Мир, в котором тонем мы

      Холоднохолоднохолодно.       — Доктор Дамблдор дал мне все полномочия на лечение каждого пациента, — визгливый голос раздался над ухом Гарри, но он всё ещё не мог пошевелиться, лишь глупо моргал и пытался рассмотреть докторов, что находились в палате. Выходило не очень — очков не было, отчего он почувствовал искреннее отчаяние.       Очки. Ему были нужны очки. Без очков он беззащитен, он ничего не видит, и вообще, очки ему жизненно необходимы! Это вызвало бурю эмоций, и у него получилось выдавить протяжный, жалобный стон и даже немного сползти с кровати.       — Это всё ещё мой пациент, и вы не имеете права влезать в мои методы лечения! — к нему кинулась Макгонагалл, он узнал её по фигуре и по голосу, она достала фонарик и включила его, безжалостно светя в глаза и вглядываясь в них. Гарри пытался избежать этого противного света и дёрнулся в её руках.       — Которые не приносят никакого эффекта? Ваши пациенты, доктор Макгонагалл, менее прогрессивны в лечении. Нет никакой динамики. Ваши долгие беседы ничем не помогают, — к нему наклонилось что-то розовое.       — Я считаю… — Макгонагалл выпрямилась, а за ней и розовое пятно.       — Но факт остаётся фактом. Я думаю, что Хогвартсу давно не хватало… скажем помягче… альтернативных методов лечения и, возможно, более действенных, к примеру… инсулиношоковая терапия или что-то ещё…       Гарри откровенно не понимал, о чём они говорят, слова казались тяжёлыми, бессмысленными, грузными. Ему хотелось тишины, немного тепла и, желательно, очков.       Очкиочкиочки.       — Вы не посмеете! Это всего лишь дети. Их мозг всё ещё формируется и…       — Я посмею. Ещё как посмею. Доктор Снейп, пять миллиграммов галоперидола внутримышечно.       — Пять?! Вы с ума сошли, Долорес!       Гарри был солидарен с Макгонагалл. И пусть он ничего не понимал, но её голос, полный возмущения и жалости к нему, заставил его почувствовать себя маленьким мальчиком. Ему хотелось уткнуться в её объятья и попросить, чтобы она не отдавала его тому ужасному, опасному розовому пятну. Но он смог лишь дёрнуть пальцами и простонать что-то невразумительное.       — Минерва, вам ли не знать, что когда пациент находится в маниакальной стадии и у него все признаки острого психоза, то нужно срочно блокировать постсинаптические дофаминергические рецепторы, расположенные в мезолимбической системе. Галоперидол — идеальный выход в этой ситуации. Пациент под круглосуточным наблюдением, так что я не понимаю вашего возмущения.       — Я категорически против этого лечения!       — Минерва, дорогая, вы должны уже понять, что ваше слово не имеет никакого веса. Да и сам Хогвартс скоро не будет иметь веса среди других высококвалифицированных клиник, если продолжит лечить пациентов старыми методами. Я хочу лишь помочь Хогвартсу остаться на плаву. По последним данным, люди всё чаще заболевают психическими расстройствами, и нам, специалистам, нужно всё время повышать свою квалификацию, искать новые методы лечения, быть гибкими по отношению к миру. Мы должны совершенствовать то, что можно усовершенствовать, беречь то, что необходимо беречь, и избавляться от того, что должно быть недопустимым!       Сложносложносложно.       Слишком длинные слова, слишком визгливый голос, слишком противный тон, чтобы вникать в это. Ему хотелось остаться одному и уснуть, желательно навсегда.       — Доктор Снейп, чего вы ждёте?       Неясное бормотание, шаги, грузное дыхание.       Гарри усадили на кровать, обнажили плечо. Секундная боль. Уложили на спину и укрыли простыней.       Сон пришёл почти сразу.       Гарри не знал, сколько именно он проспал: целую вечность или всего лишь пять минут, но в какой-то момент ему стало невыносимо жарко, неудобно. Он распахнул глаза, пытаясь полноценно вдохнуть, но никак не получалось — не хватало, просто не хватало воздуха, пусть и удушливого, спёртого, пропитанного потом и лекарствами, но не хватало. Тело существовало само по себе и казалось чужим, неудобным, принося жуткий дискомфорт.       Гарри измученно закрыл глаза, собирая во рту последние остатки слюны, и гулко проглотил её, мечтая хотя бы об одном глоточке холодной воды. К горлу подкатило отвратительное чувство тошноты, а сердце с каждой секундой ускоряло ритм. Ещё немного, и сердце просто выскочит наружу — настолько сильным был его стук.       И ему за долгое время впервые стало страшно.       Он снова распахнул глаза, пытаясь сдвинуться с места: тело, это гребаное непослушное тело совершенно не отвечало на его простейшие запросы. Но самое отвратительное было то, что мир стал плыть и растекаться тёмными акварельными красками, образуя вокруг него своего рода клетку.       Вот чего боялся Гарри.       Он боялся быть больным, но всё равно им стал.       — Классно выглядишь, Поттер, — и конечно, куда же без Малфоя? — А теперь посмотри на меня?       — Уходи! Уходиуходиуходи! — залепетал Гарри, закрывая глаза. Он не хотел видеть Малфоя и его блядскую усмешку. Но как бы он ни пытался закрыть глаза, кровавый образ всё никак не желал пропадать.       — Куда же я уйду? Поттер, я от тебя не отстану, — голос, тихий и зловещий, заполонял собой всё пространство. — Посмотри, что ты со мной сделал?!       — Малфой, — Гарри пытался достучаться до него, чтобы тот от него отстал. — Малфой! Я не хотел!       — Я видел, как тебе нравилось избивать меня. Ещё немного, и меня можно было бы и не спасти. Псих, ты чёртов псих, Поттер.       — МалфойМалфойМалфой, — шептал Гарри, чувствуя, что больше не хватает никаких слов.       Ему хотелось избавиться от Малфоя, от своего тела, от самого себя, лишь бы это всё закончилось. Всё внутри горело невыносимым пламенем, или даже не так — Гарри и сам был этим пламенем, иначе как объяснить то, что он до сих пор так и не сгорел.       — Как невежливо обращаться ко мне по фамилии, Гарри. Произнеси моё имя.       — ДракоДракоДрако, — затараторил Гарри, наивно полагая, что это поможет и Малфой отстанет от него.       — Посмотри на меня! Посмотри! — приказал Драко, и Гарри распахнул глаза, встречаясь с уродливым лицом с кровавыми подтеками и ссадинами.       Нет, Гарри не мог настолько его избить. Нет. Немогнемогнемог. Он снова закрыл глаза изо всех сил, чтобы избежать укоризненного взгляда.       — Я не хотел, — прошептал он. — Я не хотел.       Возможно, Малфой поверил его словам, и его настроение слегка изменилось.       — Зато я хотел, — шепнул тот, взяв его за руку. — Я сам напросился.       — Да, ты сам напросился, — выдохнул облегченно Гарри, радуясь, что хотя бы в чём-то они оба сошлись.       Стало немного полегче, но внутренний огонь и не думал угасать, а чувство тошноты усилилось в несколько раз. И он готов был выплюнуть все свои внутренности наружу, лишь бы избавиться от неё, но не получалось, никак не получалось, и лишь тёплая рука Драко почему-то помогала ему не сойти с ума окончательно.       — Ты — мой, Поттер. И только мой, — прошептал Драко. — Запомни. Ты мой.       — Драко, — Гарри хотел сказать, что он не вещь, чтобы кому-то принадлежать, но это было слишком сложно произнести. — Оставь меня в покое! Оставьоставьоставь!       И это всё, на что его хватило.       — Слишком много просишь, Поттер, — в его голосе проскользнула усмешка, а потом Гарри почувствовал прикосновение губ на своей руке. Захотелось отдернуть свою руку, чтобы Малфой не смел прикасаться к нему. — Ты — только мой.       И что-то было в этой фразе… никакой злости или издевательства. Это была какая-то нерушимая истина, и он даже поверил на секунду, что так оно и есть.       Это не может быть правдой.       Это всё сон. Сонсонсон. Малфой не может здесь оказаться, он должен быть в своём отделении. Никто не допустил бы его сюда. Словно в подтверждение его слов, Драко опустил его руку и встал с кровати, куда-то уходя.       Щелчок.       — Малфой, грёбаный Малфой! — кажется, он только что запер дверь изнутри! Каков наглец!       — Да, я такой, — самодовольно отозвался он и снова лёг рядом, переплетая их пальцы. — Произнеси ещё раз моё имя.       Гарри просто откровенно не понимал, что происходит, что он чувствует, и ему остро захотелось посмотреть на него снова, но глаза почему-то не хотели разлепляться.       — Драко. ДракоДракоДрако… — прошептал он, еле повернувшись к нему. Хочет, чтобы Гарри повторял его имя? Пожалуйста. — Драко.       Касания. Нежные, трепетные касания холодных пальцев по его губам заставили сердце Гарри наконец-то замереть на секунду. Это было совершенно неожиданно, странно…       Нереально.        Он всё-таки сошёл с ума. Иначе как объяснить то, что ему так понравились эти прикосновения. Ещё никто до этого не касался его так… ласково, нежно, трепетно, словно он был особенным, а не искажённым. Словно Малфой действительно хотел помочь ему этим жестом, словно Гарри и правда заслужил это после своих отвратительных действий, словно это было прощением.       Малфой пододвинулся ещё немного, прижимаясь к нему, и самое прекрасное в этом было то, что он был холодным. Гарри даже не стал сопротивляться — ему нужно было срочно избавиться от своего внутреннего огня, и теперь стало плевать, что он делится этим с Драко.       И больше никаких проблем.       — И почему ты такой, Драко? — легчало, определённо легчало, настолько, что ему удалось составить полноценное предложение.       Драко ничего не ответил, лишь погладил его по волосам, дразня своим дыханием его кожу.       — Чёртов прилипала! Ты чёртов прилипала, — ругался Гарри только лишь для вида, не желая признаваться в том, что этот новый Драко ему начал нравиться. И он растворялся, растворялся в новых, неизведанных чувствах, забывая обо всём. — Драко. ДракоДракоДрако.       Дыхание становилось ровным, размеренным, тело приобрело нормальную температуру, а воздух больше не пах отвратительными лекарствами, он пах Малфоем, и это было куда более приятно. В конце концов Гарри сдался, положив голову на грудь Драко, прислушиваясь к стуку его сердца, который почему-то становился громче, но это никак не мешало ему погрузиться в сон.       Когда он проснулся снова — не было даже намёка на присутствие кого-либо. Ни Драко. Ни докторов. Ни санитаров. Лишь белая палата и звенящая тишина в голове.       Ещё никогда ему не было так пусто.

***

      Белые стены. Замкнутое пространство. Одинокая кровать.       Драко потёр разбитую губу и улыбнулся. Что ж, это всего лишь ранки, они когда-нибудь пройдут. Это случалось с ним не в первый раз и точно не последний. Да и в одиночке он оказывается чаще, чем хотелось бы, так что можно даже пофилософствовать.       Самое главное, самое главное…       Он узнал то, что ему было нужно.       После того, как Поттера обездвижили и унесли, предположительно, в одиночку, кто-то помог ему встать, что-то ему говорили, бесконечно причитали, носились, как за маленьким. Ах да, Макгонагалл всегда любила раздувать из мухи слона. Разве это проблема? Гребаная Паркинсон посмела покуситься на Поттера, а он, идиот, и повёлся. Вот это вот проблема! Драко ненавидел проигрывать, ненавидел делиться, ненавидел, когда на него не обращали внимания.       Бесило, бесило до неконтролируемой дрожи.       Так что, такая маленькая шалость, пусть немного кровавая, вполне удовлетворила его желание быть в центре внимания. Нет. Не так. Желание быть в центре внимания Гарри Поттера, странного мальчика с особой энергетикой, который посмел игнорировать его. Что ж, пусть посидит в одиночке и подумает о своём поведении.       Никто не смел игнорировать Драко Малфоя.       А потом всё было как в тумане: повели в отдельный отсек, к медсестре Помфри, которая сразу же всполошилась, глядя на его непристойный вид, обработала раны, советовала быть более сдержанным, вколола успокоительное и оставила у себя до утра, хотя Снейп уже наверняка придумал наказание за эту выходку. Плевать. Всё равно без Поттера обычные дни будут скучными.       Остро захотелось выпить чего-нибудь покрепче и затянуться спасительным дымом, но под дозой успокоительного далеко не убежишь — слишком ватное тело, слишком подавленное сознание.       Панси пришла уже после полуночи, разбудив его и пристыженно глядя в его лицо.       — Я и не думала, что ты настолько зациклился на нём, — тихо произнесла она.       — Свалила нахер, — прошипел он, поворачиваясь на бок. — Ты мешаешь мне спать.       — О, ну конечно, королева драмы, простите, что я решила побеспокоиться о вашем здоровье и позволила себе прийти сюда, хотя меня могли поймать в любую минуту!       — Так и не приходила бы, — сонно фыркнул Драко. — Ты меня раздражаешь.       — Ладно, ладно, — процедила Панси и, замешкавшись на секунду, продолжила говорить. — Я так не могу, — снова молчание, — у нас с Поттером ничего не было.       Драко, который успел слегка задремать, резко распахнул глаза. На секунду ему показалось, что это вообще приснилось, и никакой Панси в помине не было, поэтому он развернулся к ней, чтобы убедиться в реальности сказанных ей слов.       — О, не смотри на меня так! — закатила глаза Панс, скрещивая руки на груди. — Да этот твой Поттер — девственник, гей, и к тому же нудила. Это не в моём вкусе. Мы просто решили договориться побесить тебя немного. Но кто же знал, что ты настолько отбитый. Даже я была изумлена твоим поведением. Суп, серьёзно? Это было похоже на выходку маленького, капризного ребёнка.       — Заткнись! — Драко сполз с кровати, обрабатывая в голове всю полученную информацию. Получалось плохо, но всё же какую-то логическую цепочку выстроить получилось: Панси хотела выиграть, а Поттер решил его проучить, поэтому и спелись, но при этом никакого сексуального взаимодействия не было, и это означало, что… — А я думал, что тебе плевать, на какой член насаживаться. Гейский он там или нет.       — Не смогла я! Не хотелось мне, понимаешь? Мне впервые не хотелось наброситься на него, потому что он весь из себя такой… даже не знаю, как описать. Он смотрит на тебя, словно читает все твои мысли, я никогда не ощущала себя настолько обнаженной, — голос становился тише и неувереннее, — ну и нахер этого Поттера. Хочешь играться с ним — пожалуйста, мне плевать. Но мой тебе совет, будь осторожнее. Да это же натуральный псих без тормозов. Я уж подумала, что прикончит тебя прямо там. Ты видел его взгляд? Аж мурашки по коже.       Драко криво усмехнулся: конечно, он видел. Видел и жадно впитывал эти эмоции, которые принадлежали только ему. В какой-то момент губы Поттера растянулись в подобие улыбки, а глаза сияли безумным блеском, который не мог не завораживать. Он был безудержным пламенем, согревая холодную сущность Драко, да, даже обжигая и выжигая всё насквозь, но именно этого ему так не хватало в этом месте: здесь было скучно, пресно и никаких развлечений.       Драко ненавидел скуку.       Он был неким вампиром, который питался чужими эмоциями, и эмоции Гарри Поттера были самыми вкусными за последнее время, так сказать, особым блюдом.       И да, он любил киви.       — Пойдём — приказал Драко, оборачиваясь в поисках обуви, но так и не нашёл. Видимо, посчитали, что отсутствие такой мелочи, как обувь, может его остановить.       — Куда? — не поняла Панс.       — Ты знаешь, кто дежурит в одиночке? — спросил он, резко разворачиваясь к ней, да так, что хрустнула шея.       — По-моему, Флинт, — она на секунду задумалась. — Да, Флинт. Сегодня, при раздаче, он успел поныть о том, что нихрена не выспится. И что должна была дежурить Уильямс, но у той заканчивалась практика, и поэтому её освободили от ночных дежурств. Говорят, эта Кларисса уже нашла работу в какой-то клинике. Будет обычным психологом — и как она посмела променять нас на какую-то клинику?       — И снова эти твои сплетни, — закатил глаза Драко, подкрадываясь к двери. Аккуратно надавил на ручку, приоткрыл дверь и выглянул.       Тишина. Лишь звук моргающей лампочки в конце пустого коридора. Наверняка сейчас у врачей срочное собрание, на котором они обсуждают инцидент. А возможно, они уже закончили перемывать им косточки и ушли спать.       — Так, идём до запретного коридора, ты достаёшь ключи у Флинта, а я пока буду следить за обстановкой, — расписал дальнейший план Драко, выходя в коридор, шлепая босыми ногами по холодному полу.       В воздухе летал привычный запах лекарств, и он облизал ранку на губе, напоминая себе о том, что он больной ублюдок, и такая мелочь как побег из палаты не стоит должного внимания.       — Почему я? Нахрен, я в отделение, мне проблемы не нужны, — пробурчала Панси за его спиной. — И не думаю, что тебе нужно к нему.       Он развернулся, хватая её за руку, крепко сжимая, и натянул одну из лучших своих усмешек.       — Да брось, Паркинсон, — пропел Драко, делая к ней шаг. — Это всё твоя гребаная вина, что мы все оказались в этой ситуации. Я просто хочу поговорить с ним. Только и всего.       — Но…       — Ты же знаешь, что я всё равно доберусь до него, с тобой или без тебя, но если ты откажешься, то я сдам Снейпу все твои тайники, и мне плевать, что это и мои тайники тоже. Я перестраховался и создал ещё парочку. Одиночка меня не так пугает, как тебя, — он ослабил хватку, глядя на её перекошенное от злости лицо. — И от тебя не требуется ничего такого — всего лишь твоя уникальная способность соблазнять. Мы не впервые это делаем, — Драко погладил её по щеке тыльной стороной ладони. — Ты и я, помнишь? Непобедимая команда, цель которой не сойти с ума окончательно и доказать всем, что никто не смеет указывать, что нам делать, — он перешёл на шёпот, наклоняясь к её уху. — Ты должна меня понять, как никто другой — это всего лишь простое желание утолить свою жажду.       — Это точно в последний раз, — вздохнула она и ласково погладила его по волосам. — Но с тебя информация о твоих секретных тайниках: разворошу там всё по полной.       — Нет, ты и так уже согласилась, — Драко отстранился и продолжил путь к запретному коридору. — И я знаю, что и ты себя не оставишь без страховки. Так что всё честно.       — Туше.       Им повезло, что был Флинт. Драко и сам мог с ним договориться, предложив запасы своего элитного алкоголя — на зарплату медбрата вряд ли такое купишь, — но зачем тратиться, если можно обойтись куда меньшими потерями. Тем более, Флинт никогда не мог устоять перед Панси — перед ней мало кто мог устоять на памяти Драко. Он сам, парочка смазливых когтевранцев, и вот, ещё и Поттер.       — Маркус, — пропела она, входя в отделение и оставляя дверь приоткрытой. Драко оглянулся ещё раз и прислушался. Нет, никаких звуков не было. Конечно, кому нужна одиночка? Там только Долгопупс и Поттер, а гриффиндорцы слишком праведные, чтобы нарушать правила. — Я успела соскучиться.       — О, детка, ты меня не разочаровала, — отозвался он. — Я тоже успел соскучиться.       — Правда? — притворное удивление, — как прекрасно, когда наши желания совпадают.       — Только давай поторопимся — возможно, скоро придет Снейп.       — И зачем? — звуки поцелуя и шорох одежды.       — О-о, тут такой переполох был из-за новенького. Жаба обратила на него внимание и прописала галоперидол. Нам такое лекарство не доверяют — Снейп сам вводит его.       А вот это уже плохо. Всё очень и очень плохо. Драко укусил губу, ощущая металлический привкус крови.       — И сколько у нас времени? — умничка Панси.       — Где-то около получаса… да, тридцать шесть минут, если быть точнее, — и снова звук поцелуя.       — Надеюсь нам хватит повеселиться, — промурлыкала девушка. — Убери эти ключи — они звенят.       — Так, — в голосе Флинта проскользнуло сомнение. — Что тебе нужно? Давай без игр — лучше сразу говори, чтобы договориться.       Драко вошёл в отделение, понимая, что скрываться совершенно нет смысла: лучше уж дружить с Флинтом, он может ещё пригодиться.       — Ах да, Малфой, конечно, как же я и сам-то не догадался, — издевательски пропел Маркус, отодвигая от себя Панси. — Сразу говорю — нет.       — Флинт, пожалуйста, — умоляюще протянула Панси.       — Я быстро, десяти минут хватит. Я закончу раньше, чем вы, — Драко оперся рукой на стол. — Мне нужно увидеть Поттера, только и всего.       — Нет смысла идти к нему, — фыркнул Флинт. — Он напичкан таблетками и вряд ли что-нибудь осознаёт. Будто ты не знаешь, как действует Амбридж.       — Я должен его увидеть, и пока мы спорим, время идёт.       — За особую плату, это слишком рискованно, — сузил глаза Маркус и оскалился, обнажая кривые зубы.       — Паркинсон тебе мало?       — Я тебе не вещь, — отозвалась она.       — Две бутылки виски.       — Слишком много. Одна, — начал торговаться Малфой и кинул на Панси долгий взгляд.       — Нет. Можете валить оба — мне не нужны проблемы, — взмахнул руками Флинт, на что Панси положила руку на его колено, поглаживая.       — Одна бутылка виски и пару косяков, — продолжил давить Драко. — И немного веселья от Панси. По-моему, неплохо.       Рука Панси поднялась до паха, а сама она встала сзади Флинта, целуя в шею. Тот прикрыл глаза, явно сдаваясь.       — Третья палата и двадцать минут, — проговорил тот сдавленным голосом. — И чтобы всё было завтра.       — Ты же знаешь, я никогда не обманываю в этом плане, — поиграл бровями Драко и довольно улыбнулся. — С тобой приятно иметь дело.       Он схватил ключи и стремительно бросился к нужной палате, оставляя их наедине: застать их игрища явно не хотелось.       Щелчок.       Драко медленно проскользнул в палату, прикрывая за собой дверь.       — Малфой, — голос Поттера раздался так внезапно, что тот даже вздрогнул от неожиданности. — Малфой! Я не хотел!       Он шагнул вперёд, приглядываясь и убеждаясь, что Поттер спит, но сердце всё равно застучало с удвоенной силой. Гарри метался по кровати, чуть загорелая кожа покрылась потом и блестела под освещением тусклой лампочки, его пересохшие губы всё не переставали шептать фамилию Драко с разной интонацией.       — МалфойМалфойМалфой, — все повторял Поттер.       Что-то было не так: галоперидол не должен был так действовать. Поттер должен был просто спать, но никак не бредить! Драко выучил свойства почти всех лекарств, которые были в Хогвартсе, чтобы быть начеку — у него и так было много проблем с зависимостями.       — ДракоДракоДрако, — снова застонал Поттер, переворачиваясь на бок.       И он очень хотел бы в срочном режиме бежать за Снейпом, чтобы сообщить о возможном отравлении, но не смог сдвинуться и с места, с упоением вслушиваясь в поттеровский голос. Это даже немного обрадовало — лишь только он один был в его мыслях.       Наконец-то Драко успокоился.       — Я не хотел, — прошептал Гарри. — Я не хотел.       — Зато я хотел, — шепнул в ответ он, садясь на краешек кровати, и взял его руку в свою. — Я сам напросился.       — Да, ты сам напросился, — удивительно: или у них совпадали мысли, или же он просто услышал его.       Нужно сказать что-то ещё. Точно.       — Ты — мой, Поттер. И только мой, — прошептал Драко, стараясь внушить ему эту мысль. — Запомни. Ты мой.       На это Поттер ничего не ответил, лишь дёрнулся, крепко стиснув зубы, а потом выгнулся дугой и перевернулся набок. Тяжёлое дыхание и сдавленный стон.       — Драко, — и внутри просто всё перевернулось. Он был готов вечно сидеть возле кровати Поттера и слушать то, как он произносит его имя. С яростью, с выражением, с такой отдачей.       И если до этого момента Драко воспринимал Поттера как очередную цель, которую нужно было сломать, как проделывал это и не раз, и не два, то теперь…       Теперь он желал владеть им. Целиком и полностью. Такой экземпляр, переполненный яркими чувствами, упускать было нельзя. Лишь только впитывать в себя всё, пока не поглотит полностью.       — Оставь меня в покое! Оставьоставьоставь!       — Слишком много просишь, Поттер, — он усмехнулся и слегка прикоснулся губами к его руке, оставляя невесомый поцелуй. — Ты — только мой.       Возможно, тогда и нужно было уходить, бежать, но желание быть ближе, быть рядом с ним, пересилило его, и Драко просто кинулся к двери, запирая её изнутри ключом. Плевать на последствия, просто плевать. Конечно, времени у него не так уж и много, но взлом двери или поиск ещё одного экземпляра ключей должны затормозить врачей. Драко желал оставаться здесь как можно дольше.       — Малфой, грёбаный Малфой! — прокричал Поттер, словно узнал о его действиях.       — Да, я такой, — самодовольно промурлыкал он, ложась с ним рядом и переплёл их пальцы. — Произнеси ещё раз моё имя.       — Драко. ДракоДракоДрако… — послушно заговорил Поттер и повернулся к нему лицом.       Красивый. Какой же Гарри красивый. Он провёл по сухим губам большим пальцем, запоминая каждую трещинку на них, а внизу живота стягивался тугой узел животрепещущего волнения от осознания, что это всё происходит на самом деле. Жар его тела приятно согревал, и Драко прижался к нему ещё ближе, продолжая хищно вглядываться в побледневшее лицо перед собой.       — И почему ты такой, Драко? — в голосе Поттера послышалось смирение.       Хороший мальчик. Он провёл по его волосам, наполняясь внутренней гордостью за самого себя: первый шажок был сделан. Да, пусть он маленький, пусть не такой, какой хотелось бы, но всё же.       Это было победой.       Сколько прошло времени — неизвестно. На все крики, стуки и всякие звуки он даже не обращал внимания, пропитываясь эмоциями Поттера, как губка. Тот всё звал его и звал, говорил многого всякого, и с каждым разом голос всегда звучал по-разному. Это просто удивительно! И самое главное, впервые за долгое время Драко забыл и о своем любимом алкоголе, и о спасительном дыме, и о вообще обо всём.       Даже когда дверь все-таки была взломана, и Снейп влетел, как ураган, вопя что-то невразумительное, Драко забыл все слова на свете, пребывая в крайнем восторге.       — Раз вы себя нормально чувствуете и шляетесь по больнице, а не лежите в палате спокойно, значит вы вполне способны выдержать наказание, — прошипел ему Снейп, затаскивая его в соседнюю. — Неделю, мистер Малфой, неделю.       А дальше все, как обычно. Вкололи лекарства, состригли ногти, переодели в бесформенную, ужасную пижаму и оставили в покое.       Неплохо, да?       Драко свесил голову с кровати, закидывая ноги на стену, скрещивая лодыжки и рассматривая трещинки на белом кафеле. Он вдохнул прохладный воздух, пропитанный безысходностью, и шумно выдохнул через нос. По крайней мере в этот раз одиночка действительно того стоила.       Неделя — и правда много, но у Драко ведь было то, ради чего стоило держать себя в сознании и не сходить с ума.       У Драко был Гарри, к которому он обязательно должен вернуться.