Март 1999 года
Гермиона прожила в квартире Северуса почти полгода. Они умудрились неплохо так притереться друг к другу. Нарочитая отстраненная вежливость, коей изобиловало их общение в первые недели пребывания под одной крышей, сменилось вначале взаимной любезностью, а после перешло в дружескую пикировку с неловкими подшучиваниями и язвительными безобидными комментариями. Гермиона привыкла, что целыми днями Снейп пропадал в Министерстве, пока она занималась поиском своего жилья, а вечером они часто проводили время вдвоем за отвлеченными беседами. Северус не выставлял ей требований за проживание, кроме банального аккуратного отношения с его вещами, не принимал от нее денег ни на еду, ни на бытовые мелочи, свободными часами он иногда снисходил до обучения ее ментальным чарам, в которых, как оказалось, она была бездарна. В целом они неплохо уживались, особенно на контрасте с первыми неделями и уж тем более их взаимной неприязнью в Хогвартсе. Однако подобие идиллии не могло продолжаться вечно. Гермиона понимала, что гостеприимство Снейпа не безгранично, что у него наверняка есть потребность в личном пространстве и что навязывать ему свое общество и дальше она не имела никакого права. Профессор и так слишком много для нее сделал, злоупотреблять его добротой не стоило. Найти квартиру удалось не с первого раза. Грейнджер пересмотрела больше семи вариантов однокомнатных квартир в различных районах Лондона и остановилась на самом недорогом. Запас денег, хранившийся в Гринготтс, был не особо большим даже с учетом вполне приличной суммы, прилагающейся к ордену Мерлина, и ей нужно было как-то распределить расходы так, чтобы прожить в съемной квартире хотя бы полгода без необходимости думать об оплате квитанций. С работой пока была напряженка. Гермиона понимала, что единственный ее вариант — это пойти в Министерство. Ее туда уже звали вместе с Гарри и Роном, но именно в мальчишках и была проблема. Она не готова была их видеть. Слишком много неприятных слов они наговорили ей в последнюю встречу. Забыть их обиженные лица и завуалированные угрозы, до которых они опустились, ей до сих пор было сложно, хотя Гермиона не виделась с лучшими друзьями, казалось, уже целую вечность. Снейп в один из вечеров обмолвился, что Гарри просил его рассказать о ее местонахождении, если он вдруг будет обладать такой информацией, чего профессор, конечно же, не сделал. Гермиона была очень удивлена таким благородным жестом и спросила, почему он так поступил. — Вы только начали приходить в себя, Гермиона. У Поттера к вам, вероятно, серьезный разговор, на который, по моему мнению, вы не готовы. Ничего страшного не случится, если вы отложите выяснение отношений на попозже, а пока обретете душевное равновесие. Мне будет спокойнее, если вы больше не поставите под удар свою психику, иначе, боюсь, второй раз вытащить вас из того же состояния, в каком вы пребывали летом, я уже не смогу. Эти прямые слова, подтверждающие его заботу о ней, тронули Грейнджер сильнее, чем она хотела показать. Вообще за те несколько месяцев, что она провела один на один со Снейпом, показали ей, каким внимательным, терпеливым и заботливым в целом он может быть, если захочет. Удивительные метаморфозы происходили в ее сознании, когда с каждым днем она узнавала профессора все лучше и лучше. Он оказался удивительным человеком, очень разносторонним и не таким колючим, как ей всегда казалось. Конечно, привычка делать саркастичные и ядовитые замечания, указывать на чужие недостатки, весьма колко подмечать детали, недоступные для глаз других людей — все это осталось при нем, но теперь Гермиона не воспринимала эти его слова как попытку уязвить ее чувства, а, наоборот, стала находить их весьма остроумными и отлично вписывающимися в его противоречивый характер. — Спасибо, вы абсолютно правы. Я бы предпочла пока не встречаться с Гарри или Роном. Снейп пригубил чай и кивнул. Гермиона ожидала, что он спросит, почему она не желает общаться с лучшими друзьями, однако, профессор был явно не заинтересован выпытывать подробности. Это казалось тоже очень своеобразной его чертой, к которой Грейнджер никак не могла привыкнуть. Она точно знала, что Снейп любил засунуть свой нос в чужие дела — это доказывали его вездесущие комментарии обо всем подряд, — он был осведомлен о разных сторонах жизни, кажется, десятка людей, причем обладал и скрытой информацией, ему нравилось обсуждать других, что, по правде говоря, он позволял себе очень редко и только в прекрасном настроении, которое обычно поднималось за фужерами вина после легкого рабочего дня. Гермиона успела многое узнать о профессоре, поэтому ей было вдвойне удивительно, как тактично он повел себя с ней, опустив тему о разногласиях в Золотом трио. Грейнджер на самом деле не любила поднимать эту тему даже в своей голове. Перед глазами спустя полгода до сих пор стояли четкие образы разозленных друзей, отказывающихся принимать ее решение переехать от них. Она не понимала, почему они имели право ей что-то запрещать и доказывать свою точку зрения криками. Возможно, в какой-то степени Гермиона поторопилась с возвращением памяти родителям из-за своего побега из Норы. Она помнила, как горько и одиноко ей стало, когда она переступила за порог и скрылась в вихре аппарации, и как пыталась заглушить неприятное чувство предательства друзей. Потом, уже намного позже, сидя в гостинице, Гермиона разобрала в своей голове по полочкам поведение Гарри и Рона, даже попыталась представить себя на их месте, но тщетно. Виной тому была не её категоричность, как оказалось на деле, а последствия применения чаши знаний, но все равно это плохо тянуло на вменяемое оправдание. Поэтому, стоило зайти речи о поиске работы, Гермиона сразу вспоминала о Министерстве и друзьях, а за этим тянулись долгие перечисления, почему подобная идея не имеет права на существование. Единственным положительным моментом в ее гипотетической работе в Министерстве мог бы стать Снейп. Она бы предпочла пересекаться почаще с ним, но, как ей удалось понять из пространных объяснений, чем же профессор занимался на работе, вероятность видеть Северуса хотя бы раз иногда сводилась к нулю. Он явно занимался чем-то секретным на нижних этажах и общался с небольшим количеством сотрудников. Чтобы вписаться в этот процент свидетелей, которые наблюдают Снейпа в рабочей обстановке, ей пришлось бы проситься либо в аврорат, где ее ждали бы встречи с друзьями, либо в Отдел тайн. Ни для одного, ни для другого, как думала Гермиона, она не подходила. Решив пустить дела на самотек, Грейнджер подписала договор аренды на два месяца вперед и готовилась к переезду.***
— Северус, мне нужно с вами поговорить, — немного нервозно обратилась Гермиона ранним утром. Снейп сидел на кухне и неспешно потягивал чай, читая свежий выпуск Пророка. После ее слов он отложил газету и повернулся. — Я весь внимание. Гермиона потерла ладони друг об друга и прислонилась бедром к столешнице возле плиты. — Сегодня я переезжаю. Я хотела узнать, чем я бы могла вас отблагодарить за гостеприимность. У меня было пару идей, но я предположила, что все они могли показаться неуместными. — Мне ничего не нужно, Гермиона. Мы уже обсуждали, почему я позволил вам остаться здесь так долго, насколько вам это было необходимо. — И все же, я не могу просто уйти. Мне неловко, — она склонила голову, пряча глаза. Северус внимательно смотрел на Грейнджер, испытывающую непонятные ему муки совести. Она действительно не была ему должна, ее пребывание в его доме, как он нехотя признавался себе, скрасило ему будни. Только ради нее он стремился вернуться домой пораньше, будто примерный муж, ведь с ее появлением в этих казенных стенах дни перестали казаться одной сплошной серой, вязкой субстанцией. Каждые вечера с ней были особенными, наполненными непринужденными, насколько Северус позволял себе, беседами. Моментами ему казалось, что в его жизни еще не все потеряно, а теперь она уходит. «Что ж, это должно было случиться». — Вы возвращаетесь в Нору или нашли квартиру? — спросил он, облокотившись на стол. — Квартиру в Сохо. Она маленькая, но уютная. — Сохо? Не знал, что вы любите тусовки. Гермиона не совсем поняла, разочарование или удивление промелькнуло в его голосе. — Там много мест, где я могла бы найти себя, — согласилась она. — Нужно попробовать двигаться дальше. Из-за войны я многое пропустила. Северус кивнул, но не ее словам, а своим мыслям. Он постоянно забывал, что девчонке едва исполнилось двадцать лет, у нее вся жизнь впереди. Видит Мерлин, ей просто необходимо вкусить молодежной жизни, чтобы наконец отпустить обиды, попрощаться со страхами и полюбить себя. Пускай сам Северус никогда уже не поймет, что значит жить для самого себя и не оценит свободу, дарованную молодостью, он искренне желал, чтобы это испытала Грейнджер. Она заслужила просто быть самой собой и следовать за своими мечтами, а не потребностями окружающих. — Вам нужна помощь с переездом? — уточнил Снейп, указывая в сторону прихожей, где, как он полагал, стоял собранный чемодан. — Нет, благодарю. Северус поднялся из-за стола. Он старался не думать о том, почему после слов Гермионы настроение скатилось ниже отметки «приемлемо», а желание идти в Министерство исчезло вовсе. — Счастливого пути, мисс Грейнджер. Постарайтесь не влипать в неприятности. — Спасибо, сэр. Я приложу все силы, не беспокойтесь. — Гермиона застенчиво улыбнулась и с нескрываемой благодарностью посмотрела на Снейпа, когда он прошел к раковине и поставил туда грязные тарелки. — Могу я пригласить вас на новоселье через пару дней? Не то, чтобы это был какой-то праздник… — Она тяжело вздохнула. — Мне будет не хватать наших вечерних бесед и дебатов. Северус фыркнул, насмешливо глядя на девчонку. Да уж, ему тоже придется нелегко без ее компании. Он привык, что кто-то ждал его возвращения домой, пускай даже для бесхитростного выпытывания свежих новостей и расспросов о былом. — Гермиона, освойтесь на новом месте, найдите друзей. Уверен, через месяц вы и думать забудете, что находили удовольствие в общении со мной. — Вы не так плохи, как хотите казаться, Северус. В любом случае, я буду ждать вас. Приходите в любое время суток. Я вам всегда рада. Снейп сухо кивнул. Хорошо хоть она не попросила его пообещать навещать ее с дружескими визитами. Скорее всего, он бы просто не смог сдержать свое слово и некрасиво бы проигнорировал договоренность. Северус понимал, что ему не по пути с этой гриффиндоркой, сколь дружеские отношения ни связали бы их за последние несколько месяцев. Выходили они из дома вдвоем. Гермиона везла за собой чемодан и собиралась добираться до новой квартиры пешком. Ей хотелось прогуляться под лучами уже пригревающего весеннего солнца, выпить стаканчик кофе по пути и насладиться переменами. Душа требовала отпустить невзгоды и окунуться с головой в новое безопасное будущее. — Мистер Снейп, — обратилась она, когда поняла, что он собирается свернуть за угол к точке аппарации в Министерство. — Я совсем забыла, — Гермиона протянула ему ладонь с таким решительным видом, что Северус невольно нахмурился. — Что вы задумали? В ответ она только потрясла ладонью. Северус пожал протянутую руку, ее тонкие пальцы утонули в его широкой ладони, и он ощутил всплеск магии. — Вы мне больше ничем не обязаны. Знаю, сколько для вас значит отплатить долги, поэтому, пускай я никогда и не считала, что вы мне что-то должны за спасение в Визжащей хижине, однако теперь мы квиты. Давайте считать, что мы спасли друг друга. Наверное, такова наша судьба. Грейнджер улыбнулась своей чарующей улыбкой, от которой Снейп сразу же почувствовал себя неуютно, и, разорвав рукопожатие, обняла его. — Еще раз спасибо вам, Северус. — Идите уже, Гермиона, — беззлобно ответил он, слегка отстраняя девчонку от себя. Пора прекращать весь этот фарс с прощанием, будто они были любовниками, вынужденными расстаться из-за непреодолимых внешних обстоятельств. Грейнджер отступила на шажок и грустно усмехнулась. Снейп был не любитель проявления нежностей на глазах у прохожих. Она крепко взялась за ручку чемодана и как-то совсем по-детски помахала рукой на прощание. Северус потер переносицу, чувствуя, что вот-вот разболится голова. — Гермиона, не забывайте, что вам есть куда вернуться, — громко проговорил он, абсолютно не контролируя порыв идиотской заботы о человеке, который об этом не просил. — Не играйте больше в героиню. — Хорошо, Северус. Я постараюсь об этом не забыть. Грейнджер ушла, оставляя после себя едва уловимый звук стука колесиков о плитку и грызущее чувство грусти у Снейпа в душе. Он не думал, что привяжется к гриффиндорке за столь немногочисленные месяцы, и что отпускать ее в свободное плавание, где он больше ей не помощник, будет тяжело. Засунув сентиментальные рассуждения поглубже в себя, за окклюменционные щиты, Северус целенаправленно пошел мимо закутка для аппарации. В Министерство он дойдет пешком, как раз успеет развеяться и перестать нехарактерно для себя расстраиваться, что отныне он опять одинок.***
Летний зной доконал почти всех жителей Лондона. Погода стояла удушливая для обычно теплого июньского дня, кондиционеры не спасали, как и охлаждающие чары. Люди с неохотой выбирались на улицу и чаще всего только по чрезвычайной необходимости. Даже привычные глазу местных жителей туристы не сновали туда-сюда у достопримечательностей, а довольствовались обзорными экскурсиями на автобусах. Северусу такое затишье нравилось. Из-за жары работоспособность Отдела тайн была также невысока, как и любого другого в Министерстве. Никто не хотел в такие физически тяжелые дни нести службу со всей возможной самоотдачей, сотрудникт предпочитали поддаться лени и бессовестно отдыхать прямо на рабочем месте. Северус не был исключением. Большую часть дня он проводил у себя в кабинете, смежном с лабораторией, и разрабатывал новые составы, которые должны были облегчить допрос волшебников, умудрившихся попасть в лапы правосудия. По вечерам Снейп выбирался в городской парк и подолгу лежал на прохладной траве, прислушиваясь к гудению города. Это стало его маленькой слабостью. Собственная жизнь вошла в колею и стала до безобразия однотипной, ночные прогулки помогали ощутить себя частью чего-то большего. Он будто бы на время становился простым мужчиной, не обременённым обязательствами служения Министру Магии, вопреки собственным желаниям, слушал разговоры молодежи, наблюдал за течением жизни обычных людей с типичными проблемами и заботами. Он никогда не встревал в чужие обсуждения, не показывался прохожим, лежа на земле под Скрывающимися чарами. Ему не нужны были случайные собеседники или новые знакомые, он просто хотел почувствовать себя на миг свободным в суете чужих жизней. Под конец июня Северус лежал на диване в гостиной с книгой в руках и пытался читать. Последнее время он был ужасно рассеян и не мог ни на чем толком сфокусироваться. В лаборатории работа шла туго, собрания в Отделе тайн Снейп переживал с трудом, стараясь не зевать и не закатывать глаза на примитивные планы начальства, он перестал общаться с коллегами, находя их чрезмерно раздражающими — собственно, как и всегда, — а в тишине дома старался занимать чем-нибудь голову, чтобы не позволять мыслям по сотому кругу проворачивать идею все же написать Грейнджер с предложением встретиться. Девчонка, как и обещала, пригласила его на новоселье, прислав открытку с лягушонком, точно таким же, как и на его подарке в день рождения. Только вот Северус проигнорировал встречу, даже не ответив вежливым отказом. Сожалел ли он? В моменте нет, нисколько. После? Да, и не раз. Он, скрипя зубами, признавал, что соскучился по Гермионе. Пускай она не была верхом его ожиданий от дружеского общения, ибо постоянно задавала миллион вопросов и смотрела на него, как на ходячую библиотеку, но с ней было интересно и до странного комфортно. Она могла поддержать любую тему, никогда не стремилась насильно изменить его точку зрения, доказывая только свою правоту, не обижалась, когда он выигрывал в том или ином споре, чаще всего затеянным ею, и умела признавать ошибки. Сейчас ему не хватало той вежливой пикировки, которую она любила устраивать, стоило ему вернуться домой, свежезаваренного чая, чей аромат наполнял квартиру, когда они садились вместе ужинать. «Боже, я так быстро привык к жизни с Грейнджер, будто она для меня что-то значит!» — ругался на себя Северус каждый раз, когда на душе скребла тоска. Именно поэтому он проигнорировал ее приглашение. Увидеть ее вновь значило обрести еще больше душевных мучений об их странной дружбе, коей, вероятно, даже не было вне мыслей Снейпа. Книга утомляла. Северус нехотя листал страницы, уже полностью абстрагировавшись от текста и тупо рассматривая иллюстрации. Чай на журнальном столике остыл. Он сделал глоток невкусной жидкости и со вздохом уронил книгу себе на грудь. Как же ему все надоело. Свесив одну руку с дивана, Северус стукнул кулаком по ламинату и вперился взглядом в потолок. На нем отражались причудливые узоры света от фонарей за окном и тени редких прохожих. Темные и светлые пятна сменяли друг друга под аккомпанемент жужжания машин, пока посреди этого светового ансамбля не образовалось массивное затемнение. Нехотя Снейп изогнулся и кое-как глянул на окно. На деревянном выступе рамы сидела маленькая красноперая сова, она скрупулёзно чистила крылья, совершенно забыв зачем прилетела. Чья бы весть ни настигла Северуса, он не желал знать. Пускай птица возвращается и передаст хозяину, что не нашла адресата. Правда, сова, кажется, опомнилась, встрепенулась и настойчиво застучала в окно. Снейпу все же впустил пернатое создание, чтобы не привлекать внимание соседей, отвязал письмо и выпустил птицу на волю. Рассержено ухнув за то, что Северус не угостил ее печеньем, сова улетела, а письмо было брошено на стол. «Пошли к черту», — выругался Снейп и отправился в спальню. Ему не нужны были ни дурные вести, ни хорошие. Ему вообще ничего было не нужно. Наутро в угрюмом настроении Северус вышел из ванной. Он порезал подбородок, поскользнулся на луже, которую сам же случайно и налил, включив напор воды сильнее нужного, больно ударился локтем о край раковины. День начинался крайне паршиво. Прижимая полотенце к подбородку, Снейп ругался на себя. На кухне он поставил чайник и ждал, когда вода закипит. Ему срочно нужна была порция кофе. Слегка расслабившись, когда терпкий напиток коснулся губ, Северус сел на диван и откинулся на мягкую спинку. Рана на подбородке пощипывала от заживляющих чар, глаза закрывались — ночью Снейп почти не спал, не мог, хотя хотел. Кошмары вновь преследовали его, не давая уснуть. Они всегда приходили не вовремя, воспроизводили самые жуткие сцены прошлого и требовали дань с уставшей психики хозяина за минуты долгожданного черного небытия, которое в любом случае не наступало надолго. Устало сделав еще один глоток кофе, Северус краем глаза заметил брошенное вчера поверх книги письмо. Почему он его не сжег, чтоб глаза не мозолило! Уже поздно, любопытство взяло верх над раздражительностью, и Снейп вскрыл неподписаный конверт. Северус, Вы мне нужны. Я бы не решилась написать, если бы у меня были еще люди, к которым я могла обратиться. Кажется, если я хотя бы минуту проведу в тишине квартиры, то сорвусь.***
Кабинет главы Отдела Тайн был спрятан от глаз сотрудников чарами, чтобы те не могли заходить туда, когда им вздумается, и постоянно менял свое положение по тем же причинам. Аудиенции необходимо было просить заранее. Северуса раздражала эта показная конспиративность, глава отдела был не настолько занятым человеком с кучей секретных дел, каким его представляли сотрудникам. Дамблдор хранил больше тайн и располагал гораздо более ценной информацией всю свою жизнь, ни разу толком не спрятавшись ни от коллег, ни от студентов, ни от Темного Лорда. Мистер Бишоп вообще, на взгляд Снейпа, был излишне напыщенным, прямолинейным и дуболомным человеком для занимаемой должности. Отдел Тайн — скрытая от остального министерства действующая сила правительства — заслуживал более уравновешенного и рассудительного начальника, который смог бы организовать действительно эффективную работу неглупых сотрудников, способных ловить опасных преступников. Однако довольствовались тем, что имели. Северус спустился на минус третий этаж и постучался в приемную. В одинокой полутемной комнате, освещенной несколькими свечами, будто это был какой-то склеп, за столом сидела старуха с пожелтевшей, высохшей кожей и читала до одури неуместный во всей этой мрачной обстановке «Ведьмополитен». — Чего вам? — совершенно недружелюбным скрипучим тоном обратилась она к посетителю. — Срочное дело к мистеру Бишопу, — подойдя ближе к старухе, ответил Северус, стараясь подавить в себе разыгравшееся волнение. — Он не принимает сегодня, — отрезала старуха и уткнулась в журнал. — Скажите, что пришел Снейп. Старуха окинула его пренебрежительным взглядом и отправила сообщение начальнику. Северус удивлялся, как ей удавалось так уверенно держать палочку в скрюченных пальцах, но мысли о секретарше тут же вылетели из головы, когда на противоположной от стола стене появилась дверь размером с кроличью нору. — Идите, — небрежно бросила старуха и совершенно потеряла к посетителю интерес. Северус сжал кулаки и глубоко вздохнул, унимая раздражение и пресловутое волнение, которое охватывало его скорее по привычке, чем из-за реального страха перед начальником. Его мозг упрямо не желал усваивать информацию, что Волан-де-Морт и Дамблдор мертвы, а значит, настоящую угрозу больше никто не представляет, однако, каждый раз перед кабинетом Бишопа, его инстинкты вспоминали о былом и готовились к худшему, будто его хозяин возродился и теперь требовал самого детального отчета. Маленькая дверь отворилась, стоило Северусу к ней подойти. «Почему обязательно надо все усложнять», — про себя выругался он и сунул руку по локоть в проем. Почти сразу же магия дернула его на себя и небрежно выкинула в кабинете начальника. Лайнел Бишоп сидел на софе и рассматривал пронумерованные папки с делами. Его одутловатая фигура доказывала, что спортивная нагрузка у этого человека давно похоронена за тонной бумажной волокиты, каштановые волосы пребывали в беспорядке, словно он недавно проснулся или вовсе потерял расчёску, напряженный взгляд серых глаз был полностью сосредоточен на читаемом материале. Гостей Бишоп принимать не желал. — Срочное дело, Снейп? — как-то насмешливо спросил Лайнел, откладывая документы. — Вначале ты ставишь меня перед фактом, что сегодня не появишься на работе, потом отрываешь от дел меня. Чего ожидать дальше? Сядь! – не давая Северусу вставить и слова, скомандовал Бишоп. Снейп вальяжно, насколько позволяли обстоятельства, уселся на деревянный стул напротив начальника. — У тебя есть десять минут. Время пошло. — Хватит и двух. Мне нужен отгул на три дня по семейным обстоятельствам, — сказал Северус и только потом понял, как странно это прозвучало. «Молодец, отличную формулировку подобрал. Так тебя и отпустили, кретин. Совсем голову из-за Гермионы потерял?». Кажется, Бишоп был не менее шокирован услышанным, чем Северус сказанным. Между ними повисло тягостное молчание, пока каждый переваривал информацию. — Семейным обстоятельствам? — переспросил Лайнел и криво усмехнулся. — У тебя нет семьи, Снейп. Мог придумать отговорку пореалистичнее. — Моя личная жизнь не под вашим контролем, — огрызнулся Северус. — Конечно, нет. Только вот я все равно не верю ни одному твоему слову. Кто бы там ни делил с тобой постель, Снейп, отгул ты не получишь. Свободен. — Я не спрашивал разрешения, мистер Бишоп, — холодно произнес Северус. — Мне очень жаль, если вы считаете, будто контролируете меня. Лайнела эти слова только позабавили. Он откинулся на спинку дивана и засмеялся. Правда, в глазах не отражалось ни грамма веселья. — Напомнить, почему ты работаешь именно здесь, Снейп? — этот вопрос не предполагал ответа. Северус даже не попытался открыть рот. — Твою гнусную шкуру оправдали только из-за мальчишки Поттера и его зазнавшихся друзей. Тебя терпят здесь, потому что, несмотря на мерзкую метку, которую ты носишь на предплечье, твои знания в области Темных искусств и зельеварения невероятно обширны. Никто не хотел бы, чтобы они привели к массовой трагедии, взбреди в твою голову считать себя в праве продолжать дело Волан-де-Морта и собрать вокруг себя бывших сослуживцев. Поэтому будь благодарным, что тебя не бросили в Азкабан, а дали вполне теплое местечко у нас. Твои пустые угрозы меня не пугают. — Да? Тогда почему вы вспотели? — праздно полюбопытствовал Северус. — Молчать! — У Бишопа запульсировала вена под глазом, что выглядело весьма комично вкупе с его едва сдерживаемой злостью. — Не забывайся, Снейп. — Это вы забываетесь, мистер Бишоп. У нас с вами заключен вполне четкий договор. Я помню, на какие условия соглашался, и соблюдаю их беспрекословно, чего не скажешь о вас. — «Пока что соблюдаю». Северус поднялся и педантично поправил сюртук. — Три дня меня не будет. Если повезет, к тому моменту, как я вернусь, у меня появится информация о сбежавших Пожирателях и их местонахождении. — Каким образом? — У каждого из нас свои методы работы. Всего доброго, мистер Бишоп. Снейп вежливо поклонился в насмешку начальнику и, не спрашивая разрешения, вышел из кабинета, надеясь, что магия выкинет его в той же приемной, а не посреди атриума. Он прекрасно знал, что Лайнел его не остановит. Бишопу нечего было противопоставить аргументам Северуса. Условия договора действительно соблюдались Снейпом в полном объеме, он и работал больше остальных в отделе, даже если со стороны это было незаметно. Именно поэтому он позволял себе чуть надменнее разговаривать с начальником, чем того требовала субординация. Северус чувствовал свое превосходство и на самом деле не позволял ни Бишопу, ни Кингсли брать над собой командование. Он подчинялся только потому, что таковы были условия его оправдательного приговора, и в каком-то смысле жить с хоть какой-то целью — пускай это и была работа в Отделе тайн над поимкой сбежавших Пожирателей — оказывалось лучше, чем прозябать в прострации из-за перекрытых путей развития. Северус не сомневался, что дорога в волшебный мир была бы ему закрыта, отправь он Кингсли подальше с его завуалированно приказным предложением о работе в Министерстве. Да уж, Северус был не в том положении после суда, чтобы кому-то что-то указывать. Даже орден Мерлина не давал ему всемогущества в чертовой новой Магической Британии, а лишь доказывал, насколько крепко он был пойман на крючок министра. Магия кабинета выплюнула Северуса в коридоре отдела, прямо в толпу коллег. Те обернулись на него и расступились. Никто не хотел связываться со Снейпом просто так, а уж когда у него на лице отчетливо читалось раздражение — тем более. Он отпихнул кого-то со своего пути, не замечая недовольного бурчания, и резко замер. — Который час? — обратился он ни к кому конкретно. Коллеги носили часы и могли подсказать время. — Без десяти девять. «Черт. Надо поторопиться». Северус со всех ног бросился в лабораторию. Если Гермиона проснется раньше, чем он вернется в ее квартиру, ему придется долго объясняться, почему он не сдержал обещание охранять ее сон. На скорую руку собрав запас зелий от всех возможных неожиданных недомоганий Грейнджер, Снейп поднялся в атриум и оттуда аппарировал к Гермионе.***
Гермиона чувствовала себя разбитой. Тело не слушалось, глаза открывать не хотелось, как и подниматься с кровати. Солнце за окном не дарило радости, о хорошем настроении не шло и речи. Инстинктивно потянувшись в постели, Гермиона прислушалась к шороху. Память услужливо подкинула события предыдущих дней. «Северус здесь», — подсказал внутренний голос, когда тело окутала внезапная паника. Точно, она же вчера в ночи отправила Снейпу письмо с просьбой о помощи. Кажется, после того она так и не сомкнула глаз, прорыдав до раннего утра, совершенно обессилев и глупо ожидая его появления. Стоило Северусу неуклюже приземлиться на ковер в ее прихожей, Гермиона помнила, как у нее снесло последние якоря, и она буквально сделала из него жилетку для слез. Сейчас, немного отойдя от первоначального шока, ей стало стыдно. Снейп не должен вписываться в ее проблемы, не должен помогать ей их решать, но она просто не знала, кому еще может довериться. Гермиона была уверена, что он единственный молча подставит ей свое сильное плечо и с определенной долей хладнокровия поддержит во всей этой грязной и страшной волоките, связанной с… о Боже, опознанием и похоронами родителей. У нее в голове вихрем пронеслись воспоминания, в которых она счастливо проводит летние каникулы в отеческом доме. Они дарили ей невыносимую боль. Только вот лица родителей она не могла разобрать, будто прошлое медленно выветривалось у нее из головы, оставляя только чувство потери. «Северус вчера что-то сделал, помнишь? Или это было сегодня?». — Доброе утро, — раздался голос Снейпа у кровати. Гермиона даже не заметила, когда он успел подойти. — Я приготовил завтрак, пойдем. Он не спрашивал о ее желаниях, чувствах, не пытался сострадать и не бросился утешать, чего втайне Гермиона желала. Северус просто поставил ее перед фактом, что он накрыл им утренний стол и что она должна поесть. Четко, понятно и до одури прагматично. Наверное, так даже лучше. Плакать Гермиона больше не могла, слезы иссякли, а закрываться в себе сейчас было худшим вариантом — она удивительно четко это осознавала. Заставив себя слезть с кровати, на ватных ногах Грейнджер дошла до кухни и забралась на высокий стул. Снейп поставил перед ней тарелку с кашей и чашку мятного чая. — Когда ты планировала отправиться в Сидней? — спросил он, прислоняясь бедром к столу напротив Гермионы. Она пожала плечами. — Я еще не думала. — Не советую откладывать. Потом решиться будет тяжелее. — Северус сказал это таким обыденным тоном, будто речь шла о туристической поездке, а не об официальном мероприятии опознания. — Мне страшно, — призналась Гермиона, шмыгнула носом и уперлась взглядом в кашу. — Они оказались там из-за меня. — Она поняла, что плачет, только когда слезы начали капать в тарелку. — Твоей вины нет, — твердым голосом произнес Снейп и, отставив чашку, подошел к Гермионе, чтобы обнять. Она почти сразу приникла к его груди, как пару часов назад, и разрыдалась, хоть и казалось, что не сможет больше сорваться. — Моя магия и их память… — Не бери на себя то, за что ты не можешь отвечать. Сделанного не вернешь. Ты пыталась их спасти. — Но не смогла. — Если бы оставила все, как есть, если бы не спрятала, то их настиг бы такой же финал. Ты дала им возможность жить дальше. — Они мертвы, Северус, — глухо проговорила Гермиона ему в грудь. — Значит, прими это. Не бери ответственность, не пытайся искупить вину, а прими судьбу. — От этих слов Снейп ощутил, как Грейнджер напряглась в его руках. — Я знаю, как это пафосно звучит. Судьба и вера в нее… Мы не властны менять ход вещей, Гермиона. Плохие вещи случаются. Иногда мы совершаем их своими же руками, иногда их творят другие, и не всегда у нас есть возможность это предотвратить. — Я могла настоять и поговорить с ними. Они ведь выгнали меня, не дали объясниться. Северус провел ладонью по кудрявым волосам и заправил несколько прядей Грейнджер за ухо. Он старался не задумываться, почему проявляет столько нежности к ней, почему вообще позволяет себе такую близость к девчонке, которая сейчас слишком морально слаба, чтобы оттолкнуть его. — Ты бы ничего от них не добилась, Гермиона. Навязываться не имело смысла, твое состояние тоже было далеко от стабильного. Ты ничем не смогла бы им помочь. Она как в трансе закивала и постаралась успокоиться. В словах Снейпа был смысл, только вот разум вступил в конфликт с чувствами и явно сдавал свои позиции натиску из вины и пресловутого «а что, если». — Тебе надо поесть, — тихо произнес Северус, мягко отстраняя Гермиону от себя. — И выпить зелья. — Он достал из кармана сюртука флакон с успокоительным. — Пожалуйста, сделай это самостоятельно. Я бы не хотел применять силу и обращаться с тобой как с первогодкой. Грейнджер вытерла глаза салфеткой и принялась за еду. Она была благодарна Северусу за его поддержку. На мгновение она почувствовала, что сможет преодолеть очередную личную трагедию с его помощью. Вкрадчивый голос Снейпа, непоколебимость, понимание и легкая доля сострадания, не переходящего в жалость, дарили Гермионе небольшое спокойствие и уверенность, что завтрашний день все же наступит.***
Грейнджер провела несколько дней в трансе. Если бы ее попросили описать, чем она занималась последние три дня, то она не смогла бы вымолвить ни слова. Опознание тел родителей прошло в тумане, она мельком взглянула на их лица, когда судмедэксперт откинул белую простынь с их тел, и с трудом удержалась в сознании. Бесспорно перед ней были мать и отец — бледные, исхудавшие, с впавшими глазами и абсолютно точно мертвые. Северус держал Грейнджер под локоть и помогал ей оставаться на ногах — без него она давно бы уже рухнула на пол от стресса. С полицейскими тоже разговаривал Снейп. Он представился зятем погибших и выяснил обстоятельства случившегося. Гермиона была не в состоянии усваивать информацию, пребывая в шоке. — Вы отказываетесь от претензий к врачам клиники? — официальным тоном спросил полицейский, подавая Северусу протокол опознания. — Да, они сделали все, что было в их силах. — Тогда подпишите здесь и попросите супругу сделать тоже самое. Гермиона механически расписалась в углу бланка и уткнулась отсутствующим взглядом в серую стену морга. — Когда мы можем забрать тела? — Северус отдал документы полицейскому. — Мы хотим похоронить их в Британии. — Вам придется самостоятельно покрыть расходы на перевозку. — Снейп кивнул. — Тогда уже завтра можете транспортировать трупы. Мы закончим оформлять их только к ночи. У нас есть штатный психолог, если вдруг он понадобится вашей супруге, то позвоните. — Полицейский протянул визитную карточку с номером телефона и расплывчатым логотипом, видимо, местной клиники. — Спасибо. — Северус вежливо улыбнулся и подошел к Гермионе. — Пойдем, нам здесь больше нечего делать. Хлопоты с похоронами Снейп тоже взял на себя. Он подготовил все в лучшем виде, Грейнджеры удостоились двух весьма красивых могил на кладбище недалеко от того района, где родилась и выросла Гермиона, и надписей: «Лучшие родители и любимые супруги. Вы боролись до конца. Помним и скорбим». Возлагая цветы возле свежих надгробий, Гермиона не сдержала слез, которые давно уже должны были закончиться, и вцепилась в ладонь Северуса. Он стоял молча, будто охраняя ее хрупкое душевное равновесие, и ей было намного спокойнее от его присутствия. Она не представляла, как справилась бы со всем этим сама. — Не могу поверить, что их больше нет. Это все неправильно, — тихо произнесла Гермиона. — Я всегда представляла их смерть иначе: из-за возраста или от рук Пожирателей, но никак не из-за сумасшествия. Мы ведь так и не помирились… Я предала их… — Она повернулась к Снейпу, чтобы больше не видеть надгробий, освещенных ярким июльским солнцем, будто в насмешку ее мрачно настроенному духу. — Северус, как мне жить с этим? Как ты справился со смертью своих родителей? — У меня были плохие отношения с предками, их смерть не тронула меня настолько, чтобы я испытывал нечто большее, чем облегчение. — Ты совсем не скучал по ним? — По матери иногда, — признался Снейп и поднял голову к небу. — Я очень долго пытался ее простить за то, на какую жизнь она меня обрекла, и это чувство мешало отпустить ее насовсем. Мне многое хотелось у нее спросить, понять почему, и я подолгу разговаривал сам собой, пока не понял, что все это бесполезно. Ее уже не вернешь, заботы о собственном выживании вытолкнули страдания по потерянному детству и почившим родителям. — Я так не смогу. — Тебе и не надо, у тебя другой случай. Просто дай себе время и помни, что родители все еще живы в тебе. Ты их продолжение и наследие. Гермиона привычным неуклюжим движением, который стал для них уже обыденностью, упала в объятия Снейпа — человека, который за несколько дней стал ей невероятно дорогим и нужным. — Спасибо, Северус. — Пожалуйста, Гермиона.Настоящее время
Люциус полностью игнорировал присутствие друга в комнате. Ему не хотелось обсуждать случившееся, а Снейп был так красноречиво удивлен, что вряд ли бы оставил Малфоя в покое. Сейчас бы выпить, а не вот эти все проблемы разгребать. Собственно, Люциус не нашел причин отказывать себе в огневиски, поэтому встал и молча наполнил граненый стакан почти на половину. Не предложив Снейпу присоединиться, он залпом в несколько глотков выпил алкоголь и поморщился от горечи, стекшей по пищеводу в желудок. — Полегчало? — едко спросил Северус и усмехнулся. Они с Малфоем по очереди находили поводы начать ужасную попойку со всего одного невинного стаканчика, как дань ужасному настроению. В последний раз так они пили, когда Снейп узнал о существовании сына. — Весьма, — хрипло отозвался Люциус, прикрывая рот кулаком. — Тебе не дам. Ты не заслужил. — Тогда я удачно прихватил с собой свою бутылку, — он призвал подарочный пакет из холла и вынул оттуда презентабельную коробку с дорогим магловским коньяком. — Мы не будем ее вскрывать. Спрашивай, ради чего ты пришел, и убирайся прочь. У меня еще много дел. — Например, прибраться? — ехидно предположил Северус. Он поставил подарок на каминную полку и, убрав лишние покрывала, сел в кресло. — Запустил ты себя, Люциус. Веспер уже пару лет был немощным и весьма неэффективным домовиком. Неужели ты сам не научился следить за порядком в доме за то время, что живешь здесь один? Малфой отмахнулся. Конечно, он умел делать самые базовые вещи по дому, но чаще всего считал это выше своего пускай и потрепанного судом достоинства. Эльф справлялся с обязанностями почти до последнего и тем самым давал хозяину повод лишний раз не задумываться, сколь много все же нужно делать своими аристократичными руками. — Не тяни резину, Северус. Ты пришел сюда не мою одинокую жизнь обсудить, а конкретные вопросы задать. Давай уже. Мне даже любопытно, что смогло выдернуть тебя из прекрасной семейной жизни. Люциус неэлегантно плюхнулся на кресло напротив и закинул ногу на ногу. — Мартин Фишер. Ты что-нибудь о нем знаешь? Малфой задумался. Фамилия ему была знакома, а вот деятельность этого человека не очень. Пришлось напрячь память, чтобы выудить оттуда хоть какую-нибудь информацию. — Читал о нем несколько лет назад, темная лошадка. — В каком смысле? — Бизнес у него грязный, деньги в основном идут в обход налоговой, он проходил по базе Отдела тайн, когда мы занимались расследованием наркотрафика из магловского мира в наш. — И чем закончилось? Вы его допрашивали? — Нет, к нему мы так и не подобрались. Скотленд-Ярд перекрыл нам любой доступ, а идти в обход при помощи магии, сам понимаешь, мы не могли. — Его прикрывают? — Не знаю, мне показалось, что да. Я об этом Фишере толком ничего не знаю, Северус. Он каким-то образом связан с наркотиками — это факт, но предъявить ему что-либо не в нашей компетенции. Эта химоза простецов перестала поступать к нашим людям, когда авроры накрыли небольшую сеть подпольных казино, где неблагополучное отребье волшебников по глупости обменивало некоторые магические товары на дозы героина, на этом мои сведения заканчиваются. — Что же, пускай так, — Северус вздохнул. Негусто, но лучше той информации, которую он нашел своими силами. — В какую неразбериху ты влез на этот раз? — полюбопытствовал Люциус, заинтересованно сверкнув глазами. — У меня в январе был не самый приятный разговор с этим самым Фишером, мне показалось, что он завуалированно угрожал. Малфой встрепенулся. Кажется, меланхолия его на секунду отпустила, и он готов был с головой окунуться в авантюрное приключение, пускай только посредством рассказов друга. — Откуда ты с ним знаком? — Он главный акционер компании Крауд билдинг. Гермиона вынуждено почти что пляшет под его дудку. Ну и иногда явно ставит палки в колеса его планам. — Грейнджер умеет под кого-то подстраиваться? Вот уж точно неожиданно. — Люциус, — предупреждающим тоном произнес Снейп. Он ненавидел, когда друг проявлял свою заносчивость и высокомерие по отношению к Гермионе, все же они говорили о его даме сердца. — Спокойно, Северус. Считай, это был комплимент. Так в чем твоя проблема? Фишер тебе угрожал? Почему? — Это я и хочу выяснить. Он приставил ко мне двух уток, ходят за мной по пятам, выслеживают мои действия. — Не поверю, что у тебя нет предположений. Поделись, вдруг подскажу чего. Северус напряженно поджал губы. Были бы у него сформулированные теории, он бы ими поделился, а так — сплошные догадки, которые могли быть в корне неверны. Он предпочитал рассказывать только о готовой стратегии, а не бросаться размышлениями, которые потом остальные почему-то принимали за чистую монету. — Мне кажется, после смерти Уайта его компанию хотел прибрать к рукам Фишер, но наследство испортило планы. Он главный акционер, весьма честолюбив, вкладывает баснословные деньги в проекты и при этом согласовывает все с Гермионой. Такой расклад может удручать. — А твою ненаглядную еще не попросили с поста? — Уже. Она отказалась. Для нее эта компания важна, как дань памяти мужу. — Ну и дура. Гриффиндорская отвага и слабоумие ее погубят даже в магловском мире. — Именно поэтому я здесь. Пока я рядом с ней и Маркусом, Фишер вряд ли попытается что-то сделать, но пускать все на самотек... — Северус неопределенно махнул рукой. — Я не исключаю вариант, что автокатастрофа Уайта тоже подстроена. И Фишер мог принять этом участие. — Те документы тебе пригодились? — Малфой помнил, как поделился через знакомого бумагами о компании Крауд билдинг. Сам он их не читал. — Нет, там слишком много разрозненной информации, на которую нельзя опираться. Она ничего не доказывала. — Но ты считаешь, что там все не так просто? — Это очевидно. Стоимость ценных бумаг компании с каждым кварталом только растет. Сейчас у руля нет никого, кто мог бы удержать эту финансовую махину на плаву, ее попытаются разодрать и ухватить кусочек посочнее. — И во всем этом, прямо в эпицентре, окажется твоя грязнокровка. — Люциус облокотился на колени и задумался. Северус даже не стал одергивать друга за столь мерзкое обращение, все равно бесполезно, да и Малфой давно перестал вкладывать в это слово оскорбительный смысл. — Попробуй поговорить напрямую с Фишером. Ты неплохой переговорщик, по крайней мере, был таковым. Узнай, какие у него планы на компанию, что он сделает, если Грейнджер уйдет с пути. — Зачем? Гермиона не сдвинется с места, она вцепилась в этот бизнес, как питбуль. Мне нужен туз в рукаве, чтобы что-то противопоставить Фишеру. Пока я для него никто. — Всем бы быть такими никто, Северус. У тебя из тузов палочка в рукаве. Неужели разучился накладывать внушающие заклинания? — А потом я отправлюсь прямиком на скамью подсудимых. У меня ограничения на палочке. Люциус постучал пальцами по сжатым губам. Он помнил, как Снейп однажды уже был близок к повторному суду за нарушения правил Отдела тайн. Тогда его спасла Грейнджер, но Малфой сомневался, что второй раз кто-то прислушается к мнению подружки Поттера. — Тогда у тебя только один ход против него. Узнай, чем на самом деле занимается Фишер. Могу порекомендовать наведаться в то казино, если оно еще существует. Только не забудь про оборотное зелье. Я бы предпочел, чтобы ты избежал ножевых или пулевых ранений в этом месте. — Какая забота. — Северус издевательски осклабился. — Адрес помнишь? Постараюсь не привлекать к себе внимание.Июль 1999 года
После похорон Северус проводил Гермиону до ее квартиры, убедился, что она в состоянии позаботиться о себе сама, и оставил ненадолго одну, пообещав утром присоединиться к ней за завтраком. Она не подала виду, что расстроилась, но на самом деле предпочла бы, чтобы Снейп провел с ней еще одну ночь. Гермиона понимала, что наскучила ему, что он не обязан был возиться с ней, как с маленькой немощной девочкой, однако разум и чувства в последние дни шли вразнобой. Оставшись одна в пустой квартирке, Гермиона лениво ополоснулась, переоделась в пижаму и, закутавшись в кокон из одеяла, попыталась уснуть. Северус же до своей квартиры так и не дошел. Стоило ему спуститься по ступеням подъезда на улицу, почти тут же его окружили авроры и ослепили несколькими яркими вспышками заклинаний. Снейп отбил некоторые из них чисто инстинктивно, но другие попали в цель, и он осел на теплый асфальт. Мужчины в форме скрутили его и аппарировали. Северус очнулся в камере. Первой его мыслью была насмешка над скоростью реагирования Аврората. Он вернулся в Британию вчера, а повязали они его только двенадцать часов спустя. Теперь понятно, почему половина преступников умудряется сбежать, когда за ними отправляют группу захвата. Усмехнувшись, Северус приподнялся на досках, служивших кроватью, и почти сразу же лег обратно. «Мне сломали ребра. Прекрасно». Он кое-как приподнял футболку, которая осталась у него от верхней одежды, и увидел несколько бордовых синяков, проступивших на боках. Наощупь он попытался отыскать палочку. Тщетно. Конечно, ее забрали. Вперившись взглядом в потолок — излюбленное занятие в минуты безысходности и скуки — Северус приготовился ждать. Рано или поздно за ним придут. Это случилось поздно. Счет времени Северус потерял окончательно, когда уснул в третий раз за бесконечно долгий, как ему казалось, день. Его бесцеремонно стащили с койки, заломили руки и вывели из камеры. Он поморщился от яркого света ламп в допросной и едва не упал, когда его втолкнули в комнатушку. — Вон! — Скомандовал Бишоп аврорам. Те незамедлительно скрылись, захлопнув массивную дверь. — Назови хоть один аргумент, почему я не должен отправить тебя к дементорам, — прошипел Лайнел, уперевшись кулаками в деревянный стол. — Их изгнали с земель Британии, — как само собой разумеющееся заметил Северус, и со всей доступной ему гордостью сел на табуретку перед начальником. — Остроумно! Ты, Снейп, будешь гнить в каме… — Остановись, Лайнел, — велел другой мужской голос, который Северус не сразу узнал — у него звенело в ушах. Когда неизвестный обошел стол и рукопожатием поздоровался с Бишопом, Снейп осознал, какой переполох устроил в Министерстве. На его допрос пришел сам Кингсли Бруствер. Они давно не виделись. Новый министр переложил все хлопоты с оправданным Пожирателем смерти на главу Отдела тайн, а сам занялся чисткой рядов в других отделах, где было меньше преданных последователей света. Не сказать, что его работенка была проще: новая политика, люди, перестройка общества — все это требовало много трудов, которые Бруствер готов был вложить ради успеха, своего и страны. Однако Снейп, как и Малфой, которого заперли в собственном особняке вместо Азкабана, мешали новому правительству, как клякса чернил на чистом пергаменте. Ее не получалось вывести или превратить в красивый узор, приходилось только мириться и периодически делать вид, будто ее нет вовсе. Кроме таких моментов, как сейчас. Снейп нарушил прямые правила договора и должен был за это ответить. — Северус, — поздоровался Бруствер и не побрезговал протянуть руку Снейпу. — Кингсли. Тебя оторвали от дел ради такой мелочи, как мой мнимый побег? — Не вижу причин иронизировать, Северус. Ты вляпался по самые уши. — Как будто в первый раз. Я так понимаю, ты не оправдывать меня сюда пришел и явно не по-дружески побеседовать. Перейдем к делу. — Снейп попытался вести себя раскованнее, однако боль в боку не позволяла нормально дышать, а звон в ушах мешал сосредоточиться, что само по себе не располагало его к нормальному общению. — Как пожелаешь. Лайнел, присядь, пожалуйста, а то сопишь за спиной, как разъяренный кентавр. Это мешает. Бишоп спрятал руки в карманы брюк и, набычившись, сел на табурет, широко расставив ноги. Северус потерял к нему интерес, сейчас в комнате главным был Кингсли, его стоило слушать внимательнее. — Отвечай на вопросы прямо, Северус, и не юли. Я прекрасно помню о твоем иммунитете к Сыворотке правды и возможности создавать ложные воспоминания, но в арсенале министерства появились экспериментальные техники допроса, которыми я не побрезгую воспользоваться, если замечу, что ты мне лжешь. Это понятно? Снейп насмешливо вскинул одну бровь. Это самая оригинальная угроза, которую он только слышал в свой адрес. Кингсли сейчас до ужаса напоминал ему Дамблдора со всей этой напускной вежливостью и показательной добротой. «С кем поведешься, Бруствер», — подумал Северус и кивнул, подтверждая, что угроза принята к сведению. — Тогда начнем. У меня к тебе всего два вопроса: зачем ты отправился в Австралию и причем тут Гермиона Грейнджер? Северус пересказал события четырех дней, начиная с письма, которое прислала Гермиона, заканчивая похоронами Грейнджеров. По мере его углубления в мотивы своих поступков — о привязанности к гриффиндорке после тех месяцев, что она прожила у него в квартире, Снейп намеренно умолчал, ибо сам толком не мог охарактеризовать чувства, которые двигали им всякий раз, когда она появлялась в его мыслях — Бруствер и Бишоп теряли серьезное лицо и все больше хмурились. Они просто не верили, что Северус мог оказать Грейнджер помощь за просто так. — Я предупредил тебя о лжи, Северус, — опасно вежливым тоном напомнил Кингсли и сложил перед собой руки. — Что ты на самом деле задумал? — Не поверишь, но я говорю чистейшую правду. — С кем ты встречался в Австралии? Ты не хуже нас знаешь, что там были замечены Лейстрендж и Макнейр в прошлом году, — едва не выходя из себя, добавил Бишоп. — Ага, — насмешливо отозвался Северус. — А еще я не хуже вас знаю, что мы там никого не нашли. Если Лейстрендж и Макнейр все еще в Австралии, то они точно не станут рисковать попасться на глаза мне. Благодаря вам, моя слава как предателя разлетелась далеко за пределы Британии. — Ты с этим сам прекрасно справился, — строго пресек любые нападки на себя Лайнел. Снейп пропустил эту сентенцию мимо ушей. — Я пробыл в Австралии полтора дня. Половину из этого времени мы с мисс Грейнджер провели в морге и полицейском участке, вторую — в гостинице. Я от нее никуда не отходил и ни с кем больше не встречался. Не верите, отправьте запрос в участок, там старший детектив-инспектор Харликейн подтвердит мои слова. Бишоп записал фамилию, но проникаться верой в слова Снейпа не спешил. — Почему Гермиона обратилась за помощью именно к тебе, Северус? У нее есть друзья, Уизли, в конце концов. Такое событие, как смерть родителей, логично переживать в кругу близких людей, а не бывшего профессора, — здраво рассудив, спросил Кингсли. — Не имею ни малейшего понятия. Меня попросили помочь, я это сделал. — Тебя что-то с ней связывает? — Нет. После Финальной битвы мы виделись с ней всего пару раз. Потом это письмо и вот я здесь. — «Наглая ложь! Они тебе щас яйца дверью прижмут, куда бежать будешь? Дурак, разве Грейнджер того стоит?» — вопило подсознание, но Снейп обладал удивительным умением игнорировать его, когда стоило прислушиваться. — Хорошо. — Кингсли задумчиво постучал пальцами по подбородку и поднялся. — Я приведу мисс Грейнджер. Видимо, только она может пролить свет на всю эту неразбериху. Министр вышел, Снейп и Бишоп опять остались наедине. Оба не питали к друг другу ни уважения, ни профессиональной симпатии. Лайнел так и не смог смириться, что Северуса оправдали и всучили ему на исправительные работы. Он считал, что Пожирателю смерти вообще не место среди нового порядка в стране и всячески старался избавиться от Снейпа. Правда, в один прекрасный момент Бруствер приказал пресечь мстительность и велел обращаться к тому, как к обычному сотруднику. Бишопу пришлось подчиниться, ведь его собственная должность не в последнюю очередь зависела от поддержки Кингсли. Так Лайнел и мирился с наличием в отделе ручного Пожирателя, стараясь делать вид, будто все идет хорошо. И вот Снейп сбежал! Бишоп от этой новости пришел в ярость. Будь его право, он бы срубил Снейпу голову с плеч, повесил на пику и вздохнул с облегчением, но нет, Кингсли предпочитал другие методы. Благодаря им, они сейчас и сидели в этой душной каменной коробке, пытаясь установить правдивость слов бывшего шпиона. Мерлина ради, кто вообще может быть уверенным в словах Снейпа? Он годами обманывал Волан-де-Морта, а тот считался самым вероломным легиллиментом, способным жесточайшим образом покарать неверного. А толку? Снейп все еще в мире живых и даже улыбается. Бишоп презрительно фыркнул и отвернулся от подчиненного. Если Бруствер не вернется в ближайшие полчаса, Лайнел за себя не отвечает. Благо, Кингсли не заставил себя долго ждать. В комнату он вернулся под руку с героиней войны, которую галантно, насколько это вообще может быть в допросной, усадил рядом со Снейпом. Гермиона вообще не ожидала, что сегодня днем к ней в дверь постучится сам министр магии. Все ее мысли последних дней были сконцентрированы на двух вещах: скорби по родителям и переживаниях о Снейпе. Если с первым ей удавалось как-то справляться, боль все еще была неописуемой, но притуплялась, когда она повторяла себе, словно мантру, что они хотели бы видеть ее сильной и счастливой, то унять тягу к Северусу не получалось. Он обещал разделить с ней завтрак, но так и не пришел. Она ждала его каждое утро и каждый раз, глядя на пустой стол с одной чашкой, Гермиона готова была рвать на себе волосы в догадках, почему он ее обманул. В один из вечеров она не выдержала и аппарировала к его дому. Стук в квартиру отдавал глухим шумом, на который никто так и не откликнулся. «Он должен уже быть дома». Она оставила ему письмо и ушла, а на следующий день с визитом к ней пожаловал совсем иной человек, нежели она ожидала. Кингсли не стал ничего объяснять, когда вошел в квартиру, и почти обыденным тоном, будто беседовал о погоде, попросил проследовать за ним в Министерство. Гермиона шестым чувством ощутила, что это был завуалированный приказ и что ослушаться она не имеет права. Пока они шли к точке аппарации, она прикидывала в голове, какая причина заставила министра лично прибыть за ней, ведь если дело безотлагательное и серьезное, то сопровождающими могли назначить обычных авроров, а тут такая честь. Гермиона попыталась выяснить причину такой внезапной встречи, но ее бесцеремонно осекли. — Всему свое время, мисс Грейнджер. Следуйте за мной молча. Кингсли подал ей руку у точки аппарации и попросил не пугаться, когда они окажутся на месте. Такое предупреждение было весьма кстати, потому что магия выбросила их посреди замызганных стен в очень грязной комнате. Выйти оттуда можно было только через массивную металлическую дверь, от которой так фонило всевозможными охранными чарами, что у Гермионы волосы на руках встали дыбом. Ничего хорошего это место не предвещало. Кингсли галантно придержал дверь, пропуская Грейнджер вперед. Они шли по коридору мимо не самых привлекательных кабинетов, потом спустились по какой-то лестнице и оказались посреди камер для задержанных. Теперь до Гермионы дошло, что они находятся на этаже Аврората. «Хорошо хоть не в Азкабане». Она здесь раньше никогда не была, зато Гарри и Рон не раз проходили здесь службу, о чем в красках описывали подруге. С временно заключенным тут обращались не лучше, чем с реальными преступниками. Гермиона надеялась, что она здесь не по какому-то важному делу, а из-за лучших друзей, которые решили, не отрываясь от работы и учебы, поговорить с ней. «Такое вполне может быть», — подумала Грейнджер, обнимая себя руками. Выходить из дома в одной футболке оказалось весьма опрометчиво, от стен тянуло мерзким холодком. — Проходите, — Кингсли вновь отворил какую-то массивную дверь и впустил Гермиону уже в просторную и светлую комнату, обставленную с уютом: диван, ковер, холодильник, книги, разложенные волшебные шахматы, свежие выпуски Пророка, Придиры и Ведьмополитена, плита с чайником и чайным набором. «Я здесь надолго». Как будто в подтверждение этих мыслей, Кингсли произнес: — Я вернусь за вами совсем скоро, а пока постарайтесь расслабиться, почитайте книгу. Уверен, вы найдете из этой коллекции что-нибудь себе по душе. Как только за министром закрылась дверь, Гермиона осела на диван и в полном смятении уронила голову на руки. «Что я успела нарушить?». Мозг лихорадочно соображал. Скорбь по родителям ушла на второй план, все мыслительные процессы были сосредоточены на причинах, по которой она оказалась в камере аврората. «Северус!». Его имя яркой лампочкой зажглось в сознании, и Гермиона тут же встрепенулась. Вот куда он пропал! Его по какой-то причине задержали и теперь допрашивают. Никаких теорий, почему такое произошло, она построить не успела. Кингсли вернулся и опять попросил молча следовать за ним. Гермиона отметила сходство министра с манерами Дамблдора, и ей это не понравилось. После войны, и уж тем более после проведенных вместе с Северусом вечеров, она поняла, что тот старик, который так нравился ей на первых курсах и который внушал восхищение на последних, был далеко не самым приятным и честным человеком. Северус открыл ей глаза на истинные мотивы Альбуса и доказал, что даже самые обаятельные люди, творящие свет, могут одной ногой утопать в темноте и совершать греховные поступки, а другой удерживать себя на стороне добра, лицемерно заискивая перед истинно верующими в их непоколебимую праведность. Когда перед Гермионой отворилась очередная дверь, она увидела его. «Северус!». В потрепанной футболке, которую он носил под магловской курткой, когда они отправились в Австралию, тех же черных джинсах и темных ботинках из драконьей кожи, Снейп сидел спиной ко входу в неестественно сгорбленной позе. Гермиона хотела обнять его, облегчение, что с ним все в порядке, затопило ее разум, однако ей не дали сделать даже шага к нему. Кингсли поймал ее за локоть и усадил на табурет в метре от Снейпа. Когда она оказалась рядом с ним, он повернулся и едва заметно кивнул. Гермиона обратила внимание, что его руки свободны. Значит, его хотя бы не считали особо опасным преступником, иначе путы точно бы обвязывали сейчас его запястья. «Интересно, они в курсе, что он прекрасно умеет колдовать без палочки?» — промелькнула мысль в голове Гермионы, но тут же растворилась в голосе Кингсли. — Мисс Грейнджер, вы догадываетесь, зачем вас сюда пригласили? — вкрадчиво поинтересовался Бруствер. — Не совсем, господин министр. Меня в чем-то подозревают? — Вас — нет. Вы здесь в качестве свидетеля. Расскажите нам, что вы делали в Австралии? И почему в качестве сопровождающего выбрали именно мистера Снейпа? Тут до Гермионы дошло. Северус помог ей опознать и похоронить родителей ценой собственной свободы. Как она могла забыть, что его оправдали с условиями и, видимо, среди них был запрет на выезд за пределы Британии. Сдержав рвущиеся наружу ругательства, Гермиона поправила хвост на голове и пересказала события последних дней. Говорить о смерти матери и отца было сложно, но она справилась, не проронив ни слезинки. Снейп ненавидел себя, Бишопа и Кингсли за то, через что они заставляли проходить Грейнджер. Ее вообще здесь быть не должно, она не виновата, что Северус бросился на амбразуру и наплевал на условия своего пребывания на воле. Когда Гермиона дошла до рассказа похорон, она выглядела как живой труп: бледная, с трясущимися руками, сгорбленная. Ему захотелось ее поддержать, показать, что он рядом и поможет пережить трагедию, но она сидела от него на достаточном расстоянии, чтобы он мог хоть как-то ее коснуться и привлечь внимание, не вызывая вопросов у наблюдателей, поэтому Северус молча слушал пересказ прошлых дней, уткнувшись взглядом в стол. — И все же, мисс Грейнджер, почему вас сопровождал именно Снейп? Почему вы не обратились к Поттеру или Уизли? — спросил Кингсли, с трудом веря словам Гермионы. Он чуял подвох и пытался понять, в чем он состоит. — Им сейчас не до моих проблем, господин министр. Мы с Гарри и Роном поругались больше полугода назад и с тех пор не общались. Я не видела смысла идти со своей трагедией к ним, они бы ничем не смогли мне помочь. Мистер Снейп, — Гермиона посмотрела на Северуса со смесью поддержки и нежности в глазах, от чего тот поежился, — я ему доверяю больше, чем кому бы то ни было, поэтому я попросила помощи у него. — Вы все дни находились рядом с ним? — для протокола спросил Бруствер. — Да. — А ночью? Бишоп внимательно наблюдал за реакцией Гермионы и расстроился, когда она даже не покраснела при таком пикантном намеке министра, завуалированном под логичный вопрос. — Да, ночью мистер Снейп был тоже со мной. Я плохо спала, у меня случались истерики, поэтому мистер Снейп находился рядом, на случай, если мое состояние станет еще хуже. — Он поил вас зельями? — Да, успокоительным. — Вы подвергались его ментальным атакам? — обыденным тоном задал вопрос министр. — Я не понимаю, что вы имеете ввиду, — ощетинилась Гермиона. Да как он смеет! Снейпа оправдали больше года назад, но они до сих пор видят в нем врага. — Вы допускали мистера Снейпа в свое сознание, мисс Грейнджер? — Нет, — четко ответила Гермиона и упрямо вздернула подбородок. — При всем уважении, министр, я считаю, что вы уходите от изначальной темы. В чем вообще обвиняют мистера Снейпа? — Спасибо за ваши ответы, мисс Грейнджер, — проигнорировав выпад в свой адрес, поблагодарил Кингсли. — Мы примем их на рассмотрение после того, как вы пройдете освидетельствование. — Что? — Гермиона взвилась от такой наглости. Они думают, что Северус ее околдовал? — С какой стати? — Мисс Грейнджер, вы на своем опыте знаете, каким сильным ментальным магом является мистер Снейп. Ради вашей же безопасности, вы пройдете освидетельствование, и если наш специалист подтвердит, что вы не находитесь под чужим влиянием, то ваши показания будут приняты при рассмотрении дела в дальнейшем, — терпеливо пояснил Кингсли. — А теперь пройдемте в соседний кабинет. Эта процедура не займет много времени. — Он поднялся, оправил фиолетовую мантию и предложил Гермионе руку, которую та проигнорировала. Северус поймал поддерживающий взгляд девчонки и на миг почувствовал себя негодяем. Она ведь соврала ради него, она хочет помочь, но боится последствий. Глубоко вздохнув, Снейп четко произнес: — Я вмешивался в ее сознание. Бишоп покраснел от гнева, Кингсли же изваянием застыл где-то позади, Гермиона испугано пискнула. Закрыв глаза, Северус пояснил: — Я притуплял ее воспоминания о родителях, чтобы она пришла в себя после известия об их смерти и смогла уснуть. Больше я ничего не делал. — Это покажет экспертиза. Северус решился открыть глаза, только когда хлопнула дверь. Перед ним стоял злой, как тысяча пикси, Бишоп. Он бесцеремонно схватил Северуса за плечо и тряхнул. — За девчонку ты ответишь по полной, Снейп. На малолеток потянуло? — Докажи, что я ее тронул, тогда поговорим. Не успел Северус опомниться, как у него уже был разбит нос и кровь неприятно стекала по подбородку. Бишоп приложил его головой о стол, вымещая накопившиеся эмоции. «И почему мне всегда достается за гриффиндорцев? Помог, твою мать. Сострадатель херов. Сидел бы тихо-спокойно дома, не пришлось бы сейчас глотать собственную кровь!». В соседнем кабинете Гермиона старательно пыталась не дрожать, когда над ней взмахнул палочкой пожилой волшебник с глазами, похожими на кукольные бусинки. Она предпочла бы больше никогда не сталкиваться с проверкой сознания, только если это не руки Снейпа, потому что специалист аврората проник к ней в голову с таким оглушительным взрывом, что Грейнджер буквально ощутила, как раскалывается надвое ее черепная коробка. Маг ничего не говорил, зато перебирал воспоминания так, будто старался вывернуть ее память наизнанку и разбросать прожитое, как карточки из ящика. Когда все закончилось, Гермиона не могла ни нормально дышать, ни разговаривать, ни думать. В груди поднималась паника и только одной силой воли она не поддалась накрывающей истерике. «Северусу это не поможет», — отчетливо слышала свой внутренний голос Гермиона и, следуя ему, попыталась взять себя в руки. Старый маг вежливо подал ей стакан воды и флакон с зельем. — Не надо, — отмахнулась она. Одному Богу известно, кто варил этот состав и на что они способны. — Как знаете, мисс. — Маг пожал плечами и отошел. Послышался шелест пергамента и скрип пера. — Господин министр, результат. Кингсли, стоявший у дальней стены и с прохладцей наблюдавший за происходящим, отмер и взял протянутую ему бумагу. — Никаких следов? — удивленно спросил он. — Ее разум чист. Она говорит правду. Бруствер нахмурился. — Мисс Грейнджер, между вами и Снейпом что-то есть? — Я не понимаю, о чем вы, Кингсли. Министр вздохнул и устало ущипнул себя за переносицу. — Не прикидывайся глупой, Гермиона. — Сейчас Кингсли напоминал себя самого времен Ордена Феникса: обычный мужчина, уставший от постоянной ответственности и сложных решений. — Я спрашиваю, есть ли у тебя отношения с Северусом? — Моя личная жизнь вас не касается, — довольно спокойно возразила Грейнджер. — Удивительно, что он сказал нечто похожее. Ты в курсе, что всю ситуацию с поездкой в Австралию он объяснил, как семейные причины? Я пытаюсь понять, когда ты стала его семьей. Гермиона закусила губу, как и всегда, когда начинала нервничать. Неужели министр пытается вывести ее на откровенный разговор о чувствах, которых она сама толком не понимала? — Мы с ним друзья, Кингсли, как бы странно это ни звучало. Больше между нами ничего нет. — Хорошо. Прими мой совет, Гермиона: держись от Снейпа подальше. По какой бы причине ты ни тянулась к нему, не стоит это продолжать. Он опасный человек, и даже если сейчас он не пользуется знакомством с тобой, то нет гарантий, что он не сделает это в будущем. — Как будто моя персона хоть что-то значит, — фыркнула Грейнджер и сложила руки на груди. В висках продолжало пульсировать, она предпочла бы закончить этот бессмысленный диалог. — У тебя есть определенная доля влияния, газеты до сих пор печатают твое имя в заголовках статей, твою кандидатуру рассматривают в нескольких отделах министерства в качестве нового сотрудника на не самой низкой должности. Свяжешься со Снейпом — твою репутацию будет невозможно отмыть. — А может, нам стоит приложить усилия и заставить общество отмыть репутацию Снейпа? Что он сделал вам всем, за что его так ненавидят? Мы с вами, Кингсли, знаем правду о мотивах его службы у Волан-де-Морта, мы все видели, чего ему стоила помощь Ордену. Он заслужил спокойную жизнь, а не допросы за то, что помог мне похоронить родителей. — Прими мои соболезнования, — выглядя слегка пристыженным, сказал Бруствер. Гермиона отмахнулась от его слов. — Снейп предстанет перед тремя членами Визенгамота за нарушение договора. Ему грозит штраф и новые ограничения, но я могу пообещать, что он останется на свободе. — Сами бы попробовали жить в такой свободе, — начиная закипать, несмотря на ухудшившееся состояние, прошипела Грейнджер и ткнула пальцем министра в грудь. — Даже при новой власти у нас в государстве нет правосудия. Вы такой же лицемер, как и все. — Снейп политически опасен, Гермиона. Я говорю это все тебе, потому что верю, что однажды ты сможешь занять мое место и столкнуться с такими же моральными дилеммами. Думаешь, мне нравится издеваться над Снейпом? Да мне проще отпустить его с Богом жить своей жизнью и забыть о его существовании, как о страшном сне. Только есть одна большая проблема — последователи Волан-де-Морта, которых мы так и не смогли вычислить и поймать, ждут, когда мы дадим слабину. Снейп для них — показатель нашей собранности и силы. Мы не можем позволить себе показывать сострадание, такое не прощается. — Отыгрываться на одном человеке тоже неправильно. Он заслужил иного отношения. — К сожалению, он знал, на какую роль соглашается, когда преклонял колено и перед Дамблдором, и перед Волан-де-Мортом. Гермиона поняла, что дальше спорить бесполезно. Они с Кингсли по-разному смотрели на ситуацию. Возможно, где-то Грейнджер позволяла себе чуть больше понимания и мягкости к Снейпу в силу того, что он ей был симпатичен как мужчина, однако она не считала, будто заблуждается. Все-таки правда имеет право быть у каждого своя. — Когда я смогу его опять увидеть? Кингсли вздохнул. — Ты не собираешься прислушиваться к моему совету, так ведь? Что ж… Заседание мы проведем сегодня, он сам сообщит, когда будет готов с тобой увидеться. Гермионе не понравилась такая формулировка. Чутье подсказывало, что Бруствер не отступится от идеи растащить ее и Северуса по разным углам, чтобы она ни в коем случае не запятнала свою репутацию, на которую министр, кажется, имел виды. Махнув старому магу на прощание, Кингсли сложил пополам документ экспертизы и покинул кабинет, даже не указав Гермионе, где на этаже выход. Видимо, дальше она сама по себе.