Мир, в котором тонем мы

      — Что это значит, Сельдерей? — раздался голос Уизли над его ухом.       — Что именно, Жрончик? Больше конкретики, — Драко улыбнулся доктору Стебль и с удвоенной силой стал копаться в сырой земле, выкапывая ямку для ростка.       — Созидание — это то, что придает человеку сил. Создав что-то, взрастив своими руками, вы освобождаетесь от негативных мыслей, и ваша душа словно обновляется, — приговаривала доктор. — Мистер Долгопупс, вы, как всегда, меня радуете.       — Ты не пришёл сегодня, — недовольно буркнул Рон, схватил садовую лопатку и пристроился рядом.       Драко внутренне застонал. Вот знал же, что связываться с гриффиндорцами — отвратительная идея! Теперь не отстанет, пока не вытрясет всю душу. А делиться своими мыслями Драко категорически не хотел. Одна из основных причин — он просто запутался. Да, его план удался, но ощущение, что он сделал что-то неправильное, не покидало его. С утра Поттер был ещё более отстранённым и закрытым, чем обычно, и ни разу на него не взглянул. Даже сейчас делает вид, что его попросту не существует.       Он надеялся на другую реакцию.       Потому что для него самого вчерашний поцелуй просто перевернул весь его мир. Он никогда не был настолько опьяненным, и это при том, что бутылка элитного алкоголя — его лучшая подруга. Ну почему Поттер не остался? Почему он ушёл? Почему… он заставляет Драко чувствовать себя таким уязвимым?       — Сельдерей, — толкнул его в бок приставучий Уизли, и Драко ожесточённо всадил свою лопатку в землю.       — Это не твоё дело, — процедил он, прищуриваясь.       — Ещё как моё, — возразил Рон, поворачиваясь к нему всем телом. — Из-за тебя я не спал каждую ночь на протяжении недели. А ещё ощущаю себя неким предателем из-за того, что приходиться скрывать твоё присутствие.       — Что ж, можешь выдохнуть спокойно, я больше не приду, — Драко снова вернулся к земле, наивно полагая, что на этом всё.       — Но почему? Что случилось между вами? Киви не проронил ни слова со вчерашнего вечера, ты выглядишь так, будто кто-то помер.       — Захлопнись, Уизли. Это не твоё дело, — повторил Драко, выдыхая. — Не задавай сложных вопросов.       Судя по лицу Уизли, он явно считал иначе, но ничего сказать так и не успел, как их терапию прервали: доктор Снейп стремительно влетел, и только Драко мог распознать, насколько тот обеспокоен.       — Могу ли я забрать мистера Малфоя? — спросил он у доктора Стебель, и та, увлечённая пересадкой, лишь кивнула. — Мистер Малфой, за мной.       И Драко, наверное, вряд ли был бы впечатлён устрашающим видом Снейпа: это могла быть очередная беседа о неподобающем поведении или же лекция о том, что пора взрослеть, но стоило им выйти из кабинета, как доктор Снейп остановил его жестом, а весь его вид говорил, что случилось что-то крайне неприятное.       — Твои родители приехали, Драко, — в голосе проскользнуло нечто похожее на сожаление. — И они намерены забрать тебя.       — Что? — он даже позабыл все другие слова.       Возможно, он был бы рад такому стечению обстоятельств, но не сегодня. И если брать в учёт то, что отец был крайне ясным в своих выражениях и считал, что Драко — позор семьи, значит, случилось действительно что-то экстраординарное. Он мало знал о работе отца и о его связях, но не мог не знать про того самого мистера Реддла, который частенько бывал в их доме и даже разговаривал с Драко. Так что, возможно, на решение отца мог повлиять именно этот фактор.       Драко всегда знал, что эти всякие грязные игры отца до добра не доведут. Но кто его будет слушать? Он даже не пытался что-то сказать, притворяясь психом — идеальная маска для внешнего мира, никто даже и не подумает воспринимать всерьёз подростка с отклонениями, никто же ведь даже знал, что они отчасти придуманные. Чем на самом деле мог похвастаться Драко, так это лишь асоциальное расстройство, которое они со Снейпом действительно пытались контролировать, и безмерная тяга к алкоголю.       Снейп — единственный, кто знал про Драко всё и даже больше и действительно пытался помочь подростку. У Драко был план, простой и в то же время трудновыполнимый: пока все ребята отрицали свою болезнь, он лечился всеми способами, чтобы по достижении совершеннолетия выйти отсюда самодостаточным человеком и просто начать жизнь с нуля. Он не хотел надеяться на отца, не хотел жить по его указке, не хотел быть всего лишь Малфоем-младшим, у которого только одна дорога.       Так что он просто не мог уехать отсюда.       Ах, и да. Поттер. Ещё один фактор, ради которого стоило бы остаться. Вчерашняя обида на его уход тут же испарилась, и желание добиться внимания мальчика-который-выжил возросло с удвоенной силой. Да, Драко ещё не думал, как связать Поттера и свою будущую жизнь, ведь он предполагал, что у него достаточно времени, но сейчас…       И почему всё всегда идёт не так?!       — Драко, — коснулся его плеча Снейп, и тот недовольно повёл им, чтобы убрать его руку.       — Вы поможете мне? — спросил он одними губами, вглядываясь в тёмные глаза. — Я не готов уехать сейчас. Скажите им, что я болен. По-настоящему. Что у меня обнаружилось ещё одно какое-нибудь расстройство. Что я… снова сорвался и употребляю алкоголь в огромных количествах. Что…       — Драко, ты ведь сам знаешь, что это не твоё место. У тебя огромный прогресс, и…       — Доктор Снейп, я не могу уйти прямо сейчас, вы это понимаете? — он краем глаза заметил, как мимо к кабинету мадам Стебль быстро прошла Макгонагалл.       Неужели и к гриффиндорцам кто-то приехал? Сегодня что, день гостей?       — Всё в ваших силах, мистер Малфой, — Снейп плотно поджал губы и возобновил шаг.       У Драко было около пяти минут, чтобы придумать план. Глухие шаги отбивались пульсацией в висках, а кончики пальцев слегка подрагивали от нервного напряжения.       — Да, Дадли Дурсль, ваш кузен, — мимо них быстро прошли Поттер с Макгонагалл, пока Драко и доктор Снейп шли слишком медленно, оттягивая встречу.       — Даже не верится, что он решил меня навестить, — голос Поттера становился отдаленным, а потом и вовсе растворился грузной тишине коридора.       Когда они пришли в комнату для посетителей, родители тихо о чём-то переговаривались, а чуть поодаль кузен Поттера раскладывал перед ним что-то. Гарри был явно в восторге; чуть присмотревшись, Драко увидел кисти и акварель. Но о чем они говорили — не разобрать, лишь неясный шёпот.       — Здравствуй, сын, — поприветствовал отец, а мама, заметив его, сразу кинулась обнимать. Где-то там за спиной хмыкнул Снейп.       — Здравствуйте, отец, мама, — он прижался к маме, вдыхая родной запах, но заставил себя отстраниться. Никаких нежностей. Он помнил. — Какими судьбами?       — Спешу обрадовать новостью, не буду долго томить, мы забираем тебя и переезжаем в Париж. Я договорился с одним университетом, который готов принять тебя на второй поток…       — Замечательно, — Драко натянул улыбку и сделал шаг назад. — Но что за срочность? Могу ли я узнать об этом?       — Пожалуй, я оставлю вас, — проговорил Снейп и тут же ушёл, оставляя семейство Малфоев одних.       — Пешком?! Ты с ума сошёл?! — раздался вскрик Поттера, привлекая внимания.       — Не могу сказать всех подробностей, — его отец замялся на секунду, а в серых глазах проскользнула тревога. — Но так действительно нужно.       — Люциус, Драко должен знать, — мама погладила его по плечу, и Драко напрягся. — Помнишь мою сестру? Беллатрису?       — Да, — протянул он, начиная впитывать информацию.       — Она сбежала из тюрьмы и ищет укрытие, — проговорила мама одними губами.       — К тому же, неделю назад сбежал Сириус Блэк, кузен твоей матери, — презрительный тон заставил его поежиться и отступить назад.       Плохо дело.       И если Драко знал о тетушке Беллатрисе почти всё, то про Сириуса Блэка в их доме почти не говорили, хотя являлись родственниками. И два побега из тюрьмы вряд ли можно назвать совпадением. Стоит всё обдумать. Но позже.       — Власти считают, что это дело рук твоего отца, — горько прошептала мама.       — А ты причастен к этому? — вкрадчиво, осторожно спросил Драко, даже особо не надеясь на ответ.       Но, видимо отец, действительно был взвинчен и обеспокоен, потому что в этот раз решил поделиться кусочками информации.       — Не совсем. К Блэку я совершенно не имею никакого отношения, но что насчёт Беллатрисы — у мистера Реддла на неё планы. Не бери в голову. Твоя задача — быть примерным студентом и не доставлять проблем, это тебе ясно?       — Ты и правда считаешь, что при таких обстоятельствах мне действительно стоит появляться во внешнем мире? — да, слабая попытка, но быть покладистым сыном, нежели психом-истеричкой, помогало больше в таких случаях. — Мама?       — Мы разошлись во мнениях, — скромно отозвалась она. Голубые глаза на секунду потускнели, а улыбка угасла. — Как и всегда.       — Это не обсуждается. Мистер Реддл считает, что пора уже моему наследнику вникать во все дела, ведь в будущем…       — Погоди, отец, — перебил его Драко и усмехнулся уголком губ. — Мистер Реддл считает?       Его отец сошёл с ума. Все знали, кто такой Том Реддл. Да, отец поднялся благодаря ему, но связи с ним точно до добра не доведут, это же любому понятно! Кто вообще будет доверяться психу? Пусть и гениальному.       — Драко, сейчас не время и не место цепляться к словам, — процедил он, его рука слегка сжала трость в виде змеи.       — Я понял, — он поднял голову и взглянул в его глаза. — Но у меня есть условия.       — Ты ещё смеешь ставить мне условия?       — Люциус!       — Да, отец, условия. Сделка. Я не доставляю никаких проблем, делаю всё, что твоей душе угодно, но… мы забираем с собой моего парня. Поттер! — Драко повернулся к нему, подзывая. — Гарри, познакомься с моими родителями!       Мама тихо охнула.       — Парень?! Что за цирк ты устраиваешь? — процедил отец, делая к нему внушительный шаг, но, как и предполагал Драко, Поттер и правда решил подойти. Да ещё и с кузеном.       Замечательно.       — Вот эти добрые люди меня подобрали. Мистер и миссис Малфой, это мой кузен, Гарри Поттер, про которого я вам рассказывал. А это ваш сын? Я Дадли, — парень, нескладный, полноватый, дружелюбно протянул ему руку.       — Здравствуйте, — Гарри поправил очки и многозначительно посмотрел на него. Рука Дадли осталась проигнорированной, и он поспешно убрал её. Плевать, сейчас важно другое: он пытался передать взглядом, чтобы Поттер подыграл.       И оставалось уповать на удачу.       — Он — единственное моё условие. Гарри, это мама и папа, и скоро мы с тобой едем в Париж. Это же ведь не доставит особых неудобств?       — Париж? — удивлённо переспросил Дадли и повернулся к Поттеру. — Почему ты мне не сказал про Париж?       — Как видишь, только что сам узнал об этом, — Гарри ещё раз взглянул на Драко, а потом улыбнулся, поворачиваясь к родителям. — Безумно рад с вами познакомиться. Отлично, когда едем?       — О, вы всё неправильно поняли, Драко просто… — начал говорить отец.       — Ты рад? Я вот безмерно! — он схватил Поттера за руку, слегка сжимая. — Представь, Эйфелевая башня, огни романтичного города, ночные прогулки!       Гарри тяжело вздохнул, но руку не выдернул. И пока все обрабатывали информацию, Драко даже успел сделать предупредительный толчок в бок.       — Звучит заманчиво, но ты не думал, что брать меня с собой — плохая идея?       — Именно, молодой человек.       — Погодите, я не договорил, мистер Малфой, — Гарри прищурился. — Я считаю, что сейчас не самое лучшее время, чтобы уезжать из Хогвартса.       — И как мой парень… — подсказал Драко, и Поттер сильно впился ногтями в его ладонь, передавая своё возмущение по этому поводу.       — И, как парень Драко, который проводит с ним достаточное количество времени, хочу предупредить вас о том, что ему пока тоже не время уезжать. Вы, как любящие родители, должны понимать, что здоровье вашего ребёнка стоит на первом месте, не так ли? Неужели я беспокоюсь о нём больше, чем вы?       На самом деле, о нём каждый беспокоился больше, чем отец. Мама, конечно, его любила, но не могла перечить отцу, хоть и пыталась. А Поттер — молодец, сразу решил идти с козырей. Конечно, ему было невдомёк, что такой укор вряд ли остановил бы Малфоев, но за отличную попытку и за способность с ходу обрабатывать ситуацию и вливаться — огромное уважение. Драко всегда знал, что он невероятный.       — Как видите, мой парень против, так что без меня, — самодовольно улыбнулся он. — А если я уеду без него, то ничего не могу обещать: моё сердце не выдержит тоски, и, возможно, однажды моё больное сознание решит натворить глупостей.       — Гарри, почему ты не сказал, что у тебя есть парень? — отчаянно зашептал Дадли, и все мгновенно повернулись к нему. — Ох, простите, я не хотел влезать в ваши семейные… — он рассеянно взмахнул руками, — разборки. Продолжайте.       — Спасибо, Дадли, — кивнул Гарри, а потом дёрнул на себя Драко. — Нам нужно переговорить. Срочно.       — Не беспокойся, я тебя не оставлю! Мам, пап, мы сейчас, — Драко последовал за Гарри, и когда они отошли на достаточное расстояние, наклонился к нему, сразу прерывая поток вопросов. — Обещаю, я всё расскажу после. Помоги мне убедить моих родителей, что Франция — плохая идея.       — Ты с ума сошёл? Почему именно я? Да когда же ты от меня отстанешь? Да и вообще, как я могу убедить кого-то? — взорвался Поттер.       — Ты всё правильно делаешь, не переживай. Отца вот-вот удар схватит от того, что его наследник — гей. А он-то думал, — Драко не удержался и оглянулся на отца с наглой улыбкой. Мама что-то говорила ему, а тот явно еле-еле сдерживал себя в руках. И, конечно, как удержаться от показательного выступления?       Он резко притянул Гарри к себе, впиваясь требовательным поцелуем, и тот застыл в его руках, не ожидая такого поворота. Секунда, две, и Драко выпустил дезориентированного Поттера, а потом потянул его за собой, снова к родителям.       — Простите, не мог сдержаться. Чувства просто переполняют меня, разве не чудесно? Я мог поболтать с вами ещё, но у нас с Гарри очень важная терапия, как раз связана с сексуальной энергией. Доктор Треллони говорит, что Фрейд, а это весьма известный психиатр, считает: всё кроется именно в наших бессознательных инстинктах.       — Драко, немедленно прекращай паясничать! — отец стукнул тростью по мраморному полу, и стук отозвался эхом.       — Замечательная трость, — оценил Гарри, совершенно не впечатлённый эмоциями отца. Драко кинул на него восхищённый взгляд: мало кто мог оставаться равнодушным перед самим Люциусом Малфоем. — Однажды меня избили похожей. Помнишь, Дадли? Кстати, откуда ты спер трость? А, неважно. Неважно. Неважно. Неважно.       — Гарри, не забудь краски, — Дадли протянул ему сумку.       — Краски. Да, точно. Мистер и миссис Малфой, а вы не думали, что ваш сын — Сельдерей? А вы тоже Сельдереи? Вы, кстати, ассоциируетесь у меня с тёмно-зелёным цветом, как и Драко, — Гарри закинул сумку на плечо. — А вот Дадли у меня тёмно-синий. Потому что он отдал мне свою рубашку. Кстати, вот эту, — он провёл рукой по своей клетчатой рубашке, а Драко просто наслаждался вытянутыми лицами родителей.       — Гарри — великолепный художник! Недавно он нарисовал «Медикаментозный космос» — таблетки в виде астероидов падают на землю, а внизу нарисована еда: сельдерей, киви, потому что Гарри — киви, перец чили, шоколад… а какая цветопередача — всё такое яркое, насыщенное! Мне больше всего понравилось зелёное солнце. Наверняка думал обо мне, когда рисовал.       — Конечно, о тебе, о ком же еще? Простите ещё раз, но нам и правда нужно идти. Знаете ли, Фрейд со своей сексуальной энергией не ждёт!       — Мам, пап, пока. О своём решении сообщите доктору Снейпу.       И они стремительно сбежали, провожаемые удивлёнными, пристальными взглядами, не расцепляя рук. Драко думал, что всё вышло, как нельзя лучше — у отца и так сейчас проблемы, а новость о том, что его сын «влюбился» в психа, наверняка подкосила его. Как же он обожал доводить отца до белого каления!       Резкий толчок.       — Итак, Малфой, а теперь, нахрен, рассказывай всё. И откуда ты вообще узнал про мой рисунок? — Гарри прижал его к стене, опираясь обеими руками, чтобы он не сбежал. Да Драко даже и не думал сбегать.       — Уизли рассказал, — пожал плечами он и наклонился к нему, слегка проходясь по щеке, оставляя невесомый поцелуй. — А об остальном позже, ладно? И тебе безумно идёт роль моего парня.       — Да блять, Малфой! — он отскочил на два шага назад. — Я ведь серьёзно! Почему ты всегда начинаешь переключать внимание на ненужные вещи? Ненужные. Они ненужные. Я ненужный, — он моргнул, и резко развернулся к лестнице, готовый сбежать. А потом снова повернулся к Драко, делая глубокий вдох. — Сегодня, после ужина. И никаких выкидонов, ясно тебе?       — Ладно-ладно! — он поднял руки вверх, словно сдаваясь. — Я и не собирался увиливать. И, к твоему сведению, ты ещё ни разу не спросил про меня напрямую. У Панси — да, у своих гриффиндорцев — тоже, но почему ты думал, что я не расскажу тебе всё сам? — Драко склонил голову и подошёл к нему, приобнимая за талию. — Я хотел бы поделиться с тобой своей историей. Правда.       — По-настоящему? — Поттер удивлённо моргнул, о чём-то размышляя.       Интересно, что у него в голове?       — По-настоящему, — он улыбнулся ему, чувствуя, что и правда очень хочет рассказать ему всё. Что и правда хочет стать ближе. Что и правда хочет быть настоящим.

***

      Слишком много всего.       Слишкомслишкомслишком.       Гарри любовно поглаживал краски, которые принёс ему Дадли, и пытался уложить весь сегодняшний день в логическую цепочку. Выходило с трудом, он путался в мыслях, сбивался и начинал заново.       Дадли приехал к нему. Это было точно. Он хотел приехать раньше, но копил деньги на самые лучшие краски и кисти, а ещё Хогсмид, деревушка, в которой он остановился, находился в десяти километрах от Хогвартса, и половину из них Дадли прошёл пешком. Краски были замечательными, а вот родители Драко показались ему ну очень холодными и отстраненными личностями. Неудивительно, что Драко в конце концов оказался здесь. И он обещал ему рассказать.       Ах да, а ещё они поцеловались. Снова.       Гарри прикоснулся к губам, будто поцелуй мог оставить на них какие-либо следы. Возможно, это было странно, что он так относится к поцелую, — так, будто случилось самое важное событие века, и при том, что это был Малфой, — но с другой стороны, именно в этот момент Гарри ощущал себя особенным. Драко целовал его так, будто Гарри уже его, будто мог что-то чувствовать в ответ, ох, черт, и он снова загоняется.       Нужно перестать думать об этом.       Это всего лишь поцелуй. Второй поцелуй. На глазах у его родителей.       Гарри отложил краски в сторону и решительно встал. До ужина оставалось минут десять: Рон уже убежал искать Гермиону, а к ребятам присоединяться не хотелось. Они очень много говорили, а сейчас ему нужно было сосредоточиться. Тот факт, что Драко, возможно, уедет, и да, на его лепет, что заберёт его с собой, можно было не обращать внимания, слегка расстроил Гарри. Очевидно, Драко и сам не хотел никуда уезжать. Конечно, не было никаких предпосылок, но стоило увидеть его взгляд, как Гарри просто почувствовал. Будто на секунду прочёл все его мысли.       Странно, да?       Странностранностранно.       Ах, да, всем заверениям Малфоя о том, что тот всё ему расскажет просто и без проблем, Гарри не поверил. Поэтому даже не особо удивился, когда не заметил его на ужине. Когда это с Малфоем было просто?       — Драко? Он сказал, что не голоден, — сказал его сосед по комнате, Блейз, когда Гарри бесцеремонно уселся за их стол, игнорируя все изумленные взгляды. — Если хочешь, можешь пойти с нами. Что-то произошло? Он был каким-то вялым.       — Милый, может быть, я с тобой проведу время? — улыбнулась Панси.       — Панси, завались, — хмыкнул Тео, копаясь в своей тарелке. — Не мешай развиваться огромной любовной истории. Я их фанат.       — Я тоже! — радостно воскликнул Грегори, хватая булочку, но получил по руке от Винсента. — Ай, я просто понюхать!       — Наш фанат? — нахмурился Гарри, не понимая в чем дело. — О чем ты?       — Мы любим иногда поспорить на то, кто с кем будет встречаться. Надо же себя как-то развлекать, — усмехнулся Блейз и пододвинулся к нему, обнимая за плечи. — Не слушай Тео, и Панси не слушай. Знаешь, кто для тебя отличная пара? Уизли.       Все одновременно застонали. У Гарри нервно дёрнулся глаз.       — Что? Это логично! Вы лучшие друзья, находитесь в одной палате, а Грейнджер слишком холодна для отношений. Ну ты посмотри даже сейчас! Она совершенно не обращает на него внимания!       — Забини сохнет по грязнокровке уже полгода, — шепнула Панси. — Не обращай внимания.       — Эй! Я по ней не сохну! — взмахнул вилкой он. — Не, вы только представьте, два гриффиндорских, горячих парня по ночам…       — Фу, — прокомментировал Гарри, вставая с места. — Почему вы такие извращенцы?       — Мы не извращенцы, а просто не скрываем своих желаний. У нас и так дохрена проблем в голове, и проблемы с сердечными делами только усугубляют наши болезни. Поэтому лучше не париться. Хоть в одном направлении мы должны же быть счастливыми, — пожал плечами Тео. — Я, к примеру, бисексуал, мне нравятся и девочки, и мальчики. И я просто не хочу париться, почему так произошло. Я просто хочу наслаждаться эмоциями.       А вот об этом Гарри и не думал. Он даже присел обратно, готовый слушать советы от мудрых слизеринцев.       — Но ведь любовь работает не так, — прошептал он неуверенно. — Разве можно любить всех подряд?       — О, мой друг, любовь, секс и симпатия — три совершенно разных понятия, — похлопал его по плечу Блейз. — Можно заниматься сексом и не любить. А можно любить и заниматься сексом. А может, человек тебе нравится, но о любви не может быть и речи. Или же наоборот, любишь человека, но он тебе совершенно не нравится, и даже мысль о сексе с ним бросает в дикую дрожь и панику. И это нормально.       — К примеру, я не против с тобой переспать, и ты мне даже нравишься, но чтобы влюбиться… — протянула Панси и скривила лицо. — Не дотягиваешь.       — Поттер, ты просто секс в очках, мне кажется тут каждый тебя оприходовал бы, если бы не Малфой, — Тео подмигнул. — Если с ним не срастётся, ты знаешь, к кому обратиться.       Кровь прилила к щекам, и Гарри почувствовал себя маленьким ребёнком, который вообще не понимал, о чем разговаривают взрослые. Эти темы были настолько далеко от него, и узнав, что он является сексуальным объектом аж для троих людей минимум, ладно Панси, она всегда такая, к Драко тоже успел привыкнуть, но и ещё и Тео… он просто не знал, куда себя девать от смущения.       А ещё снова начала болеть голова. Время принимать таблетки подходило, но мысли были заняты другим, так что он заставил себя сидеть дальше.       — И что вы можете сказать насчёт Малфоя и его чувств ко мне? — он старался сделать голос расслабленным.       Нельзя показывать змейкам, что он волнуется. Сожрут и не подавятся.       — О, тут уже совсем другая категория, можно просто посочувствовать, — хмыкнул Винсент, подперев рукой пухлую щеку. — Одержимость.       Одержимость.       Действительно звучало пугающе. И в то же время логично. Гарри знал, что такое одержимость, ведь даже в эту самую секунду он отчаянно желал принять таблетку. Тоже своего рода одержимость, разве нет? А что насчёт его навязчивых мыслей? А может, у Драко насчет него тоже такие же мысли, которые крутятся по кругу и не дают покоя?       Тогда всё встаёт на свои места.       Из груди вырвался облегчённый вздох — взаимодействовать с человеком, который относительно похож на него, гораздо легче. Нет, не так. Взаимодействовать с тем, кого начинаешь понимать, это прекрасно.       И пусть Хогвартс наполнен больными детьми разных возрастов с разными болезнями, Гарри только сейчас понял, почему его тянуло именно к Малфою, а не к кому-то другому. Это всего лишь была одержимость. Всё нормально, можно упиваться ею дальше.       — Поттер, ты куда? Нас не будешь ждать? — спросил Блейз, стоило Гарри подняться из-за стола.       — Мне нужно отметиться, — проговорил он, а потом двинулся из столовой.       Сегодня дежурным был Флинт, что просто замечательно. Он никогда не парится насчёт таблеток и не проверяет, выпил ли её пациент. Гарри даже иногда задумывался, что вообще Флинт забыл здесь: не его эта профессия, совершенно не его. Но сегодня никаких философских мыслей, лишь чёткий план: взять таблетку, сделать вид, что выпил её, а потом найти Малфоя, и лишь после разговора с ним принять лекарство.       Пусть голова и трещала, а внутри разгоралось нервное, нетерпеливое желание, отчего даже тело снова начало дёргаться, сейчас Гарри должен быть настоящим, а не пустым телом под заблокированным сознанием. Что там говорил Снейп? Другое «я» мечется между двумя комнатами, и сейчас ему нужно, чтобы то самое «я» было в комнате с чувствами.       Он не должен ничего забыть. Он должен впитать в себя всё, что скажет Драко, а ещё…       Гарри хотел бы поцеловать его. Сам. И дать волю вполне понятному чувству, одержимости, чтобы избавиться от него, чтобы прекратились эти безумные сны, чтобы освободиться.       Раньше ведь это помогало.       Ещё бы, конечно, найти Малфоя. Голубая таблетка изо рта перекочевала в карман, решительность росла с невероятной силой, но Драко нигде не было. Ни в комнате, ни в зоне отдыха, ни в библиотеке. Гарри даже вышел на улицу и прошёлся по тайникам, которые ему успели показать ребята, но… пусто.       Его же не могли выписать так быстро? Разве нет?       Он не стал беспокоить слизеринцев — где-то в глубине души знал, что это очень плохая идея. Начнётся переполох, возня, а там дойдёт до докторов. Поэтому он просто прошёлся по дворику, пару минут полюбовался восходящей луной, что немного успокоило, подышал прохладным, ночным воздухом, пропитанным сырой землёй и опавшими листьями, а затем с удвоенной решимостью пошёл искать дальше.       Заодно и Хогвартс изучит.       После усердных поисков и логических размышлений, Гарри всё же нашёл его. Конечно, и где же могла прятаться змейка, как не в подземельях? Если справа находились лаборатории Снейпа, то слева как раз-таки и прятался Драко.       — Малфой? — едва произнёс он, зайдя в тёмную комнату, похожую на заброшенный класс. Возможно, когда-то здесь тоже проводились терапии.       В комнате витал запах никотина, перемешанный с алкоголем, сам же Драко сидел на полу — Гарри сразу обратил внимание на яркий огонёк сигареты в темноте. Тот не отозвался, лишь огонёк слегка дрогнул.       — Драко, — он сделал шаг к нему, глаза начали привыкать к темноте, и теперь можно было даже различить очертания его лица.       — Что, Поттер, все-таки нашёл меня? Поздравляю, даже Выручай-комнату обнаружил, молодец. Не каждый сюда сунется, — хрипло рассмеялся он, а затем затянулся дымом. — А теперь оставь меня одного.       — Драко, что происходит? — Гарри подошёл ближе, садясь напротив него на колени, и аккуратно забрал из его рук сигарету, туша об пол.       Это ненормально. Это не его Драко. Его Драко другой — яркий и эксцентричный. Его Драко сейчас начал бы болтать без умолку, возможно, пошло шутить, но никак не прогонять его. Что могло случиться за полдня?       — Поттер, ты меня не слышал? — голос: грубый, жестокий, чужой. — Проваливай прочь отсюда.       Драко отпил из бутылки пару глотков, а потом уткнулся в свои колени, обнимая их руками. Он дрожал — Гарри и сам чувствовал холод подземельев, поэтому лишь протянул руку, чтобы согреть его. Тихий всхлип. Его рука зависла на полпути: Драко не мерз. Драко плакал.       — Что… что? — и он позабыл все слова на свете, поэтому лишь провёл по его волосам, пытаясь заставить посмотреть на него.       — Блять, Поттер, просто оставь меня одного! Я в не настроении… — Драко соскочил с места, а за ним и Гарри. — Ты не должен был меня найти, ты не должен здесь находиться! Чёртов Поттер!       Да как он посмел прогонять его? Это внезапно разозлило: Гарри ведь действительно хотел узнать его получше, дать шанс, а он играет в какие-то игры? Так нельзя. Гарри вытрясет всю его душу так или иначе, он просто не умеет отступать.       Вся его сущность требовала выхода, и не было такого сдерживающего фактора, как таблетка, поэтому оставалось упиваться своими чувствами. Прекрасно.       — А теперь заткнись и слушай сюда, Малфой, — Гарри дёрнул его на себя и обвил талию двумя руками. Чтобы наверняка. — Я тебя не отпущу, пока не скажешь, в чем дело! Тебе это ясно?       — Отвали! — процедил Драко, впиваясь ненавистным взглядом.       Забавно было понимать, что они поменялись местами. Гарри хмыкнул и сжал тонкую талию. Ему захотелось отомстить. Пусть почувствует на себе, каково это: чужое и наглое вмешательство. Гарри просто копировал его же поведение.       — Это так не работает, — прошептал он, наклоняясь к его губам. — Когда я тебя просил оставить меня в покое, ты даже ухом не повёл. Теперь мирись — не только ты один умеешь быть приставучим. Ах, да! — он впился требовательным поцелуем, отталкивая Драко к стене. Резкий привкус алкоголя разлился по языку, но Гарри в принципе было плевать.       Он впервые владел ситуацией, впервые вёл, и все, чего он хотел на данный момент, — это целовать и целовать Драко до тех пор, пока не закончится воздух в лёгких. И тот поддался, углубляя поцелуй, доверчиво прижимаясь. Внизу живота затянулся знакомый узел, и Гарри наконец-то понял его предназначение: это было возбуждение. Неистовое, яркое, ошеломляющее.       — Поттер, нахрен, ты не понимаешь, — простонал Малфой, пытаясь вырваться, но Гарри снова прильнул к его губам, обхватив лицо ладонями.       Ещеещееще поцелуев.       Теперь импульсивность не казалась ему такой плохой чертой. Гарри потерся пахом об Драко, удовлетворённо отмечая в голове, что он реагирует на него также. Руки сами полезли под его одежду: горячая кожа под пальцами ощущалась слишком приятно, чтобы оставлять это просто так.       — Я ничего не хочу понимать, Драко, — прошептал он, опускаяся поцелуями по скуле и к шее. — Это сложносложносложно для меня. Я просто хочу насладиться тобой.       Отрывистые, жадные поцелуи, которые отвлекали его от мыслей. Оказалось, даже и без таблеток можно не думать, когда получаешь желаемое. Ему просто сорвало крышу от всего, и он просто не был способен подумать и остановиться самостоятельно, посасывая нежную кожу на длинной тонкой шее Драко и вызывая невероятно сладкие стоны для его ушей.       Вот что такое настоящая одержимость.       — Гарри, — снова просящий стон и вялая попытка освободиться. — Послушай меня, — но он лишь снова прильнул к его губам, желая быть ближе, и ещё ближе, как Малфой сильно прокусил его губу, отталкивая от себя.       Тяжелое дыхание — единственный звук в этой тёмной и мрачной комнате. Они оба замерли, изучая друг друга в темноте, и пока Гарри боролся с потоком разнообразных мыслей, которые вообще не поддавались анализу, Малфой успел найти бутылку на полу отпить от неё глоток.       — Блять, Малфой, что с тобой не так? — Гарри провёл языком по укусу, ощущая металлический вкус крови, понимая, что сам со своими мыслями совершенно не справится. — Разве не этого ты добивался? М?       — Ты ни чёрта не понимаешь, Поттер, — его голос стал ровнее и опять приобрёл привычный издевательский тон всего лишь на секунду, а потом снова стал грустным. Драко сделал к нему шаг и удрученно покачал головой. — Я всё испортил. Я всегда всё порчу.       Странно было видеть себя в отражении другого человека. Вялые шестерёнки в мозгу начали шевелиться, и кроме головной боли Гарри впервые за долгое время распознал что-то светлое и тёплое, что захотелось лишь обнять его и прижаться к нему. Обида за укус прошла и сменилась на нежность.       Вот как можно чувствовать столько противоречивых чувств одновременно? И он явно должен чувствовать что-то другое, к примеру, сочувствие, переживание или, в конце концов, хотя бы жалость.       — Ты обещал мне историю, помнишь? — единственное, что пришло в голову. — Я даже не стал пить её, — почему-то поделиться этим было важным, и Гарри вытащил таблетку из кармана и протянул её Драко. Тот удивлённо принял её, а потом протянул свою бутылку в ответ, тяжело вздыхая. — Да, правильно. Ты мне обещал, что всё будет по-настоящему.       — Ты меня возненавидишь. Но да, я обещал.