В глубине чувств

Первое, что почувствовал Се Лянь, когда проснулся, — это тепло объятий. Он слышал дыхание Хуа Чэна и не хотел нарушать этот момент, поэтому тут же закрыл глаза, притворившись спящим. — Доброе утро, — послышалось прямо над его головой. — Доброе, — сонно ответил русал. — Как ты понял, что я не сплю? — А я и не знал, — с усмешкой ответил Хуа Чэн. Се Лянь так и не понял, чем он мог себя выдать, потому просто спросил, всё ещё лёжа в крепких объятиях: — Давно не спишь? — Час, а может, два, — задумчиво протянул Хуа Чэн. Се Лянь поднял голову и оставил на губах юноши лёгкий поцелуй: — Надо вставать. Сегодня много дел… — Какие? — с наигранным удивлением спросил Хуа Чэн. — Нуу… Не знаю, как ты, а я проголодался, — ответил Се Лянь, вынырнув из объятий. Он поднял руки вверх и потянулся, разминая тело. — Научишь? — спросил Хуа Чэн, также принявший сидячее положение. — Чему? — на мгновенье Се Лянь не понял, о чём его только что спросили. Когда смысл стал ясен, он задал другой вопрос: — Зачем? — Если я продолжу вставать раньше тебя, то к твоему пробуждению… — Исключено, — перебил его Се Лянь. — Я… — он залился румянцем от слов, которые хотел сказать, — хорошо, поплыли! — воскликнул принц и, взмахнув хвостом, оказался на другой стороне рифа. — Подожди, Се Лянь! Что ты хотел сказать? Я что-то не то сказал? — спросил юноша, догоняя русала. «Нет, тот факт, что я хочу просыпаться в твоих объятьях, — ты точно не узнаешь!» — подумал Се Лянь, пряча лицо в руках. — Итак, — начал Се Лянь, обернувшись к Хуа Чену, — нужно знать, на каких рыб можно охотиться, а на каких нет. К примеру… — принц покрутил головой по сторонам и воскликнул: — Вон ту, видишь? — он указывал на округлую рыбу с иголками по всему телу. — Это рыба ядовита, да ещё и покусать может прилично, — после этих слов принц нервно потёр правое запястье и продолжил, — также не следует трогать рыб-чистильщиков, что-то я их не вижу. Се Лянь взмахнул хвостом и проплыл чуть выше, огибая светло-оранжевый коралл. Хуа Чэн, следующий за ним, случайно коснулся яркой диковинки левым плечом. Он шикнул и прижал руку к плечу. Белохвостый русал обернулся и воскликнул: — Ах! Прости, пожалуйста, — он грозно посмотрел белыми глазами на коралл и тут же вернул своё внимание Хуа Чэну: — Сильно болит? — Не извиняйся… Пустяки… Се Лянь потянулся к плечу юноши, но тот продолжил говорить фразы из разряда: «там нечего смотреть», «не беспокойся» и так далее. Принц знал, что ожог коралла является серьёзной проблемой. Если ничего не сделать, то останется красное пятно, которое может причинять серьёзную боль. Пересказав это Хуа Чэну, русал повторил просьбу показать ранение. Теперь юноша не стал сопротивляться и убрал руку от ожога. На плече красовался хаотичный красноватый след. Се Лянь осмотрелся по сторонам и направился в сторону водорослей. Он оторвал длинный лист: — Плыви за мной, — Хуа Чэн приблизился ближе к рифу, закрывая плечо ладонью. — Убери руку, а то хуже будет, — сказал принц, отрывая ещё несколько водорослей. — Я быстро сплаваю на поверхность, так что не теряй, — добавил русал. Он подплыл ближе и потрепал юношу по волосам. Се Лянь направился к поверхности, в то время как Хуа Чэн проводил его взглядом. Через пару минут белохвостый русал снова вернулся в воду и сел на риф рядом с Хуа Чэном: — Лучший способ лечения ожогов от кораллов в нашем случае — это компресс, пропитанный кислыми водорослями, — сказал он, распределяя лечебную массу. — Наиболее положительное влияние оказывают водоросли, которые я чаще всего встречал в реках, но до них сейчас далеко добираться, поэтому пока обойдёмся так, — продолжал говорить Се Лянь. Он обмотал плечо юноши длинным листом водоросли, а из сорванной рядом лазы сделал узелок, который удерживал лекарственное средство на плече, не давая упасть ниже. — Не туго? — спросил принц. — Нормально, — ответил Хуа Чэн и улыбнулся. Се Лянь удовлетворённо кивнул и с улыбкой спросил: — Всё ещё хочешь учиться охоте сегодня? — юноша ухмыльнулся и уверенно кивнул. — Хорошо, на чём мы остановились… — Рыбы-чистильщики, — напомнил Хуа Чэн. — Спасибо. Поплыли, я их покажу. Юноша последовал за принцем вверх по рифу. Белохвостый русал указал на мелких рыб, которые сейчас чистили двух черепах: — Если на них охотиться, сам же и пострадаешь, — предупредил Се Лянь, — а насчёт охоты тоже свои нюансы… Обычно я охотился, когда большие косяки рыб проплывали недалеко от рифов, за которыми мне доверили уход. Если жить недалеко от поверхности, то легче всего отогнать косяк к поверхности, а там дальше ловить, но в большинстве случаев эффективна засада… К сожалению, сейчас нет даже намёка на хотя бы один косяк, — Се Лянь задумчиво скрестил руки на груди и отвёл взгляд в сторону. Научил, называется: как он мог забыть, что сейчас сезон миграций? Принц закрыл глаза и погрузился в свои мысли. Хуа Чэн хотел было утешить его, но Се Лянь внезапно распахнул глаза и крикнул: — Влево! Юноша быстро взмахнул хвостом и отплыл в сторону. Через мгновение на том месте, где он только что сидел, промчалась крупная акула. Се Лянь сделал рывок в сторону. Хищник последовал за ним. — Плыви отсюда, я с ней разберусь! — крикнул белохвостый русал. Хуа Чэн понимал, что сейчас будет только мешать, поэтому послушно затаился за одной из скал, наблюдая за принцем. Тем временем Се Лянь уворачивался от атак рыбы. Акула была крупнее него, но он превосходил её проворностью. Рывок хищника, меткий удар по жабрам, серия щелчков пастью, взмах плавника в нос или всё те же жабры. Каждый пропущенный удар мог стать решающим для принца. Пусть он и русал, раны от острых зубов не вылечить водорослями. Несколько раз Се Лянь чуть не попал прямо в пасть. Спустя примерно двадцать ударов по жабрам, глазам и носу хищница одним рывком развернулась и поплыла вдаль от рифа. Се Лянь выдохнул и, перестав двигаться, стал опускаться вниз. Хуа Чэн, решив, что угрозы больше нет, быстро добрался до принца и подхватил его на руки. Юноша подплыл к рифу и положил уставшего русала на водоросли. Се Лянь устроил свою голову на коленях Хуа Чэна и закрыл глаза: — Гэгэ, прости, что я такой бесполезный, — прошептал юноша, расчёсывая пальцами каштановые пряди. Се Лянь хотел было «поругать» возлюбленного за эти слова, но тут его осенило: — Как ты меня назвал? — Не нравится? — вопросом ответил Хуа Чэн. — Нет, просто… Немного странно слышать это от тебя, — он перевернулся на спину, — «Гэгэ», забавно звучит. А что это значит? — Так у нас обращаются к тем, кто старше по возрасту и является кем-то дорогим. — Тогда и я имею право дать тебе забавное прозвище! — воскликнул Се Лянь, принимая сидячее положение. Он задумался, а после предложил: — Как насчёт «Сань Лан»? — Если гэгэ угодно называть меня «Сань Лан», то я согласен сменить своё имя на это милое прозвище… Оно лучше звучит из твоих уст, чем моё имя… — с улыбкой сказал Хуа Чэн. — Не надо бросаться в крайности! — отрезал Се Лянь, повалив Хуа Чэна. Русал провёл рукой по здоровому плечу и приблизился к уху юноши: — Я полюбил своего спасителя, а спас меня матрос на корабле «Рассветная Волна», а имя его ещё проще — Хуа Чэн. Поэтому не смей менять его. Хуа Чэн ничего не ответил, только сомкнул кольцо из рук на спине принца. Се Лянь уже привычно сплёл их хвосты. Он наклонился, чтобы поцеловать юношу, но, услышав громкий вздох, прервался и поднял голову. — Я загляну позже! — крикнул Ши Цинсюань. Се Лянь смог увидеть лишь кусочек светло-красной цепочки, которая свисала с хвоста его друга. — Цинсюань, подожди! — принц не успел, русал уже ускользнул в один из своих порталов. — Кто это? — спросил Хуа Чэн. — Тот, кто привёл меня в чувства и предложил способ вернуть тебя, — ответил Се Лянь. — Если бы не он, я бы никогда уже тебя не вернул. Хуа Чэн крепко обнял Се Ляня со спины и положил свою голову на плечо принца. Русал вытянул руку и расчесал пальцами чёрные пряди Хуа Чэна. Тот довольно улыбнулся и закрыл глаза. Принц поднял взгляд вверх и воскликнул: — Уже полдень?! Придётся плыть три дня… — Куда? — Я планировал наведаться в Торговую лагуну, чтобы купить тебе украшения. До неё два дня отсюда, если плыть с утрам, а мы ещё даже не поели. Хуа Чэн развернул Се Ляня к себе лицом: — Гэгэ, мне не нужны никакие украшения… — Иначе это будет считаться невежеством, — мягко настаивал Се Лянь. — Пусть мы и не носим одежду, как это принято у вас, но и без украшений ходить нехорошо. Ты сразу понижаешь себя в чужих глазах. — Для меня важен лишь взгляд твоих очей, — сказал Хуа Чэн, целуя Се Ляня в уголок глаза. — Я знаю это, но… — принц запнулся и тяжело вздохнул. Скулы снова залила краска, и он продолжил, — скоро будет праздник, на который я хотел явиться с тобой… Не хочу, чтобы на тебя смотрели и обсуждали за спиной! Хуа Чэн замер с ошарашенным лицом. Принц отвернул голову, но юноша приблизился и почти прошептал: — Ты хотел… пойти со мной на торжество? Не выдержав пристального взгляда, Се Лянь взмахнул хвостом: — Видимо, сегодня завтракаем зеленью, — и скрылся в расщелине. Хуа Чэн мягко улыбнулся и поплыл к месту, где свисали съедобные листья. Он сорвал несколько штук для принца и для себя. В это время Се Лянь вынырнул с другой стороны рифа, надевая на плечо небольшой мешочек. Хуа Чэн догнал его и, мягко улыбнувшись, сказал: — Ваш… Твой завтрак, гэгэ. Се Лянь принял водоросли: — Спасибо, Сань Лан. Уже вернее сказать обед, — с улыбкой поправил он. Закончив трапезу, юноша поинтересовался, что за мешочек достал Се Лянь. — Я храню в нём жемчуг, надо же чем-то платить. Хуа Чэн вздохнул, закрыв глаза рукой. Он почувствовал взмах хвоста и поплыл, догоняя русала. — Нам нужно добраться до реки, чтобы поменять твою повязку, — увидев, что ему собираются возразить, Се Лянь сильнее взмахнул хвостом, создавая волну. Её силы было достаточно, чтобы юноша зажмурился. — Приговор вынесен, обжалованию не подлежит. — Ладно… — чтобы не плыть в тишине, Хуа Чэн задал первый пришедший в голову вопрос: — А разве жемчуг не растёт в раковинах? Как им можно платить, если его можно найти в глубинах и на рифах? — Жемчугом могут платить только те, кто следует по пути самосовершенствования, к кому я и отношусь. — Значит, я тоже могу сказать, что следую по этому пути, и набрать жемчуга? — Хуа Чэн понимал, что это очень глупый вопрос. — Ха-ха, Сань Лан, что за глупости ты спрашиваешь, — принц задумался, поправляя мешочек на плече. — На самом деле, мои браслеты, — он указал свободной рукой на плечо с украшением, — служат отличительной меткой. Никто не хочет накладывать на себя ответственность за такой обман. Поэтому, если видят такое украшение, вопросов насчёт оплаты не возникает. Сам же жемчуг ценят за то, что это самая лёгкая магическая стезя, да и отвары из него полезные. Весь их путь прошёл в подобных разговорах. Хуа Чэн предложил небольшое состязание, но Се Лянь сразу пресёк эту идею на корню, объяснив это тем, что путь долгий, а до ближайшей стоянки ещё далеко, поэтому силы нужно экономить. — Ух, думал, не доберёмся сегодня досюда, — устало выдохнул Се Лянь, ложась на плоскую часть скалы. Хуа Чэн вынырнул следом за ним, осмотрелся и слегка нахмурился. — Узнаёшь места? — спросил Се Лянь и накрыл руку юноши своей. — К несчастью… оно слишком много помнит о нас, оно видело, как мы влюбились и… — Как расстались, — завершил за него принц. — Не будем о грустном, давай поскорее найдём лекарство и ляжем спать. Завтра нам предстоит преодолеть большую часть пути, — улыбнулся Се Лянь, наблюдая, как уголки губ Хуа Чэна чуть поднялись. Они нырнули под воду, где русал подплыл максимально близко к дну. Водоросли нашлись быстро, и, взяв нужное количество, русалы поплыли подальше от города. Они сели в лагуне, в которую Се Лянь принёс Хуа Чэна после бури. Принц снял повязку с плеча юноши и принялся осматривать ожог: тот уже порозовел и, по заявлению парня, болел не так сильно. Белохвостый русал улыбнулся и нанёс новую мазь. Лицо Хуа Чэна тут разоблачило его ложь. Чтобы смягчить процесс лечения, Се Лянь подул на ожог, а закончив, щёлкнул по носу юноши. Тот понял, за что его наказали, поэтому спорить не стал. — Надо подождать, чтобы мазь подсохла, — сказал русал, останавливая попытку юноши нырнуть в воду. Се Лянь лёг головой на здоровое плечо юноши и устремил взгляд к звёздам. Резкая вспышка, громкий взрыв и россыпь искр озарило небо. Испугавшись, русал прыгнул в воду. Он пытался утянуть Хуа Чэна за собой, но тот его успокоил и попросил вернуться, к тому же лекарство ещё не высохло. Град из взрывов и искр продолжался. — Это фейерверки, — объяснил юноша, крепко обнимая одной рукой испуганно прижавшегося к нему Се Ляня, — чаще всего их запускают на праздниках. Вскоре русал привык к вспышкам и стал заворожённо наблюдать. Ярчайшие краски отражались в его белых глазах и на водной глади. Се Лянь не единожды принимался тереть глаза, не желая нырять. — Гэгэ, не стоит спать на суше, — заметил Хуа Чэн. Подул лёгкий ветерок. — Как ты не мёрзнешь? — Я мёрзну, — коротко ответил Се Лянь, — зато, благодаря этому холоду, я лучше чувствую тепло от твоих объятий. Когда фейерверк закончился, русал тяжело вздохнул: — Ты прав. Давай найдём уютное место, — предложил он, оборачиваясь к Хуа Чену. — Для меня любое место будет уютное, если там будет гэгэ. — Хватит дразнить меня, Сань Лан. Юноша довольно хмыкнул, ложась рядом с принцем на каменное дно. Се Лянь устроил свою голову на груди Хуа Чэна и крепко обнял за торс. — Гэгэ предлагал найти уютное место, что же пошло не так? — Ты хоть раз видел, как спят киты? — сонно спросил принц. — Если нет, то я… однажды… покажу… как… они… Последние слова он не сказал, потому что погрузился в мир грёз. Хуа Чэн погладил Се Ляня по плечу и всмотрелся в поверхность над водой. Если приглядеться, то можно было разглядеть маленькие зелёные огоньки, которые летят то туда, то сюда. Хуа Чэн нахмурил брови. Взгляд со дна на поверхность пробудил не самые приятные воспоминания. Память воскресила боль, душераздирающий крик и мольбы Се Ляня, и весь тот ужас в его глазах, и вся горькая и печальная мягкость слов, которые произнёс принц, достав юношу из воды. В тот момент Хуа Чэн был мёртв. Он и сам не понял, как отделился от своего тела, а когда его тело оказалось в земле, что-то странное поманило его вверх, после чего всё погрузилось в тишину. Очнулся Хуа Чэн, уже сидя в лодке без вёсел. — Я больше никогда тебя не оставлю, — прошептал он. — Я стану сильнее и защищу от всей грязи этого мира.