Два лета

Мы больше не говорили о том, что я когда-нибудь уеду. Уеду в другую страну и надолго. Я не поднимал эту тему, и Сенька не спрашивал. Следующим утром я встал пораньше и вышел на улицу. Сенька уже ждал меня. Мы, как обычно, отправились в лес. Просёлочная дорога, поляна с ромашками, а затем — деревья. Мы перепрыгнули через овраг с небольшим ручьём, свернули по неприметной тропинке вглубь. Я шёл за ним, абсолютно и безоговорочно доверяя, даже не пытаясь запомнить дорогу. Сенька счастливо улыбнулся, когда я, как только мы зашли подальше, налетел на него с объятиями. И если ещё прошлым вечером я, лёжа в своей постели, думал над тем, правильно ли поступаю и чем нам обоим это грозит, то теперь при виде него все сомнения испарились. Я любовался им. Его мягкими, слегка вьющимися светло-русыми волосами, веснушками, маленькой родинкой на правой щеке. Загорелым и довольно поджарым от частой физической работы телом. Сенька легко таскал тяжести, пропалывал и вскапывал соседям огороды, носил сено и зерно. Я был немного выше его и чуть шире в плечах, но всё же сам себе на его фоне казался слабачком. Он был очень тактильным. Прильнул ко мне, обнял за талию. Ему нравилось дотрагиваться, нравилось тепло моих рук. Хотя мне казалось, что он будет бояться прикосновений. Особенно когда я вспомнил, как мы пытались искупаться в речке. Я провёл носом по его щеке, слегка куснул за мочку уха. Его близость будоражила гормоны, но, кроме невинных поцелуев, никаких больше поползновений я делать не пытался. — А ты много знаешь таких, ну… Как мы? — спросил он, когда мы присели на бревно отдохнуть. Рядом стояло небольшое ведёрко черники для его матери. Я помнил, что она её любит, и помнил, что обещал принести ей ягод. — Как мы? — я усмехнулся. Сенька явно стеснялся называть вещи своими именами. — Ну ты ведь понял. Парней, которые, м-м-м… Целуются с парнями, — сказал он и слегка покраснел. — Немного, но знаю. И не только парней. Есть, например, группа «Тату», слышал? Там две девчонки. Правда, говорят, что они встречаются только для того, чтобы все их обсуждали, но всё же… Это нормально. Не переживай, — попытался уверить его я. — А ты вообще думал когда-нибудь, что будешь делать это с парнем? — Честно говоря, я не особенно задумывался ни о девчонках, ни о парнях. У меня была подружка, но не то чтобы у нас всё было серьёзно. — Ты с ней целовался? — Да. Но с тобой мне нравится гораздо больше, — заверил его я и поспешил доказать это на деле. Коснулся его губ, зарылся ладонью в волосы. Здесь, в лесу, мы были словно в своём отдельном безопасном мире, где нас никто не потревожит. Счастливое кратковременное забвение. Когда мы, проведя в лесу почти весь день, ближе к вечеру вернулись и зашли к Сеньке во двор, на пороге нас встретила его встревоженная бабушка. — Арсений, ты мать не видел? — поинтересовалась она. — Утром видел, перед тем как ушёл. А что такое? — Да вот, отправилась кормить кур и куда-то запропастилась. Ну ладно, подождём, скоро должна вернуться. — А когда она ушла, ба? — Утром ещё. Сенька сказал, что поищет её. На его лице тоже читалась обеспокоенность. — Её ведь нет всего ничего. Она ведь ходит гулять иногда, — попытался я его утешить. Поставил ведёрко с заботливо собранной черникой на лавочку. — Да, ходит… Но всё равно, что-то не нравится мне это. Мы обошли несколько улиц, поспрашивали соседей. Кто-то сказал, что видел, как Наталья проходила мимо в сторону реки. Сенька бросился на пляж, я за ним. Вот и то самое место, где нам некоторое время назад пришлось пережить много неприятных моментов. Я поёжился, вспоминая, как меня вжимали лицом в песок, а Сеньку в это время пытались утопить. Судя по тому, как Сенька поморщился, он тоже об этом подумал. И ободряюще мимолётно коснулся моей руки. На пляже было много людей. Я заметил Пашку и Иру. Он ненавязчиво пытался прикрыть её бюст в белом в чёрный горох купальнике полотенцем, она хохотала и отбрасывала полотенце подальше. Сенька замешкался, я тронул его за рукав футболки и махнул в сторону Пашки. Тот, увидев меня, явно обрадовался. Сеньке он тоже помахал дружелюбно. Ирина улыбнулась. — Привет! Решили наконец почтить нас своим присутствием? Идите к нам на покрывало, в «Дурака» поиграем, — позвал Пашка и достал из рюкзака колоду карт. — Только если на раздевание, — снова захохотала Ирина, отчего Пашка сразу сник и недовольно толкнул её локтем. — В другой раз. Слушайте, вы тут не видели маму Сеньки? — спросил я негромко, подсаживаясь к ним. Они почти синхронно пожали плечами. — Сегодня на пляже? Вроде бы нет, — сказала Ира. — Да точно нет, — подтвердил Пашка. — Так что, может, всё же сыграем партейку? — Не, нам нужно её найти. Бабушка Сеньки волнуется. Мы, пожалуй, поспрашиваем ещё народ здесь. Пашка покосился на Сеньку, который стоял чуть в стороне, и негромко добавил: — Её тут не было. Сам понимаешь, если б была, то привлекла бы к себе внимание. — Может, вы в это время купались и не видели, — упрямо ответил я и отошёл. Она бы привлекла внимание, ну конечно, сердито подумалось мне. Как будто она специально требует к себе этого внимания. Мне было жаль эту женщину. Невинного и наивного ребёнка в теле женщины. И самого Сеньку. — Ну иди, поспрашивай. Но вряд ли что-то выяснишь, — крикнул Пашка мне вдогонку. Я покачал головой в ответ на немой вопрос в глазах Сеньки. Мы подошли ещё к нескольким знакомым селянам и дачникам, но никто не видел сегодня Наталью. — Давай сходим к тебе домой. Может, она уже вернулась, — предложил я. Поникший Сенька кивнул, и мы, наскоро вытряхнув песок из кроссовок, заторопились обратно. Быстрым шагом по просёлочной дороге дошли до деревни, поспешили к дому Сеньки. Но там Натальи всё ещё не было. — Вот как знала я, что нужно переезжать. Ну не дают ей здесь покоя, и всё, — расстроенно сетовала бабушка. — А она раньше уходила из дома надолго? — спросил я, когда она ушла по новому кругу опрашивать соседей. — Вообще да, — негромко ответил Сенька. — Ну это давно было. До моего рождения, и когда я совсем мелким был, она иногда сбегала. Даже в Москву как-то на автобусе уехала, потом её милиция где-то под церковью разыскала. Но после… того случая… На речке. Ну, ты понимаешь, — эти слова давались ему с трудом. Я ободряюще сжал его руку. Оглянулся, убедившись, что рядом с двором никого нет, придвинулся к нему и крепко обнял. — После того случая она вообще не выходила из дома. В последнее время только стала гулять иногда, но недолго. Обычно или со мной, или с бабушкой. Если уходила одна, то быстро возвращалась домой, — закончил он, опустив голову мне на плечо. — Тогда, может, сходим до автобусной станции? Вдруг она там? — Давай, но там кассир — бабушкина подруга. Она ей билет ни за что б не продала. Поиски продолжались и когда стемнело. Но ни на станции, ни на рынке, ни на пляже Наталью никто не видел. — Да с мужиком с каким-то сбежала небось Наташка ваша, — только и бросил вслед дядька с пивным брюхом. Сенька окаменел, сжал кулаки, но я поспешно увёл его, шепча, чтобы он не обращал внимания на идиотов. — А в лес она не могла уйти? Мы там ещё не искали. — Одна бы она точно туда не ушла. Ни разу не ходила. Около полуночи Сенька решил закончить поиски и отправить меня домой. — Эй, я побуду с тобой… — запротестовал я. — Не нужно, — отмахнулся он. — Сейчас уже бесполезно искать. Завтра утром продолжим. А затем сел на лавочку и спрятал лицо в ладонях. Я опустился рядом, мягко погладил по спине. — Она моя мама и как будто мой ребёнок одновременно, — глухо проговорил Сенька, не открывая лица. — Я её очень люблю, и она меня тоже. Бабушке много раз предлагали, ну, знаешь, сдать её куда-нибудь. Но как можно?.. Он грустно усмехнулся. — Она очень хорошо запоминает песни. Слова иногда путает и переделывает, но ритм, мотив всегда точны. Любит мне их петь. Если с ней что-то случится, я не знаю, Назар, не знаю, как жить вообще… — Мы её найдём, Сень. Обязательно найдём, — я поцеловал его в макушку. Спалось мне снова плохо. Я уже успел пожалеть, что не остался с ним. Мучило плохое предчувствие. Он ведь наверняка тоже не спит. Вдруг на ночь глядя бросился её искать в одиночестве? Нужно будет обязательно купить ему телефон, подумалось мне. Как только поеду в город, обязательно разживусь какой-нибудь хотя бы простенькой моделью и вручу ему. Так он всегда будет на связи, и мне не придётся беспокоиться. Часов около пяти утра я, кажется, так и не сумев уснуть, не выдержал и, одевшись, выскользнул из дома. Помчался по знакомой дороге и, свернув на его улицу, застыл на месте. Возле Сенькиного дома стояли «Газель» скорой помощи и милицейский «Бобик». Я пробежал мимо курящего возле «Газели» водителя, влетел во двор. Калитка и дверь были настежь распахнуты. Прямо передо мной показался фельдшер, он недовольно оттолкнул меня плечом и крикнул водителю: — Жень, грузим! Водитель выбросил бычок и пошёл открывать грузовой отсек. — Что там случилось? — выпалил я. — Ты вообще кто? Уйди, а, не мешай, — фельдшер снова зашёл в дом, я последовал за ним. Бабушку Сеньки пронесли мимо меня на носилках. Я тупо уставился на её свисающую руку и бледное, практически обескровленное лицо. Не мог понять, жива ли она вообще. Раз голова не накрыта, то, наверное, жива. Хоть они могли и не успеть накрыть… — Назар… Обернувшись, я увидел Сеньку. Он бросил на меня совершенно несчастный, затравленный взгляд, а затем проследовал за носилками к машине, шагая механически, как на автопилоте. Следом за ним вышел Василий Петрович, приятель моего отца и тот самый участковый, откачавший Сеньку на пляже. — Назар, ты тут откуда? Иди-ка домой, — недовольно сказал он. Мои вопросы о том, что произошло, он проигнорировал. Прошёл к своему «Бобику». Сенька сел к нему на переднее сидение. Я подошёл к забору и проводил обе отъезжающие машины ошарашенным взглядом. Они даже дом не успели закрыть. Я заглянул в прихожую, заметил висящие на гвоздике ключи. Замкнул дверь, а затем побрёл к милицейскому участку на другой конец посёлка, подозревая, что Сенька и участковый поехали туда. Участок располагался в крошечной обшарпанной постройке. Я не ошибся — машина участкового уже была здесь. Заспанный дежурный, поёживаясь, стоял у входа и курил. Внутрь он меня не пустил. — Не положено, — буркнул он. — Там мой друг. Я просто хочу узнать, что с ним случилось. — Не знаю, какой у тебя там друг, но у нас тут двойное убийство с особой жестокостью. Ух, завтра весь посёлок греметь будет. — Двойное убийство? — встревоженно переспросил я, подумав о Наталье. — А кого убили? — Да дачников каких-то приезжих. Всё, кыш, не мешайся! — он пошёл обратно в участок и захлопнул дверь передо мной. Я заглянул в окно, но оно было закрыто грязно-жёлтыми жалюзями. Ничего не увидишь. Оставалось только сесть на порог и ждать. Чёрт, что же за новая напасть приключилась с тобой, Сенька? Ну как мне уберечь тебя от всего вот этого? Я даже успел задремать, сидя прямо на земле и прислонившись к ржавой доске объявлений. Проснулся от робкого прикосновения к плечу. Солнце уже успело взойти, но ещё явно было раннее утро. Рядом со мной, тоже привалившись к доске, устроился Сеня. — Сень… — я протёр глаза и попытался заставить свой сонный мозг заработать. — Сень, что случилось?.. Маму нашли? — Нашли… — прошептал он. Я тут же выпрямился, отбросил остатки сна. — Она жива? — Да. — Ну хорошо… Хорошо, — я облегчённо выдохнул. — А это… Дежурный сказал, что убили кого-то. Ты знаешь, кого? — Да. Убили. Это мой отец убил. — Че-его? — изумлённо переспросил я. Сенька тяжело вздохнул. — Это она к нему ушла. К отцу. Я не знаю, как он вообще нас нашёл. Может, проследил за мной, когда я к нему приходил? Ну да это неважно уже. Оказывается, он не раз приходил уже, но всё не мог её застать. А вчера застал, и она его узнала, вспомнила, хотя они не виделись много лет. Они вдвоём гуляли весь день по лесу, а вечером вышли к реке. Я слушал и уже примерно представлял себе, что могло произойти дальше. И угадал. — Там сидела компания дачников, они начали оскорблять его и мать, хватать её. Он взял что под руку подвернулось, камень и стеклянную бутылку, и забил двоих из них насмерть. Сенька всхлипнул и опустил голову на колени. А я смотрел прямо перед собой и не мог пошевелиться. — Прав ты был, нужно было в лесу искать… Тогда бы, может, и не было ничего этого. — Сень, нет. Ты точно ни в чём не виноват. — Не знаю, что теперь с ним будет, наверное, на принудительное лечение отправят. А это такое место, похуже тюрьмы… Мать тоже могут в психушку забрать. Но ведь никто не просил этих мужиков к ним лезть! — со злостью бросил Сенька, глотая слёзы. — А с бабушкой что? — Участковый как приехал к нам и рассказал обо всём, ей плохо с сердцем стало. Её повезли в больницу, я не знаю, как она сейчас. И не знаю, что мне делать. Мы, так и сидя на земле, обнялись, крепко-крепко прижались друг к другу. Я понятия не имел, что можно сказать ему успокаивающего. Оставалось только просто быть рядом. Через несколько минут в стороне от участка тормознула чёрная «Ауди». Подняв голову, я, по-прежнему сжимая в объятиях Сеньку, встретился с хмурым взглядом своего отца.