя готовиться было не к чему, лучше сразу прямо сейчас, чтобы время не терять. К концу урока Агата и правда куда-то ушла, хоть сумку оставила на своём месте, что значило, что времени на переговоры наедине немного. Александра Олеговна как обычно сидела в своём кресле бездельно глядя в потолок после очень тяжелого урока, который она очень добросовестно отработала, отправив учеников писать конспект какого-то там параграфа. С последнего урока все быстро свалили, и ненужных людей наконец-то не было. — Странно, что ты не бухаешь, как обычно. — Хмыкнула Жук, снова подойдя к учительскому столу. — А от тебя в последнее время меньше неприятностей, чем обычно. В чем же дело? — Снова натянув на лицо усталую ухмылочку при виде этой экстраординарной особы, явно пришедшей не просто для душевного разговора, вздохнула Саша. — Тебя выебать или с урока отпустить? — Чего это сразу? Я поговорить пришла. — Вау, если бы у меня осталось хотя бы кофе, я бы подавилась. И о чем поговорить? Жук, стараясь делать максимально собранный и уверенный вид, ногой отодвинула учительское кресло от стола и, пользуясь бездействием со стороны, села на чужие колени на этот раз боком, а не лицом к лицу, как обычно. Облокотившись о девушку плечом, она максимально невинно заглянула в чужие привычно красноватые глаза, которым сейчас из-за действия всяких курительных и алкогольных веществ было абсолютно всё равно вообще на всё. — Просто хочу спросить… зачем тебе всякая мелочь рядом? Я же вижу, что тебя уже тошнит от этой крашеной пудреницы на ножках. Я ни на что не намекаю, но предпочитать таких вот мне — полное отсутствие вкуса. Но мы же тебя все очень уважаем, и я хотела предложить намного лучшую альтернативу ей. Вот прям ради тебя откажусь от пары своих любимых друзьяшек. — В планах эта речь вообще-то должна быть конкретнее и увереннее, но по итогу получился этот поток слов, который пришел в голову. В руках Жук вертела черный кожаный чокер с карабином и кольцом около пряжки, из-за чего тот слишком походил на обычный ошейник. — А с каких это пор ты у нас так беспокоишься о том, плохо мне с кем-то или нет? Или ты меня в какую-то свою вечеринку затащить хочешь, откуда я потом без жопы выйду? — Вообще-то я предлагаю очень выгодное предложение. Большая половина школы, можно сказать, мечтает о таком. Ты ж знаешь нашу биологичку? — А, эта та, которая странненькая? Так ты предлагаешь мне… обладать тобой? С чего это? — А нельзя? Захотелось, может быть, просто. И вообще, ты слишком много вопросов задаёшь. Сейчас шанс упустишь и останешься со своей этой… как её там. — Да ладно, прям уйдешь? — С ленивой улыбкой хмыкнула Александра, взяв в руки ошейник и теперь его разглядывая. — Ты уже, по-моему, не в первый раз с такого рода предложениями приходишь. Если я сейчас откажусь, в чем будет проблема найти кого-нибудь другого? Или тебе так же надо красный аттестат зачем-то? — Нахуй мне твой красный аттестат? И почему тоже? — Ну, мне Агата рассказала, что она ходит за мной, потому что ей красный аттестат нужен, а своими силами не получается. Честно хотя-бы. Тебе то же самое надо? При определённых условиях я могу устроить и без всего этого. — Видишь, она ещё и меркантильная. И тебе нравится терпеть её рядом ещё и в таких корыстных целях? Я же по твоим глазам вижу, что моя компания тебе нравится больше. Хотя по твоим глазам сказать можно только какую траву ты куришь, но даже если так. Она бы не заметила и этого. — Может быть… но слишком от тебя много проблем. А мне их и так хватает. — Видимо от скуки тонкие бледные руки медленными и плавными движениями всё-таки обернули полосу черной кожи вокруг шеи, щелкнув где-то сзади пряжкой. — Если ты перестанешь меня бесить, постоянно шатаясь с ней, я могу и перестать доставлять неприятности. — Судя по действиям, афера практически удалась, и Жук самодовольно заулыбалась, чертя пальцами какие-то узоры на чужой груди и глядя максимально соблазняющими глазами на то же безэмоциональное лицо, которое в глубине души по-прежнему хотелось жестко засосать прямо сейчас. Возможно, какого-нибудь связного и точного ответа от старшей Соня бы и дождалась, но сбоку послышался хлопок двери и эту странную идиллию прервала вернувшаяся Агата. Ей, может быть, было всё равно на третью лишнюю в кабинете, но она мастерски скрывала эмоции и сейчас, как и обычно, спокойно подошла ближе и с выжидающим видом оперлась бедром о стол. Александру ничего не смутило, она продолжала смотреть куда-то сквозь такую же выжидающую Соню, которая, судя по всему, ожидала, что её приставучую одноклассницу отсюда сейчас прогонят. — Ну…? — Когда девушка чуть не впала в наркотический транс, протянула Жук шепотом. — А? О, все в сборе, как говорится. Ну что… может тройничок? Где-нибудь у меня или прям здесь? — Чуть прижав сидящую на коленях школьницу к себе рукой, лежавшей на её бедре, приглушенно хмыкнула Саша. — Где угодно. — Без какого-либо явного желания отозвалась Агата откуда-то сзади. Жук минуту недоумевающе оглядывалась по сторонам, будто пытаясь понять, не кажется ли ей это. Но Саша на полном серьёзе теми же ленивыми руками расстегивала пуговицы на рубашке, предвкушающе кусая губу. Агата стояла всё там же, ожидая, когда её пригласят или позовут, а Жук все сидела на коленях, осмысливая действия двух этих персонажей, пока чужие руки медленно оголяли её грудь. Когда её несильно сжали, отодвинув ткань к плечам, Соня наконец-то пришла в себя и торопливо замахала руками, будто в испуге отказываясь от такого соблазнительного предложения. — А что? Ты же сама хотела? — Удивилась Саша, отстранившись. — Без неё. Это важно, между прочим. — Яростно шикнула на неё Соня, поднялась на ноги и с глубоко оскорблённым видом отошла на пару шагов. — Ну просто так вдвоём же скучно будет. Ты-то же должна понимать. — Почему-то я не понимаю. Знаете что? Скучайте, как раньше, тут вдвоём. Двух выборов тут быть не может. Ворча что-то себе под нос, Жук вышла в коридор, оставив молча смотрящих ей вслед девушек развлекаться без её компании. План, если он был, провалился, и было неизвестно, что ещё можно было бы предпринять, но стало понятно, что пытаться делать что-то с самой Александрой бесполезно. Она своим обкуренным мозгом не додумалась до того, что её буквально попросили прогнать эту Агату куда подальше, а не звать её на тройничок, прямо после такого странного разговора. И вряд-ли додумается, а Агата вообще не единственная такая большая проблема. Наверное, делать в такой ситуации хоть что-то совсем бесполезно. Можно сделать что-то только с собой, чтобы прогрессирующая болезнь не переросла в опухоль, от которой потом будет вообще не избавиться. Мириться не хотелось и снимать повязанный ошейник вообще-то тоже не особо. Но его затянули слишком сильно, и убрать его обратно в сумку всё-таки пришлось. Может быть, надо попробовать ещё какой-нибудь способ переговоров или непосредственных действий, только сначала надо было его придумать. А в голову ничего не приходило, только мысли о том, что эта наркоманка предпочитает ей какую-то невзрачную и бесхарактерную одноклассницу.