Томми молчал всю дорогу, только периодически всхлипывая и подтирая нос рукавом. Он ненавидел, как его вопросы игнорировались, так и не получая ответов. Почему Дрим арестовал его папу и объявил его братьев в розыск? Что такого сделал Техно? О каком роботе они говорили? Почему не знал Томми? Возможно, всë это мог бы объяснить Эрет, но мальчик не хотел спрашивать — он неописуемо злился на монарха. Почему он не помог Филу? Он же король, он мог помочь! Вместо этого просто предпочёл обманывать Томми, что всё будет хорошо, хотя младший понимал, что это была ложь.
Погружëнный в свои беспокойные и отрывистые мысли, Томми не заметил, когда автомобиль плавно, почти без ощутимого толчка остановился, и подоспевшие слуги мягко открыли двери, подавая руки королю и его спутнику. Однако если Эрет действительно не отказался от помощи, то мальчик лишь грубо оттолкнул протянутую руку, вылезая самостоятельно.
Только сейчас его хмурый взгляд огляделся вокруг. Раньше он уже, кажется, видел это высокое, величественное здание, но гораздо, гораздо дальше — и всегда будучи по ту сторону витиеватой железной изгороди. Сейчас же он был прямо на территории королевского дворца, на мощëнной камнем дороге, ведущей напрямую к золочённым воротам массивного здания. Металлические его элементы сияли в солнечном свете, дополняя этим магическим блеском матовость белого и рыжего камней, из которых были выложены стены. Их, к тому же, разбавляли резные высоченные колонны, рельефные выступы и балконы.
Впрочем, долго рассматривать эти виды не было ни сил, ни желания — Томми приопустил голову, с какой-то упрямой злостью смотря на красивый камень под ногами. А затем сильно дëрнул плечом, едва ощутив прикосновение чужой руки, попытавшейся мягко приобнять его.
— Пойдëм, — тихо произнëс Эрет, понявший, что сейчас мальчишку лучше лишний раз не трогать.
И, как бы Томми не хотелось убежать, он всë же с неохотой направился следом за королëм — да и куда ему ещë деваться? Дворец обладал большой территорией и пышным садом, в котором, как казалось, можно потеряться, и потому раскинулся в небольшом, но отдалении от города. К тому же… Сейчас мальчику некуда было даже возвращаться.
Так что единственное, что оставалось — убитым взглядом осматривать цветочные клумбы и фигурные кустарники, даже в осенний период выглядевшие удивительно живо. Были слышны тихие плескания фонтанов где-то в глубине сада, глухой лязг каких-то незримых глазу механизмов. Кажется, Томми даже видел мельком чьи-то фигуры между листьев, и даже обрывки смешков и разговора, но у мальчишки не было сил вслушиваться.
Стража почтительно распахнула массивные створки, стоило королю и его юному спутнику приблизиться к ним. Лишь когда дуэт оказался в длинном коридоре, младший подал голос:
— Куда ты меня ведёшь?
Эрет обернулся, чуть замедляя шаг чтобы поравняться с мальчиком.
— Томми, я понимаю, всё… Очень запутанно для тебя сейчас. Я попробую объяснить тебе, но…
— Просто ответь на мой сраный вопрос, — прошипел Томми, уже порядком уставший от всеобщих попыток сгладить углы случившегося. Ему до тошноты хотелось хоть какой-то сухой конкретики, а не этих хождений вокруг да около.
Король осëкся, чуть сжал губы, а затем коротко пояснил:
— В твою комнату. Где ты будешь жить.
— Ч… Чего? — Мальчишка остановился, ошалевшим взглядом глядя на монарха. Он получил желаемый чёткий ответ, но…
Такой ответ явно выбил его из колеи.
Эрет также остановился, глубоко и тяжело вздохнув. А затем посмотрел Томми прямо в глаза.
— Поэтому я и хотел начать мягче. Ты, думаю, и сам уже понял, в насколько... Тяжëлой ситуации твоя семья. Я не могу исправить всë, но, как у короля, у меня есть право королевской протекции — говоря грубо, я взял тебя под свою временную опеку, чтобы… — король замялся, а затем едва слышно сглотнул и продолжил: — уберечь тебя от детдома. Поэтому пока ты поживёшь при дворе.
— Я не понимаю… — растерянно прошептал мальчик, чувствуя, как что-то неопределённое ворочается в груди, вызывая смутную тревогу, затихшую совсем недавно. — А-а... А что будет с папой?.. П-почему...
— Почему я не помог ему? Ох, Томми... Твой отец в положении куда более шатком, чем ты...
— Дрим сказал, его казнят... — тихо выдохнул мальчишка, натужно сглатывая наступающий страх.
— Нет, — с удивительной уверенностью отрезал Эрет, и в этот миг его тон действительно напоминал тот, что ожидаешь слышать у правителя целой страны. — Я обещаю тебе, что его не казнят. Я не позволю этому случится, и сегодня же поеду поговорить с Филом и Панзом о грядущем суде.
— Ты… — Томми шмыгнул носом, чувствуя подступающий к горлу слёзный ком. — Ты правда поможешь папе? Правда-правда?..
— Я сделаю всё, что в моих силах, Томми. Не плачь, прошу, — Эрет вновь зазвучал мягко и наклонился к мальчику, осторожно, на грани с робостью протирая его щёку от невольно покатившейся слезы. Но не успел монарх продолжить, как младший яростно вцепился в одежду короля, судорожно зарываясь в неë лицом.
Король сжал губы, решив не говорить более ничего — лишь невесомо обнял мальчишку, окутывая его заботливым теплом, позволяя выплакать всю ту тревогу, пережитую за эти два дня. Этого уже было слишком много для кого-то столь юного и не готового к ужасам жестокой жизни.
— А... А что будет с Уилбуром и Техно? — когда яркие слëзы закончились, тихо спросил Томми, протирая щëки.
Именно этого вопроса Эрет боялся сильнее всего. У него были успокаивающие ответы на всë — но не на это.
— Прости... Я не могу ничего обещать здесь, — также тихо отозвался монарх. — Уилбура пока не удалось отыскать, а Техно... Позволь, я расскажу тебе в чëм проблема позже.
— Почему позже? — Мальчик отстранился, с волнением смотря прямо в белоснежные глаза правителя. Сейчас мысль о том, насколько некомфортно смотреть ему в лицо, вдруг стала очень отчëтливой — эти шрамы от старых ожогов вблизи были особенно жуткими. А ещё, кажется, только сейчас он заметил то, сколь усталым выглядел король.
— Потому что это куда сложнее, чем всë остальное. Сверх этого... Ты, должно быть, устал. Это слишком много на твою голову — я обещаю рассказать всë, но вечером, прошу.
— Но...
— К тому же, мне всë ещë нужно увидеться с Филом.
Повисшее молчание продлилось недолго. Томми лишь сжал губы, проглатывая остатки слёз, а затем медленно отпустил Эрета, протирая мокрые щёки рукавом. Тот выждал с полминуты, прежде чем положить руку на подрагивающее плечо и продолжить их путь дальше по широкому светлому коридору куда-то наверх.
Мельком и без энтузиазма осматриваясь, мальчик не мог не заметить всю ту изысканную красоту, которой пыхал дворец изнутри. Гобелены и металлические узоры на колоннах, перилах, стенах, мягкие узорные ковры на каменном полу — даже будучи сыном аристократа, мальчишка никогда прежде не видел такое обилие роскоши.
Так что когда стража почтительно распахнула двери помещения, которое монарх назвал новой комнатой Томми, тот смог лишь на несколько секунд недоверчиво задержать дыхание.
Комната была гораздо,
гораздо больше его предыдущей: пространства здесь хватало на то, чтобы откровенно побегать, когда в прошлой и развернуться-то было особо негде. Да что уж там — в большой, приподнятой на возвышение кровати с массивным балдахином, как казалось, можно было утонуть. Всю эту дорого обставленную книжными шкафами, парой резных кресел и внушительным столом обитель заливал приятный солнечный свет, льющийся из большого окна в стене напротив.
— И… Здесь я буду жить?
— Тебе не нравится? — с каким-то волнением уточнил Эрет, на что Томми быстро отрицательно махнул головой.
— Нет-нет, скорее наоборот… Непривычно…
— Если тебе будет неуютно — скажи, я обязательно что-то придумаю. — Король выжал из себя ободряющую, но отчётливо усталую улыбку. — Пока располагайся, я зайду к тебе вечером. Я пришлю служанку, если тебе что-то понадобиться можешь передать ей.
Мальчик не успел осознать сказанного, прежде чем монарх вышел, и двери мягко закрылись, почти не издав скрипа.
Сделав неуверенный шаг, чей звук утонул в мягкости ковра, Томми вновь огляделся, с каким-то странным трепетом внутри. Всё это казалось таким… неправильным. Нереальным. Всего день назад он был дома,
у себя дома, рядом с папой и братьями, а сейчас ему сказали жить в королевском дворце, одному, пока его семья, как было сказано, “в тяжёлой ситуации”. И это… Это пугало.
Ощущая лёгкую дрожь в ногах, мальчишка прошёл к столу, упираясь холодеющими пальцами в столешницу. Стоило лишь на мгновение, на считанную секунду дольше задуматься о том, что случилось и что будет, как страх накатил усиливающимися волнами, бьющимися где-то в груди.
Томми сильно зажмурился, будто надеясь, что когда он откроет глаза, то снова проснётся в родной комнате, но…
Робкий стук в дверь показался оглушительным в висевшей звенящей тишине, и мальчик дёрнулся, оборачиваясь.
В комнату юркнула молодая особа, и почти тут же, стоило ей поймать какой-то напуганный взгляд Томми, спешно склонилась в реверансе.
— Ты… Кто? — осторожно спросил мальчишка спустя пару секунд, когда былое наваждение схлынуло и незнакомка разогнулась. Его взгляд бегал по её светлому лицу, обрамлённому парой каштановых прядок, выпущенных из сложной, но явно торопливо собранной причёски, необходимой только чтобы волосы не мешались зазря. Карие глаза с живой искоркой где-то вглубине, бегали, словно от волнения не желая пересекаться с глазами собеседника.
— Я Эймзи… — Девушка отчётливо замялась, кажется, пытаясь подобрать слова, а затем чуть поморщила губы и продолжила: — Я ваша личная служанка по распоряжению Его Величества.
— О, вот как… — задумчиво пробормотал Томми. — Но ты выглядишь даже старше меня, почему на “вы”?
— Вы ведь графский сын, насколько я знаю, - осторожно заметила Эймзи. — Но… я не совсем знаю, как к вам нужно обращаться…
— Томми. Просто зови по имени. И на “ты”, желательно.
— Мм… Хорошо, как вам- ой, тебе угодно. — Она вновь чуть присела в полупоклоне.
Мальчик чуть отвёл взгляд — ему было искренне неловко от такого отношения, которое обычно проявляли к его отцу, но точно не к суматошному младшему.
Чувствуя подступающее вновь тревожное ощущение страха, Томми глянул на переминающуюся у входа служанку и вдруг спросил:
— Ты ведь тут всё знаешь, да?
— Да, конечно! — Эймзи мгновенно встрепенулась. — Мой отец — личный слуга Его Величества, и потому я видела и знаю многое о дворце.
— Ты можешь показать мне всё тут? — Томми отчётливо чувствовал накопившуюся за день усталость, но понимал — стоит остаться наедине со своими мыслями ещё раз, как эта волна тревоги накроет его с головой.
Ему хотелось хотя бы на пару часов убежать от самого себя.
— Конечно, всё что пожелаешь. — Её простенькое платьице дёрнулось, когда она развернулась, чуть пристукнув каблучками, и приоткрыла дверь, взглядом приглашая мальчика следовать за ней.
Он слабо, одними уголками губ улыбнулся, прежде чем поспешить за новой знакомой. Она не соврала — её познания о королевской обители были действительно огромны. Начиная от банального умения разбираться в коридорах и крыльях дворца, и заканчивая знанием обходных путей, историй о разных занятных местах, указыванием окон с самым красивым видом на сад и отдалённый город.
Впрочем, обошли они далеко не всё. Какие-то двери они проходили, потому что “там ничего интересного”, какие-то — потому что “они только для особых лиц”, а где-то…
— Почему ты остановилась?
Томми с непониманием глянул на Эймзи, которая вдруг как каменная замерла перед очередным проходом в новый коридор. Здесь не было прогоняющей стражи, лишь прикрытые массивные двери, которые, впрочем, по опыту можно было приоткрыть достаточно, чтобы войти.
— Просто… Туда тоже нельзя, — проговорила служанка наконец, медленно моргнув.
— Почему?
— Там… Там рабочее крыло короля и его ближайшей свиты. Туда вообще никому нельзя, кроме тех, у кого там кабинеты. Даже кабинет для аудиенций у Его Величества в другом крыле. Пойдём дальше.
— И что, даже стражу не пускают? — ухмыльнулся Томми, последовав за поспешившей в другой коридор знакомой.
— Только стражу из посторонних и пускают. Просто при дверях не ставят, потому что тут все знают это негласное правило.
— Поня-ятно… — протянул мальчик, напоследок оглянувшись на запретные двери. Может, потом удастся расспросить у Эрета, что там такое?
Конец долгой экскурсии пришёлся на сад. Впрочем, Эймзи даже близко не показала всё — сослалась на слишком большую территорию и клонящийся к закату день. Они лишь бегло пробежались по некоторым самым красивым местам, прежде чем служанка предложила вернуться, дабы успеть к ужину.
Когда дуэт пересекал очередной коридор, посмеиваясь и обсуждая что-то, под глухой аккомпанемент стука каблуков и трости им навстречу вышел король, заставляя девушку интуитивно притихнуть и спешно поклониться, когда мужчина подошёл к ним ближе.
— Доброго вечера, Томми. Как ты? Смотрю, уже подружился с Эймзи? — мягко поздоровался Эрет, одарив мальчика улыбкой.
— Да, да… Я в порядке, — коротко отозвался Томми, ощутив какое-то повисшее в воздухе напряжение.
— Это радует. Эймзи, милая, пока ты свободна. Я думаю, нам с Томми есть о чём поговорить наедине.
— Как прикажете, Ваше Величество, — тихо произнесла служанка, спешно юркнув мимо правителя и удалившись куда-то дальше по коридору. Мальчик даже не успел попросить её прийти потом.
— Пойдём к тебе в комнату. Помниться, днём я обещал тебе рассказать о твоëм брате.
Прежде желавший возмутиться Томми резко притих, и, кажется, на мгновение даже задержал дыхание. Спустя столь долгое пребывание в неведении, возможность получить столь важные ответы казалась нереальной, и оттого особенно важной.
Но… Пока они шли, было на языке и дургое, о чём хотелось узнать.
— А… Как папа? — наконец, тихо спросил мальчик, сам не зная, насколько сильно хотел слышать ответ.
— В общем и целом — он в порядке. Суд состоится через неделю, и после него я смогу сказать тебе что-то конкретное. — туманно отозвался Эрет, чуть хмурясь. Остаток пути до заветной двери прошёл в странном, задумчивом молчании обоих.
Король с тяжёлым вздохом опустился в одно из мягких кресел, и Томми неловко уселся с краю другого, то и дело слегка ёрзая, то ли от неуютности, то ли от нетерпения.
Мельком бросив взгляд на монарха, мальчишка заметил, как прежде улыбчивое выражение мягкой заботы на его лице сменилось напряжённостью и серьёзной, тяжёлой задумчивостью. И это будоражило лишь сильнее.
— Это будет… Не самый лёгкий рассказ. Пожалуйста, Томми, постарайся мне поверить и понять, как бы странно это не звучало для тебя, — начал Эрет, и дождавшись, когда младший согласно кивнёт, продолжил: — Первое, о чём ты должен знать — твой старший брат… М… Не совсем человек.
— Чт… Что ты имеешь в виду?.. — Мальчик неосознанно подался вперёд, и его пальцы вцепились в подлокотник.
— Может, ты был слишком юн, чтобы помнить свою мать, — вдруг перевёл тему монарх, складывая руки и задумчиво смотря куда-то в пол. — Но, думаю, тебе должны были говорить, что она умерла из-за наследственной болезни. И я полагаю, ты знал, что примерно в то же время заболел твой брат, верно?
Эрет скосил взгляд на Томми.
— Д-да…
— В медицинских архивах, которые отыскал Дрим, было медицинское заключение о том, что у Техно была диагностирована та же болезнь, что и у твоей матери.
— И что это знач…
— От неё нет лекарств, Томми. Наша медицина банально не может излечить подобное.
Сердце мальчика тревожно замерло. Мурашки пробежали по спине от пугающей, беглой мысли.
— Н-но ведь… Папа говорил, ч-что вылечил его…
Мальчишке очень хотелось верить, что Эрет ошибается, что врёт, что пытается зазря напугать. Но его серьёзное лицо, его тяжёлый, полный печали вздох как бы говорили, что это наивное желание.
— К сожалению… Это не так, Томми. Он… Я, если быть честным, до сих пор не понимаю, каким образом, но он сумел сделать из него что-то вроде разумного робота. Человеческий разум внутри заводного механизма.
— Ч… Н-нет, нет, это глупо, нет! — Томми вдруг подскочил с кресла, яростно сжимая и разжимая кулаки. Его вмиг охватила помесь из ярости и судорожного страха, и он ошалелым взглядом смотрел на слишком,
слишком спокойного в его глазах короля.
— Это так, как бы безумно это не звучало. Слишком многое указывает…
— Н-нет, ты врёшь! Вы все врёте чтобы подставить папу! Техно настоящий, всегда был настоящим! — Мальчик кричал, кричал так громко, как только мог, чувствуя как горло начинало ныть.
— Томми, прошу, успокойся… — Эрет также поднялся, и попытался было положить руку на плечо младшего, но тот лишь злобно рыкнул, бесцеремонно ударив монарха по ладони.
— Нет! Оставь меня, я не собираюсь слушать такие бредни! — Мальчишка шмыгнул, пока по щекам покатились неосознанные слёзы.
Не дожидаясь новых слов короля, Томми резко развернулся и выбежал прочь из комнаты. Мужчина не успел даже попытаться поймать его за руку — лишь проводил обеспокоенным взглядом и быстро вышел следом, глубоко вздыхая.
— Ох, Томми, мне бы тоже хотелось верить, что это ложь… — едва слышно выдохнул Эрет, смотря куда-то дальше по коридору.
***
Мальчику, может, и хотелось убежать далеко — но сил хватило лишь чтобы донести его до первого поворота. Вцепившись пальцами в подоконник, Томми отрывисто вдохнул и разжал пальцы, бессильно сползая по стене на пол.
Он вцепился в волосы, в голову, сильно жмурился до белых пятен перед глазами, и сжимался в дрожащий комок, бездумно, нескончаемо заливаясь слезами.
Он не хотел, он не мог принять слова Эрета. Это казалось ему чистой воды безумием, но… К его же собственному ужасу словно объясняло многое.
Уилбур вечно ругался с Филом и Техно, всегда обвинял отца в чём-то и презрительно огрызался на каждое достижение старшего. Фил то и дело возился с Техно, всегда особенно подробно расспрашивал о всех его выходах в город и на учёбу, спрашивал глупые порой мелочи. Если… Если Техно и вправду лишь робот, то, может, Фил лишь хотел убедиться, что об этом не прознал никто лишний, а Уилбур ненавидел отца за сделанное с тем, старым Техно?
Но… Тогда ведь и Уилбур знал это! Знал, но не говорил. И отец тоже. Родная семья лгала Томми все эти годы, каждый вокруг него был чёртовым лжецом, и младший так сильно поверил в эту ложь, что сейчас зазря накричал на того, кто просто пытался раскрыть ему глаза…
— Томми?
Мальчик сильно вздрогнул, поднимая мутные от слёз голубые глаза и сталкиваясь с обеспокоенными карими. Эймзи сперва чуть дёрнулась, а затем вновь подалась ближе, садясь рядом.
— Что случилось? Почему… Почему ты плачешь?
— Я… — Томми хлюпнул носом и грубо протёр щёку. — Я-я не знаю, как объяснить… Я… Я просто в полной жопе.
Мальчишка неровно выдохнул и опустил голову, утыкаясь в колени.
— Ох… — Девушка подползла ближе, прижимаясь спиной к стене. Она явно пыталась подобрать слова, когда мальчик, не поднимая головы, вновь подал голос:
— Ты когда-нибудь понимала, что что-то, во что ты верила всю свою жизнь, оказывается одной большой ложью? Что буквально все вокруг врали тебе, даже те, кого ты считала самыми близкими?
— Н-нет…
— А я — да. — Томми сжал собственные плечи. — Мне врала собственная семья. Поверить не могу… Они все врали мне… Чёрт, нет, это звучит настолько безумно, что я не понимаю… Я вообще блять не понимаю, кому верить!
— Может, тебе выйти в сад? — осторожно предложила служанка. Мальчик скосил на неё слезящиеся глаза. — На свежем воздухе легче думать. Я… Я не до конца понимаю твою ситуацию, но, может, сейчас тебе нужно дать себе переварить всё это. Может, на свежую голову будет проще разобраться?
— Может…
— Давай я провожу. — Эймзи поднялась и подала руку Томми, выжав из себя слабую ободряющую улыбку. Он мягко взялся за казавшуюся такой хрупкой ладонь, и встал на дрожащие ноги, тихо заметив:
— У тебя милая улыбка.
Девушка заметно смутилась, чуть отведя взгляд, и поспешив направиться вперёд, выдавив негромкое “спасибо”.
В этот раз какие-то коридоры даже казались Томми смутно знакомыми. Они вышли к вечернему саду, и в лицо сразу ударил прохладный ветерок, показавшийся Томми особенно холодным из-за влажных дорожек на лице.
Эймзи сделала тихий шажок назад, и собралась уже уйти, когда мальчик вдруг поймал её за руку.
— Посиди со мной, пожалуйста, — тихо попросил он, и служанка на миг замерла, глядя как лунные искры играли в его по-прежнему слезящихся глазах.
— Если тебе хочется… Хорошо. — Она быстро запустила руку в карман платья, доставая простенький платочек. — Если хочешь, я просижу тут с тобой всю ночь.
— Правда?.. В плане, я ведь не прошу прям всю ночь… — Мальчик робко подался вперёд, пока девушка почти невесомо прикладывала платок к холодным щекам.
— Правда. По крайней мере, если ты позволишь мне отойти на десять минут за пледом — не хочу, чтобы ты заболел в первый же день при дворе, — Эймзи тихо хихикнула, и Томми ответил ей слабой улыбкой.
Он отпустил руку служанки, подойдя к выходу и сев на аккуратные белые ступени. Краем глаза видел, как девушка села рядом, подпирая голову ладонями и смотря куда-то на красивое, удивительно чистое небо.
Её разум был полон чего-то лёгкого, как этот осенний ветерок. Разум мальчика же отягощало сотней мыслей, сотней сомнений, сотней тяжестей. Его тянуло в настоящий беспросветный мрак тревог и волнений, его юный рассудок не мог совладать со всем пережитым — он пропустил момент, когда тяготы на уме слились в тяжёлый ком усталости, и его голова безвольно упала на плечо Эймзи.
Служанка глянула на Томми с лёгкой улыбкой, а затем резко метнула взгляд назад, на выход, только сейчас заметив укрытую лёгкой тенью фигуру такого печального мужчины, чья рука сжимала узорную трость.
***
Это было трудно принять.
С этим трудно было примириться.
Но неделя — удивительно долгое время, особенно когда ты ждёшь её окончания.
За этот срок Томми сумел хоть как-то уложить в голове то, что рассказал Эрет. Даже, успокоившись, решился выведать какие-то подробности, которые король не сумел рассказать в тот день. Часть его всё ещё отказывалась верить, но другая понимала, что с таким количеством фактов трудно было спорить.
И пока он не мог узнать правду наверняка, ведь сам Техно исчез, ровно как и Уилбур, мальчик делал единственное, что было в его силах — молился за отца. Монарх обещал помочь ему, но одних слов было мало, и Томми то и дело боролся с кошмарами о ужасной судьбе Фила. В такие моменты хорошее воображение играло плохую шутку.
Единственные моменты, когда его воспалённый рассудок отвлекался от тревог — когда его новоявленная знакомая, которую мальчик уже не чурался называть подругой, была рядом. Эймзи показала ему сад, самые красивые его места, и поведала о цветах многое, что мальчишка едва ли когда-то слышал раньше. Ему нравилось, что она была рядом всегда, когда это было нужно, и лишь её привычка держать субординацию иногда огорчала.
Служанка же помогла ему бороться с тревогой вблизи заветного дня.
В то утро Эрет исчез из дворца особенно рано. Впрочем, уже сам факт того, что монарх выбрался за пределы своих стен, был удивителен.
В это утро Томми тревожно наворачивал круги по комнате, пытаясь хоть куда-то выплеснуть энергию, от которой сводило все мышцы.
— Может, принести ещё чаю?.. — осторожно уточнила Эймзи, стоявшая у стены и взволнованным взглядом смотрящая за мальчиком.
— В глотку не лезет, — коротко пробормотал он, не останавливаясь и не замедляясь.
Он крутил в голове то, как мог выглядеть суд, происходивший в эти мгновения где-то в городе. Как ожесточённо сражаются в словесной дуэли прокурор и адвокат, как ищут в их словах истину судьи и король, и как где-то там за этим неосязаемым безумием следит его отец, чья жизнь зависит от чьих-то слов.
И эти мысли лишь сильнее напрягали.
Часы тянулись до ужасающего медленно.
Томми остановился лишь оттого, что уже начала кружится голова, и до эха в ушах билось сердце.
— Я всё же схожу за чаем, — придержав мальчика, Эймзи помогла ему присесть в кресло, и прежде чем он успел в очередной раз отказаться, своевольно упорхнула из комнаты.
Мальчишка неровно выдохнул, закрывая лицо ладонями. Чёрт, как же…
Дверь резко распахнулась, и служанка влетела обратно, с ошалелыми глазами, и едва Томми поднял к ней взгляд, взволнованно пролепетала:
— Там машина… Его Величество вернулся…
Мальчик тут же вскочил, и быстро выскочил из комнаты, уже, кажется, интуитивно несясь по коридорам и лестницам вниз, ко входу во дворец.
Столкнувшись взглядами с Эретом, запыхавшийся Томми понял, что надеяться на лучшее не стоило. На лице монарха отчётливо отпечатались некая печаль и пустота.
Мальчишка робко подошёл ближе, выдохнув заветное:
— Ч-что… Что с папой?..
Король сдавил рукоять трости, чуть поджав губы.
— Давай я начну с чего-то хорошего, Томми. Твой отец жив, и не будет казнён.
Замершее сердце Томми забилось с невероятной скоростью, и он едва не подпрыгнул от хлынувшей эйфории. Его отец жив, жив и будет жить, и что могло быть лучше?! Что вообще сейчас имело значение, кроме этой новости?
— П… Правда?! О, Эрет, я-я… Спасибо! — Мальчик бесцеремонно кинулся к монарху, крепко обнимая его и утыкаясь носом в чужую грудь. Свободная рука Эрета мягко легла на светлые кудри.
— Но, к сожалению, это не единственная новость… — тихо произнёс король. Его голос звучал так, будто факта того, что его старый друг будет жить, было мало для радости.
В другое время Томми бы фыркнул, бесстрашно называя Эрета дураком, раз ему этого мало, чтобы обрадоваться. Но сейчас… Это заставило мальчишку отстраниться, с опаской глядя в белоснежные пустые глаза, лишь слегка видимые сквозь тёмные линзы очков.
— А… А что ещё?..
— Я… Я не смог полностью оправдать Фила, — Монарх чуть опустил голову, и рука сильнее сжала трость. — Без стороны защиты мои слова были лишены веса, и…
Он ненадолго замолчал, судорожно сжимая губы и хмуря брови в попытке подобрать слова.
— И что?! — почти истерично воскликнул Томми.
— Его приговорили к лишению титула и… — Эрет сглотнул. — И-и пожизненному заключению…
— ЧТО?!
Кажется, на крик мальчика обернулись стражи в другом конце коридора. Король рядом с ним поморщился от звука, но младшего это мало заботило.
— К… Какого хуя?! Как ты… Да как ты вообще допустил такое?! После того, что папа для тебя сделал…
— Томми, прошу… — Монарх попытался было сказать что-то, но мальчишка лишь яростно замахал головой.
— Нет, я не хочу слушать твои чёртовы оправдания! Ты блять
король, и не в состоянии сделать ничего нормально! — Томми почти что плюнул, злобно разворачиваясь и быстрым шагом уходя обратно наверх, к себе.
На лестнице, впрочем, он сорвался на бег, и в комнату почти влетел, бессильно падая на ступеньки у кровати, пряча заплаканное лицо в руках.
Он устал, он устал от всего вокруг — ему хотелось просто вернуться к папе, ему хотелось чтобы этот чёртов кошмар закончился! Он не желал принимать, что весь его хрупкий, шаткий маленький мир просто… Просто рухнул. По вине всех этих лжецов вокруг, начиная от самого отца и заканчивая Дримом.
Но… Даже если папа лгал, он всё равно не заслужил пожизненное. Тем более в той жуткой городской тюрьме, что была на окраине города!
Томми слегка приподнял голову, протирая щёки и хлюпая носом. Это больно… Но если на мгновение подумать — могут ли эти слёзы помочь хоть кому-то? Если король настолько слаб, что не может вытащить Филзу — значит, действовать должно Томми. Только у него сейчас развязаны руки, пока он под королевским крылом.
Значит, он сумеет воссоединить семью.
Чего бы это не стоило.
