Лето номер шесть

— Поверить не могу, что вы мне не сказали, — Рон сокрушенно покачал головой, вспарывая брюхо картонной коробке с лягушкой и ловко извлекая карточку. — Опять Моргана, уже четырнадцатая. — Уже месяц прошел с тех пор, как мы сказали, — откликнулась Гермиона, потеряв мысль и раздраженно отложив перо. — Может быть, пора сменить обвинительный тон? — Теперь ты знаешь, — Гарри воздел руки к небу, будто свершилось нечто долгожданное. Насчет Джинни сообщать не пришлось. В школе, как Гермиона и предсказывала, Гарри едва находил на нее время, увлеченный слежкой за Малфоем, тренировками, занятиями с Дамблдором и попытками выяснить правду о родителях. Джинни, которая с самого начала не рассчитывала на нечто большее, чем секс, прошла все пять стадий принятия неизбежного, как по книжке. Сначала злилась, потом убеждала себя, что все по-прежнему, затем подумывала запереться с Гарри в раздевалке и напомнить ему, как они провели лето. У нее даже получилось, но на собрание Клуба Слизней они все равно пришли порознь. Вернее, Гарри остался отбывать наказание, назначенное Снейпом, а Джинни позвала Дина. Весь вечер они лизались, наплевав на то, что кто-то наверняка донесет Рону, и Гермиона сделала вывод, что Джинни так справляется с депрессией. После победы в первом матче шаткая пирамида взаимного вранья и недосказанности с гулким грохотом рухнула. Рон, окрыленный успехом — как в квиддиче, так и в собственных штанах — потащил Лаванду в Выручай-комнату, где обнаружил полуголую Джинни и Дина, готового забраться на нее. Непонятно, что больше разозлило Рона: собственный облом или вид сестры в компании возбужденного парня. Разъяренная Джинни выложила ему все как есть: что они с Гарри трахались у него под носом, а Рон единственный, кто еще не попробовал, и потому его так бесит, что все остальные этим занимаются. И до кучи заявила, что Лаванда побывала с куда большим количеством парней, чем сама Джинни, так что кто здесь еще шлюха. «Имей в виду, братец чуть не обосрался от злости, — предупредила Джинни, пересказав историю Гермионе, и неловко добавила: — А еще я, кажется, ляпнула лишнего». Рон разобиделся на всех и каждого. Даже на Гермиону, которая ничего ему не сделала. Позже выяснилось, что в категорию «ляпнула лишнего» вошел один-единственный пункт — о поездке Гермионы в Болгарию. — Я тоже не знал, что ты ездила к Краму, — тихо произнес Гарри, когда они сидели в гостиной глубоко за полночь и дописывали эссе для Снейпа. — Как-то не нашла подходящего случая рассказать вам. В прошлом году мы все только и думали, как избавить Хогвартс от Амбридж. И как убедить магическое сообщество, что Волдеморт правда вернулся. — Ну-у, Рите новость о том, что у ловца сборной Болгарии появилась девушка, точно показалась бы занимательной, — ухмыльнулся Гарри. — Мы не встречались, — сдержанно сказала Гермиона. — Просто провели время вместе. — Как мы с Джинни? — в голосе Гарри скользнула натянутость. Он отбросил перо и потянулся, сцепив руки за головой. После неудачного падения с метлы на предплечье остался огромный синяк. Гермиона приготовила настойку из листьев бубонтюбера, но, судя по всему, он к ней не притронулся. — Ты правда хочешь знать, спала ли я с Виктором? Ты ведь не шпион Скитер? — Ну, не в квиддич же вы с ним играли, — поддел Гарри, намекая на ее полную несостоятельность в роли охотника. — Эй! — Гермиона вспыхнула и швырнула в него смятым пергаментом, он легко поймал его на лету. — С тобой Рон тоже не разговаривает, да? Я думала, может, для тебя сделает исключение, ему же надо с кем-то обсудить свои похождения, — она не сдержалась и презрительно фыркнула. — По-моему, он не нуждается в обсуждениях, — резонно заметил Гарри. — К тому же, у него рот обычно занят Лавандой. И мне, честно, надоело это слушать. Я лучше проведу пару часов в чужой памяти. Дамблдор, вопреки ожиданиям, взялся водить Гарри по закоулкам прошлого — вместо того чтобы обучать его хитрым маскировочным чарам и мощным защитным заклинаниям. Ему, конечно, лучше знать, как надо. Наверное, в конечном итоге эти запутанные тропы приведут Гарри к ответу, как выжить в борьбе с самым могущественным темным магом столетия. А вот куда заведут его воспоминания Ремуса, не знал никто. — Видал, как я Эванс на место поставил?.. Окунув лицо в месиво серебристых мыслей, они с Гарри в очередной раз оказались в мужском туалете. Сортир был один и тот же, с высоким узким окном и отличным видом на внутренний двор. — Ты о ваших поцелуйчиках со Сьюзи? — Сириус вытянул губы трубочкой и полез к Ремусу, тот отпихнул его и, фыркнув, вернулся к эссе, которое наспех дописывал. — Я так и не понял, тебе Сьюзен нравится или ты ее завел, чтобы Эванс на место ставить? — Одно другому не мешает, — бодро заявил Джеймс, затягиваясь и через секунду выпуская дым через нос. — Ты же сам сказал, что мне стоит отвлечься. Два слова, Бродяга, — он дернул бровями: — Потрясающие минеты. Сириус скорчил физиономию, выражающую нечто среднее между одобрением и нешуточным удивлением. Похоже, репутация этой Сьюзен не позволяла окружающим представить ее перед парнем на коленях. Окно изогнулось, утягивая следом за собой, как в воронку, стены, входную дверь, мрачный осенний день и Гарри с Гермионой. Они очутились в классе, залитом солнечным светом. Сириус теперь стоял у доски, на улице лежал снег. Гермиона мигом узнала формулу пятиступенчатой трансфигурации — идеально написанную, к слову, и пример начерчен идеально! Гарри тем временем прошел между парт, туда, где сидела Лили с вертлявой подружкой. Сириус положил мел, отряхнул ладони и жестом велел профессору Макгонагалл проверять. Гермиона ахнула, зажала себе рот, но тут же вспомнила, что опасаться нечего. Мамочки, какая Макгонагалл молодая и какая… обворожительная. Если не считать неизменно строгого взгляда и оценивающе сжатых губ. — Очень хорошо, мистер Блэк. Продемонстрируйте, пожалуйста, — хладнокровно кивнула профессор, будто каждый ее ученик был способен на такое с первой попытки. Гермиона тренировалась целых два вечера, прежде чем получилось что-то приличное. Сириус картинно поклонился, подмигнул кому-то из девчонок, начертил палочкой в воздухе замысловатый узор и отрывисто взмахнул ею. Ваза, стоявшая на столе, распалась на кубики, часть из них собралась обратно и приняла форму сосуда с изящным горлышком, несколько штук расплавились на глазах, превратились в воду и наполнили сосуд, а остальные превратились в пыль, чтобы через мгновение сделаться букетом ярких цветов. В Гермионе шевельнулась зависть. Да как он это сделал? Это вообще законно, так владеть магией? — Что ж, Блэк, вы заслужили честную «В», — невозмутимо объявила Макгонагалл, и Гермиона подумала, что ослышалась. Может, раньше «В» была самой высокой оценкой? — Почему не «П», мэм? — подал голос Джеймс, вскинув руку. Значит, со слухом у нее и с системой оценивания в Хогвартсе все в порядке. — «Превосходно» мистер Блэк заработает в следующий раз, когда не станет жульничать. — Профессор подошла к Сириусу и бесцеремонно вынула из кармана его мантии несколько мелких белых цветов. — Вы же не думали, будто я не замечу, что итоговый объем материи отличается от исходного? — ​​Туше́, — Сириус склонил голову, с неподдельным восхищением признавая поражение. Он отправился на место, а Макгонагалл, выставив отметку в журнал, вызвала следующего: — Мисс Девенфорд, ваша очередь. Одна из студенток Равенкло поднялась на ноги, взяла свой свиток и направилась к преподавательскому столу. Профессор изучила ее записи, отложила их и велела приступать к практической части. Похоже, Сириус проштрафился с домашней работой, и именно по этой причине ему пришлось выполнить ее на доске. Девенфорд закатала рукава мантии, но не успела ничего сделать, потому что Челси подняла руку. — Да, мисс… Та не дала Макгонагалл закончить: — Девенфорд не сама это писала, профессор, — она кивнула на свиток. — За нее Поттер все нарисовал, а пояснения она просто скатала у него. — Ха. Ха. Ха, — произнес кто-то из слизеринцев. Гермиона присмотрелась и вздрогнула. Говорил парень с хищной физиономией, но не он привлек ее внимание, а его сосед — легко узнаваемый по крючковатому носу и длинным немытым волосам шестнадцатилетний профессор Снейп. — Самый страшный грех в Равенкло. Списывание. — Заткнись, уродец. — Мальсибер, Блэк, помолчите. Сириус фыркнул, качнувшись на стуле и скрестив руки на груди, а Макгонагалл обратилась к подозреваемым: — Мисс Девенфорд, мистер Поттер, это правда? По лицу Джеймса невозможно было прочесть, о чем он думает, а Девенфорд с ненавистью зыркнула на Челси и заявила: — Она врет, мэм. — Тогда повтори на доске, как Блэк, — любезно подала идею Челси и миленько улыбнулась. Та замялась, взяла в руки мел, покрутила его в пальцах и даже поднесла к грифельному полотну, но не смогла воспроизвести даже первый пункт правила. — Мисс Девенфорд, я вынуждена снять с Равенкло двадцать очков и поставить вам низший балл за обман. Кроме того, и вы, и мистер Поттер будете наказаны. — С каких это пор помогать однокурсницам уяснить материал стало преступлением, профессор? — нагло высказался Джеймс. — Как видите, Поттер, материал мисс Девенфорд не уяснила, — повысила голос Макгонагалл. — Так что я бы не назвала это помощью, скорее скверно оказанная услуга. Хуже этого только… — Хуже, пожалуй, только то, что за эту услугу она расплачивалась оральным сексом. В классе повисла звенящая тишина. Гермиона слышала даже, что происходит сейчас в Выручай-комнате, где они с Гарри спрятали Омут памяти: тикают старые часы, потрескивает неисправный вредноскоп. До нее не сразу дошло, что слова эти слетели не с языка кого-то из парней-слизеринцев. Их произнесла староста Гриффиндора Лили Эванс. Лили не смотрела ни на Джеймса, ни на эту Девенфорд, и вообще чертила что-то на куске пергамента, но на губах ее играла легкая улыбка. Макгонагалл, если Гермиону не подводило зрение, закатила глаза, прежде чем процедить: — Встаньте, Эванс. Та послушно выполнила приказ и неспешно поправила юбку. Длинные, вьющиеся крупными кольцами волосы рассыпались по плечам, когда она одним тягучим движением руки отбросила их с лица. — Мисс Эванс, вы будете наказаны вместе с этими двумя. — За что? — равнодушно уточнила Лили. Гарри пялился на ее спину, словно силился рассмотреть там объяснение, почему его мама так себя ведет. — За провокационные высказывания на уроке. Задержитесь после звонка, Эванс, мне нужно будет сказать вам пару слов. А сейчас — вы следующая в списке, так что прошу. Девенфорд, садитесь на место. Лили сгребла со стола листки, прошла между рядов, протянула Макгонагалл и, пока та занималась ими, почесала бровь средним пальцем. Смотрела она при этом на девчонок с Равенкло, и Гермионе показалось, что не совсем приличный жест адресован подружкам Девенфорд. Получив разрешение от Макгонагалл, Лили без единой помарки выполнила чары и заработала абсолютно заслуженную «превосходно». Челси гордо обвела класс взглядом, будто это был ее личный успех. Стоило Лили опуститься на стул, она сцапала ее за руку и затараторила на ухо: — Ну ты даешь. Легко отделалась, Эванс. Всего-то еще одно взыскание. Восемнадцатое за месяц? Терпение нашей красотки на пределе, помяни мое слово, скоро она перестанет делать тебе поблажки. Слушай, я не понимаю, когда ты успеваешь делать домашку и варить наши зелья, если у тебя наказаний почти столько же, сколько у Блэка с Поттером. — Скоро каникулы, всю Пасху буду драить унитазы под чутким руководством Филча, — пожала плечами Лили. — Это официальная версия, — хмыкнула она, увидев расстроенную мордашку подруги. — Но на самом деле, у меня есть маленький секрет… — нараспев сказала Лили, пока Макгонагалл пытала некоего Фоссета. Мысли Гермионы понеслись куда-то в страну хроноворотов и Оборотного зелья, но Лили быстро опровергла эти догадки: — Староста школы на моей стороне. Челси восторженно пискнула. Фоссет как раз в ту секунду уронил со стола созданную Сириусом вазу, и, кроме грохота, никто ничего не услышал. — Боже-е, ты ему дала? — Нет. — Ты обещала ему дать? — допытывалась Челси. — Нет. Он сказал, ему несложно поправить пару строк в журнале Филча. Ради меня. Он сам это предложил. — И ты молчала!.. — Челси, — шикнул Люпин сзади и сунул ей в руку записку. — Тебе передали. Та схватила ее и развернула. На кусочке пергамента было нацарапано всего два слова: «Тебе крышка». Лили заглянула в послание, обернулась, с жалостью посмотрела на равенкловских девчонок и саркастически шепнула Челси: — Сейчас описаюсь от страха. Когда Макгонагалл выкликнула Адама Кирхена, зазвучал колокол, Адам, радостный, что его пронесло, первым выскочил из класса, а Гермиону следом за Гарри подхватило, словно порывом ветра, и выбросило на пол Выручай-комнаты, аккурат между треногим стулом и высоченным шкафом. — Мне стыдно в этом признаться, но я становлюсь фанаткой Челси, Гарри. Меня всегда бесит, когда кто-то списывает, получает незаслуженную «П» и остается безнаказанным. Гарри уселся на стол и хмыкнул. Они с Роном частенько клянчили у нее эссе, но Гермиона запрещала списывать слово в слово. К третьему курсу привыкли. — А твоя мама напомнила мне тебя в прошлом году, — мягко продолжила она. — Ты тоже не стеснялся говорить в лицо Амбридж правду. — Мы не знаем, говорила ли мама правду, — обессиленно возразил Гарри. — Еще как знаем. — Все-таки анализ данных не самая сильная его сторона. — Не зря два этих воспоминания идут друг за другом. Твой папа прямым текстом сказал, что его привлекло в той девушке. — Думаешь, это одна и та же?.. — Уверена. Я успела заглянуть в ее свиток и прочла имя. — Ты потрясающая, Гермиона, — заявил Гарри таким тоном, будто обвинял ее в тяжком преступлении. Только его открытая улыбка дала понять, что на самом деле это похвала. — Есть идеи, почему мама так вызывающе себя вела? — Хотела привлечь чье-то внимание, — Гермиона встала напротив, прислонившись спиной к стене. — Это же очевидно. — Ценой наказания? — недоверчиво поморщился Гарри. — Значит, она очень сильно хотела привлечь чье-то внимание. — Имеешь в виду, папино? — Не обязательно, — извиняющимся тоном сказала Гермиона. — Восемнадцатое взыскание за месяц однозначно не пройдет мимо старосты школы, например. Он очень рисковал, прикрывая ее. Если бы их махинации вскрылись, вышла бы очень дерьмовая история. И со стороны Лили, конечно, было некрасиво пользоваться его благосклонностью… — А то, что ей, вероятно, приходилось гулять с ним в обмен на помощь, красиво, по-твоему? — Ты смотришь на все с позиции осведомленности, Гарри. — А по-английски? — огрызнулся он. — Иными словами, ты знаешь, как все случится в итоге, и все, что не вписывается в конечную картину, кажется тебе неправильным. К тому же, это твои родители, разумеется, ты на стороне отца, а не какого-то чужого парня. — Итак, мы узнали, что какая-то девица, вероятно, даже та, что приходила позже к моей маме, делала отцу минет в школе. Невероятно информативно. — Гарри со всей силы пихнул ногой ближайший стул. — Мама по непонятной причине грубила Макгонагалл и на пару со своим временным парнем обманывала администрацию. — Она просто идеально выполнила то превращение, — выпалила Гермиона, не в силах больше сдерживать восторг. — Да мне насрать на ее академические успехи! — проорал Гарри, подскакивая на ноги и швыряя флакон с остатками мыслей Ремуса о стену. Хорошо, что Гермиона догадалась заговорить стекло чарами Прочности. Стоило предполагать, что Гарри рано или поздно выйдет из себя. Ни один самый захватывающий сериал не вызывал таких ярких эмоций и жажды узнать, что там дальше, как эта школьная драма. А что творилось в душе у Гарри, Гермиона даже представить боялась. — Прости, — искренне выдохнул он, увидев ее испуганное лицо. — Я сам попросил у тебя помощи, и ты хочешь быть честной, а я веду себя как урод. — Гарри привалился к стене рядом с ней и провел пятерней от носа до подбородка. Гермиона тронула его за рукав и попыталась развернуть к себе, но Гарри не двинулся с места, так что она сама обняла его за поясницу. — Нам не помешает узнать, почему Лили напрашивалась на штраф. Может, в этом кроется объяснение. Бывают события, которые полностью меняют людей, их отношение к другим людям и вещам, меняют взгляды на мир. На пятом курсе твоя мама вступается за слизеринца, которого больше некому защитить, а на шестом не вылезает с вечерних отсидок. Должна быть причина. Гарри почти целую минуту смотрел на нее, потом щелкнул пальцами и с энтузиазмом выдал: — Слагхорн! Он треплется о маме без умолку. — Думаешь, он может что-то знать? Вряд ли, Гарри, учителя редко вмешиваются в личную жизнь учеников. — Но не он! Слагхорн расспрашивал многих из нас о родных, помнишь? За семь лет сколько таких вопросов он задал маме, как думаешь? Скоро рождественская вечеринка, там и поболтаю с ним. Я планировал отлынивать, но ради такого дела… Ты ведь пойдешь?.. — Гермиона хотела сказать, что только он умудряется схлопотать наказание ровно в день ужина у Горация, а ей так не повезет, так что придется идти. Но не смогла выдавить ни слова, потому что Гарри уточнил: — Ты ведь пойдешь со мной?