И когда твои фантазии Станут наследием, Пообещай, что мне найдётся место В твоём доме воспоминаний. (Panic! At The Disco — House of Memories)
Резкий свет ударил глаза, и Гарри зажмурился, а потом снова, только теперь аккуратно, приоткрыл глаза. Всё вокруг было мутным, сплошным белым пятном. И как бы Гарри ни попытался сфокусировать взгляд на чём-то, — всё было безуспешно. Пик-пик-пик. Он снова начал считать. Цифры складывались в его уме лесенкой и дарили некое умиротворение. — Мистер Поттер? Вы очнулись! — раздался женский голос внезапно, сбив Гарри со счета и изрядно напугав. Видимо, это заметила и женщина, тихо ойкнув. — Я сейчас позову доктора. Больница. Это была больница. БольницаБольницаБольница. Гарри не видел этого — смотреть на мир было всё ещё нелегко. Просто знал на интуитивном уровне. Дыхание казалось трудной задачей, как и глотание. А вот пошевелиться — вообще было невозможно. Гарри снова прикрыл глаза, сосредотачиваясь на ритмичном писке, и вернулся к цифрам, считая заново. Это почему-то казалось важным, но почему именно — неизвестно. Когда счёт дошёл до двухсот шести, пришёл доктор, но его речь Гарри не мог воспринять. То есть, он слышал и вроде как моргал в знак согласия, но снова звучал писк, и он всё забывал моментально. Гарри осмотрели с головы до ног, что-то вкололи, вроде как, и он опять провалился в бессознательный сон. Наступила темнота. Следующее пробуждение было более неприятным. Да, дышать было легче, но вместе с этим появилась жуткая головная боль, дискомфорт и навязчивый зуд по всему телу. Хотелось встать, но тело не реагировало ни на какие запросы. Мир продолжал плыть, а Гарри — вместе с ним в своей пустой голове, пытаясь найти хоть одну осознанную мысль, но всё, о чем он думал, так это о неистовой жажде, — во рту всё пересохло. И он даже не мог попросить воды, — вместо слов прозвучал лишь глухой хрип. Единственной радостью было то, что сейчас стояла глубокая ночь, вроде как, и мягкий жёлтый свет лампы уже не резал глаз, а был весьма приятным. Как будто ласковое августовское солнце обнимало его своими лучами, — Гарри очень соскучился и по солнцу, и по лету. И пусть он помнил только своё имя и не мог пока обрести контроль над своим телом, Гарри был уверен, что это лишь временные трудности, — он не может умереть, не увидев солнца, ведь так? Поэтому ни паники, ни злости, и даже никакого угнетения совершенно не было. СолнцеСолнцеСолнце. Яркое, жёлтое, теплое. Оранжевое, иногда розоватое, а иногда даже пылающе-красное. Как же Гарри любил яркие краски, так любил, что где-то там, в глубине души, разлилось нечто приятное, словно… горячий темный шоколад. Нет, он совсем не хотел есть, но думать о еде было весьма несложно, можно даже сказать — обыденно. Он подумал о белом шоколаде и действительно попытался улыбнуться. Он думал о жгучем остром перце чили и тонул в любимом красном цвете. Он думал о шипучке, которая взрывалась во рту фейерверком, и представлял себе салют, который распластался на всё ночное небо. Он думал о булочках и вспоминал мягкую траву, а на какое-то мгновение вместо больничного запаха послышался терпкий аромат различных растений. Он думал об изюме, и из-за этого очень захотелось плакать. Это были не совсем грустные эмоции, а очень даже светлые, но всё же несколько капель слезинок собрались на уголках глаз. И когда он подумал о сельдерее, то заплакал окончательно, потому что киви и сельдерей не совместимы друг с другом, а Гарри этого очень хотелось бы, — странно, верно? Хотя они оба зеленые, оба специфичные, если можно так сказать, но если съесть их вместе — невкусно. Успокоился он лишь тогда, когда вспомнил о яблоках, рвано дыша через нос. А потом на ум пришли мухоморы, и тогда он окончательно собрался, ловя себя на мысли, что это очень ненормально — расстраиваться из-за еды. И насильно заставил себя переключиться на что-то другое. Не особо получилось, но по крайней мере Гарри почувствовал усталость и снова заснул. Так продолжалось несколько раз: иногда приходил доктор, иногда заходила медсестра, ставя ему капельницу, иногда Гарри лежал сам по себе, вспоминая не связанные между собой образы, которые вызывали разные эмоции: от всепоглощающей радости до обречённой тоски. Конечно, раз он был в больнице, значит, он был болен; и раз не мог шевелиться, только совсем случайно получалось подвигать пальцами рук или дёрнуть ногой, то, значит, это плохо и очень даже, но Гарри всё никак не мог вникнуть, что с ним произошло, и запомнить элементарные вещи, вроде того, как зовут доктора или же какой сегодня день, месяц и даже год. Порой Гарри увозили в другие кабинеты, совали в капсулу, подключали к чему-то там, бесконечно брали анализы. Ну и ладно. Это всё делается для восстановления его здоровья, ведь так? Почему он должен волноваться о таких мелочах? Он не врач. Он… Просто мальчик-который-выжил. Вот и всё.***
— Что? Гарри очнулся неделю назад, и вы молчали?! — возмутился Драко, вскакивая с места. — Драко, — спокойно произнесла Макгонагалл, совершенно не обращая внимания на этот всплеск эмоций. — Сядь, пожалуйста. — Но почему вы мне ничего не сказали? — взмахнул руками он, игнорируя просьбу доктора. — Неужели это так сложно? Мы поедем к Гарри? Когда поедем? — Драко, сядь, — всё так же повторила она, сцепляя руки в замок. Драко закатил глаза, прошел пару кругов по кабинету, чтобы усмирить бурю эмоций до оптимального состояния, лишь только потом сел, пододвигаясь вместе со стулом вплотную к столу. Пальцы самостоятельно начали отбивать нервный ритм, обида на эту новость всё никак не проходила, — Драко ведь думал, что может доверять Макгонагалл, а она скрыла от него такую важную информацию! — Гарри очнулся неделю назад, но в связи с тем, что у него была кома второй степени длительностью около месяца, то, естественно, у него выявились некоторые осложнения в восстановлении, — Драко заломил пальцы, щелкая ими, чтобы хоть как-то заставить себя сидеть на месте и выслушать всё до конца. Это действительно стоило титанических усилий. — Динамика есть, но она почти незаметная. Я очень хотела бы тебе сказать раньше… — тяжёлый вздох, — но Гарри пока не говорит. Он ничего не помнит. Не может двигаться, — кома никогда не проходит бесследно. Некоторые клетки мозга были повреждены. Выздоровеет ли Гарри до конца — неизвестно, но доктор Сметвик сделает всё, что в его силах. Пока… в ближайшую неделю мы не сможем туда поехать в связи с моей большой занятостью. Но я могу предоставить тебе телефон, чтобы ты мог позвонить врачу и уточнить всю информацию насчёт Гарри. Вот теперь усидеть было просто невозможно — Драко пулей выскочил из кабинета, неуверенный за свои дальнейшие действия, и выбежал на улицу, падая в снег коленями сразу возле крыльца. Горькая обида, перемешанная с неистовой злостью за всё подряд, выжигала сердце напрочь, и слезы, эти надоедливые чертовы слезы, снова вылились наружу. И самое главное, обида была направлена не на доктора Макгонагалл, не на доктора Сметвика, не на Гарри, и даже в этот раз не весь этот мир, а на самого себя, — почему он не мог быть хоть немного адекватнее? Порыв сильного ветра немного его остудил, и Драко уговорил себя встать и вернуться хотя бы в холл, — у него что, и так мало проблем, что ли? Если он заболеет, то уж точно к Гарри не попадет. Драко никогда не любил зиму. Целая неделя — очень много, и Драко начал понимать, почему Макгонагалл молчала. Начало нового года, нужно сдать отчёты, некоторые доктора взяли выходные, следствие продолжалось, и доктор очень часто уезжала на закрытые суды. А ещё ей постоянно докучали журналисты, названивая по несколько раз на дню. Ко всему прочему, оставалась основная работа, — Хогвартс так и замер в хаосе, который нужно было разгребать и разгребать. И если ко всему этому за ней ещё и таскался бы Драко, вечно ноющий о том, чтобы они поехали к Гарри, то это уж было бы совсем ужасно. Драко понимал, но менее обидно не становилось. Ему и правда стоило научиться подстраиваться под обстоятельства, учитывать кучу факторов и принять, в конце концов, тот факт, что мир не крутится вокруг него. Это крестный мог бросить все дела и бегать за Драко, выгораживать его, устраивать длительные беседы, изрядно отругав, конечно, но внимания всегда было много. И если не хватало внимания от Снейпа, то были другие пациенты Хогвартса, медсестра Хэттер, да и вообще, даже поварята на крайний случай подходили. К примеру, там был молодой парнишка, Добби, который уволился как раз перед приездом Гарри. Раньше Драко почему-то очень любил его задирать — ему нравилось наблюдать, как огромные глаза Добби наполнялись слезами вновь и вновь, а нос становился красным, как у Рудольфа. Но это всё было тогда, давным-давно. До Гарри. С его появлением Драко раз за разом получал невероятное количество эмоций только от него одного, чего хватало с головой и больше. И неважно, хотел он этого или нет, но теперь от них было не избавится. Надо было просто уметь их контролировать. Вдох-выдох-вдох-выдох. Драко крутанулся на месте, оглядывая унылый коридор, а затем медленно поплелся по нему, вытирая все вытекающие жидкости с его лица рукавом любимой серой толстовки. Вернулся в кабинет. Сел на стул. Постарался принять непринуждённый вид. Прочистил горло. Неделя — это немного. Не стоит делать глупостей. Драко — не врач, и помочь Гарри он не сможет, как бы сильно ему ни хотелось. Сбегать или выписываться из больницы — слишком кардинальное решение, и эта игра не стоит свеч. Нужно просто довериться: доктор Сметвик показался ему весьма компетентным врачом. Да, это невероятно трудно, но Гарри ещё сложнее, и Драко, который умел только ныть, усугубил бы положение. Тем более, если Драко отправится в больницу без сопровождения, то либо его развернут и отправят куда подальше, либо он сам натворит что-то неадекватное. Уж лучше под присмотром. Так что за эту неделю срочно нужно было приводить своё эмоциональное состояние в какой-никакой порядок. — Простите за мое неподобающее поведение, доктор Макгонагалл, — с трудом подбирая слова, произнёс Драко. — Я могу позвонить доктору Сметвику прямо сейчас? — Конечно, Драко, — она широко улыбнулась, развернула телефон и протянула листочек с номером. — А я пока пойду проведаю медсестру Хэттер. Долгий, протяжный гудок. Драко тарабанил пальцами по столу, до боли кусая губы. Доктор Сметвик взял трубку только после четвёртого гудка. — Алло. — Здравствуйте, это Драко Малфой из Хогвартса. Помните меня? Я приезжал к вашему пациенту, Гарри Поттеру, вместе с доктором Макгонагалл. Я хотел бы узнать о состоянии Гарри, — протараторил на одном дыхании Драко, крепко сжимая трубку. — Ах, мистер Малфой, конечно, помню, — весело отозвался доктор Сметвик. — Доктор Макгонагалл предупреждала о том, что вы будете звонить. Не волнуйтесь, с Гарри всё будет хорошо — сегодня он чувствует себя относительно лучше. Анализы постепенно приходят в норму. Я полагаю, что как раз к вашему визиту мистер Поттер уже сможет говорить и даже немного двигаться. Конечно, последствия после комы всегда бывают, но если учитывать тот фактор, что он уже очнулся, то прогнозы весьма благоприятные! Доктор говорил нарочито веселым голосом, желая его успокоить, и Драко почему-то ему поверил. Поттер очень сильный, правда! Он выжил после первой трепанации, пережил отравление галоперидолом, а теперь выкарабкался и после второй трепанации. Не каждый человек вообще может с таким справиться. Конечно, ту информацию, что дала ему доктор Макгонагалл изначально, тоже надо было проанализировать, и Драко был очень рад тому, что она не стала скрывать такие подробности. Он хотел знать буквально всё. — Доктор Макгонагалл сообщила мне, что клетки его мозга повреждены. Как это может сказаться на Гарри? — напрямик спросил он, и на том конце трубки слегка вздохнули. — Да, честно признаться, некоторые клетки головного мозга не способны восстанавливаться, но я не хочу вас пугать заранее, молодой человек. Мозг человека невероятный, и он способен перестроить свои функциональные связи, создавая новые. Это нейропластичность. Ко всему прочему, последние показатели были очень обнадеживающие, при большом желании, а впоследствии — при определённых физических нагрузках, можно добиться успехов. Бывали случаи, когда люди были в более тяжёлых состояниях, и даже они смогли восстановиться почти полностью. Все-таки медицина не стоит на месте, — голос принял более серьёзный оттенок, но вместе с этим стал добрее. — А… — Драко хотел задать еще вопрос, как его перебили. — Увы, мистер Малфой, мне пора идти. Не беспокойтесь, Гарри в надёжных руках. До свидания, — поспешно бросил доктор Сметвик и положил трубку. — До свидания, — грустно попрощался Драко уже с трубкой, где звучали короткие, безжизненные гудки. А затем он покинул кабинет, перед этим аккуратно поставив телефон на место. Слабая улыбка заиграла на лице, — ребята будут в восторге от такой новости. Драко помчался вперед, перепрыгивая ступеньки, и направился в зону отдыха: в последнее время все собирались возле телевизора, боясь пропустить новости. Телевизор уже в тысячный раз ругался на Волдеморта и на Пожирателей смерти, когда Драко вошел туда, набирая побольше воздуха в легкие. — Ребят… — тихо протянул он и закусил губу, пытаясь скрыть улыбку. Все тут же повернулись к нему, и даже Грейнджер, которая усиленно намывала огромные окна, сразу застыла с тряпкой в руках, вопросительно поворачиваясь к нему. — Поттер очнулся. Вот поэтому Драко любил Хогвартс — тут всегда, абсолютно всегда умели разделять чувства, какими бы они ни были: и радость, и грусть, и счастье, и горе. Только тогда, когда его кинулись обнимать ребята, Драко наконец-то осознал смысл происходящего по-настоящему, и обида, скопившаяся за это время, улетучилась, а вместо неё пришло долгожданное облегчение перемешанное с легкой эйфорией, словно он был опьянен. Наконец-то телевизор был выключен за ненадобностью, и даже доктора вместе с медсестрами пришли к ним, слушая до самого вечера россказни ребят о том, что же будет, когда Гарри вернется в Хогвартс. Наивные, инфантильные, сломленные до глубины души, но именно они еще не потеряли веру в чудо, надевая разбитые розовые очки вновь и вновь. Ну, и Драко вместе с ними…***
— Дэ, — выдал Гарри, и парень радостно встрепенулся, кидая на женщину, что стояла позади него, выразительный взгляд. — Он помнит меня! Помнит! Всё верно, я — Большой Дэ. Дадли, твой кузен. На самом деле, Гарри не особо его помнил, и говорить было очень трудно, но это просто всплыло в его памяти, и он должен был это сказать. Дадли был рослым, крупным парнем с дружелюбным круглым лицом и близко посаженными глазами. На его губах сияла тёплая улыбка, и Гарри моментально проникся к нему симпатией. И то, что Дадли был в тёмно-синей толстовке, добавляло ему плюсов, — Дадли был именно такого цвета, никак иначе. А вот женщина, высокая, худощавая, к нему так и не решалась подойти, стоя позади. Её лицо ничего не выражало, и сам Гарри тоже не испытывал к ней никаких чувств, — она была просто серым пятном. — Боль.шой Дэ, — повторил за ним Гарри и дёрнул уголками губ, а затем попытался протянуть руку к нему, но она едва шевельнулась. — Дад.ли. Неизвестно, сколько прошло времени после пробуждения Гарри, но с каждым прожитым днем он чувствовал себя лучше. Доктор Сметвик (да, ему наконец-то удалось запомнить хотя бы своего лечащего врача) был очень доброжелательным и всегда рассказывал, что происходит сейчас в организме Гарри: что-то было повреждено в связи с чем-то там, и поэтому тело пока не слушалось. Но это всё поправимо, если Гарри будет прилагать усилия, слушаться врача и соблюдать все рекомендации. Звучало отлично, и Гарри старался, очень старался, днями и ночами работать над собой: пытался говорить и концентрировать внимание на чем-либо хотя бы на минут десять, сосредоточенно разглядывать людей, которые приходили к нему, а потом через какое-то время вспоминать и анализировать их: какая была одежда, какое выражение лица, голоса и цвет волос. Копался в своей памяти, выуживая оттуда образы, — они всегда были разными, приятные и не очень, без конкретики. А когда ему делали массаж, разминая все мышцы, пусть это было больно и неприятно, Гарри всё равно пытался запомнить все движения, и, оставаясь в одиночестве, заставлял своё тело работать, напрягаясь изо всех сил. Конечно, от этого начинала жутко болеть голова, а мир расплывался, но какие-то результаты всё же были. — Выглядишь неплохо, гораздо лучше, чем я ожидал, — ласково потрепал его по плечу Дадли. — Ну, ты же Поттер, — всегда умел меня удивлять. В голове всплыл неясный образ и тут же пропал, и Гарри не стал акцентировать внимание, продолжая тянуться к кузену. Тот перехватил его руку, сжимая её в своей большой ладони, а затем похлопал по ней. Дадли и женщина переглянулись, разговаривая взглядами, и она ушла без слов. Стало легче. — Мне сказали, что у тебя амнезия, но я уверен, что ты всё вспомнишь. Я могу помочь. Кто ещё может знать твою жизнь лучше, чем я? — Большой Дэ наклонился к полу, подхватив рюкзак и начиная в нём копаться, приговаривая: — Ты только не обижайся на маму, она… ей просто воспринимать… ну, в общем, у тебя есть я. И Драко. Он ведь ещё не приходил, верно? Сердце застыло, услышав это имя, и Гарри даже встрепенулся, чуть дернув головой в сторону, и тупая боль не заставила себя ждать. — Дра.Ко. — это должно было прозвучать вопросительно, но Гарри лишь прошипел, уставившись умоляющим взглядом на кузена. ДракоДракоДрако. Это имя ложилось в сознании просто идеально, как пазл к пазлу, и взрывалось буйствами красок. Сердце возобновило ритм, ускоряя темп, а Гарри прицепился к этому имени, повторяя снова и снова, отчего едва смог вникнуть в речь Дадли. — Вот! Ты и Драко помнишь! — Дадли вытащил стопку с листками и показал один из них. Это был рисунок, яркий, красочный, но непонятный. — Увы, портрета Драко у меня нет, но зато есть я! Смотри! Если зажмурить один глаз и склонить голову… ах, да! — Дадли чуть наклонил рисунок в бок, — смотри, вот так похоже на меня. Тут моя зелёная кепка и… вот эта тёмно-синяя толстовка. Это ты нарисовал. Красиво, правда? Ты у нас талантище! — Дра.Ко. — голос прозвучал уже требовательнее, и Дадли закатил глаза. — Господи, Боже мой! Я думал это только Драко слишком повёрнут на тебе, никогда не замечал у тебя гиперфиксации на ком-то, — Дадли отложил рисунок. — С ним всё хорошо, не волнуйся. Безумно по тебе скучает и наверняка ждёт встречи. Да и вообще он — молодец! Тебе с ним очень повезло. Но не будем отвлекаться, ладно? Давай, просмотрим твой мир, вдруг ты что-нибудь вспомнишь? Гарри согласно промычал, — Дадли явно не хотел говорить о нём, но по тому, как тепло он отзывался, можно было уже предположить, что Драко — очень хороший человек, близкий ему, и… кажется, у них были особые отношения. Вау! Да он просто выиграл эту жизнь! Почему-то изначально, когда он проснулся, подумал, что у него никого нет. Он мог быть круглой сиротой, без друзей и без близких людей, и он принял эту информацию, как данность. Да, впоследствии оказалось, что у Гарри все же не было родителей, но у него был кузен, который знал его мир, а еще был и Драко! Разве не замечательно? Возможно, для другого человека это звучало бы весьма скудно, но для Гарри это было сродни золотому билету. Он не один. И он для кого-то важен. ВаженВаженВажен. — Так вот, больше всего тебе нравился красный цвет, смотри, — Дадли показал ему несколько рисунков. — Доктор говорит, что ты на самом деле всё помнишь, но воспоминания заблокированы пока что, потому что сейчас у твоего организма много других важных задач. Твой мозг — это чистый белый лист, на котором ты можешь нарисовать то, что тебе нравится. Так вот: если бы ты был цветом, то был бы огненно-красным. Ну, я так думаю. — Да. — отозвался Гарри. — Крас.ный. Ему было очень приятно, что Дадли рассказывал о нем на его же языке. Видимо, кузен действительно очень хорошо знал Гарри. В голове и правда начали всплывать образы, уже конкретные, и все они были связаны с рисованием. Он смотрел на картинки и отчетливо понимал, что они принадлежат ему и только ему. — А еще у тебя особенный взгляд на мир. Ты никогда не думаешь так, как другие люди, — продолжал рассказывать Большой Дэ и вытащил еще один рисунок. — А вот это… кажется, лилии. Только разноцветные. Твою маму звали Лили, а папу — Джеймс. Они были прекрасными людьми, как и ты, брат. Когда ты всё вспомнишь, знай, что теперь у тебя другая жизнь, и в этой жизни у тебя всё будет куда лучше, чем в прошлой. Тебе дана уникальная возможность начать всё заново, так воспользуйся ей, кто бы что ни говорил. Звучало очень странно, но логично. Видимо, прошлая жизнь была не очень, ну и ладно, и правда, какая разница, что было до, если эта жизнь Гарри уже нравилась больше. Он чувствовал себя на своем месте. — Спа.си.бо. — выдавил из себя Гарри. — Дад.Ли. — А мне говорили, что ты все забываешь через пять минут, — хохотнул кузен. — Они просто не умеют с тобой разговаривать! Сейчас мы с тобой поработаем, и через пару недель ты будешь здесь скакать как кузнечик с красками и кистями и болтать без умолку. Я уверен. Так что давай, не ленись. Гарри кивнул в знак согласия, и голова не заболела — он просто-напросто забыл, что болен, за это время, проведенное с Дадли. Так что всё должно было получиться. Обязательно.***
Неделя прошла относительно быстро. Драко больше того ждал, но, когда настал день икс, он немного затрусил: а вдруг Гарри, который ничего не помнит, не станет разговаривать с ним, посчитав его чужим? А если он так ничего не вспомнит, сможет ли Драко влюбить его в себя снова? Это ведь Драко очень нужен Гарри, как глоток свежего воздуха, а он ему… Он очень долго собирался: тщательно уложил волосы гелем, зачесав назад и собрав их в небольшой хвостик; надел самые лучшие брюки и белую рубашку, — Грейнджер с радостью все выгладила, желая ему помочь от всей души; приготовил гостинцев, что натаскали ему все ребята, — пришлось даже что-то оставить, иначе вместо пакетика можно было бы готовить сразу целый мешок. Конечно, будь такая возможность, поехали бы все вместе, уж тем более Рон и Гермиона, но они не просились, все понимая. Всю дорогу Драко обещал себе, что будет держаться до последнего и никаких эмоциональных срывов быть не должно. Чуть не поддался панике и не выбросился из машины, изрядно накрутив себя, но, когда они очутились в больнице, стало немного лучше. Перед тем, как навестить Поттера, они с доктором Макгонагалл выслушали рекомендации от доктора Сметвика, и это тоже очень помогло: никакого негатива, только позитивный настрой. Доктор подробно рассказал о состоянии Гарри и о лечении. В основном слушала доктор Макгонагалл, а Драко ерзал на стуле в нетерпении. Больничная палата немного изменилась с прошлого визита: было много света, противный писклявый аппарат исчез, а на стенах висели рисунки, Драко их даже узнал, — видимо это Дурсль навещал Гарри. Сам Гарри водил руками по воздуху, шевеля пальцами, и даже не заметил, что к нему кто-то пришёл. Выглядел он уже лучше, — цвет лица приобрёл здоровый оттенок, на губах играла еле заметная улыбка, и он очень-очень походил на прежнего себя, только голова всё ещё была перебинтована. Казалось, что Гарри просто прилёг отдохнуть. — Мистер Поттер, — оповестила об их присутствии доктор Макгонагалл, подходя ближе. — Здравствуйте. Гарри медленно повернул к ним голову и опустил руки, кидая на них удивлённый взгляд. Он внимательно осмотрел доктора, чуть нахмурившись, а потом заметил Драко, и его лицо чуть просветлело. Это ведь хороший знак, верно? — Здрас.те, — хриплым голосом отозвался он и начал слегка приподниматься в кровати, чтобы принять полусидячее положение. — Док.тор.Смет.вик… го.во.рил.о.вас… иии… — Гарри посмотрел прямо в глаза Драко, а уголки его губ приподнялись. — Дра.ко? И только от одного слова Драко уже был готов запищать от эмоций, рассыпаться на осколки, бегать по всей палате, не зная, как ещё выразить свои чувства, но он застыл изваянием, жадно вглядываясь в любимое лицо: Поттер его узнал, да? Гарри его ждал? — Да, всё верно. Это Драко, — кивнула доктор, садясь на краешек кровати. — Как ты себя чувствуешь, Гарри? — Хо.ро.шо. — ему наконец-то удалось принять удобное положение, и он повернулся к Макгонагалл. — Я.вас.не.пом.ню.но… — Гарри тяжело вздохнул. — Вы… — Поттер снова нахмурился, словно вспоминая. Прошло около минуты, после чего он продолжил говорить. — В.кош.ку.прев.ра.щае.тесь.про.фес.сор. Драко и Макгонагалл озадаченно переглянулись между собой, — к такому они оба не были готовы. Он подошёл ближе, затаив дыхание, а доктор, проанализировав поведение, видимо, уже подобрала тактику общения, вежливо улыбнулась. — Увы, но нет, Гарри. Но если бы я могла принимать облик животных, то это и правда была кошка, — произнесла она успокаивающим голосом. — Почему ты меня назвал профессором? — Не.зна.ю. — искренне произнёс Гарри и поднёс руку к голове, потирая шрам. — Вы.мне.нра.ви.тесь. — Я очень рада, что… — но она не успела договорить, как в палату вошла медсестра, тяжело дыша. — Доктор Макгонагалл, к вам поступил звонок, очень срочный, из Хогвартса, не могли бы вы подойти к посту? — протараторила она, и доктор кивнула. Медсестра тут же исчезла. — Я подойду позже, Гарри, хорошо? А пока ты можешь поговорить с Драко… — она кинула на него многозначительный взгляд, и он приказал себе собраться, натягивая самую лучшую улыбку из своего арсенала. — Поттер, — Драко сел на место Макгонагалл, а та ушла вслед за медсестрой. — Кра.си.вый. — в ярко-зелёных глазах промелькнул счастливый блеск. — Ты.кра.си.вый. И вот как тут удержаться? Хотя Сметвик говорил, что не стоит пресекать личные границы, пока Гарри всё не вспомнит, но Драко уже забыл про это, радостно улыбаясь, хватая его ладонь и покрывая её многочисленными поцелуями. Наверное, это выглядело очень дико со стороны, но Гарри ни капли не удивился, а лишь погладил его щеку свободной рукой. — Ты.об.ла.да.ешь.ма.ги.ей. — шепнул Поттер, и было непонятно, вопрос это или утверждение, и Драко удивлённо взглянул на него. Конечно, ожидать, что психика Гарри после такого останется в прежнем состоянии, было бы глупо, но эти вопросы были очень странными, и волнение не заставило себя ждать. Гарри, видимо, заметил перемену в его лице и тоже погрустнел. — Я.за.пу.тал.ся. — признался Поттер тихо. — Я.не.мо.гу.ска.зать.док.то.ру… я.мо.гу.ска.зать.те.бе. — Ты можешь сказать мне всё, что угодно, Гарри, — также шёпотом произнес Драко, пододвигаясь чуть ближе, доверчиво заглядывая в его глаза. — Вместе мы с тобой со всем разберёмся, я обещаю. — Зна.ю… ты.мне.снил.ся.ка.жет.ся. — с каждым словом Поттеру становилось труднее говорить, и он стал брать перерывы меж словами. Драко не торопил, терпеливо ждал — Гарри можно было ждать бесконечно. И больше ничего вокруг не существовало. Только они вдвоём в своём маленьком мирке, расположенном в стенах больницы. — Сей.час.вспом.нил.нем.но.го… ты.ме.ня.спас… ты.ты.ты… Силы, видимо, закончились, и Гарри глубоко вздохнул, пристально разглядывая Драко. Но слов больше было не нужно, — они могли разговаривать и так, взглядами. Дверь открылась так неслышно, что никто из них даже и не заметил, что кто-то вошёл. — Драко, — мягко позвала его доктор Макгонагалл, подзывая к себе. Тот нехотя к ней подошёл, начиная переживать, что им уже пора. Ему очень хотелось остаться здесь, желательно вплоть до самой выписки Гарри. Даже промелькнула абсурдная мысль — повредить себе что-нибудь, чтобы лечь в соседнюю палату. Слишком мало времени, а Драко так долго ждал, и он скучал, сильно скучал, — сейчас это ощущалось гораздо острее, даже сердце не переставало стягивать щемящей болью. — Судебный процесс перенесли на сегодня, и мне нужно срочно ехать. Я полагаю, что ты пока будешь здесь? Я могу тебе доверять? — и Драко отчаянно закивал, откровенно радуясь этой новости. Суд — дело небыстрое, а если учитывать дорогу, то у Драко в запасе около трёх часов! Просто подарок небес, никак не меньше! — Хорошо. Как только я освобожусь, я приеду за тобой, — доктор чуть повысила голос, обращаясь уже к Гарри. — Мистер Поттер, увы, мне уже пора. Но Драко пока останется с вами, ладно? — Хо.ро.шо. — отозвался Гарри, и Драко снова помчался к нему, готовый преподнести ему всю свою душу на блюдечке с голубой каёмочкой. Конечно, это было не совсем нормально, Драко перечитал кучу книг, которые нашёл в библиотеке, — об отношениях, о реабилитации после комы, о личном пространстве, о поддержке, и даже о всех возможных психологических болезнях, с которыми может столкнуться человек, — не хотелось травмировать ещё больше, но он ничего не мог с собой поделать, мог лишь упиваться энергией Гарри, пока есть такая возможность. Когда-нибудь Драко с этим разберётся, а пока не стоило терять и секунды. Они ведь вместе — и это самое главное.***
Я буду любить тебя, как будто у меня амнезия
И каждый раз удивляться, как же ты красива.
Просто… Все это не просто
Не просто, когда человек заменяет воздух!
(GAYAZOV$ BROTHER$ — Роза Хутор)
Драко, чей образ Гарри пытался все эти дни воссоздать в своей голове, — парень его возраста, и вроде бы не был ничем примечателен, но Гарри он казался самым красивым в этом мире. Каждая черта его лица была знакомой и родной. Платиновые волосы, бледная кожа, угловатая, худая фигура, — да, Драко был именно таким. И только ради него хотелось тут встать с кровати, быть здоровым, чтобы не видеть тщательно скрываемую многогранную печаль в глубоких серых глазах. И Гарри был влюблён. То ли он влюбился заново, то ли — вспомнил свою любовь, но теперь всё больше и больше тонул в щемящих нежных чувствах, наслаждаясь каждой секундой, проведённой вместе. Драко был робким, немного неловким, боялся сказать лишнее слово, — Гарри понимал это и вовсю старался держаться молодцом, игнорируя и боль, и слабость, и возникшее чувство вины. Ты мой, Поттер. И только мой. Запомни. Ты мой. Эти слова всплыли внезапно, но были отчётливо слышны, словно Драко сказал их прямо сейчас, но тот молчал, крепко сжимая его ладонь. — Ты.мне.ска.зал.что.я.твой. — Гарри сразу попытался выяснить, были эти воспоминания поддельными или истинными. — Ты мой, Поттер, — шепнул Драко и прижал его ладонь к своим губам. — Ты помнишь это. Ты помнишь. Казалось, что он сейчас расплачется, — Драко понуро опустил взгляд, и Гарри захотелось плакать вместе с ним, но никто из них не проронил и слезинки, продолжая изучать друг друга в свете жёлтой больничной лампы. Что они пережили? Какой была их история? Как познакомились? Насколько были близки? Вот сейчас, да, сейчас казалось несправедливым то, что Гарри ничего не помнит. Он хотел задать кучу вопросов, которые роились в его голове беспрерывно, но вместо этого выдал совсем другое: — Да.я.твой. — Гарри, и даже сейчас ты такой… такой невероятный! — вдруг вскочил Драко с места, взъерошив свои волосы, а потом снова кинулся к нему, падая на колени возле кровати. — Прости, прости, я не хотел тебя пугать. Прости, я думал, что смогу лучше контролировать себя, но ты даже не представляешь, как же я по тебе скучаю! — Бесконечно? — слово легло на язык само и произнеслось легко, на выдохе, без трудностей. — Навсегда, — и Драко не сдержался, рыдая навзрыд, покрывая руки Гарри мокрыми поцелуями. А за ним и Гарри начинал сходить с ума, разбиваясь на осколки своего неокрепшего сознания. Во рту возник фантомный вкус горьких лекарств, а вместе с этим по телу прошёлся жар, словно его охватило Адское пламя, и Гарри вспомнил — пожар, дым, гарь, руку, тянущуюся к нему. Они с Драко летели на метле, сбегая от смерти, что преследовала их по пятам. В какой-то момент показалось, что они так и не спаслись из пожара, сгорели там, а их неприкаянные души искали друг друга в мире снов и только сейчас воссоединились. — Дра.ко. — позвал его Гарри, чтобы посмотреть ещё раз в его глаза и убедиться в реальности, и тот нехотя поднял взгляд опухших от слез глаз, виноватый и грустный. — Все.будет.хо.ро.шо. Хотелось сказать больше, успокоить, дать поддержку, быть сильнее, потому что есть, ради кого. Драко слабо улыбнулся и облизнул пересохшие губы, а в больших стальных глазах читалась безграничная вера в него. Гарри уже видел этот взгляд однажды, точно, и тоска по чему-то непонятному захватила его сердце, заставляя растекаться кровавыми слезами и стучать гораздо медленнее, чем обычно. — Можно? — робко спросил Драко, наклоняясь к нему и поглаживая щеку большим пальцем. — Нуж.но, — выдохнул Гарри уже в его губы, которые накрыли его моментально, втягивая в ласковый поцелуй, пусть и целомудренный. Теперь и он не смог сдержать слез, то ли от облегчения, то ли от светлой грусти, что охватила их обоих, пронизывая всю атмосферу вокруг. Драко был как осенний мелкий моросящий дождик, но вместе с этим — такой нужный, необходимый, ведь именно тогда не нужно притворяться кем-то, а можно быть самим собой. Гарри сейчас не мог ни двигаться полноценно, ни говорить, но даже таким он был нужен Драко, как и он ему. Если бы все было наоборот, — то ничего не поменялось бы, ни капли. Драко оставил на его губах еще несколько поцелуев, прежде чем отстраниться. — Понравилось? — он несмело усмехнулся, а в глазах появился лукавый блеск. — Тебе повезло, что ты не помнишь, как долго ты отказывался от меня. — Не.мо.жет.быть. — удивился Гарри. — Рас.ска.жи. — Я вынудил тебя на наш первый поцелуй, стащив у тебя таблетку прямо из-под носа, — на лице заиграла самодовольная ухмылка, а сам Драко горделиво приподнял подбородок. — Я продумывал этот план целых двое суток! Но это того стоило, определённо. — Зас.ра.нец. — глухо засмеялся он. Какую таблетку? Где они были? Почему так произошло? Конечно, было интересно, но для Гарри это было не столь важно, как видеть то, что Драко заметно расслабляется, становится раскованным, относительно спокойным. — Такой же, как и ты! — шутливо возмутился он. — Нечего было меня игнорировать! — Еще.и.при.ли.па.ла. — продолжал смеяться Гарри, а Драко смеялся вместе с ним, кивал, подтверждая его слова. — Разве незаметно? Ты ведь мой, а Малфои своё не отпускают. Запомни, Поттер, я прилип до конца своей жизни. — Ка.кой.у.жас. — Эй! А ты точно больной? Или просто притворяешься? Слишком много жалоб от больного, не находишь? — Прит.во.ря.юсь… мне.прос.то.нра.вит.ся… ви.деть.твой.ис.пу.ган.ный.вид. — Еще и издевается?! — Драко ласково потрепал его по волосам. — Я тут переживаю, значит, беспокоюсь, а мой Поттер решил просто меня попугать. Какая неслыханная наглость! О, не смотри на меня так, не могу устоять перед твоими очаровательными глазами. Гарри застенчиво закусил губу, окончательно тая от этих слов. Может быть, их общение казалось странным со стороны, в какой-то степени ненормальным, но для них это было совершенно привычно, они ощущали друг друга на интуитивном уровне. Они болтали вплоть до самого вечера, — доктор Макгонагалл изрядно задержалась, — но все равно этого было неприлично мало. Драко так не хотел уходить, Гарри чувствовал это всеми фибрами души, отчего и сам сильно расстроился, но не подал виду. Когда они придут в следующий раз, было неизвестно, но доктор Макгонагалл обещала, что постараются приезжать почаще. После того, как они ушли, Гарри все же осмелился спросить доктора Сметвика в который раз, кто же эта доктор Макгонагалл и почему она так сильно за него волнуется. Тот ему рассказал, что Гарри лечился в детской психиатрической больнице Хогвартс, и на этот раз он все запомнил. Гарри был психом. Как и Драко, судя по всему. Теперь многие вещи стали понятными, но он не особо расстроился из-за этого факта, — он же знал уже это. Принимать реальность, какой бы она ни была, с каждым днем было легче и легче. Так что и остальное вспомнит, обязательно. Да, его жизнь была несладкой, но при том — наполненной важными вещами, из которых состояла личность Гарри. А он хотел быть самим собой. Как никогда до этого.***
Всю дорогу до Хогвартса Драко думал о Гарри, удовлетворительно подмечая такие мелочи, о которых не задумывался в прошлый раз: вип-палата, хорошее обслуживание, лечение на уровне, — кто-то явно проплатил это всё. Неужели доктор Макгонагалл? Или добрые люди решили помочь бедному мальчику, который стал известен по всей Британии своей сложной судьбой? Драко пару раз видел, как полоскали имя Гарри по телевизору, но не мог смотреть на это, — это было весьма цинично со стороны общества. Сколько лет дети с психическими расстройствами сталкивались с непониманием и отвращением, а тут сразу все стали добренькими. Благо, что доктор Сметвик был адекватным человеком, не поддавался соблазну быть знаменитым благодаря тому, что был лечащим врачом мальчика-который-выжил (даже по телевизору Гарри так называли), и он не раскрывал подробности лечения кому попало, а доступ лиц, которые могли навестить Поттера, был очень ограничен. — Так кто же оплатил лечение? — всё же спросил Драко, когда они приехали в Хогвартс, ступая по тихим коридорам. — Твоя мама, — ответила доктор, заходя в свой кабинет, а он — за ней, жаждущий подробностей. Вот это новости! Как так-то? Почему мама раньше не сказала? Это поразило до глубины души, он даже почувствовал искреннюю признательность, — мама всё-таки ценила чувства сына и решила помочь. — Почему вы мне не рассказали? — полюбопытствовал он без капли вины, зная, что всему были свои причины. Просто было интересно. — Думаю, ты и сам знаешь ответ на свой вопрос, — загадочно улыбнулась Макгонагалл, садясь за стол, а затем её лицо снова стало суровым, неприступным. — Кстати, хорошо, что ты решил со мной поговорить, хотя я предполагала отложить до завтра. Сегодня проходил судебный процесс, и… я думаю, ты должен узнать эту информацию первым, из моих уст… мистер Реддл скончался прямо посреди заседания. — Что?! — Драко подумал, что ослышался, с неверием уставившись на доктора. — В последние дни он очень плохо себя чувствовал, поэтому суд и перенесли на сегодня. С самого начала всё пошло не так: Том Реддл вёл себя вызывающе, но, увидев, что его провокации никак не срабатывают, внезапно успокоился, сел на своё место и просто перестал дышать. Сейчас врачи устанавливают причину его смерти, увы, я так и не смогла дождаться окончания экспертизы. Волдеморт мёртв. Всё. Страх, который преследовал его всю жизнь, наконец-то отступил. Может, Драко был плохим человеком, ну и плевать, — но он был искренне рад этой новости. — Не могу сказать, что соболезную его смерти, — злобно усмехнулся он. — Но и сказать, что так ему и надо, тоже не могу, — он слишком легко отделался. — Драко, — укоризненно произнесла Макгонагалл. — Вы тоже так считаете! — так же укоризненно отозвался он, надувая губы. — Да все так считают. К чему это ненужное притворство? Это из-за него Гарри сейчас в больнице! И Северус! И… — Кстати о докторе Снейпе, — мягко перебила его доктор и перевела тему, пока Драко совсем уж не взорвался. — Этим утром от него пришло письмо, адресованное тебе, но я решила, что оно может подождать до вечера. Да, конечно, доктор не хотела, чтобы Драко накрутил себя ещё больше перед встречей с Гарри. В этот раз претензий больше не последовало, — Макгонагалл и правда поступала очень правильно, зная его как облупленного. Она открыла верхний ящичек стола, вытаскивая оттуда белый конверт, и протянула его Драко. — Спасибо, — одними губами поблагодарил он, взяв конверт в руки. — Я могу идти? — Да, конечно. Но перед этим хочу сказать, — Макгонагалл сложила руки в замок, выпрямляясь. — Ты большой молодец. Я понимаю, как тебе сейчас непросто, поэтому очень ценю, что ты делишься со мной своими чувствами. Если тебе нужно поговорить, посоветоваться, я всегда к твоим услугам. Драко кивнул, — наверняка Северус Снейп написал письмо и ей, поэтому она примерно знала содержание. Он вышел из кабинета, направляясь сразу на Астрономическую башню, — с ребятами поговорит потом, ничего, подождут ещё. Достал сигарету, с наслаждением закуривая, только потом вскрыл конверт, располагаясь на подоконнике. По крестному он тоже очень сильно соскучился, поэтому волновался, быстро просматривая ровные строчки. Ничего не понял, поэтому выдохнул дым и принялся читать внимательнее, вникая основательно.Дорогой Драко,
Здравствуй. Прошу прощения за то, что не смог написать раньше, но спешу сообщить, что со мной всё хорошо. К сожалению, говорить у меня получается с трудом, поэтому и не звоню, — не хочу пугать тебя. Как ты? Как себя чувствуешь? Нарцисса часто мне звонит, рассказывает о тебе и твоём состоянии, и я очень волнуюсь за тебя. Прости, что бросил тебя в такое тяжёлое для тебя время… Он отложил письмо, делая пару затяжек. Крестный, такой крестный. Ему самому тяжело, а он о Драко беспокоится, ещё и извиняется! Быстро докурил сигарету, а потом зажёг новую, перед тем как снова приступить к чтению. Не буду сильно расписываться, мне особо нечего рассказывать. Но есть одна важная новость, которую я не могу от тебя больше скрывать: я пока не вернусь в Англию. Доктор Макгонагалл уже подписала все мои документы об увольнении, и я принял очень тяжёлое решение остаться здесь. Мой друг, Игорь Каркаров, предложил мне работу с хорошей заработной платой, маленькой квартиркой возле больницы, так что мне есть куда выписываться. Поэтому… Драко, предлагаю тебе переехать ко мне. Знаю, знаю. Ты ведь у меня взрослый мальчик, который и сам знает, что для него лучше, но я ведь беспокоюсь о тебе. В связи с последними событиями тебе нужна помощь, и не кривись! Драко так и услышал слова крестного, а добрая усмешка не заставила себя ждать, расплываясь по лицу. Конечно, Драко никуда не поедет, он не бросит Гарри, но было приятно, что Северус всё так же переживает. Здесь совсем другой уровень лечения, и я предполагаю, оно больше тебе подойдёт: оно немного суровое, жёсткое, но именно это тебе и нужно. Давай мы оба честно признаемся себе в том, что в Хогвартсе ты никогда не вылечишься полноценно. Я не сомневаюсь в профессионализме доктора Макгонагалл, я не сомневаюсь в тебе, но Хогвартс для тебя уже не больница, и поэтому твой мозг расслаблен настолько, что ленится что-то менять. Да-да, я уже знаю всё, что ты мне скажешь, поэтому даже не утруждайся писать все свои возражения в ответном письме. Если ты сейчас уже уверен в своём отказе, то подумай над ещё одной причиной, почему тебе нужно приехать сюда и вылечиться: Гарри Поттер. Сейчас, наверное, я скажу жёсткие и отвратительные вещи, но кто-то должен об этом сказать. Я слежу за всеми новостями и могу предположить, что у твоего Поттера не все так гладко. Да, он поправится, встанет на ноги, может быть, даже вспомнит всю свою жизнь, но всё ещё останется эмоционально нестабильным мальчишкой, — трепанация никогда не проходит бесследно, а уж двойная… Об этом тебе никто не расскажет, кроме меня, и ты знаешь, почему, — только я знаю, к чему приводили эксперименты Волдеморта. Люди умирали, и это факт, Драко. Статистика, которую никак не изменить. Даже если Поттер останется жить, то всё же какие-то отклонения будут вылезать на протяжении всей жизни, и ты должен понимать, с чем сталкиваешься, перед тем как принять окончательное решение. Ты и сам нестабилен, уж извини, что так жесток с тобой. Вдруг случится что-то непредвиденное — ты можешь наделать глупостей, о которых можешь потом пожалеть. А если ты возьмёшь ответственность за чужую жизнь… Ты понимаешь, к чему я клоню? Повторюсь, я в тебе не сомневаюсь, — ты у меня сообразительный мальчик, и я надеюсь на твоё благоразумие. Вылечись до конца сам, а уж потом берись за других. Не совершай моих ошибок.Твой крестный, Северус Снейп.
Сигарета уже догорела в его пальцах, а Драко всё ещё вчитывался в строчки снова и снова, ругаясь и с самим собой, и с чертовым листком бумаги. Слезы текли по щекам, и это лишь доказывало слова крестного о том, что Драко сломлен напрочь, и ему просто необходима помощь. Но он ведь не мог бросить Гарри! Не в такое тяжёлое для него время. Драко достал зажигалку и сжёг листок с тяжёлым сердцем.