***
Лофт, в котором живет Тэ, находится в Верхнем Ист-Сайде на Лексингтон-стрит. Чимин бывал в этой части города редко, но слышал, что там много магазинов и всяких музеев. Тихий, культурный и богично-эстетичный район Манхеттена подходил Киму лучше всего, резко контрастируя с сеульским Итэвоном, где раньше обитал друг на съемной квартире, не выдержав прелестей общежития компании. Пак ухмыляется, разглядывая достопримечательности в тонированное окно автомобиля. В этот раз — с живым интересом и неподдельной жаждой сожрать глазами каждый угол, каждую рекламу, каждое строение. Сбежав от менеджера и охранника, он написал в общий чат, что лежит с головной болью после тяжелого дня и просит его не беспокоить до завтрашнего утра. И если Ходжун по своему занудству и профессиональному долгу будет спрашивать о его здоровье, то Ким Намджун точно заляжет на дно — подобные выходки Чимина ему пару раз уже оборачивались скандалом, причем сам Пак делал его виноватым, и менеджер даже не совался жаловаться на артиста Шихеку. Вот и сейчас блондин довольно приспускает маску с лица, немного открывает окно и вдыхает горячий воздух, перемешанный со специфическим запахом раскаленного закатным солнцем асфальта. — Приехали, — нелепо грубоватым голосом басит в салоне добродушный афроамериканец. По его виду и пухлым щекам Пак никогда бы не подумал, что он так рявкает на своих клиентов. — С вас девятнадцать долларов, сэр, — расплывается водитель в улыбке. Пак предусмотрительно достает личную банковскую карту. Лучше, если в компании ничего о его самостоятельном передвижении по городу не узнают. И дело вовсе не в сасэнках. Свои будут похуже чокнутых сталкерш. — Благодарю, — склоняет голову Чимин по корейской привычке. — Вы недавно здесь? — водитель вставляет карту в терминал и вводит нужные цифры. — Почему вы так думаете? — нервно спрашивает Чимин, натягивая маску почти до уровня глаз и надвигая кепку, чтобы тот его не узнал. — Да точно турист, — хихикает мужчина, даже не пялясь на айдола и не угадывая в нем знаменитость. — Так только они рассматривают все вокруг. Вы откуда приехали? — Из Южной Кореи, — на автомате выпаливает Пак и тут же корит себя за несдержанность. Он до боли прикусывает язык, чтобы не ляпнуть лишнего, но больше таксист его ни о чем не спрашивает, только сам начинает болтать без умолку. — Америка — страна возможностей. У нас много приезжих. Люди покупают здесь дома, открывают бизнес, занимаются творчеством и политикой. И молодежи в последнее время прибавилось, — будто в подтверждение своих слов водитель важно поджимает толстые губы и смотрит на Чимина. — Не хотите у нас остаться? — Почему вы меня об этом спрашиваете? — удивляется Чимин простоте собеседника. — Вы красивый, — кряхтит тот, делая Чимину искренний комплимент без намека на пошлость. — Вы мне кого-то напоминаете, не могу вспомнить… — он вытаскивает карту из терминала и возвращает ее стушевавшемуся клиенту. — Всего хорошего. — И вам того же, — смущается парень, пряча улыбку под маской. Странно, но рандомная поездка в такси дает ему столько энергии от одного чудаковатого водилы, сколько он не получал даже после отпуска, проведенного в Пусане с родными. — Удачи! Чимин выходит из автомобиля, натягивает кепку на глаза и смотрит на высотку. Перед ним девяносто второй номер дома, огромные стеклянные двери и пустующий холл, будто все внутри вымерли. Вертушка прокручивается, засасывая айдола внутрь здания, но не успевает он вызвать лифт, как перед ним открываются двери второго и оттуда выходит Тэ. — Чертовски рад тебя видеть, Чим-Чим! — Тэ сгребает друга в охапку и обнимает, покачиваясь с ним вместе на мраморных плитках. — Ну ты шикарно выглядишь! В голосе Кима слышится теплота, которую так ждет Чимин. Все его громкие крики в трубку — навязанная американским способом жизни мишура. Американцы тут все такие — бесцеремонные, шумные и совсем непонятные для Пака. Но этот Тэхен, что делится с ним своим теплом, сейчас Чимину роднее всех родных. От поддержки друга у Пака щиплет в носу и на глазах появляются слезы. — Прекрати, — Тэ слышит напряженное сопение, отстраняет Чимина от себя и разглядывает его лицо. Безупречными длинными пальцами с недавно сделанным маникюром Ким стирает слезы и растягивает щеки Чимина, чтобы получилась улыбка. — Вот так лучше, — довольно подытоживает он. — Пойдем, у меня уже все готово. Чимин не успевает опомниться, как Тэ хватает его за руку и вталкивает в лифт, на котором спустились соседи. Он бегло здоровается с ними и занимает кабинку, клацая на восемнадцатый этаж. Стеклянный монстр возносит их вверх, и Чимин жмурится, чтобы не смотреть под ноги — полностью прозрачные стенки и пол подъемника и вдобавок тонированные стекла здания позволяют отлично лицезреть высоту. «Такое себе удовольствие», — думает Чимин, пока под его ногами ежесекундно добавляются метры высоты. — Ты все такой же трусишка, — Тэхен треплет его по волосам и похлопывает по спине. — Я вообще все такой же, — пытается хихикнуть Чимин, напоминая другу, что он совсем не изменился, но нервное напряжение не дает расслабить скулы. — Образ неприступного айдола, созданный социальными сетями и фанатскими аккаунтами, меня немного подбешивает. — Да я знаю, — беспечно говорит Тэхен, махнув рукой. — Такие как ты не меняются. До пенсии будешь горбатиться на Шихека несмотря на все, что было. В интонации друга звучат нотки неодобрения, но Чимин пропускает его слова мимо ушей. Столько воды утекло с того времени, что вспоминать старое не хочется: прошлое все равно сделает больно, даже если ты год за годом старательно заклеиваешь рану на сердце разноцветными пластырями с уточкой. Они выходят из лифта счастливые тем, что до сих пор держат друг друга за руки. Сцепились еще внизу и так до сих пор не разжали ладони. Тэ крепко стискивает миниатюрные пальцы Пака и едва сдерживается, чтобы не ляпнуть очередную шутку про его крошечный мизинчик. Чимин же выдыхает, оказавшись на непрозрачной поверхности, и на его лице появляется блаженная улыбка. — Именно из-за лифтов и обилия стекла я никогда не смогу жить в Америке, — сознается айдол, пока Тэ ковыряется ключами в дверном замке. Квартиры в элитном районе дорогие, поэтому и система защиты тут замысловатая. — Ты можешь плюнуть на все и купить домик у океана где-нибудь во Флориде, — Тэ наконец справляется с чертовым механизмом и едва не впихивает застывшего Чимина внутрь квартиры. — До окончания контракта еще два года, — напоминает Пак, снимая изящные маломерные лоферы и аккуратно ставя свой тридцать девятый рядом с сорок третьим Тэхена. — В Америке рабство отменили еще в 1865 году, а в Южной Корее вы до сих пор ходите под его величеством Баном? — фыркает Ким, демонстрируя очевидную неприязнь к начальству Чимина. — Вовремя же я свалил из HYBE, — цокает языком Тэ и небрежно бросает ключи на тумбочку. Чимин с вежливой улыбкой морщит носик, показывая нежелание обсуждать своё руководство, и проходит в квартиру. Его босые ноги утопают в мягком ковре, занимающем центр комнаты, и Пак откровенно завидует тому, как живет его друг. И дело вовсе не в квартире или ее наполненности — в сеульских апартаментах Чимина и мебель, и бытовая техника, возможно, даже подороже тэхеновой будут. Дело в этом духе свободы, который рвет створки приоткрытых окон, буквально заполоняя и пространство, и легкие Чимина таким нужным ароматом вседозволенности и бунтарства. И сейчас Пак готов признать, что американцы его совсем не раздражают, просто где-то глубоко внутри него сидит червячок зависти и точит блондина, живущего по строгим корейским меркам. — Проходи смелее, — подбадривает его Ким и утягивает на диван. — Давай, рассказывай поподробнее, что в этот раз тебя привело в Нью-Йорк. — Буду корчить рожи на Met Gala, — вздыхает Чимин. — Я так и подумал, когда ты сказал про вторник, — ухмыляется Ким. — Не переживай, я там тоже буду, займемся этим вместе. — Супер, — Чимин расслабляет плечи и потирает затекшую шею. — Мне тяжело переносить такие мероприятия в одиночку. Из наших там только я и Дженни, совсем кисло. — Да уж, господин Бан мог бы дать тебе отдохнуть, — расстроенно качает головой Тэхен, осматривая немного измученного парня. — Он на тебе и так озолотился… — Да ладно тебе, — миролюбиво отвечает Пак, пытаясь съехать с темы. — После выпуска альбома все равно есть время, поэтому Шихек подсуетился, чтобы я не бездельничал без работы. — Не ладно! Ты знаешь, сколько Тиффани отстегнули бабла за то, чтобы ты приехал сюда? — Ким смотрит на непонятливого Чимина и продолжает: — Да там миллионы долларов, ты че? Не удивлюсь, если он тебе даже премии или процента не выплатит за это мероприятие. — Не в деньгах счастье! — Да ну его, противный старикашка, — Тэхен подходит к холодильнику и достает бутылочку вина, уже готовую нарезку сыров и ставит это все на стол. Небольшой хлопок пробки знаменует начало их вечера, а игристое вино со стремительно поднимающейся в бокале пенкой так и поторапливает ребят поскорее соединить бокалы и произнести привычное: «За встречу!». — Отличный букет! — хвалит Чимин спиртное, потягивая по глотку и смакуя послевкусие. Тэхен в силу своего резкого бунтарского характера осушает бокал залпом. — Откуда в тебе столько энергии? — удивляется Пак, когда Тэхен снова идет к холодильнику и вытаскивает огромный поднос с фруктами. — А я не жру себя по ночам, — беспечно отвечает друг, плюхаясь на диван так, что тапочки отлетают к стене. — Живу как хочу, трахаюсь с кем хочу! И тебе того же советую! Первая бутылка заканчивается ожидаемо быстро. Но кто такой Ким Тэхен, если у него не будет целого арсенала спиртного в запасе? — Может, найдешь себе уже кого-нибудь? — Тэхен с Чимином доходят до такой кондиции, когда наступает время самых глупых откровений, за которые утром обычно становится стыдно. Но они слишком хорошо знают друг друга, чтобы утаивать секреты. — Рассказывай, что там у тебя на личном фронте? Тэ, изрядно повеселев, сидит рядом с блондином и пытается сфокусировать взгляд и владеть языком. Чимин менее пьян. Он знает, что ему нужно вернуться в отель и желательно не оставаться у друга на ночевку. Мало ли что взбредет в голову Киму. — А ничего, — задумчиво произносит друг, грустно пялясь на дно бокала. Истина, конечно, в вине, но отсюда Чимину ее не видно. — Нету никакого лично фронта. Сбивчивыми мыслями Чимина руководит алкогольная расслабленность и невероятное желание излить душу. — А что же хваленый менеджер, который возле тебя трется? — приподнимает бровь Тэхен. — Ким Намджун, кажется, его зовут? Неплохой мужик, видный. — Да, Ким Намджун. — И? — Что «и»? — хлопает ресницами Пак и зависает на идеальном профиле Тэхена. — И он тоже тебе не подходит? — подсказывает Тэ, заранее зная ответ. Он прислоняется лбом ко лбу Чимина, пытаясь найти в нем точку опоры для своей тяжелой захмелевшей головы. — Люди не наряды, чтобы их примерять подходит или нет, — задумчиво отвечает Чимин. Когда он пьет, то внутри включается философ, спорить с истинами которого бывает трудно. — Я лучше предпочту ходить голым, нежели носить брендовые тряпки. Брендовые тряпки — это Ким Намджун, который из кожи вон лезет, чтобы соответствовать Чимину. Его лживость в образе Паку чужда. Он как та самая дорогая вещь — сделана из обычной ткани, но марка производителя поднимает цену до небес, скрывая убогость и отсутствие изюминки. Изображая из себя заботливого партнера, Ким мечтает его трахнуть, как это мечтают сделать миллионы других людей. — Он был у тебя первым, да? — во взгляде Тэхена вдруг мелькает осмысление, и Чимин совершенно точно понимает, о ком идет речь. — И единственным. Я влюбился в его улыбку. И вот с этого начались все мои проблемы. Пак вспоминает слишком много тех вещей, которые обычно берегут как самые дорогие сердцу моменты — первые свидания, смс-ки по ночам, взмокшие ладони, робкие прикосновения губ и первый поцелуй. Но теплую, почти детскую улыбку Чонгука — больше всего. Тогда ему казалось, что перед ними открыты все дороги, а мир каждое утро только и делает, что дарит им кучу возможностей — живи, люби, радуйся, путешествуй, наслаждайся, целуй. Чимин помнит, как много всего было тогда, и как ничего не осталось сегодня. И он клянется: отдал бы все, чтобы отмотать время назад и изменить свое глупое решение. — Не можешь забыть? — Тэхен невпопад икает, обдавая Чимина алкогольным запахом. Пак только улыбается, глядя на то, как Ким борется с зеленым змеем. — Не могу, — вздыхает Чимин и ему становится на толику легче. — Говорят, нужна всего одна минута, чтобы заметить особенного человека. Всего час, чтобы его оценить, и всего день, чтобы его полюбить. И понадобится целая жизнь, чтобы его забыть. Я до сих пор храню в своей памяти все моменты, которые мы провели вместе. Знаешь, это помогает по утрам открывать глаза и пытаться жить этот чертов день. Воспоминания становятся похожи на дозу для наркомана: не примешь — начнется ломка. Поначалу я думал, что все пройдет. Я построю карьеру, параллельно поступлю в институт на заочный, заработаю денег, порадую родителей и куплю папе собственный бизнес, о котором он так долго мечтал. Но это все больше не приносит мне удовольствия. Я обозлился на самого себя. Стал таким беспомощным, что первое время Ходжун забирал меня из баров потому, что я не мог вызывать такси — просто не попадал по кнопкам телефона. — Херово. — Ага, — кивает Чимин, подтверждая очевидные вещи. — А знаешь, что самое херовое? — Не-а, — мотает головой Тэ и валится на спинку дивана, подбирая к себе босые ноги и глядя на Пака пьяненькими глазами. — Я все еще готов бороться за отношения, понимаешь? Готов на коленях ползать, чтобы вымолить прощение, — Чимин замолкает, запрокидывает голову назад, чтобы не дать выступившим слезам политься по щекам, и продолжает: — Только я не знаю, нужны ли они ему? Да и вообще нужен ли я? — В тебе говорит гордость, — икает Тэхен снова и пялится на друга. — Гордость? — Чимин готов горько рассмеяться до слез. — Глупость! Я сам все разрушил, предал его доверие, заставил его уйти. Как сейчас помню, сколько дерьма тогда наговорил. Приехал в его квартиру, устроил скандал, не дал ему ничего объяснить, собрал вещи и просто ушел. Как мудак, понимаешь? — Как мудак, — соглашается Ким. — Ты и сейчас думаешь о том, как херово тебе, а о нем ты подумал? — Ты не делаешь мне легче. А еще друг называется! — И что? Как будто это меняет ситуацию! — фыркает Тэхен. — Ты знаешь, где он? — Чимин недоверчиво смотрит на друга и подозревает неладное. Он подсаживается ближе и трясет Кима за плечи, заставляя того болезненно зажмуриться от неприятного головокружения. — Тэ, скажи мне! — В душе не ебу! — Тэхен отворачивается и кусает нижнюю губу, чтобы не проболтаться. — Ладно, — Чимин отстраняется от Кима и поглаживает его по плечу, куда вцепились его пальцы. Алкоголь изрядно дал в голову, и Чимина клонит в сон. — Прости. — Это ты меня прости. Наверное, я действительно плохой друг. — Ну прекрати, — Пак толкает того в плечо, искренне надеясь, что Ким шутит. В пьяном угаре от веселости до размолвки один шаг, и то, что ранее казалось совсем не важным, после второй бутылки приговоренного к распитию вина может вспыхнуть настоящим скандалом. Зная об этом по опыту, Чимин устраивается у Тэхена на коленях, как в былые времена, и молчит. — Просто я так сильно люблю его. На край света бы пошел, только бы он… Блондин прикрывает тяжелые веки только на минутку, но Тэ уже слышит, как его дыхание становится более ровным и размеренным. Плечи медленно опускаются, пальцы расслабляются, а рука падает с дивана, но Чимин даже не просыпается. — Ты совершенно не умеешь пить, — хихикает Тэхен, смотря на потухшего друга и доставая телефон. — А еще слишком много болтаешь.Клуб низкой самооценки
22 мая 2023 г. в 20:53
— Ну наконец-то, пропажа, я уже переживать начал! — орет в трубку экстравертный друг, от чего Чимину едва не закладывает уши. — Ты давно прилетел? Где ты остановился?
— Привет, Тэ, — айдол стоит у огромного окна своего номера и смотрит на широкую авеню, по которой муравьями ползут автомобили. Легкая занавеска, которую он нервно теребит в своих пальцах, шершавит подушечки, отзываясь приятными ощущениями в ладони. Пак концентрируется на всем, что возвращает его к жизни — шум улицы, дуновение ветра, лениво ползущий по полу луч света. Вопросы от Ким Тэхена сыплются, как из рога изобилия, и Чимин не может понять, на какой первый ответить. — Я уже освободился, поэтому мы можем встретиться и обо всем поговорить.
— Отличный воскресный день! — довольно цокает языком Тэхен. — Где тебя забрать?
— Не стоит беспокоиться, я возьму такси, — успокаивает его Чимин. Остается сообщить охраннику, чтобы тот отдыхал, и можно отправляться. — Давай в шесть у тебя? Я не хотел бы появляться без охраны в людном месте, а брать с собой Ходжуна — не выход. Мы так спокойно не поболтаем.
— Планируешь напиться? Как в старые добрые времена? — оживляется голос на том конце провода.
— Нет, мне нельзя, во вторник нужно быть в форме, — извиняясь, отвечает Пак.
— Сколько тебе нельзя? — не отстает Тэ в привычной манере. — Одну? Две?
— Хорошо, ты меня уговорил, — сдается Чимин, улыбаясь в трубку. — У тебя найдется что-нибудь полегче? Есть шампанское?
— Обижаешь, Чим-Чим, — легко соглашается друг. — Этого добра у меня валом, — тараторит Тэ, перебирая по памяти марки вина, аккуратно стоящие в его баре бутылочка к бутылочке.
Чимин отбивает звонок и задумчиво постукивает краешком телефона по зубам. Встреча с Ким Тэхеном, пожалуй, лучшее, что может случиться в Америке. Его друг тоже начинал в HYBE, но много лет назад, когда они были трейни, красавчика заприметила корейская индустрия моды и стала привлекать к разным проектам. Получая наслаждение в фешн-индустрии больше, чем в шоу-бизе, Тэхен разорвал контракт с компанией, благо они тогда еще не дебютировали, и с тех пор стал лицом корейского отделения французского бренда Celine. Поработав пару лет на родине, Тэ отправился в Европу, и уже два года как обустроился здесь, в Штатах. С того момента их дружба не угасла и даже наоборот — окрепла еще больше, несмотря на расстояние и часовые пояса. Они использовали любую возможность встретиться, хотя часами могли болтать по видео в какао.
Чимин улыбается в телефон и отправляется в душ. Вечер обещает быть интересным и приятным.