Судьба меняет правила.

Алене год. Она впервые своими ножками идет по тропинке, крепко держась за руку Ядвиги. Большими глазами восхищённо смотрит на тетю и что-то курлычет на своем языке. Ядвига разбирает лишь слог «Яи», которым она обозвала тетку. Ножками топать устает, Ядвига усаживает ее в коляску и чмокает в нос. — Хочешь мороженку, огонек? Пухленькие губки девочки растягиваются в улыбке, карие глазки блестят. Ядвига в этих глазах тонет. Она кивает, отчего маленький хвостик кудрявых, красных волос на макушке задорно дёргается. Ядвига улыбается и идет к мороженице, подставляя лицо летнему солнышку. Все шло хорошо. Каждый вечер в ее избушке появлялась Василиса с очередными историями о проделках студентов ее колледжа, с новыми подарками для Аленки и вечными занудными словечками о том, что ребёнок слишком избалован. Ядвига баловала Алену в меру, контролируя и себя, и ее. Знала, что излишняя любовь не приведет ни к чему хорошему. Магия Аленки, благодаря зельям, не показывалась в таких количествах и Аленка, разве что, только искры на пальчики вызывала. Смотря на малютку, Ядвига уже понимала, что ее ждет. Понимала, и, ой, как боялась этого. Смотрела на нее, думала, что Аленке всего только год и до ее двенадцатилетия еще очень долго. Что до будущего еще топать и топать. Тяжелое будущее, которое зависело от Аленкиного характера, от ее окружения и принятия всего, что должно с ней произойти. А произойти должно многое. Характер ведьме уже был понятен: вспыльчивая и взрывная, что собственно и прекрасно подходило под ее магическую способность. — На, шоколадное, — Ядвига садится на скамейку, подавая мороженое девочке. — Только не заляпайся, Аленушка, мне надоело стирать твои вещи каждый день несколько раз на дню. Маленькая фыркает и показывает язычок, будто все поняла. Ядвига усмехается уголком губ и смотрит вдаль, неожиданно сталкиваясь взглядом с мэром Мышкина, стоящего с каким-то коренастым мужчиной у аттракционов. Улыбка исчезает, она хмурится и смотрит на малышку, принимаясь бездумно разговаривать с ней, то и дело косясь в сторону Бессмертного. Кощей не подходит, и Ядвига благодарит Всевышнего за то, что он ее услышал. — Ну, солнце, пора тебе в садик, да? — спрашивает Ядвига мелкую, щуря глаза. — Мне на работу, и  тебе на работу. С детками другими играть будешь? — Дя! — важно кивает Аленка, уже вся перемазанная в лакомстве. И ее строгий вид в сочетании с запачканной мордашкой такое смешное и милое зрелище, что Ядвиге хочется так крепко-крепко обнять малютку и никогда никуда не отпускать. Ядвига смеется, пальцем проводит по щеке девочки и слизывает мороженое. Достает салфетки и принимается оттирать лицо Алены. — Я тебя люблю, знаешь это? И карие глазки рыжеволосой малышки серьезно смотрят в луговые глаза тети. Знает. Все она знает. Алене три годика. Ядвига не замечает, как летит время и, как на смену хвостику приходят маленькие косички, в мелкой просыпается любовь к косметике, заколочкам, а в голове появляется слишком много вопросов. — А, ну положи мою тушь, плутовка! — Ядвига подрывается с места и подбегает к Алене, которая, стоя у зеркала, аккуратно открывала тюбик с тушью. Василиса, пришедшая в гости на чашечку чая, смеется в ладонь, но когда видит в кулачках Алены собственную зажатую помаду, вытягивает лицо: — Она ее съест? — интересуется осторожно у Ядвиги, пока та, пряча от пронырливой племяшки, складывает косметику на верхние полки шкафа. — Конечно, на завтрак, — иронично отвечает Ядвига, опускаясь на корточки перед Аленкой. — Огонек, не надо брать эти вещи. Поверь, ты и без косметики лучше всех. Да, тетя Василиса? Премудрая озорно улыбается и подмигивает: — Ну, разумеется. Алёна отдает помаду тете, усаживаясь Василисе на колени. — Яги, а почему у избушки ножки? — пыхтит Алена, коверкает слова, но получается у нее довольно неплохо. Ядвига гордится, что в свои три Аленка легко учит стишочки, неплохо разговаривает, знает много сказок и считает до целых десяти. Ведьма занимается с ней лично после садика. Читает умные книжки, пока та ужинает, рассказывает сказки из жизни, про врата Сказочные перед сном толкует, и Аленка слушает все это с большими-большими глазами, перебивает, торопится спросить вопрос, чтобы не забыть. Ядвига улыбается, оттого как она с каждым днем все больше на Лену похожа становится. Треплет по макушке и объясняет, что торопится нельзя. Никогда. — Я же тебе говорила, огонёк. У всех бабок-ежек дома на курьих ножках, — говорит Ядвига, косясь на племянницу, перебиравшую длинные волосы Вась-Вась. Василиса прикосновения к своим волосам терпеть не могла, но Аленку, на удивление, терпела. Ядвига могла с уверенностью заявить, что Василиса Алёну любила. Особенно как-то, не так, как других. С ней играла, бесилась, разговаривала, как со взрослой, подарки покупала. Ведьма даже иногда ненароком позволяла себе думать, что из Василисы вышла бы прекрасная мама, если б она только любить заново научилась. — Ты злая? Как в гуси-лебеди? — распахивает глазки Алена и смеется. — Ты меня украла, Яги? Ядвига улыбается и чмокает девочку в макушку. — Ну что за глупости, огонек? Конечно, я тебе не крала. И, разве, злая женщина стала б покупать маленькой девочке вкусняшки и любить, как я? Алёна задумчиво трет носик, кусая молочными зубками пальчик. — Нет, наверное, — мурлыкает она, пожимая плечами. Василиса улыбается и целует девочку в висок: — Злая, злая... Она мне, Аленк, в детстве списывать не давала в колледже. Алена хмурит бровки, не отвечает – рано ей еще понимать такое, идет играть с куклами – там проще. Ядвига следит за ней с улыбкой, осознавая, какая эта девочка ее. Аленке пять. На ее дне рождение впервые, помимо Ядвиги, еще и друг из сада, Василиса и Кот. Ядвига договорилась с Котом об аренде кафе в Лукоморье, потому что гостей звать в ее избушку – грех. Аленка в белом платье, на фоне которого рыжие волосы, заплетенные в две косички, выглядят очень ярко. — Яги, — привычное остается у Аленки до сих пор, хоть и полное имя ведьмы она уже отлично произносит без запинок. Ядвига отрывается от каких-то бумажек и смотрит на племянницу. — Да, огонек? Аленка садится к ней на колени и обнимает за шею. Трется носом о щеку и улыбается: — А что это за дядя с тётей Василисой? — указывает на них ладошкой, как учила Ядвига. Женщина скользит взглядом, замирает, глядя на то, как с Василисой беседует Кощей, которго на торжество никто не приглашал. В его руках огромный пакет и разноцветные воздушные шарики. Ровно пять. Рыжеволосая отпускает глаза, сжимая шариковую ручку так, что по пластику пошли белые полосы. — Это Кощей Бессмертный. — Ого! — личико Аленки вытягивается. — Я думала Кощей страшный. А этот красивый... — она по привычке в задумчивости чешет нос и Ядвига молится, чтобы она не продолжила разговор. Но мелкая быстро перескакивает с темы. —Кстати, Яги, смотри, как я умею! Она оставляет комментарий о красоте Бессмертного без ответа, внимательно следя за тем, как Аленка щелкает пальцами и свеча рядом зажигается. — Это, конечно, здорово, но без меня так не делай, понятно? Опасно. Тревога за то, что силы растут все сильнее не покидает Ядвигу ни на миг. Зелье лишь частично ослабевает ее способности, да и то Василиса говорит, что скоро оно не сможет полностью контролировать их, если не увеличить дозу. Но Ядвига не убийца, к черту такое. — Смотри, Сашка пришел, — улыбается Ядвига  и подталкивает девочку к пацану в кепке козырьком назад. Его мама что-то сказала ему, потрепала по щеке и отошла куда-то. Ядвига провожает ее взглядом, задумывается и понимает, что она хоть и не мама, но воспитала девочку, как надо. И любит ее посильнее, чем некоторые родители. — Яги, а если я женюсь на нем, ты будешь не против? — спрашивает мелкая и Ядвига, удивлённо подняв брови, смеется. — Вообще-то, ты выйдешь замуж. Женятся только мальчики. — поправляет ее, целуя в носик. — Я не против, но не торопись выходить замуж, маленькая еще. — И вовсе нет, — бормочет Алена и бежит крепко обнимать Сашу Абрикосова, с которым в садике, на площадке, в гостях. В общем без него никуда. Ядвига грустно усмехается, понимает, что девочка-то взрослеет. Кощей садится на корточки перед мелкой, вручает ей пакет, в котором оказывается настоящий велосипед. Ядвига скрипит зубами, то ли от ревности, то ли от презрения, глядя на то, как Кощей отлично справляется. Он был бы хорошим отцом. Но точно не для Алёны. Василиса иронично смотрит на все это, уплетая шоколадный торт, с любовью приготовленный Котом. Он сидит рядом в человеческом обличии, посмеивается в козлиную бородку, отрощенную за каких-то пару месяцев. Ядвига говорит, что она его старит, но Кот, подобоченившись, отвечает, что, мол, так солиднее. — Вот, цирк. Ядвига Петровна, мне кажется, Алену у вас скоро отберут. — он весело сверкает желото-зелеными глазами. Ядвига закатывает глаза, Василиса, сидящая рядом, тихо хмыкает, смотря чуть исподлобья. — Ага, на моей же ступе. — отшучивается, но пристально следит за тем, как доверчивая Аленка устраивается на коленях совершенно незнакомого ей мужчине, рассматривает медальки на фраке и что-то увлеченно рассказывает. Алене семь. Она за ручку с Сашей Абрикосовым, который стал для нее единственным лучшим другом, идёт в первый класс. Стоит с бантами в хвостиках, держит букет хризантем, срезанных у избушки, перевязанных лентой. В белой рубашечке и юбке, с рюкзачком на спине. Красавица. Ядвига стоит рядом, облокачивается на высокий забор школьного двора и с улыбкой провожает глазами детей, идущих в класс. — Ядвиг! — Аленка оборачивается и машет рукой. Саша повторяет за ней и выпячивает грудь колесом. Шутливо отдает честь: — Товарищ тетя Ядвига, не беспокойтесь, я прослежу за ней. Ядвига давит лукавую улыбку, грозит ему пальцем и важно кивает. Он точно проследит. Хорошей парень, лишь бы не предал. — Красивая она у тебя, — заложив руки за спину, Кощей равняется с ней рядом и также провожает взглядом Аленку в школу. На нем темная рубашка с коротким рукавом и брюки. Ядвига не может не отметить, что этот наряд ему идет куда больше его вечного парадного фрака, от которого аж тошно. — А ты что тут делаешь? У тебя есть дети, о которых я не знаю, и они идут в первый класс? — Ядвига выгибает бровь, чуть дрожащими пальцами убирая мешающую прядь со лба. Кощей мотает головой отрицательно. — Я мэр, дорогуша. Не стоит забывать, что я глава этого города и имею полное право находиться здесь. — холодно произносит он и Ядвиге противно. Потому что после разговора семилетней давности, когда в этом его чёртовом кабинете она заявила ему, чтобы он жил своей жизнью, а она своей, все изменилось. Он в самом деле стал жить своей жизнью, напрочь забыв о том, что Ядвига когда-то была важной частью его жизни. Делал вид, что забыл о ее существовании, но каждый раз Ядвига натыкалась на него, словно он специально ждал ее, зная, что она придет. Так он появлялся на спектакле на который она водила Алёнку, на день рождении мелкой, в кафе. Он появлялся даже просто на улице, когда Ядвига вместе с Аленой выбирались погулять вечером. И это наводило на мысли, что он ничего не забыл, просто решил послушаться ее совета, но все равно следить за ней, пусть даже издалека, так чтобы Ядвига не знала. И ведьма не понимала, как она к этому относится. Потому что сейчас от его холодного тона что-то неприятно колет в районе сердца, пульс молотит с бешеной скоростью. А когда она натыкается на него чуть ли не у избушки, бесится. Бесится, потому что снова и снова пытается влезть, помочь, а она его не просит. Сама, знаете ли, справится. —  Следишь за мной, не так ли? — она еще раз машет племяннице, резко оборачивается, засовывая руки в карманы плаща и бредет вперед, прекрасно зная, что он последует за ней. — Так вот, Кощей, я не маленькая и каждый мой шаг отмерять не стоит! Оставь меня в покое! Удачи! Она ускорилась, а после и вовсе исчезла, телепортируясь. Кощей замер, усмехаясь и смотря в окна, где находился кабинет рыжеволосой девочки. — В покое, так в покое. Алене девять. Она впервые заговаривает о родителях. Это происходит вечером, когда Ядвига сонно читает задачу по математике, которую Аленка никак не могла решить. Третий класс, а такие задачи, черт. Ядвига рисует схему, а Алена не сводит пристального взгляда, водя карими глазами по линиям, которые рисовала Ядвига. — Яги... — зовет мелкая, хоть и так ее уже называть не получается. Алене девять и Ядвига понимает, что детство ее скоро кончится, она станет самостоятельной и хвостики заплетать, гулять она будет сама. Без нее. И привязанность, которая образовалась к девочке с ужасом кричит, что такое нельзя допустить. Холодный разум затыкает это чувство, объяснет, что Алена не собачка, а человек. Самостоятельный, взрослый и, главное, свободный человек. — Да, чудо мое? — ведьма поднимает на нее глаза, улыбается уголком губ, подпирая лицо ладонью. — А... Где мои мама с папой? — тихо интересесуется и пытливо смотрит на тетю. Стыдится своего вопроса: щеки, усыпанные веснушками, алеют. Она опускает голову вниз, пряча ее за волосами. Ядвигу пробирает холодный пот. Она судорожно сглатывает, принимается рисовать на листе тетради какие-то узоры. Поджимает нижнюю губу, смотря на племянницу. Она знала, что Алёна повзрослеет и обязательно поймет, что все как-то не так, как у других. И что одной тети в семье не достаточно. И, конечно, ответ давно был продуман ею с Василисой, только страшно было, что после этого что-то может измениться. В их отношениях. — Они тоже магами были? Тоже в Мышкине жили? О том, что существует Сказочный мир Алена не знала, уверенная в том, что все волшебники живут среди обычных людей. Не стоит ребенку знать, что ее родители без вести пропали по ту сторону портала ии что в этом виновата ее тетка. — Конечно, они были магами. Самыми сильными, каких я только знала, огонек. Глаза девочки загорелись, а на лице появилась широкая улыбка: — Сильнее Кощея?! Ядвига хмыкнула. Ну, нет... —  В разы сильнее, Аленушка. Но они... Они погибли, когда тебе было полгодика. Алена нахмурилась. Ядвига глянула на неё с жалостью, сжимая ее ладошки в своих. — Эй, огонёк, они погибли, но ведь остались у тебя тут. В сердечке. И у меня. — она коснулась ее волос, притягивая к себе ближе. Аленка всхлипнула, и маленькая слезинка скатилась по ее личику на кончик нос. — А почему они умерли? — дрожащим голосом спросила Алена, обнимая ведьму за шею. — Разбились в автокатастрофе, — произнесла она и поджала губы. Да, для магов это была бы самая стыдная смерть. Спасибо, что это все неправда. — Просто так? Без магии? — Да, солнышко, просто так. Без магии. — шепчет Ядвига и прижимает ближе, целуя в висок. — Я тебя очень люблю, огночек. И они тебя очень любят. Алена жмётся сильнее и целует рыжеволосую в щеку. — И я тебя люблю, тетя. Алене одиннадцать. Ее собственная магия начинает разрывать изнутри. — Ядвига-а... — стонет Алена и захлебывается слезами. Скручивается калачиком на кровати и плачет. — Что это такое, Яги? Ядвига сама плачет от безвыходности, гладит по волосам девочку и целует в щеку, горящую, словно костер. — Это твоя магия, девочка. Ничего, через это все проходили. Потерпи, это скоро закончится. Она кладет ей на лоб влажное полотенце и дает стакан холодной воды. — Пей, — приказывает она, когда Алёна хнычет, что не может, — через силу. Тянется к телефону и не видит другого вызода. — Алло, Кощей... — секунду слушает хриплое дыхание в динамике, — это случилось. Объяснять не пришлось. Он тихо выдыхает, потому что на часах пол третьего и он, наверное, давно спит, но Бессмертный единственный, кто сейчас может помочь. — Сейчас буду, — хрипло произносит он. Он появляется через пять минут. Заспанный, взъерошенный. В помятой мятной футболке и клетчатых штанах. И будт сейчас ситуация другая, Ядвига умилилась с его вида, но приди он сейчас хоть в костюме зайчика, она бы наплевала. Лишь бы помог. — Дядя Кощей... — Алена прерывисто дышит, потому что у нее жар. Она вымученно улыбается. — Одолжите свою иглу, а? Бессмертный тихо смеется, садится рядом с ней и прикладывает тыльную сторону ладони к лбу девочки. — Горишь, Алена. Плохо. — константирует он и Ядвигу раздражает. А, она без него будто и не знала. Он кладет руку ей на грудь и закрывает глаза. — Сейчас будет немного больно, Ален. Придется потерпеть. — внимательно смотрит. — Очень? — она доверчиво жмется к Кощею. — Не больнее, чем мне, девочка. — улыбается и снова закрывает глаза. — Ты что делаешь? — восклицает Ядвига, прекрасно зная, что он творит: забирает ее силы себе. — Ты больной? Мне потом тебя еще откачивать? — Все под контролем. Я делаю это не впервые. — он глубоко вздыхает и Ядвига заворожённо наблюдает, как по его руке струится огонь, не принося никакого вреда ни Алене, ни ему. Прикасается к щеке Алены, понимает, что жар спадает и маг в самом деле помогает. Взволнованно прикусывает губу с опаской косится на него, будто Кощей сейчас в обморок грохнется. Он морщится и тихо стонет, когда убирает руку и обессиленно скатывается на пол. — Черт, Бессмертный! — она подрывается к ним, убеждается, что Алена в порядке и жар полностью спал, и садится на корточки перед мужчиной. Аккуратно проводит по темным волосам. — Живой? Он слабо улыбается, глядя на нее. — Я же Бессмертный. Алена засыпает, Ядвига отпаивает Кощея травяным чаем, приводя его в нормальное состояние. — Спасибо, — выдыхают одновременно и смотрят друг другу в глаза, продолжая диалог мысленно. Ядвига бы ни за что не сказала бы Кощею, что испытывает сейчас. Как сильно благодарна. Как сильно испугалась. Не сказала бы словами, поэтому смотрит, выражая через взгляд все чувства. Он улыбается: — Только я вечно пылесосом работать не смогу.  Ей пора в колледж. Василиса набирает класс с одиннадцати. Ядвига мотает головой, убирая кружки в раковину. — Нет, Кощей, давай еще год потерпим. Я не хочу, чтобы она была вдали от меня. Не хочу, чтобы узнала о том, что я ей не говорила. Кощей собирается ответить, но прикусывает язык, решая промолчать. Так будет лучше. — Мне пора. Спокойной ночи, ведьма. — он смотрит на нее с затаенной тоской, будто знает то, что не знает она. Он, шатаясь, поднимается, собираясь телепортироваться к себе, но Ядвига хватает его за руку. Смущается собственного порыва и объясняет это тем, что у него совсем нет сил. — Останься. — шепчет она, поднимая взгляд на него. — Я спать все равно не буду, к Алёне пойду. Ты ложись, тебе нужно отдохнуть. Мужчина удивляется ее предложению, улыбается и тянет к кровати, переплетая пальцы. И сейчас, когда все не так страшно, Ядвига улыбается с его безумно родного вида. — Тогда и ты спишь. Во-первых, если ты не будешь, то и я не буду. Во-вторых, ты вымоталась не хуже нас с Аленой. Тебе нужно отдохнуть. Ненавижу, когда у тебя круги под глазами. — говорит он и садится в кресло. — Я тут, ты на диване. Спокойной ночи, Ядвига Петровна. Он даже не лезет к ней в кровать, не ссылается на дикую слабость, как сделал бы это одиннадцать лет назад. Он просто отпустил. Может быть, не по-настоящему, но он перестал ждать чудо и топить себя мнимым надеждами. Понял, что Ядвига не простит. Женщина присаживается на диван, глядя на него с жалостью. Тихо вздыхает. Он ей помог, а вместо благодарности теперь пытается заснуть в неудобной позе на этом жестком кресле. — Ложись рядом, — сдается она и хлопает по второй половинке дивана, — только дистанцию соблюдай. Он колеблется, смотрит недоверчиво, но в итоге забирается под одеяло. Ядвига чувствует жгучее тепло от него, потому что он до сих пор горел изнутри и замирает. Смотрит в его расслабленные черты лица, глубоко вздыхает и позволяет себе слабость. Обнимает крепко, прячет голову в изгибе его плеча, утыкаясь носом в ткань футболки. Вдыхает родной аромат дорогого парфюма и горького кофе и замолкает. Сама же нарушила установленные собою правила. Дура. Она потом жалеть будет, сейчас некогда. Сейчас ей это нужно, просто необходимо. И плевала она на то, что это неправильно. Кощей по-доброму хмыкает и обнимает за талию, радуясь своей маленькой победе. Алена встает ночью за водой, видит Ядвигу, спящую в обнимку с Кощеем, хмыкает, выпивая воду залпом и, лукаво улыбаясь, идет в  комнату. А, говорила, что Бессмертный ей неинтересен. Ага, как же.