Трон Эраклиона

Возвращаться было крайне неловко. Даже одежда короля Эраклиона казалась чужой и неудобной, шаттл — примитивной посудиной в сравнении с постоянно ломающимся, но и регулярно калибрующимся кораблём команды Ривена, а родная планета гораздо более нежелательными координатами, чем планета с пламенными великанами, где их всех пару раз едва не сожгли до углей. Как ни странно, занимаясь привычным, пусть и крайне опасным делом, Скай нашёл в себе силы сбросить то депрессивное оцепенение, в котором он пребывал с ночи смерти своего отца, освободиться от жалости к себе. А ещё эта вылазка придала ему решимости. Вид правящего хана бедствующей планеты, не способного ни на что, кроме мольбы о спасении, отрезвлял. Если король Эраклиона так и будет продолжать халатно относиться к своим обязанностям, рано или поздно ему самому придётся просить помощи у команды Ривена. К чему приведут Эраклион крючкотворы и приспешники тёмных магов? Проверять не хотелось. На аэродроме король был встречен удивлёнными взглядами и уважительными поклонами, в которых не было ни капли искренности. Личный секретарь сообщил, что недавно началось заседание совета министров, и Скай решил сорвать пластырь и сразу явиться ко всем явно недовольным министрам и ещё более недовольной Диаспро. Хуже всё равно не будет. Впрочем, министры не выглядели недовольными — скорее растерянными внезапным появлением короля. Скай не мог с чистым сердцем утверждать, что эта неожиданность была для них приятной. Впрочем, его тоже ничуть не радовала перспектива снова каждый день наблюдать язвительного Самуила, вечно недовольного Тибуллета, вредных Франца и Эттерна и остальных. “Радость” была взаимной. — Ваше Величество, разрешите поинтересоваться, где вы были? — вопрос Самуила настиг Ская, как только он опустился за своё место во главе стола под несколько удивлёнными взглядами министров. А кого ещё они собирались здесь увидеть? Такая реакция вызвала у него лишь раздражение: эти кабинетные лицемеры и рады были его отсутствию! Злость помогла королю расправить плечи и посмотреть наглому министру прямо в глаза: — А вы уже стали премьер-министром, а Эраклион превратился в парламентскую монархию, чтобы я вам отчитывался? — Отнюдь, — Самуил дерзко ответил на его взгляд, чувствуя себя слишком вольготно и совсем не стыдясь. — Я лишь скромный чиновник, которому — как и многим здесь присутствующим — интересно, какие дела могли заставить короля покинуть страну в столь непростое время? Непростое время? Скай в растерянности огляделся, но не встретил поддержки ни в ком из присутствующих: все смотрели на него в ожидании объяснений. Что ж, отшутиться или приказать не лезть не в их дело вряд ли получится. Но что им сказать? Как объяснить своё отсутствие тем, кто всё равно не поймёт его? — Я был вынужден оказать помощь союзникам, — наконец произнёс король и, пресекая дальнейшие вопросы, продолжил: — И о каком “непростом времени” вы говорите? Я… следил за ситуацией дистанционно. В новостях не было ничего… — А, вы читали новости, — непозволительно грубо перебил его Самуил, явно чувствуя превосходство по крайней мере сейчас и в окружении солидарных с ним министров. — Что ж, Ваше Величество, о некоторых происшествиях не писали в новостях. Граф Тибуллет, полагаю, вы объясните это лучше. Скай почувствовал холодок. Его решимость не таяла, но сейчас ощущение уверенности уступило место встревоженности. Неужели он опоздал и случилось что-то, с чем он был обязан справиться лично? Тибуллету, по-видимому, тоже не доставляло удовольствия стать докладчиком: — Проблема в Родонне обострилась сразу же после вашего отъезда, Ваше Величество. Мы почти справились с эпидемией, но народ был недоволен из-за закрытия границ, — чиновник очевидно понимал, что говорит о решении, принятом министрами вразрез с указаниями короля! — К Родонне стянули дополнительные войска. — Вы закрыли границы, а потом попытались сдержать народ силой! Я, кажется, ясно дал понять, что это недопустимо. Чьё это решение? Министры опасливо переглянулись. — Положение дел было таково, что Её Величество не могла поступить иначе… — Ах, Её Величество! — Скай едва сдержался от высказывания того, что он думает о таком явном нарушении его указаний. Что она себе позволяет? Решила, раз его нет на планете, то можно делать что угодно? — Продолжайте. — Ситуацией воспользовался один из врагов короны, то имя, которым он себя называл, сейчас не имеет значение, но вы можете ознакомиться с полным отчётом, — безрадостно продолжил Тибуллет. — Этот человек долгое время подогревал народное недовольство, упирал на то, что после смерти вашего отца короне… не было дела до простого люда. Реформу юстиции он тоже перевернул в свою пользу. — Совершенно перевирая факты! — возмутился Эттерн. — Так или иначе, через несколько дней после вашего отъезда перед дворцом образовалась недовольная толпа. Начали появляться лозунги и требования к Вашему Величеству выйти и дать ответ на два противоречивых вопроса: почему жителей Родонны обрекают на голод от закрытой торговли, и почему остальных жителей подвергают опасности лихорадки, если границы Родонны откроют. Недовольство подогревалось провокаторами, ситуацию усугубила задержка ежемесячного королевского приёма подданных… Всё хуже и хуже! Скай едва удержался от мученического стона, но ему удалось задать вопрос требовательно и твёрдо: — Как вы допустили скопление толпы? Тибуллет нерешительно покосился на коллег. Ему на помощь пришёл Самуил: — Гвардия не успела отреагировать, события развивались стремительно. — В новостях мы представили ситуацию как лёгкие волнения, быстро подавленные королевой… Королевой. Скай вдруг не без раздражения понял: переживать ему не о чем, ведь на Эраклионе тогда осталась его жена. Своенравная, жесткая, но, вероятно, вполне способная справиться с кризисом. Скажи он это вслух, министры могли бы ответить “в отличие от короля”. Впрочем, Скай бы не справлялся с недовольствами — он бы их не допустил, потому что народ гневался из-за тех мер, против которых выступал король! — А на самом деле? — Её Величество действительно вышла к толпе и почти сумела её успокоить, — сумрачно ответил генерал Пале. — Ей пытались объяснить риски… Кого бы она послушала… — Но своим появлением она избавила корону от обвинения в безучастности, — яро возразил ему Самуил. — Один из провокаторов выстрелил в неё, пулю принял на себя глава дворцовой стражи Эдмунд Шедис. Он выжил, но серьёзно ранен. — Королева осталась невредимой, — вставил Тибуллет, формально оставшийся докладчиком. Скай облегченно вздохнул. Как бы он не относился к жене, минутная мысль о возможном ущербе для неё заставила его похолодеть. Полковник Шедис… что ж, стоит его навестить и представить к награде. — Толпу разогнала гвардия, провокаторов и наиболее шумных смутьянов арестовали, — быстро продолжил Эттерн. — Стрелявший приговорён к смертной казни. Резолюцию королева подписала буквально вчера. — У нас уже лет десять не практиковалась смертная казнь! — ужаснулся Скай. — Ваше Величество, позвольте задать вам нескромный вопрос: а как бы вы на нашем месте отреагировали на то, что вашу супругу и неродившегося ребёнка чуть не застрелили на глазах у толпы? Покушение на жизнь монарха — тяжкое преступление. — Да, но… В этот момент двери отворились. Министры как по команде встали. — Начали без меня, хорошо, время не ждёт… Оу. Диаспро остановилась на полпути к столу, удивлённо глядя на супруга. Она явно намеревалась пройти во главу стола, но её место было занято вернувшимся мужем, и сориентироваться она не успела. Раньше, ещё до отъезда Ская, она сидела по правую руку от него, но сейчас это место было занято наглым Самуилом. Даже не стесняются! Министр финансов встал, явно намереваясь уступить ей место… и куда он пересядет, в конец стола, где находилась официально не присутствующая на советах глава тайной канцелярии? Неужели готов даже на такое унижение? — Полагаю, Его Величество стоит ввести в курс того, что произошло за долгое время его отсутствия, — начала королева, направляясь к своему месту… и бросая на Самуила слишком уж благодарный взгляд! Скай вдруг понял, что не желает этим двоим сделать вид, что всё у них схвачено. Тон фразы не оставлял сомнений: сейчас его будут как ребёнка полоскать при всех министрах, задавая бесконечные вопросы и делясь новостями лишь с той целью, чтобы акцентировать внимание на его ошибке… При такой встрече любые попытки взять власть в свои руки полноценно, а не под дудку наглого министра и амбициозной жены, потерпят провал с самого начала. Ему просто снова навяжут условия игры! Откладывать противостояние не имело никакого смысла: оно уже началось, и достаточно давно. Со смерти Мортена, а то и раньше — когда Мортен предупредил его, что заместитель гораздо охотнее отчитывается королеве, а не королю. Или когда Диаспро стала встречаться с министрами лично, без его ведома, вышла на тайную канцелярию в обход него, вносила реформы, точно само собой разумеющееся. Когда она нагло поступила против его воли, стоило ему покинуть планету. А уж Самуил метил на место Ская с самого начала! Будет гораздо проще сразу показать, что ситуация изменилась, не откладывая на потом и не давая сделать себя винтиком той системы, которую эти двое, вне всяких сомнений, уже построили в его отсутствие. — Меня уже ввели в курс дела мои министры, — твёрдо ответил Скай, поднимая руку. Диаспро остановилась, глядя на него так, будто видела впервые. — Ты прекрасно справилась с тем, чтобы замещать меня, и я за это благодарен… Все взгляды сосредоточились на нём. Позднее Йозеф Пале при личной беседе довольно заметит, что молодой король ещё ни разу за время своего царствования не был похож на своего отца — и на короля в принципе — так сильно, как в тот момент. — Так как я вернулся, в твоём присутствии на советах больше нет необходимости, — продолжил Скай, не давая открывшей было рот жене вставить хоть слово. — Со всем остальным — включая то, что ты своим решением спровоцировала едва ли не бунт — я разберусь сам. — Я всё же желаю быть здесь, — нахмурившись, ответила она, собираясь было сделать ещё шаг к креслу, но инициатива ею была уже потеряна. — В твоём присутствии сейчас нет необходимости, — с нажимом повторил король. — Отдохни, ты ведь, должно быть, устала. — Я вполне справляюсь, спасибо, — холодно сказала Диаспро, но ответа не последовало. Кажется, молчать было верной тактикой: она не знала, как продолжить разговор, не теряя лица и не скатываясь в перепалку на глазах у министров. Что ж, преимущество получено, надо использовать его быстро. Она умна и в словесной пикировке Скай рискует проиграть, а позор — очередной позор при министрах — требовался ему сейчас меньше всего — Корнер, — обратился Скай к заместителю временно отсутствующего главы стражи, — пусть ваши люди проводят Её Величество в её покои. Ей стоит отдохнуть. О, ей явно было, что ему сказать! Но королева лишь гневно развернулась, не давая никому увидеть своё лицо, и стремительно удалилась, заставив несчастного Корнера спешить за ней, точно опаздывающего на урок мальчишку. Министры… что ж, не зря занимали своё место, и прочитать выражения их лиц было сложно. Ясно было одно: произошедшему они не рады. Но король был в своём праве, и никто не стал ему перечить. Пересекая вероятность обсуждения случившегося, Скай перешёл к делу, будто Совет никто и не прерывал: — Полагаю, я должен развеять сомнения в том, что я нахожусь на планете. — Было бы очень кстати, — не сдержал язвительности граф Тибуллет. — Скрывать ваше отсутствие становится сложнее с каждым днём. — Публичное заявление от вашего имени уже написано, — бесстрастно заметил министр иностранных дел. — Осталось решить, что сказать о причинах отсутствия… Обсуждение перешло на вопрос о том, какое лучше дать объявление и как объяснить трёхмесячное отсутствие короля. Скай почувствовал, что у него снова начинает мучительно болеть голова. Но, в отличие от прошлых приступов мигрени, сейчас он пошёл не праздно слоняться по дворцу в надежде переждать эти поганые часы боли, а к лекарю за обезболивающим. Нельзя править страной, вечно себя жалея. *** Бумажной работы почти не скопилось, на столе пылились лишь документы больше церемониального характера, да и те, что по законам планеты должны быть исходить только от короля. Лишь разобравшись с текущими вопросами и заверив заждавшиеся документы королевской печатью, Скай понял, почему. Ответ лежал на поверхности: все эти три месяца его работу делали за него. Стыдно. Не просто стыдно, а позорно было бросать всё и убегать. Он ведь уже не мальчик, он король, ответственный за судьбу Эраклиона. То прошлое, в котором он мог сорваться с командой специалистов и фей спасать мир от нового злодея, давно ушло, и, улетев почти три месяца назад, он лишь малодушно вернул себя в те времена. Страшно представить, что могло случиться, не справься министры и королева с возникшим кризисом. Министры и королева… сколько в решении проблемы заслуги их, а сколько её? Какими были их взаимоотношения без короля? Терпели они друг друга из последних сил, или существовали вполне органично? Что планировали предпринять, не объявись король ни через два месяца, ни через год? Информации, которую мог представить королю лишь преданный ему мастер тайных дел, не хватало. Ясно одно: дядюшка времени зря не терял. Скай своими руками дал ему свободу, и он воспользовался ею, заработав внушительный авторитет среди прочих министров. Только слепой не заметил бы, как те смотрели на него на том совете — с подобием уважения и будто ожидая активных действий. По всей видимости, Диаспро полагалась на его помощь — логично, учитывая, что ей нужно было восстанавливаться после родов. Не воспользовался ли он этим, чтобы прибрать к рукам ещё больше власти? Надо расспросить у генерала Пале… и что-то решить с мастером тайных дел. Документы кончились, но отчёты министров о положении дел в стране на данный момент будут готовы только к утру. Не зная, чем себя занять, Скай решил разузнать у лекарей, что там с его ребёнком. Ребёнок… было что-то до боли неправильное в том, что он к нему ничего не чувствовал. Одно дело — знать, что в будущем ты по долгу перед страной будешь обязан зачать наследника, и совсем другое — продолжать думать о уже родившемся наследнике лишь как об исполненном долге. Интересно, а его родители тоже так считали? Поэтому их в своём детстве Скай помнит реже, чем гувернера и учителей? Поэтому не хочет ехать к матери и объяснять ей причины своего отъезда, ведь она не поймёт его и даже не попытается? — Эдмунд, значит, — пробормотал Скай в ответ на краткий отчёт лекаря о том, что сын — его сын! — здоров, развивается нормально, и сейчас должен спать в детской. — В честь Шедиса, да? — Как только Её Величество окрепла достаточно, чтобы стоять на ногах, сразу распорядилась выделить полковнику Шедису награду, повысить его… Генерал отказал, сказав, что это прерогатива короля, — охотно пояснил врач. — Королева разозлилась и заявила, что тогда сделает то, что в её праве — назовёт ребёнка в честь того, кто спас ей жизнь, пусть даже это будет против эраклионских традиций имянаречения членов династии королём. “Бьюсь об заклад, заявив нечто вроде: “Раз уж ветреный муженёк не соизволит быть здесь, его мнение меня не волнует”, — мысленно предположил Скай, даже не догадываясь, насколько точно угадал сказанное в тот день. — Всё правильно, — кивнул король. — Негоже ребенку оставаться без имени. Я одобряю. Эдмунд так Эдмунд. Хорошее имя. Чудо, что Диаспро вообще не назвала сына по моде Эмбер в честь минералов или драгоценных камней, назло и мужу, и эраклионским традициям. Впрочем, она сделала назло кое-что другое. Пролистав по пути в детскую ленту новостей, Скай понял, что каждая новость о рождении наследника содержит упоминание того, что королева назвала будущего короля в честь того, кто мужественно защитил их обоих в момент опасности… Королева, а не король или даже королевская чета. Что ж, сколько бы усилий сейчас не прилагали министры к тому, чтобы скрыть отсутствие короля на планете, народу запомнится именно эта новость, в которой короля не существовало. И выводы будут сделаны. Умные люди поймут, что короля не было во дворце несколько месяцев. Детская находилась на старом месте, достаточно далеко от покоев, которые до сих пор — ещё со свадьбы — занимали Скай и Диаспро, не находя времени на то, чтобы переехать в королевские комнаты, соответствующие своему новому статусу. Скай тут же поставил в голове отметку исправить этот недочёт: как бы не было тоскливо спать в покоях погибшего отца, держась за свою старую комнату, он словно ещё сильнее цеплялся за устаревший статус принца. Да и сыну стоит жить рядом с родителями, пусть и без их присутствия на его жизни не экономили. Стража, няня и кормилица — всё, как полагается. Ребёнок не спал, как от него ожидалось в такой час, а беспокойно плакал на руках у няни. При виде отца он не успокоился, а зашёлся ещё более жалобным криком. Неудивительно — они ведь даже не были знакомы! — А где королева? Няня посмотрела на короля как будто он задал крайне глупый вопрос и, всё же ухитрившись передать извивающегося ребёнка сонной кормилице, тихо ответила: — Сейчас не время её посещений, Ваше Величество. — Время посещений? — нахмурился Скай. — Королева приходит к Его Высочеству по чётным дням к пяти, по нечётным — к семи. Как позволяет её график. В разум закралось нехорошее предчувствие. — И проводит с ним… — Около получаса, — няня опустила взгляд. Скай перевёл взгляд на рыдающего ребёнка — светловолосого явно в родителей, но большего сходства разглядеть было трудно. Внезапно он проникся жалостью к своему сыну, и стало стыдно за резкие слова, сказанные королеве-матери о том, что ребёнок может быть не от него, и ясный ответ на этот вопрос даст жуткая древняя традиция. Стоит её отменить: мальчонка ведь не виноват в том, что его родители совсем не ладят! А что бы ему не рыдать, если отец пропадает неизвестно где, а мать заходит к нему на полчаса в день? Что ж, в этом тоже виноват сам безответственный король: кому как не ему было освобождать график жены для общения с их сыном! Нет, это тоже никуда не годится. Скай пообещал самому себе, что сделает всё, чтобы у Эдмунда были нормальные мать и отец. Пусть даже они разругаются в пух и прах на почве передела власти во дворце. *** — Это просто унизительно! — следующим вечером кричала Диаспро, даже не пытаясь сдерживать эмоции и не беспокоясь, что её кто-то услышит. Лицо её побледнело от гнева.— Это совершенно неуважительно и просто возмутительно! Он фактически запирает меня в покоях, разрешая передвигаться по дворцу только в присутствии стражи! — Формально — из соображений безопасности, надо полагать? — Да! Но очевидно, что это лишь прикрытие! Он отстранил меня от решения каких бы то ни было государственных вопросов, обвинил в бунте, ни словом не упомянув, что именно я в конечном итоге его не допустила, и ещё… Самуил молча наблюдал за её метаниями по комнате, молча радуясь, что стража находится за двумя толстыми звуконепроницаемыми дверьми — спальни и приёмной покоев королевы, слуги убежали к себе, да и вопрос лояльности части гвардии королю уже сейчас можно поставить под сомнение… Но это потом. Сейчас — переждать бурю, вызванную новым распоряжением короля. Гаймнис, через тайный ход пришедшая к королеве сразу после её часового и крайне неприятного разговора с супругом, сразу оценила ситуацию и сбегала за Самуилом, ехидно сообщив ему, что в их “кружке лояльных королеве” вопросы её гнева явно в его компетенции. А ещё госпожа Гайе кратко рассказала о том, что король запросил помощи у Солярии в вопросах тайных дел, так что проблемы теперь возникнут и у Гаймнис, и у всего их “кружка”, если она потеряет власть над шпионами во дворце. И об этом тоже предстояло доложить королеве именно ему. Отстранение королевы от государственных дел и угроза потери влияния в тайной канцелярии за один день — что может быть неприятнее? Что ж, может это и к лучшему, что Самуил помимо королевы, отважно вышедшей к толпе, рационально разнимающей министров и прекрасно справлявшейся с бременем правления, видел в ней ещё и молодую женщину, чьи заслуги в очередной раз не были оценены, потерянную и в этом моменте абсолютно несчастную. Вопросы новых проблем здесь могут и подождать. — Я не знаю, что мне делать, — выдохшись, отчаянно произнесла она, обхватив себя руками и продолжая мерять комнату размашистым шагом. — Я бы попросила Эттерна посмотреть что-то в законах на этот счёт, но, во-первых, там вряд ли есть лазейка, во-вторых, я не знаю, могу ли доверять Эттерну… Могу ли я вообще кому-то доверять здесь! Никто в открытую за меня не вступился! — Мне — можешь, — Самуил поднялся и, в два шага преодолев пересекавшее их расстояние, заключил её в объятья. — И ты не хуже меня понимаешь, что открыто противостоять королю сейчас — не то же самое, что негласно поддерживать тебя в реформах. Министры могут быть на твоей стороне негласно — и я уверен в некоторых из них, но проявить это пока им не по силам. Напряжённые плечи королевы расслабились, она притянула его к себе и шумно вздохнула. Но сдержалась, не дала волю слезам. — В тебе я не сомневалась, — хрипло проговорила Диаспро, не размыкая крепких объятий. — Но ты ведь тоже в опасности! Если он решил взять власть в свои руки не формально, а реально, то ты — первый кандидат на выдворение отсюда… Или даже казнь! — Казнить меня не за что, да и король против излишней жестокости — он даже отменил казнь провокаторов бунта. Время есть. Мы найдём способ решить проблему. — Если её вообще можно решить! Отсюда я бессильна. Корнер, этот прихвостень моего мужа, его старый знакомый, следит за каждым моим шагом. Лекарь Маунбетт твёрдо уверен, что я недостаточно восстановилась, выписал мне идиотское снотворное и прогулки на свежем воздухе… В обед я вышла в сад и встретила там Церрея — а он рассказал, что всем министрам под страхом наказания запретили общаться со мной, якобы из-за лишних нервов. Скай хочет выставить меня то ли больной, то ли ненормальной, то ли всё вместе! Самуил присутствовал при том разговоре короля с министрами и пришёл тогда к выводу о том, что тот и правда считает, что супруга решает государственные вопросы в ущерб своему здоровью и благополучию их сына. Впрочем, такая позиция не отменяла и того, что королём двигало желание взять власть в свои руки, не соревнуясь за влияние с чересчур самостоятельной королевой. — Раз не сомневаешься во мне, то доверься, — Самуил отстрани её от себя, ловя разгневанный взгляд. — Не обещаю результата завтра же, но я приложу все усилия, чтобы твоё заточение в покоях закончилось и ты вернулась на заслуженное место. Я же… — он не удержался от смешка, — как там говорил наш король — подлый интриган? — А я — расчётливая стерва, — Диаспро хищно улыбнулась, воспрянув духом. — А ещё мы оба спелись, чтобы отнять у него власть. — И творим это всё прямо у него под носом! Иди ко мне… Она совершенно точно была готова на многое, чтобы вернуть в одночасье утраченное влияние. Это было самой воодушевляющей новостью за последние два дня.