Два лета

В субботу Пашка потащил меня на деревенскую дискотеку. Я особо не горел желанием туда идти, но дома одному было скучно. Пока я натягивал на себя чистую белую футболку и застёгивал ремень на новеньких потёртых джинсах, Пашка всё вещал, что собирается пригласить на танец какую-то девицу. Я не слишком вслушивался. Думал почему-то о Сеньке. Он-то вряд ли посещает такие мероприятия. Я вообще с трудом мог представить его весёлым и расслабленным. На улице было тепло, и дискотеку вместо душного помещения сельского клуба решили устроить на площадке перед ним — на радость жителям ближайших домов, которым весь вечер и часть ночи придётся выслушивать песни «Тату», «Зверей» и «Глюкозы» из старых трескучих, но довольно громких колонок. На дискотеке в основном ошивались тринадцати-четырнадцатилетние подростки и несколько пенсионеров, которые, нужно отдать им должное, двигались покруче молодёжи. Пашка позвал меня к группе наших ровесников и ребят постарше, которые стояли кучкой в стороне. Среди них были и те парни, которые издевались на пляже над Сенькой и его матерью. Их имена я уже знал. Жорик, тот, что показывал член, развалился на парапете, широко расставив ноги, курил и обсуждал что-то со своими приятелями. Я машинально прислушался, не касается ли это его потерянных вещей. Но нет, они обсуждали, как стрясти с какого-то парня долг. Пашка в это время всё высматривал кого-то в толпе. Мы выкурили с ним по сигарете, затем с Димкой и Славкой, ребятами нашего возраста, сходили в ближайший ларёк за приторно-сладким «Страйком». Меня они с намёком на то, что я, мол, богатый мальчик, попытались раскрутить на покупку угощения для всей компании, но были умеренно-вежливо посланы. — Ну ты и жлоб, Назарка! Жалко, что ли? У вас денег куры не клюют, вон какую дачу отгрохали, — Славка пошёл на дешёвую манипуляцию. — Ага, ищи себе другой кошелёк. Размер дачи моих родителей тебя сношать не должен. Буркнув себе под нос что-то вроде: «Мажор засратый», они отстали. Я злился — себя я таковым не считал. Деньги мне на любой мой каприз не отвешивали, да и в гимназии я не был самым популярным парнем. Но почему-то местные парни были обо мне совершенно противоположного мнения. Наверное, все, кроме Пашки… И, пожалуй, Сеньки? Я с усмешкой вспомнил, как он предлагал принести мне грибы, землянику и все блага дачной жизни взамен на то, чтобы я всего лишь часок побыл у него в гостях и пообщался с его матерью. — Назар, не обращай на этих дураков внимания. Потанцуем? Передо мной на фоне начинающейся мелодии «Дыма сигарет с ментолом» стояла кудрявая светловолосая Ира. Она улыбалась и поправляла корсет на своем красном в горох платье, обтягивающий приличный такой для семнадцатилетней девчонки бюст. — М-м… Ну давай. Ира тут же решительно обняла меня за плечи, я — не так решительно — положил руки на её талию. От неё пахло сигаретами и чуть приторными цветочными духами. Она увела меня почти в центр площадки, поближе к долбившим по ушам трескучим колонкам. А я нашел другую, Хоть не люблю, но целую. А когда я ее обнимаю, Всё равно о тебе вспоминаю. Ирина улыбалась, прижималась ко мне мягкой тёплой грудью и явно была не против каких-нибудь решительных действий с моей стороны. Ладони, которыми она обнимала меня за плечи и иногда касалась шеи, были горячими и влажными. Я без особого воодушевления погладил её тоненькую талию, от чего она довольно выгнула спину, прижавшись ко мне ещё теснее. Она, бесспорно, была красивой, но особого трепета я не испытывал. В городе у меня была девчонка, Аня. Тощенькая, с короткими чёрными волосами, пацанка во всех смыслах. Мы зависали с ней в компьютерных клубах и лазили по заброшкам. Не то чтобы у нас была безумная любовь, но мне нравилось проводить с ней время. Когда она с родителями переехала в другой город, я скучал, но не слишком долго. Забавно, многие другие парни глядели на Ирку голодными глазами и были бы счастливы оказаться на моём месте. Видимо, она не мой типаж. Когда медляк закончился, я тут же отпустил её, сказав, что пойду к ребятам. Она обиженно надула губки, наверное, ожидая, что я позову её погулять или что-то в этом роде. — Ну ты и мудак, Назар. Друг, называется, — гневно заявил мне Пашка, когда я подошёл к нему. — Чего? Ты охренел? — Ой, ладно тебе. Я тебе говорил, что Ирка мне нравится и я собираюсь её на медляк позвать. В итоге сам решил её закадрить, да? Ну-ну, куда уж нам до тебя. — Вообще такого не помню. — Я тебе не раз говорил! Мне просто интересно, если б я ничего не сказал про неё, ты б пошёл с ней танцевать? Держу пари, что нет! Я честно попытался вспомнить. Может, и правда говорил, но не то чтобы мне во время этого разговора было дело до Пашкиных сердечных переживаний. — Слушай, она вообще-то сама меня пригласила. — Ты мог отказаться! — А может, тебе надо было быть пошустрее, а не стоять и сопли жевать? Подошёл бы и сам её пригласил. Можешь не волноваться, я на неё никаких видов не имею. Только поможет ли это тебе? Пашка гневно сверкнул глазами и отошёл, напоследок послав меня в жопу. Вот же придурок конченый. До него не дошло, что если б мне была нужна Ира, я б сейчас не стоял здесь, а щупал бы её за грудь где-нибудь в укромном тёмном уголке. Я не считал себя крутым казановой, но он ведь видел, что это она на меня вешалась, а никак не наоборот. Так, поссорившись со своим единственным в этой деревне другом, я угрюмо поплёлся домой. Свернул в переулок и вдруг понял, что нахожусь рядом с домом Сеньки. Заметил и его самого — он стоял во дворе, облокотившись на забор, а с задумчивым видом покачивал головой, пока не заметил меня. Секунд пять мы ошарашенно рассматривали друг друга. Затем он отвёл глаза, пробурчал что-то вроде приветствия и собрался ретироваться вглубь двора. — Сень, подожди, — окликнул я его. Он остановился и обернулся. — Чего тут стоишь? — Да ничего. Просто. — Музыку слушаешь, что ль? — спросил я, вспомнив, как он мечтательно покачивал головой. — Ну да, слушаю. А что? — уже привычно ощетинился он. — Да ничего. Ничего такого, — поспешил я его успокоить. — А где твоя мама? Я подошёл вплотную к невысокому забору. Сенька, помедлив, тоже подошёл со своей стороны. В тусклом свете фонаря его глаза казались карими, а вот при свете дня — зелёными. Интересно. У меня глаза были серо-голубыми и оставались такими при любом освещении. — Они уехали с бабушкой к бабушкиной сестре. Ездят иногда помогать ей. — А ты чего с ними не поехал? — Ну, я завтра утром в лес пойду, потом на рынок. Завтра воскресенье, народу там много будет. Я подумал о том, что с утра мы с Пашкой собирались проверить новое место для рыбалки выше по течению, за чертой посёлка, но теперь из-за глупой ссоры поход явно отменяется. — Возьмёшь меня в лес? Сенька округлил глаза. Боже, как же умилительно он это делает, мне даже на секунду захотелось ущипнуть его за впалую щёку. — Ну… Хочешь, пошли. Только я очень рано выхожу. В пять часов утра. — Ну и ладно. Мы примерно в это же время собирались с Пашкой на рыбалку, но поссорились. На самом деле мы собирались в семь, ну да неважно. — Поссорились? — Ну да. Глупо всё вышло. Я танцевал с девчонкой, которая, оказывается, ему нравилась. Но я понятия не имел об этом. — М-м… А ты ему об этом сказал? — Ну, я сказал, что ему не нужно было тормозить и приглашать её самому. Пашка обиделся. Ну и пошёл он… Сенька пожал плечами. — Ну, ты можешь просто сказать ему, что не делал это назло, что ты правда не знал, — протянул задумчиво. — Не знаю. Может, и нужно было. Может, я и правда хреновый друг. — Ну, мне судить сложно. Но моя мать абсолютно уверена, что ты хороший человек, — сказал он, наверное, чтобы утешить меня. И покраснел. — Л-ладно… Если ты завтра пойдёшь, то, это… Выходи, то есть… Я в пять подойду к твоему дому. Если не передумаешь, то выходи, — пролопотал не слишком вразумительно. — Ага, хорошо. Я будильник поставлю. Постараюсь не проспать. Несмотря на то, что вечер прошёл не слишком приятным образом, на душе у меня вдруг стало легко и радостно.

***

Будильник зазвонил без десяти пять. Вставать не хотелось, но нужно было быстрее его выключить — родители хоть и спали на другом этаже, но могли услышать. Я не собирался посвящать их в детали своего раннего утреннего похода. По воскресеньям мама обычно встаёт не раньше десяти, так что к тому времени вряд ли у неё возникнут вопросы, когда она не обнаружит меня дома. Отец встаёт раньше, но едва ли он решит заглянуть ко мне в комнату. Вот если бы я приехал с соревнований или с какой-нибудь олимпиады, где занял бы призовое место, тогда б другое дело. Я быстро оделся, натянул спортивные штаны и повязал вокруг талии кофту. Втиснул ноги в покоцанные и не слишком чистые кеды и выскочил на улицу. Торопился, боялся, что Сенька устанет меня ждать и уйдёт в лес один. Или что вообще не придёт. Но он пришёл — стоял на другой стороне улицы рядом с двумя большими алюминиевыми ведрами, покусывая травинку. Смотрел в другую сторону — типа совсем и не меня ждёт. Я усмехнулся и направился к нему. — Привет, — сказал, подойдя. Сенька обернулся. — Здравствуй. — Давно ждёшь? — Нет! Я только подошёл. Надо же, только подошёл, а уже успел расковырять несколько ям в земле носком кроссовка. Я улыбнулся ещё шире и побрёл за ним в сторону леса. Лес начинался почти сразу за посёлком, нужно было всего лишь метров сто пройти по просёлочной дороге, затем свернуть на натоптанную тропинку. Правда, Сенька повёл меня чуть дальше, в лес мы зашли по более неприметной дорожке, которую было едва видно между колючих кустов ещё не созревшей ежевики. — Тайный вход? — спросил я. — Ну да. По той большой тропинке если идти, ничего не найдёшь. Пособирали и пообдирали уже всё что можно и что нельзя. Приходится каждый раз всё дальше заходить. — А заблудиться не боишься? Сенька взглянул на меня насмешливо. Надо же, это совсем новая эмоция, которую я у него раньше не наблюдал. Этот факт меня даже повеселил. — Конечно нет. Я тут вырос, с детства тут каждый уголок облазил. Ты ведь не боишься, правда? — последнюю фразу он сказал уже без насмешки, а как-то обеспокоенно. — Ну, просто некоторые не любят далеко заходить, предпочитают хоженые тропы. Вообще если хочешь, можем пойти и по большой тропе… — Да не, не боюсь. Ты же со мной. Он снова удивлённо округлил глаза, а на щеках показался лёгкий румянец. К моему безграничному удовольствию. Пройдя по тропинке ещё с полчаса, мы с Сенькой наконец начали находить грибы. Половину из того, что приносил я, Сенька отбраковывал, вздыхая, пытался объяснить мне, как выглядят съедобные грибы, а как — поганки. У меня сложилось стойкое ощущение, что я не помогаю ему, а наоборот задерживаю. — Нет! Не задерживаешь, — сказал он, когда я озвучил свои мысли. — Ещё совсем рано, мы успеем на рынок. Я краем глаза то и дело посматривал на него. Он казался одновременно отрешённым и сосредоточенным. Брови у него неровные, одна расположена чуть выше другой, отчего его выражение лица всегда было каким-то недоверчивым, будто бы ему рассказывают какую-то фантастическую неправдоподобную байку, и словам рассказчика он ни капли не верит. Захотелось похлопать его по плечу, мол, расслабься, всё хорошо. Но я не рискнул. Довольно скоро мы, в основном стараниями Сеньки, набрали почти два полных ведра. Но Сенька почему-то всё продолжал идти дальше и дальше. Или мы идём обратно? Я ориентировался плохо. Деревья и кусты везде были одинаковыми, и я полностью полагался на своего спутника. — Мы идём в посёлок, да? — на всякий случай поинтересовался я. — Э-э-э… — Сенька резко обернулся ко мне, можно было подумать, что он успел забыть о моём существовании. — Слушай, у меня тут дело небольшое есть. От этой полянки если по тропинке дальше пройти, выйдем к соседней деревне. Мне там кое-кого увидеть надо. Сходим быстренько? — У меня есть выбор? Один-то я тут точно не останусь. Дорогу не знаю, — с насмешкой сказал я. Сенька снова повёл меня через лес, мы шли, отмахиваясь от налетевших мерзко пищащих комаров, таща каждый по ведру с грибами. Забавное зрелище, наверное, мы представляли собой со стороны. Но Сенька был всё так же серьёзен. Интересно, он вообще когда-нибудь смеётся? Хотя, наверное, для этого у него не так много причин, с сожалением подумал я. Впрочем, он не жалуется. Но на вопросы мои о нём самом и о семье отвечает искренне. Ну, за исключением вопроса о том, кто периодически раскрашивает ему лицо. Интересно, кто там его ждёт. Может, девчонка какая-нибудь? Да ну нет, он наверняка ещё непорочный и невинный, даже за ручки ни с кем не держался. Впрочем, и у меня с Аней дальше поцелуев не заходило. — Так с кем ты там хотел встретиться? — спросил я, когда за деревьями уже показалось поле, на котором паслось стадо коров. За ним начиналась деревня. — Со знакомым одним. Подождёшь меня здесь? — вдруг спросил он, остановившись под большой раскидистой берёзой. — Эм, а с тобой пойти нельзя? Сенька пожевал губу, осмотрелся по сторонам растерянно. — Ну, просто мой знакомый… Довольно робкий. Видимо, всё-таки девчонка. Я угрюмо остановился, прислонился к стволу берёзы и кивнул, мол, иди. Сенька пообещал, что быстро вернётся и скрылся за между пасущимися в поле коровами. А я стоял и думал с раздражением, зачем он согласился взять меня с собой, если у него тут была запланирована свиданка. Вот его нет минут пять, я от скуки ковырял ногтем ствол дерева и тыкал носком кроссовка в небольшой муравейник. Терпением я никогда не отличался, поэтому решил пойти и найти Сеньку. Сказать, чтобы он отвёл меня обратно в посёлок, а потом уже занимался здесь чем хочет. Его чуть сутулую фигуру я заметил в тени деревьев на противоположном конце поляны. Он был не один, но, тихонько приблизившись, я понял, что сидит он не с девушкой, а с мужчиной. Лица этого мужчины видно не было, но в глаза сразу бросалась сгорбленная и тощая спина, прикрытая драненькой рубашкой. Я скромно кашлянул, остановившись от них метрах в пяти. Они оба синхронно-одинаково вздрогнули и обернулись ко мне. Сенька смотрел с раздражением, мужчина — с испугом. У незнакомца были болотно-зелёные, крошечные, близко посаженные глаза, крупный нос и большой рот. Возраст так с первого взгляда прикинуть было сложно. Наверное, около сорока. Он испуганно вжал голову в плечи. — Я же попросил меня подождать! — сердито сказал Сенька. — Я устал тебя ждать. Не мог бы ты проводить меня домой, а потом уже заниматься дальше своими делами? — сказал я и взглянул на мужчину. — Здравствуйте. Тот ничего не ответил. А Сенька поднялся с бревна, на котором сидел. Сказал мужчине каким-то странно ласковым, тёплым голосом. — Я пойду. Я ещё приду потом, послезавтра. А затем повернулся ко мне и проговорил уже холодно, будто с экватора телепортировался на Северный полюс. — Идём обратно.