Magic and Mystery

Дазай не ужинал, а если конкретно, даже не спускался в Большой зал. Там всегда слишком многолюдно, а сам запах еды нагонял тошноту. Ко всему прочему, если он сейчас же не начнёт поиски, то никогда этот внутренний двор и не найдёт. Он быстро просёк, что даже если и найдёт дорогу туда, скорее всего уже завтра она поведёт в другое место. Волшебные лестницы далеки от практичности, но, по видимому, всё ещё неприемлемы как оправдание того, чтобы опаздывать пять раз подряд. Поэтому, на совершенно несвязанной ноте, он начал копить свои опоздания, причём довольно быстро. Он сидел на каменной скамье и читал, ожидая появления Рона. В библиотеке было так много разных книг, но пока Дазай не смог понять взаимосвязь между способностями и магией, он должен был читать книги по истории. Ему самому связь между магией и способностями казалась довольно ясной, но ни в одной книге, которую он прочитал, про способности ни словечка. Любопытненько. Даже книги, в которых, казалось, должны быть ответы, оказались бесполезны. Единственный плюс его исследования в том, что теперь он функционально знал всё что можно о истории магии. Жаль, конечно, что его надежды на историю не оправдались. С притворным вздохом книжный червь закрыл том. Следующими он проверит книги об основах магии, может, найдёт чего. — Дазай! — Рон, — оживился шатен, услышав шёпот, пока клал книгу в сумку. — К чему такая спешка? Рыжеволосый тяжело дышал, согнувшись и опустив руки на колени. На его лбу выступила тонкая струйка пота, которую тот вытер рукавом своей мантии. — Пришлось бежать к тебе, пока другие не вышли! — И не увидели тебя со слизеринцем, — продолжил он, забавляясь данной ситуацией. — Правило первое, помню. — В-вот именно, — Рон перевёл дыхание. — А теперь пошли посмотрим сову! — Ох, так нетерпелив! Да уж, похоже, скоро тебе наскучит просто проводить время с моей лучшей подружкой и придётся подкупать тебя чем-то бóльшим. Рон сморщился - походило на смесь стыда и осторожности, если юноша правильно понял. Никак не отреагировав, он встал со скамейки, забросив свою сумку на плечо. И всё же, какие любопытные рожицы корчили люди! Гриффиндорцы и правда сильно отличались от слизеринцев - возможно, Рон оказался прав, не желая общаться с себе подобными. — Так, — ухмыльнулся Дазай. — И где же находятся совы? — Чт… Ты даже не спускался проведать свою сову? «Навестить эту надоедливую сову? Ну уж нет.» — На кой ляд мне это? Да и я только-только закончил своё письмо. — Всё же… — мальчик слегка надулся. — Она ж твоя домашняя зверушка! Ты обязан о ней заботиться. — Ты сам свою крысу ненавидишь, не? Чем они отличны? — и, слегка спохватившись, прибавил: — Кстати, а где она? Спустя мгновение непонимающих гляделок его приятель сдался и устало вздохнул, будто водиться с Дазаем просто невозможно - что правда, но он предпочёл обидеться просто из принципа. — Нам сюда, пойдём, — рыжик начал уходить, казалось бы, в совершенно случайном направлении. Зная эту чёртову школу, вполне возможно, что так и было. Не то чтобы он мог заметить разницу. — И с Энджелом всё в порядке. Возможно. — Возможно? Как многообещающе. Рон бросил на него взгляд через плечо, пока шатен не догнал его, перескочив на полшага. — Да всегда плутает где-то, прям как ты! — Ничего я не плутаю, — недовольно фыркнул тот. — И не сравнивай меня со своим жутким крысёнышем. — А разве нет? Ты всегда опаздываешь, если, конечно, этот тупой Драко не с тобой. — Мог бы и сам провожать меня до кабинетов… Ах~, я и подумать не мог, что ты такой ревнивый. Рон густо покраснел. — Не ревную я! Просто думаю, что не стоит тебе якшаться с такими, как Малфой! Да и я тут подумал… — Хм? — Дазай недоумённо моргнул и проскочил вперёд, пока не оставил Рона не несколько футов позади. Другой же не продолжал, держа язык за зубами. Мафиози развернулся, продолжая смотреть себе за спину. — Что ж, это было зловеще. Ты подумал что? — Ничего! — помолчав, Рон, весь надутый, обидчиво добавил. — Надеюсь, ты споткнешься. Он закатил глаза, но всё же смотрел под ноги. Они начали подниматься по лестнице, а когда поднялись выше по башне, Дазай решил отступить на шаг к Рону, вовремя услышав уханье и воркование сверху. Наконец преодолев последние ступеньки, их встретило высокое круглое помещение. В стенах проделаны окна без стёкол, через которые то влетали, то вылетали совы. — Ну что? Которая из них твоя? — А? — вопрошённый мальчик запоздало моргнул. Он что, только что наступил на мышиный череп? Пол был усеян костями и наполовину съеденными трупиками грызунов. — Кто-то должен здесь прибраться. Рон беспорядочно указал на, должно быть, сотню сов, выстроившихся вдоль стен. — Которая из них твоя сова, приятель. Пнув ногой небольшую кучку костей полёвки, Дазай смирился с явным нетерпением Рона. Пусть это будет небольшим актом благодарности за то, что тот показал ему, где находится совятня. Сам бы он скорее всего заблудился, ведь Гермиона всё ещё не сделала ему карту. Может, стоит снова поднять при ней этот вопрос. — Даже не знаю. Какая выглядит наиболее раздражающей? Брови Рона нахмурились, и шатен подумал, что смог бы переубедить себя, настраиваясь на то, что другой весел, а не раздражён, если бы хорошенько постарался. — Она тёмно-серая, ближе к чёрному — попытался описать он. — Ей нравится ухать, когда я читаю. О! Я как раз принёс книгу. Держу пари, она появится, если я займусь чем-нибудь важным, требующим концентрации. Его глупая совушка была именно такой. А ещё был какой-то универсальный закон, согласно которому ему не дозволялись хорошие вещи, включая в себя питомцев, которые молчат, пока он работает. Тот факт, что он думал о Роне почти как о своём питомце, никоим образом данному тезису не противоречил. — В этом нет необходимости, — рыжик опять скорчил мину. — Просто свистни или типа того. Совы хорошо знают своих хозяев, — он закусил губу, кротко добавив: — И перестань так относиться к своей сове. Они тоже живые, знаешь ли. Прояви хоть немного уважения. — Это сова, что она вообще знает? Рон открыл рот, явно хотя возразить, но прежде чем он успел и словечко вымолвить, его приятель свистнул так громко, как только мог. Рыжеволосый немедленно зажал уши от оглушающего звука ладонями и бросил в его сторону сердитый взгляд. — Мог бы и предупредить! Блин… — Разве ты не сказал, что надо свистеть? Да и уверен, что она даже не… Тёмная сова вспорхнула на голову Дазая, вцепившись когтями в его шоколадные волосы, будто имела полное право там сидеть. — …О, действительно сработало. Ты только глянь. Рон, может, и впился бы в него взглядом, но сейчас рядом с ними сидела сова, а «я хочу посмотреть на твою сову», как слизеринец понял, было одним из определяющих черт его характера. Вместо этого его лицо расплылось в радостной улыбке, а в глазах заблестели огоньки. Крючковатый коготь вонзился в кожу. (По крайней мере, его питомцы прекрасно ладили друг с другом.) — Она невероятна, чувак. — Можешь забрать себе. Ну, она мне, конечно, нужна, дабы отправлять кое-какие письма, но мы можем называть её твоей совой. На этот раз Рон действительно впился в него. То ли из-за напористого взгляда, то ли из-за того, как Дазай пытался согнать её, сова слетела с его головы и приземлилась на ближайший каменный выступ. — Ты просто невозможен! Скажи мне, что у неё по крайней мере есть имя. В ответ лишь тишина. — У неё нет имени?! — заскулил голубоглазый срывающимся голосом. Его разочарование наконец выплеснулось наружу, как зелье, в которое бросили слишком много ингредиентов. — И как так получилось, что у тебя есть сова, хотя ты даже не заботишься о ней!? — А, я должен был дать ей название? Это типо фишка такая у волшебников? — Что? — не подтвердил он. — Это фишка у питомцев, Дазай! Ты должен давать им имена! — Но эта сова так раздражает. Она не заслужила - вот заслужит моё уважение, тогда и посмотрим. — Ты невыносим. — Сова невыносима! Ты бы слышал как она горланила, пока я занимался! Не могла заткнуться, даже когда я пригрозил убить её! — Ты что?! — Рон весь заартачился, выставив руку в защитном жесте перед совой. — Вот и всё, тебе больше не разрешат держать домашних животных, Дазай. Я забираю её. — Да пожалуйста~ — Я дам ей стоящее имя! Например Хедвида… или Сириус! — А что насчёт "Пернатой башки", раз уж эта штуковина не делает того, что я ей приказываю? Сова весело ухнула. Рон сморгнул предательство своей любимой и попытался уладить ситуацию. — …Она отреагировала на Хедвиду, — сова же и пёрышком не повела, на что тот усмехнулся. — Даже не знаю… Думаешь, это так глупо, что ей понравилось моё предложение? — Да ты насмехаешься над ней! Конечно, ей не нравится, что её называют "Пернатой башкой"! Сразу после вспышки Рона последовало радостное чириканье и сова, поднявшись в воздух, закружилась над их головами. — О, Пернатой башке определённо нравится. Глупая птица. — Я отказываюсь в это верить! — Рон отступил, разинув рот, когда сова снова изящно приземлилась на каштановые волосы, явно не заботясь о том, насколько напрягся мальчик в ответ. — Отказываюсь верить в то, что ты можешь понравиться какому-либо животному… — Если это тебя утешит, — предложил Дазай, слабо смахивая сову, вцепившуюся ему в волосы. — По-моему, эта птица слишком глупа, чтобы понять, что мне на неё наплевать. — Это ещё хуже, идиот! — Возможно. И всё же она лучше, чем крыса в качестве питомца. — Эй! Когда Пернатая башка начала прихорашиваться, никудышный хозяин оставил попытки смахнуть её. Вместо этого он окинул рядом стоящего юношу взглядом и вытащил аккуратно сложенный конверт из сумки. — Интересно, такая безнадёжная птица вообще в курсе, как доставлять письмо? — У неё всё получится, правда, девочка? Губы Дазая изогнулись в кривой усмешке. Он спокойно обдумывал преимущества того, что Пернатая башка заблудится и потеряет письмо, а вернее ответ Мори. Не совсем неприятная мысль. — Уверен, что она выложится на все сто, — сказал он. — Что не так уж и хорошо, но, возможно, достаточно. Он помахал письмом в воздухе. — Вот, птичка, отнеси это Мори. — Птичка... Ты только что дал ей имя. — Да, сама матушка природа дала. Пернатая башка безропотно взяла письмо в клюв, что показалось ему странным для такой надоедливой птицы. Он легонько погладил её по голове в знак признательности, потому что небольшой настрой никогда не повредит. Самодовольная ухмылка Рона заставила его почти пожалеть, что он просто не шлёпнул пернатую. Тем не менее, сова ворковала под рукой хозяина, пока тот слегка не встряхнул её. — Лети и отнеси это Мори, безмозглая. Можешь разодрать какие-нибудь бумаги на его столе, не прибедняйся. Вот тебе и самоограничение, хотя Мори здесь не было, значит и наказывать его некому. С уханьем Пернатая башка отпустила каштановые волосы, взмыв вверх и вылетев через отверстие в стене. Она быстра - пока Дазай полностью осознал, что тяжесть на его голове пропала, она стала всего лишь точкой в далёком небе. Рон наблюдал, как она исчезает, с благоговейным трепетом в глазах. — Какой же ты везунчик! Он взъерошил свои волосы, обиженно надув губы, когда из них посыпались мелкие пёрышки. — Не сказал бы, что везунчик, но полагаю, что для тех, у кого домашняя крыса, я таковым и являюсь. — Эй, Энджел не так уж и плох, лады? — но даже произнося это, Уизли, казалось, сам не верил своим словам, поэтому вздохнул. — Эх, неважно, спасибо, что дал мне увидеть твою сову. Дазай пнул наполовину съеденную мышь на каменном полу, едва вздрогнув, когда большая белая птица налетела на труп, проглотив остатки. Не Рон ли упоминал о том, что его крыса пропала? Он слегка встряхнулся. — Да нет проблем. Типа, это же часть нашей сделки. Другой же наблюдал, как сова пожирает свою добычу, с мальчишеским рвением, затем посмотрел на приятеля со странной гримасой. — Нет, типа как друг. Это очень мило с твоей стороны. Теперь настала его очередь скорчить эту странную гримасу, вернее смутное беспокойство. Он не мил. Как бы сильно он себя не переубеждал. Он хотел сказать: «Я убивал, мою грешную душу уже не спасти», но не стал, ведь такое поведение обычно ненормально. Когда тот не ответил, Уизли отвернулся понаблюдать за совами, пролетающими над их головами. После минутного молчания, так и зависшего в воздухе, конопатый мальчик заговорил тихо, почти осторожно. — Если честно, я не собирался принимать твою... сделку. — О? — Потому что дружба - не та вещь, которой можно раскидываться. А ты слизеринец, поэтому, должно быть, что-то замышляешь. Не такой уж ты и хороший человек. — Здесь действительно успокоил. Была ли эта башня достаточно высокой, чтобы убить его, если он спрыгнет? — Но… — Рон не смотрел ему в глаза, однако Дазай мог видеть неотступный румянец на щеках того. — …Ты ж на самом деле и не манипулятор вовсе, верно? Тебе просто одиноко. — Я… Что? Нет, нет, нет, он манипулятор хоть куда! Откуда он вообще черпал подобную информацию?! Будто все, в этой чёртовой школе, со своими непонятными, дурацкими коридорами, думали, что он просто мелкий, беспомощный червяк! Да ради всего святого, он убивал людей! Такие люди, как он, - такие существа, как он, - не чувствовали себя одиноко. Он почувствовал, что напрягается от явного просчёта. (Даже если что-то защемило в груди, он не думал зацикливаться на этом. Может ему становилось плохо, или заболел.) Всё его тело напряглось, яро защищаясь от такой оценки себя. Усталый, хмурый взгляд защитно скользнул по его лицу. Личико Рона тут же смягчилось, как у маленького ребёнка, который знал, что следует грустить, но не понимал, как это сделать. Блейз бы знал. Блейз всегда знал, как самовыражаться мышцами лица. — Значит, Гермиона была права. Дазаю не полегчало, встревоженное восклицание Гермионы: «Не смей шутить о чём-то подобном!», эхом отдавалось в его черепе. Он нахмурился пуще прежнего. — Так вот почему ты согласился стать моим боссом? Потому что Гермиона рассказывала обо мне? — Она только о тебе и талдычит, — тот пересилил брови Дазая и свёл свои к переносице при слове "босс", потому что «конечно, так и должно быть». Мафиози никогда не смог читать Рона с такой скоростью, зная его действия наперёд, если бы и дальше притворялся, что такая небылица, как друзья и жалость, действительно ему интересна. — Я её и слушать не собирался, но она думала, что над тобой издеваются, и что ты хочешь... покончить с собой. Помню, как общался с тобой в поезде, и ты был не так уж и плох… Всё это внимание… Да, ему действительно становилось плохо. Что же это? Предполагалось, что именно он будет тем, кто поведёт за собой людей, и вот он здесь: загнан в угол каким-то глупым проявлением заботы. Ему стоило просто покончить с собой, прежде чем отправлять письмо. По крайней мере, не пришлось бы выслушивать эту чепуху. — Мы друзья, даже если ты и слизеринец, потому что я тоже не думаю, что из тебя получится хорошая змея. Слизеринцы нехорошие люди. И они не лезут из кожи вон, дабы подружиться с гриффиндорцем, — закончил он, раскрасневшись так, как будто только что пробежал марафон. — Спасибо, что дал мне увидеть твою сову. Это очень мило с твоей стороны. Ах... что он должен сказать в подобной ситуации? Внезапно термин "друг" перестал быть синонимом собаки или подчинённого, прожигая в его черепе бездонную дыру. Он не мил. — Ты идёшь? — спросил Уизли, уже направляясь к лестнице. — Наверняка скоро сюда кто-то придёт. — Верно. Хогвартс полон сумасшедших людей. (Дазай распробовал слово "друг" у себя на языке.)