“Аврор Поттер, срочно пройдите к Министру магии. Вас ожидают. С уважением. Р. Фокс. Секретарь Министра магии.”
Гарри нахмурился, судорожно припоминая свои прегрешения. Ничего серьезного так и не вспомнил. Он пожал плечами и, прихватив записку, направился к высшему начальству.***
— Гарри! Проходи, проходи, я тебя уже заждался, — широко улыбнулся при виде него Министр Шеклболт. — Здравствуйте, Кингсли, — улыбнулся и Поттер. Перейти на имена в личном общении Шеклболт предложил сразу после победы, и Гарри с радостью согласился. Только тыкать ему все еще стеснялся. Если Кингсли обращается к нему по имени, значит, настроение у него хорошее, и Поттер действительно ни в чем не провинился. Можно выдыхать. — Присаживайся. Чаю? Кофе? — махнул на стул для посетителей Министр. — Нет, спасибо. Что-то случилось, или я опять понадобился “Пророку”? — настороженный повышенным градусом гостеприимства спросил Гарри. После победы на Поттера была открыта натуральная охота. Репортеры всевозможных газет и журналов, от вездесущего “Пророка” до “Ведьмополитена”, выслеживали, вылавливали, загоняли его в угол у дома на Гриммо, в Хогвартсе, у Норы, в Мунго и устраивали натуральные допросы. Его могли спокойно выхватить из толпы и начать забрасывать вопросами на ходу. Если бы за Гарри не вступился Министр магии, собственнолично, бедный герой ослеп бы от фотовспышек и сошел с ума от вечно повторяемых вопросов. Точных условий сделки с прессой Гарри не знал, но давать короткие интервью на заданные темы по несколько раз в год приходилось. Хоть в остальном от него отстали. — Вот как раз прессу в это дело вмешивать и не стоит, — веско произнес Кингсли и надолго замолк. Его высокий лоб собрался морщинами, выражая глубочайшую степень задумчивости. — Так что-то случилось? Серьезное? — не выдержал Гарри. — Сам не знаю, — пожал широкими плечами Кингсли и медленно, взвешивая каждое слово, начал. — Пропал студент Хогвартса, второкурсник… — И как такое может быть не серьезно! — воскликнул Гарри, аж подскочив с места. — Погоди возмущаться, Поттер. Дослушай сначала, — под тяжелым взглядом Министра Гарри смешался и плюхнулся на место. Он вопросительно уставился на Кингсли. Тот кивнул и продолжил. — Ты прав, пропажа ребенка — это серьезно. Но вот преступление ли это в данном случае, я не знаю. Пропал студент Слизерина, как я уже сказал, второкурсник. Зовут Эдмунд Мур. — Мур. Мур, звучит знакомо, — нахмурился Гарри. — Его родители были Пожирателями смерти. Их нашли одними из последних. Все газеты писали. Убиты при задержании. Мальчика воспитывает тетка — сквиб. Сам понимаешь почему, к темным делам не причастна. Живет в мире маглов, — сказал Кингсли. — Это она сообщила о пропаже? — спросил Поттер. — Нет, его декан. — Рождество было только позавчера. В Хогвартсе же еще каникулы. Он оставался в школе? — В этом то и проблема. Сам понимаешь, Хогвартс непредсказуем. Мур с одинаковой вероятностью мог спрятаться в укромном уголке, вроде Выручай-комнаты, заблудиться в Запретном лесу, банально сбежать, отыскав неучтенный тайный ход, или его могли похитить. Я лично пока не могу исключить ни одну из версий, — оперевшись локтями на стол, Шеклболт сцепил пальцы и нахмурился. — Если бы его похитили, поступили бы какие-нибудь требования, разве нет? — спросил Гарри. — Требований не было. Министерство этого не афиширует, но нередки случаи мести родственникам Пожирателей. До реальных преступлений пока не доходило, но все может быть. Пару лет назад даже поднимали вопрос о запрете обучения для детей Пожирателей смерти. И сторонников у него было достаточно. Мне еле удалось не дать этому хода, — Кингсли умолк, испытующе глядя на Поттера. — И вы хотите, чтобы я нашел Мура? И желательно, не привлекая внимания? — поинтересовался Гарри, вложив в вопрос максимум скепсиса. Министр молча кивнул. Поттер вздохнул. — Кингсли, я едва вышел из стажеров. У меня опыта расследований кот наплакал. А самостоятельных нет вообще. И я, Мордред задери, Гарри Поттер, Мальчик-который-выжил, и так далее, и тому подобное! Тайное расследование в моем исполнении обречено на провал. — Опыта распутывания тайн Хогвартса у тебя побольше, чем у самых опытных авроров, — улыбнулся Шеклболт, сверкнув белоснежными зубами. — Ты там знаешь каждый закоулок. Тебя знают и уважают эльфы, призраки, портреты. Ты знаком с обитателями Запретного леса и не раз там бывал. Тебя любят дети и охотно поделятся любой информацией, просто чтобы подольше с тобой поболтать. А если возникнут трудности, всегда можешь обратиться ко мне. За этим делом я слежу лично. Гарри нахмурился. Доводы, конечно, звучали логично. Но прошли те времена, когда он, очертя голову и забыв про осторожность, бросался причинять добро. Несмотря на уверения Кингсли, опыта и знаний Поттеру хватает ровнехонько на то, чтобы понимать, что для такого дела он откровенно не дорос. Жизнь ребенка — это не шутки. В один не прекрасный момент вечная удача может изменить своему любимцу. А платить чужими жизнями за свою самоуверенность Гарри не желал. Он глубоко вдохнул, успокаиваясь, и напомнил про второй крупный минус своей кандидатуры: — Все, что вы перечислили, не отменяет того, что мое появление в Хогвартсе привлечет внимание. Очень много внимания. И в первую очередь прессы. — Прессу я постараюсь сдержать. До конца каникул они вряд ли спохватятся. Там сейчас кроме преподавателей и десятка детей никого нет. Походы в Хогсмид временно запрещены, как и совиная почта. Но долго так продолжаться не будет. Тебе придется поторопиться, — нахмурился Шеклболт. — Кингсли… — жалобно протянул Гарри. — Я тебя вообще-то не уговариваю, аврор Поттер. Это приказ! — одарил его добрейшим, Дамблдор бы обзавидовался, взглядом Министр. И уже мягче добавил. — Надо, Гарри, надо. — Хорошо, — вздохнул Гарри, смирившись с судьбой. — Когда и кто обнаружил пропажу студента? — Последний раз мальчика видели позавчера на завтраке. Ни на обед, ни на ужин он не явился. Ночевать в слизеринские подземелья тоже не пришел. Все его вещи, кстати, на месте. Теплая одежда и обувь тоже. Его искали всю ночь и весь вчерашний день. Искали бы и дальше, своими силами, Минерва очень не хотела ничего сообщать мне до последнего, — всем видом осуждая директора покачал головой Шеклболт. — А как вы узнали и когда? — спросил Гарри. — Снейп вломился посреди ночи в мой личный камин. И я отчетливо слышал возмущения Макгонагалл с другой стороны, — хмыкнул Кингсли. — Снейп?! — одновременно удивился и ужаснулся Гарри, — он разве вернулся в школу? — Да, только в этом году. Ты разве не знал? Поттер молча помотал головой. Как бы он ни уважал после всего профессора, но перспектива находиться с ним под одной крышей ужасала и навевала тоску. Уважать и восхищаться храбростью абстрактного, практически помершего Снейпа было легко и даже приятно. А вот в живую это уже не получалось. Хотя Гарри пытался. Честно, честно пытался. Только все вышло одновременно и смешно, и обидно, и крайне стыдно.***
Снейпу крайне повезло, что перед тем, как убить Волан-де-морта, Гарри пустился в откровения. Проникшись несчастной судьбой профессора, Луна решила доставить его тело в Большой зал к остальным павшим героям. Вместе с ней увязался и Невилл. Был у Снейпа какой-нибудь артефакт последнего шанса, успел он использовать заклятие прежде, чем потерять сознание, или это был выброс стихийной магии на пороге смерти, он впоследствии так и не признался. Но когда ребята пришли в Визжащую хижину, вместо тела остывшего, они нашли тело относительно живое и под стазисом. Профессора спешно доставили в Мунго. Кое-как, именем героичного Поттера и только-только ставшего временным Министром магии Кингсли заставили целителей взяться за лечение пока не оправданного Пожирателя. Когда Гарри узнал, что Снейп выжил, он бился за его честь в суде, аки лев. Первое время, когда жизнь профессора все еще стояла под вопросом, Поттер дневал и порывался ночевать у его постели. Но шли дни, недели, месяцы. А оправданный по всем статьям и награжденный орденом Мерлина II степени бывший Пожиратель, бывший шпион и директор Хогвартса, тоже уже бывший, в себя так и не приходил. Он впал в глубокую кому. Гарри успел отучиться в Академии авроров. Успешно закончил стажировку. Женился на Джинни и вполне успешно начал работать по специальности. За прошедшие годы он столько всего передумал, столько узнал и тысячу раз переосмыслил события своей жизни и роли в ней Снейпа. В подсознании Поттера вечно угрюмый профессор уже давно занял место где-то между Сириусом и Люпином. Гарри уже начал считать его чуть ли не членом семьи. Поэтому, когда он узнал, что Снейп очнулся, сразу же рванул в Мунго. К сожалению, только для Поттера прошли годы и тысяча событий. Для профессора со второго мая тысяча девятьсот девяносто восьмого минуло всего несколько дней. Гарри постучал и выждав пару секунд вошел в палату. Толи из уважения к его заслугам, толи чтобы он не нервировал остальных пациентов, Снейпу выделили одиночную палату. Широкий подоконник единственного окна, прикроватная тумбочка и даже стул для посетителей были усеяны подшивками газет за прошлые годы. Видимо, профессор хотел быть в курсе последних событий. Сам Снейп полулежал на узкой больничной койке, облокотившись на подушки и невидяще пялился в стену. На его коленях лежала раскрытая книга, что в ней написано Гарри издали рассмотреть не смог. Тонкие длинные пальцы судорожно сжимали книгу до побелевших подушечек. Несколько страниц смялись и порвались, но профессору, похоже, дела до этого не было. — Кхм, — откашлялся Поттер и тихо сказал. — Здравствуйте, профессор. Снейп медленно перевел на него взгляд. Черные глаза неспешно заскользили по Поттеру, изучая, взвешивая. Гарри не стал дожидаться, пока любимый учитель поприветствует его в привычной манере. И как учили в аврорате: “Лучшая защита — это нападение”, затараторил. Он и извинялся, и радовался, что профессор, наконец, пришел в себя, разбавлял свою хвалебную речь новостями о делах общих знакомых и событиях в мире в целом. На секунду отвлекшись от болтовни, плюхнул Снейпу на колени пакет апельсинов: “Угощайтесь, сэр. Молли говорит, что очень полезно после болезни.” Поттер самозабвенно щебетал, не замечая, как все больше бледнеет от злости Снейп, как все глубже залегает складка меж бровей и как наливаются тьмой и без того черные глаза. С оглушительным хлопком Снейп резко закрыл книгу. Гарри, сбитый с мысли, недоуменно моргнул и посмотрел на профессора. Гарри тяжело сглотнул. Гарри похолодел. Теперь то он сумел рассмотреть обложку. Крупным, кричаще ярким шрифтом на фоне грозно хмурящегося и кутающегося в мантию профессора Снейпа значилось: “Северус Снейп: сволочь или святой”. — Сэр, п-простите. Я не хотел. Я, эм, — промямлил Поттер. Зеленые глаза встретились с черными. И в черных Гарри узрел свою смерть. — Беги! — хрипло прокаркал-просипел Снейп. Чудом восстановленные связки еще только предстояло разрабатывать. И запустил в Поттера злополучной книжонкой. Отточенная за годы реакция ловца и аврора, позволила поймать бумажный снаряд. Но, замешкавшись, Гарри упустил следующий. Сочный, спелый, любовно отобранный в супермаркете апельсин прилетел ему прямо в глаз. Очки больно впились в кожу. Прикрываясь писаниной Скитер от цитрусового обстрела, Поттер выскочил за дверь. Вслед ему несся, вперемешку с хриплым кашлем, отборнейший магловский мат, видимо, последствия неблагополучного детства и юности. Больше к Снейпу Поттера не пускали, чтобы он не нервировал пациента. А вскоре профессор и вовсе выписался, продал развалюху в Коукворте и скрылся со всех радаров. На письма он не отвечал, на министерские мероприятия для героев войны не приходил. Гарри окончательно утратил надежду с ним примириться и уже сам обиделся, для равновесия, наверное. А теперь Снейп всплыл, неожиданно, и в самом неподходящем месте.***
— Вот тебе полные материалы дела, — Кингсли подвинул к Гарри тоненькую папку. — Хотя почти ничего нового ты там не прочтешь. Если что, обращайся. Остались вопросы? — Нет, — вздохнул Поттер и сгреб папку со стола. — Тогда выполнять, аврор! И удачи, — хмыкнул Шеклболт. — Есть! — шутливо козырнул Гарри и направился к двери.