Два лета

Солнце уже почти зашло, в сумерках я увидел на пляже несколько фигур. Они стояли полукругом. Я подошёл поближе и узнал Жорку — того, который издевался над матерью Сеньки на пляже. С ним были Славка, Димка и ещё один парень — кажется, один из тех, кто рисовал баллончиком возле Сенькиного дома. Между ними на коленях, закрыв лицо руками, сидел сам Сенька. Рядом лежали осколки трёхлитровой банки. Чувствуя, как у меня холодеют руки, и ни о чём уже не думая, я помчался к ним. — Назар, погоди! Ты же, блин, не собираешься драться с этими отморозками? — пискнул Пашка мне вслед, но я не слушал. — Отвалите от него! Какого хрена вы делаете? Жорка и остальные, услышав мой голос, резко отступили от Сеньки. Но, поняв, что, кроме Пашки, со мной больше никого нет, Жорка расправил плечи и хмыкнул. — Смотри-ка, защитник нарисовался. Не лезь, мажорик, это наши дела. Я вклинился между ним и Сенькой. Жора набычился, глядя на меня сверху вниз. — Какие у вас могут быть дела? Издеваться толпой над одним, как стая гиен? — поинтересовался я. — Этот урод обокрал Жорика, — бросил Славка. — А крыс надо учить. Он должен вернуть долг, — усмехнулся Жорка. — Я слышал, ты его домой к себе водил? Ты б сходил, проверил, не спиздил ли он чего-нибудь и у тебя? — Я ничего не крал! — выдавил Сенька позади меня. — Нет, крал! — хмыкнул Димка. — Или ты, или мамаша твоя дауниха. Тащите всё, что плохо лежит. — У меня пропала одежда, деньги, телефон совсем новый, «Нокия» последней модели, между прочим, — бросил Жорик. — Нет, я, конечно, могу его отпустить. И сразу в ментовку сдать. Ты согласен, чтобы твой дружок отправился на нары? — С чего ты взял, что это он? Может, ты сам их потерял? — Не-е, точно не сам. Это вот прям здесь случилось, на пляже, оставил я шмотки и ушёл купаться. А он спиздил и думал, что никто не заметит. Мы с пацанами видели, что он рядом крутился с мамашей своей отсталой. Я вспомнил, как в начале каникул Жорик под гогот своих прихлебателей обзывал Наталью и показывал ей член. И то, как я потом украл его одежду. Перманентно разбитое лицо у Сеньки, его вечное стремление заработать побольше денег на рынке пусть даже и продажей важных для него вещей вроде той книги… Пазл в голове сложился. — Когда это было? — спросил я. — Бля, какая разница? Где-то месяц назад. Мы дали ему время собрать деньги и вернуть долг. Но всё, что спиздил, он так и не покрыл. Я оглянулся на Сеньку. Его руки были в крови, а на футболке — мокрые пятна. В воздухе стоял резкий стойкий запах ссанины. Жорка мерзко ухмыльнулся и застегнул ширинку. — У тебя там не было ни денег, ни телефона. Только пачка сигарет, — сказал я, глядя ему в глаза. — Чего? — Я говорю, что ничего там не было. Это не он взял, а я. — Ага, ага. Чего это ты его выгораживаешь, а? Вы пидоры, что ли? — Твои шмотки у меня в сарае валяются. Не веришь — пойдём, покажу. И никакого телефона там не было. Жорка смотрел озадаченно. Переглянулся с остальными. — Так это ты крыса, что ли? И нахуя оно тебе было? — Просто хотел напакостить. Идём ко мне домой, я докажу. — Ебанутый? — он перевёл взгляд с меня на избитого Сеньку. — Никуда я не пойду. Сам мне их принесёшь, ясно? Толкнув меня плечом, Жорка двинулся прочь с пляжа. Славка, Димка и незнакомый мне парень пошли следом. — Мы ещё вернёмся, даунёнок. На этот раз тебе повезло. Но за тобой ещё по-любому будут косяки, — с ухмылкой сказал Славка. — И друг твой здесь постоянно не будет, — поддакнул ему Димка. А ведь они правы. Через полтора месяца я уеду… Да и моё присутствие едва ли будет особо их сдерживать. Они и дальше будут продолжать издеваться над Сенькой и его матерью. План созрел сам собой, обдумывать его времени у меня не было. — Да ты ведь сам пидор, Жор. Я таких латентных пацанчиков, как ты, тучи в Москве видел. — Чё ты сказал? — Жорка резко развернулся и уставился на меня бараньими глазами. — Назар… Что ты делаешь? — шепнул Сенька, оторвав руки от лица. Я отошёл от него на шаг, на шаг ближе подошёл к Жорке и его компании. — Чё слышал. Я, когда на тебя посмотрел, сразу всё понял. Ты нас пидорами назвал, потому что у самого чешется кому-то из своих дружков присунуть, — я ухмыльнулся и оглядел его приятелей. — Может, тебе, Слав? Хотя нет, ты, Жор, сам больше на пассива похож. Они подскочили ко мне слишком резко, я не успел среагировать. Думал, что хотя бы попытаюсь дать отпор, хоть одному из них смогу съездить по лицу, но нет, к стыду моему, этого не случилось. Мне просто один раз прописали в челюсть, я не удержался на ногах и упал. Жорка сел сверху мне на спину и вывернул руки. Ткнул меня носом в песок и собачье дерьмо. Я слышал, как Сенька вскочил, но сразу упал, тоже получив в лицо. — Бля, пацаны, оставьте его, — вдруг сказал Славка. — Это он специально провоцирует. А потом пойдёт и нажалуется своему бате. — Мне похуй на его батю! Чтобы какой-то городской уебан называл меня пидором… — Нет, Жор, погоди. Давай лучше вместо него даунёнку насуём. А Назарка пусть посмотрит, как из-за него его дружок страдает. Я задёргался под тяжестью веса Жорки, попытался вывернуться ужом, выкрикнул ещё какое-то оскорбление. Мне даже удалось освободить одну руку и выскользнуть из-под него, но он рывком поднял меня на ноги и легко скрутил снова. Чёрт, вместо репетитора по китайскому и компьютерных игр мне следовало бы заниматься боксом, с досадой подумал я. — Отлично. Тащите крысёныша в воду. Сенька задёргался, завыл, когда эти уроды втроём потащили его к реке. Жорик держал крепко, я пинал его ногами, он снова уложил меня на песок, но повернул мою голову так, чтобы я видел, что они делают с Сенькой. Твою мать, всё пошло совсем не по моему плану, я лихорадочно пытался придумать, что сделать. Сеньку опустили в воду лицом, Славка держал его голову, не давал подняться и сделать вдох… Вместо того, чтобы помочь ему, я сделал только хуже. Прямо как когда забрал шмотьё Жорки с пляжа. Но если бы я их не тронул, разве бы эти уроды не нашли бы, до чего ещё докопаться? — Смотри, Назарка, смотри. А если кому-то расскажешь, будет ещё хуже. Ты ведь здесь не насовсем. Ты уедешь. А он останется. Плечи Сеньки дёргались, его за волосы подняли на поверхность. Он закашлялся, а потом снова оказался в воде. У меня закружилась голова, перед глазами всё пошло пятнами. Я как будто бы начал задыхаться вместе с ним. И в какое-то мгновение мне показалось, что Сенька перестал двигаться и пытаться вынырнуть. Придерживаемый за голову и шею, он просто застыл. — Вон они! Голос Пашки… Я уже и забыл, что пришёл на пляж с ним. В следующие несколько секунд звуки вокруг, ещё чьи-то голоса, плеск воды становились всё тише и тише, происходящее вокруг сузилось до одной единственной точки, а затем пропала и она. Темнота окружила меня со всех сторон. *** Я очнулся от запаха нашатыря, лёжа на диване в нашей гостиной. Надо мной в слезах склонилась мать. — Зар, детка, всё хорошо! Миш, он открыл глаза! — Ну, блядь, отлично! Мать вытерла мне рот пахнущим духами платком — на нём остались отпечатки крови. Отец тоже склонился надо мной, его лицо было красным от злости. — Какого чёрта, Назар? Как ты там оказался? — Миш, не кричи на него! Я закашлялся, всё ещё чувствуя песок во рту. Мать сбегала за пакетом с замороженной куриной грудкой, приложила мне к лицу, заставив вздрогнуть от неприятного прикосновения. Затем она снова принялась вытирать мне губы платком. Я опять вдохнул приторный запах духов, и меня стошнило прямо на плед, которым укрывался. Мать брезгливо отпрянула, но всё же взяла себя в руки и принялась гладить по спине. — Шпана местная его избила! — ругался отец. — Какого чёрта вообще было лезть, если драться не умеешь? А если б утопили, как того паренька? Хорошо, что твой друг Пашка додумался на помощь позвать. — Утопили? Как утопили? — выдавил я слабым голосом. — Миш! — возмутилась мать. Она скинула испачканный плед на пол и достала из шкафа новый. — Детка, мы не знаем, утопили или нет, не слушай его… Может, с ним всё в порядке. — А где он? Мне нужно его увидеть! — Понятия не имею! Я тебя забрал, и всё! С этой гопотой осталась разбираться милиция. Тебе повезло, что когда прибежал Пашка, мы с местным участковым как раз шашлыки жарили. Я попытался сесть на диване, но перед глазами снова всё поплыло. Оставалось только бессильно рухнуть обратно, пока мать влажным полотенцем вытирала мне лицо. — Миш, надо бы его тоже в больницу. Вдруг у него сотрясение? — Всё нормально со мной. Бать, пожалуйста… Узнай, что с тем парнем. Он мой хороший друг. Отец, матерясь, набрал участковому. Я напряжённо вслушивался в длинные гудки. Но тот так и не взял трубку. — Завтра ещё позвоним ему. Не переживай, Зар! Всё с ним будет хорошо, — попыталась мать меня утешить. Я откинулся на подушку и уставился в потолок. Лежал так долго, не шевелясь. Краем глаза увидел, как родители, перебросившись ещё несколькими фразами, ушли, выключив свет. Тогда я опять попытался подняться, но ноги были совсем ватными. Пришлось снова лечь на диван. Мне казалось, что я не смогу уснуть ночь напролёт, буду просто лежать и ждать утра, чтобы поскорее узнать, что произошло с Сенькой. Не мог же он и правда… Но, видимо, по голове меня всё же приложили достаточно сильно, поэтому я снова мягко провалился то ли в сон, то ли в обморок. Мне привиделся Сенька. Он уходил от меня всё дальше и дальше, а я не мог приблизиться, не мог коснуться. Утром, едва очнувшись, я поднялся на нетвёрдых ногах и поплёлся на улицу. Даже на время не взглянул, но, судя по положению ярко светившего солнца, ещё не было полудня. Мне хотелось увидеть Сеньку, мне жизненно необходимо убедиться, что с ним всё в порядке. Я крепко обниму его и скажу, что его больше никто никогда не тронет и что я всегда буду с ним. Родителей на первом этаже и во дворе не оказалось, поэтому я беспрепятственно умылся под колонкой и вышел за калитку. Шёл к Сенькиному дому, хватаясь то за деревья, то за чужие заборы, словно пьяный. Мозг услужливо подкинул картинку, как я, придя наконец к Сеньке, обнаруживаю у него во дворе гроб и венки. «А если б утопили, как того паренька?» — снова и снова слышался мне голос отца. Гроба и венков во дворе не оказалось. Всё вроде бы выглядело как обычно. Я постоял возле калитки, подождал, что, может быть, кто-то выйдет. Затем зашёл во двор. Постучал в дверь — никто не открыл. Толкнул её — она оказалась не заперта. Я ещё некоторое время в нерешительности потоптался у входа. Хотел подать голос, спросить, есть ли кто дома, но почему-то было страшно. Я зашёл молча — на кухне и в следующей за ней комнате никого не было. Сенька лежал на кровати в самой дальней комнате, укрытый одеялом до подбородка. Я с облегчением выдохнул, а он посмотрел на меня как-то испуганно. — Назар? Ты чего здесь?.. И тогда я сделал, что и собирался, просто сел рядом и крепко обнял его. Уткнулся носом ему в шею, погладил по волосам. Он вздрогнул, попытался отпрянуть, но через мгновение застыл, расслабился в моих руках. Только его сердце колотилось как сумасшедшее. Или это моё? — Прости. Это из-за меня всё. Это я украл его вещи. — Зачем? — тихо спросил он. — Я просто видел, как они издевались над тобой и твоей матерью, и захотел напакостить. Не подумал, что они решат, что это ты сделал. — Мы ведь с тобой тогда ещё даже не были знакомы. — Да… Не знаю, почему я так поступил. Просто посмотрел на тебя, и захотелось хоть немного сделать им плохо. А в итоге плохо сделал только тебе. Ты копил деньги, чтобы с ними расплатиться, да? — Да, — он вздохнул. Дотронулся до моего плеча. — Ладно тебе. Они бы и так нашли, до чего докопаться, даже если бы ты ничего не украл. — Ты не злишься, да? — Не злюсь. Мою грудную клетку буквально сдавило от нежности к нему. Почему-то всё так располагало… Ставни на окнах закрыты, в комнате полумрак, тёплый и живой Сенька в моих объятиях. Не думая о том, странно это или нет, я ткнулся губами ему в щёку.