Два лета

Перед отъездом в Москву я решил зайти к Пашке, хотя не был уверен, что застану его здесь. С тех пор, как я уехал в Китай, связь мы не поддерживали, соцсетей друг друга у нас тоже не было. Пока шёл по коридору, словил чувство ностальгии, вспомнил, как крался по этому же самому коридору девять лет назад по утрам, чтобы сбежать с Сенькой в лес, где как будто бы совсем другой мир. Мир, где не нужно ни о чём беспокоиться и ни от кого прятаться, где мы свободны хотя бы на тот короткий промежуток времени, пока мы там. — Зар, детка, ты куда собрался? Мать вышла из ванной в длинном халате, поправляя на голове тюрбан из полотенца. — Пойду прогуляюсь, мам. — Надеюсь, ты не до вечера? К отцу приедет его партнёр по бизнесу со своей семьёй. — Так и что? Я вообще днём собираюсь уехать в Москву. — Уже? Но ты ведь так мало побыл у нас, — она надула губы. — Зар, не обращай внимания на отца. Ты ведь его знаешь! Но он на самом деле тебя очень любит и гордится. Мне не хотелось с ней спорить, поэтому я только покивал и хотел проскользнуть мимо неё к двери, но она ловко загородила проход. — У нас будет семейный ужин с отцовым партнёром и его семьёй. Зар, ну пожалуйста, поприсутствуй тоже! А то я с ума сойду от скуки за их разговорами. А так хоть послушаю о тебе, отец не упустит шанса похвастаться. Я покосился на неё с подозрением. До меня начало доходить. — Значит, говоришь, это будет семейная пара. И, разумеется, без молоденьких дочерей на выданье. — Зар, это просто гости. Тебя никто не заставляет жениться… — Никаких смотрин, мам. Днём я уезжаю. И вообще я думал, что ты хорошо относишься к Гоше. — Я хорошо к нему отношусь! — возмутилась она. — Я же говорю, никто не заставляет тебя жениться… — И не заставит. Всё, я пошёл, — я таки протиснулся мимо неё к двери и вышел на улицу. Усмехнулся, всё ещё думая о ней. С матерью я всегда был более близок, чем с отцом. В нашей семье она играла роль хорошего копа. Но и у хорошего, и у плохого копа цель в конце концов одна. Мать могла сколько угодно улыбаться и любезничать с Гошей, но в итоге она сделает то, что скажет отец. До Пашкиного дома идти было три минуты. Новый кирпичный забор, свежеотремонтированный гараж, аккуратные клумбы с астрами и георгинами. Квадратная детская песочница с разбросанными в ней ведёрками и формочками. Я улыбнулся, завидев кучерявую макушку Пашки в саду. Он орудовал тяпкой, параллельно окликая пытавшегося залезть на яблоню такого же кучерявого ребёнка и прося его не убиться. — Какие люди! Назар, ты, что ли? — изумлённо сказал он, когда я подошёл к забору. Мы, смеясь, обнялись, он хлопнул меня по спине. За эти годы он слегка раздобрел и обзавёлся небольшим брюшком. — Ты почти не изменился. В качалочку только записался, а? — ухмыльнулся он. — Да ты заходи, заходи, давай на кухню. У меня есть шикарная домашняя наливка, сам делал! — Паш, да как-то не рано ли для наливки? — А мы только пригубим, и всё! — он стянул с яблони таки вскарабкавшегося туда ребёнка и повёл меня в дом. — Ирина! Смотри, кто пришёл! Кудрявая светловолосая Ирина в халате в горох встретила нас в летней кухне. Я поздоровался с ней. Несколько секунд она смотрела на меня удивлённо, явно пытаясь понять, кто я вообще такой. — Ир, это Назар! Не помнишь, что ль? На дачу приезжал, дружбан мой. — А! Назар! Ну точно, — она заулыбалась и обняла меня. — Мы ведь с тобой танцевали на дискотеке, помнишь? — Было дело, — я усмехнулся, покосившись на Пашку. — Было-было. Я в тот вечер сам тебя хотел пригласить, между прочим, — добродушно сказал он, доставая из шкафа, по всей видимости, бутылку с наливкой. Ребёнок висел у него на ноге. — Ириш, заберёшь Марьянку? — Паш, ну не напивайся только, — она строго посмотрела на него, отдирая ребёнка от его ноги. — Ну ты что, я ни-ни. Совсем немного. Угощу Назара, потрещим о жизни. — Дотяпать потом не забудь, — крикнула она, уходя. — Похожа на тебя. Ну, дочка твоя, — сказал я. Мысль о том, что большинство моих ровесников уже обзавелись семьями и детьми, раньше как-то проходила мимо меня. Было странно видеть Пашку в роли заботливого отца. Интересно, вдруг Сенька тоже?.. — У меня их две. Марьянке пять, Лерке два года. А ты там как, есть кто-нибудь, или волк-одиночка? — он поставил передо мной стакан с красной жидкостью. — Это из смородины. Ты попробуй, попробуй. Я сделал глоток. На вкус было довольно приятно, хоть и отдавало самогоном. — У меня есть, но, м-м-м… Мы не женаты, — ответил я. — А мы с Иринкой, когда нам по девятнадцать было, поженились, — затараторил он. — Забрал я её в город, пожили там, да вернулись сюда. Открыли свой продуктовый магазин, фермерские товары там продаём. Ну а ты, как там твой Китай? Я коротко рассказал ему про учёбу и работу. Ждал, что он начнёт расспрашивать о том, с кем я встречаюсь и почему приехал один — Пашка всегда был довольно любопытным. Рассказывать о Гоше я не собирался, но и Паша не спрашивал. Он внезапно переключился на совсем другую тему. — Кстати, а с Сеней ты не общаешься? Я поставил стакан на стол — чуть резче и громче, чем следовало. — Нет. С тех пор, как он тогда уехал, мы не виделись и не писали друг другу. — Мы с ним виделись недавно, — задумчиво проговорил Пашка. Я застыл. Нервно корябнул ногтем столешницу. — Он что, здесь? — Нет. Он в какой-то деревне живёт, километров триста отсюда. Говорил название, но я не запомнил. — И когда же вы виделись? Я не мог не спросить. — Да вот весной, перед Пасхой он приезжал на кладбище к бабушке. — К бабушке… Давно она умерла? — Ну, года, может, три назад. Летом. Она после инфаркта и так плоховата была, Сенька их с матерью тянул в одну лямку. Учиться никуда не поехал, не мог их бросить. — Вот как… А что ещё рассказывал? — Да всяко-разное… — Пашка почесал затылок. — Мы с ним встретились, а потом пошли ко мне. Вот тут же он сидел, где и ты. Наливку пить отказался, сказал, что в завязке. Говорит, мол, был у него период, что бухал по-чёрному, кое-как выкарабкался. В груди больно и тоскливо кольнуло. Я схватил со стола бутылку и плеснул себе ещё. — Он раз в год приезжает? — Ну, ещё вроде на годовщину к бабушке. — А она уже прошла? Ну, годовщина. — Блин, я не помню, если честно. Вроде нет — он бы, наверное, зашёл, если б приехал. Хотя хрен его знает, это ж Арсений. Он товарищ непредсказуемый. Я рывком встал из-за стола. Пашка удивлённо уставился на меня. — Съезжу на кладбище. Я знал его бабушку. Она хорошая тётка была, хочу почтить память, — выпалил я. — Дело хорошее, конечно. Но ты прямо сейчас собираешься? Может, посидим ещё? — Да, сейчас. Увидимся, Паш, я попозже ещё зайду. — Ну смотри. Погоди, давай я георгин срежу, положишь на могилку. *** Я сжал в руке шесть крупных розовых георгин. Чувствовал себя странно, как будто под наркотой, но это чувство отнюдь не было приятным. И Пашкина наливка явно была не при чём. Мысли путались, скакали с Пашки и Ирины на званый ужин моих родителей, потом на Гошу и работу. Защитная реакция мозга, чтобы не думать о том, что порвёт тебя на кровавые ошмётки. Но я всё равно отправился на кладбище. Сначала хотел взять машину матери, потом всё же решил, что в таком состоянии лучше пройтись пешком, заодно проветрить мозги. Это кладбище было не очень большим, Пашка указал, в какой примерно стороне похоронена бабушка. Я немного побродил между могилами, изучая имена и даты на памятниках и крестах. Сосредоточился на поиске, продолжая старательно избегать мыслей о Сеньке. А вот и она. Похоронена рядом, по всей видимости, со своей матерью. Умерла три года назад, седьмого августа. Сегодня третье… Простой крест с табличкой и фотографией, пара венков. Я положил на могилу Пашкины георгины, всмотрелся в её лицо. На чёрно-белой фотографии она была немного моложе, чем я её помнил. Они с Сенькой довольно похожи. Особенно строгим недоверчивым взглядом чуть исподлобья. «Сеня их с матерью тянул в одну лямку. Учиться никуда не поехал, не мог их бросить…» «Говорит, мол, был у него период, что бухал по-чёрному, кое-как выкарабкался». Я с раздражением стёр слезу со щеки. Вздрогнул от неожиданности, когда в кармане зазвонил телефон. — Зар, кот, ну что, когда ты там приедешь? — мурлыкнул в трубку Гоша. — Гош, слушай, я, наверное, задержусь ещё немного. Не жди меня сегодня. — Оу… У тебя всё нормально? Голос совсем убитый. Хочешь, я приеду? — Нет-нет, всё нормально. Не беспокойся. Гоша не стал выпытывать — это качество я в нём очень ценил. Он немного потрещал в трубку, рассказав о своих планах на сегодня, затем ещё раз деликатно поинтересовался, точно ли всё в порядке и не нужна ли мне помощь. Я подтвердил, что всё хорошо, после чего мы попрощались. Четыре дня до годовщины. Я не планировал задерживаться здесь так долго. Мой психолог сказала бы, что стоит отпустить, не ворошить пережитое, примириться… Уважать решение другого человека. Я честно старался следовать её советам. Ходить на консультации закончил четыре года назад, и мне казалось, что я неплохо справляюсь. Но один разговор с Пашкой — и годами выстраиваемый по кусочкам фундамент моего эмоционального здоровья и спокойствия дал трещину. В какой-то момент мне захотелось просто поставить палатку среди могил и сидеть там, пока Сеня не приедет. Другого способа связаться с ним у меня не было. Не знаю, сколько я пробыл на кладбище. Сколько времени прошло, прежде чем вернулся домой. Чтобы отвлечься, открыл ноутбук, ответил на пару писем по работе, попытался почитать материалы по рыночной аналитике, которые мне прислали. Всё это вдруг показалось таким опостылевшим. Около пяти вечера я решил выйти проветриться, но мать снова возникла на пороге и поймала меня за руку. — Зар, куда ты? Гости уже подъезжают. — Мам, я же сказал, никаких смотрин. Развлекайте своих гостей сами. — Тебя никто ни к чему не обязывает, — из кабинета вышел и отец. — Ты здоровый лоб, и, как ты любишь подчёркивать, мы не имеем на тебя рычагов влияния. Но можешь просто проявить вежливость… — Нет. Я вам сразу сказал, что ни на каких званых ужинах присутствовать не намерен. Всё, ухожу. Больше не обращая внимания на недовольные окрики отца, я вышел на улицу. В этот момент возле двора как раз припарковался чёрный «Мерс». Стало даже немного любопытно, кого отец собирался мне сосватать. Девчонка была симпатичной, с огромными наивными глазами. Твою мать, ей восемнадцать-то есть? Я вежливо поздоровался с ней и её родителями и пошёл прочь, не обращая внимания на удивлённые взгляды. Решил снова пойти к Пашке. Собственно, больше идти было некуда. Зашёл в магазин, купил торт для его детей — с пустыми руками приходить не хотелось, но я понятия не имел, что можно принести детям и что им вообще может понравиться. В итоге решил, что торт — универсальный вариант. Пашка разлил наливку. Кудрявая девочка снова повисела на его ноге, затем убежала в дом, сжимая в руке кусок торта. Я с возмущением рассказал Пашке, что родители притащили мне на смотрины малолетнюю девицу. — Восемнадцати нет, говоришь? — Пашка посмеивался. — Не знаю, но на вид как школьница. Я что, на педофила похож? — А они что, не знают, что ты… это, ну… Пашка покосился на меня и смутился. Я не понял, что он имеет в виду. — Что я — что? В отношениях? — Ну, что ты по мужикам? — Чего? — у меня отвисла челюсть. — С чего ты взял? Распространяться об этом перед всеми подряд, даже перед старыми друзьями, в мои планы совсем не входило. Почему он вообще сделал такой вывод? Да ещё и так спокойно об этом говорит? В моём представлении люди вроде Пашки должны были быть отъявленными гомофобами. — Ну, это… Я ж не слепой. Ну, точнее, может, и был слепой, когда обижался, что вы с Сеней вместе тусите и никуда меня не берёте. Но потом до меня дошло. Правда, только года так через три. Ну я же прав? Если нет, то… извини. — Ты реально считаешь меня геем и так спокойно об этом говоришь? — Ну а чё такого? — Пашка закатил глаза и плеснул себе из бутылки. — Какая разница, ты ж всё равно мой друг. Ну так… Вы с Сенькой того или не того? Мне захотелось истерично заржать. Вот же хреновый из меня конспиратор. — А он сам об этом говорил что-то? — Не отвечай вопросом на вопрос, блин, — Пашка и сам заржал. — Нет, он не говорил. Хотя спрашивал про тебя. — Что спрашивал? — Да просто, интересовался, где ты, как ты. Но я ж и сам был без понятия. Так что о тебе мы много не разговаривали. Ну так что, вы?.. — Да. Мы, — я хмыкнул и подпёр лоб ладонью. Другой рукой принялся нервно постукивать по стакану. — Ха, я знал! — торжествующе ответил Пашка. — Ну и что ты собираешься делать? Хочешь с ним встретиться? — Не знаю. У его бабушки годовщина через четыре дня, наверное, он приедет. Ещё днём я хотел дождаться, но сейчас не уверен, что это хорошая идея. — Слушай, одна встреча ведь ни к чему не обязывает. Наивный Пашка. Забавно ещё, что он сейчас сказал практически то же самое, что и мои родители про смотрины. И всё же, по-прежнему сомневаясь в правильности такого выбора, я решил подождать до седьмого августа.