Лето номер шесть

Лили все-таки переспала с тем обаятельным старостой школы. Гермиона своими глазами — вернее, глазами Ремуса — видела, как все они: мародеры, Челси, Лили и еще человек десять играли в детскую игру, что-то вроде «бутылочки». Только ставки были выше обычного. — …давай, Пруэтт, это твоя последняя школьная вечеринка, мы сдали ЖАБА! — крикнул кто-то из парней, когда Фабиан отрицательно помотал головой и снисходительно усмехнулся. — Выше только небо! Там, на небе, большинству из них вскоре предстояло оказаться. Гермиона почуяла, как обреченно кольнуло сердце. Не так давно она вспомнила, где слышала фамилию Пруэтт. Грюм показывал старую фотографию Ордена, и среди тех, кто погиб от рук Пожирателей, назвал братьев — Фабиана и Гидеона. — Ну дай ты девчонкам шанс, — подначивали из распалившейся толпы. — А мы, так и быть, дадим тебе право на один пас. Тот хитро прищурился и обвел игроков взглядом. — Что ты делаешь? — осмелилась спросить Челси. — Подсчитываю вероятность, — легко отозвался тот, хлопнув себя по коленям, поднялся с дивана и занял место в круге. — Ну, кто начинает? Его палочка указала на Лили со второй попытки. То ли Фабиан смошенничал, как с ее отработками, то ли ему в самом деле повезло. Гермиона машинально схватила Гарри, рванувшего было вперед, и удержала на месте. Оба они забыли на мгновение, что изменить ничего не могут. Им оставалось лишь наблюдать, как Фабиан берет Лили на руки под громкое улюлюканье парней и завистливые вздохи девчонок — и уносит наверх. Гермиона до сих пор никак не могла взять в толк, почему никто из них не боялся, что им выпадет кто-то противный. Кто-то… Петтигрю, например. Понятно теперь, почему все они бесстрашно вступали в ряды Ордена Феникса. Похоже, у школьников того времени напрочь отсутствовал инстинкт самосохранения. А еще они, в отличие от второго состава Ордена, не знали, что их ждет там, за стенами замка. — Мама встречалась с этим Пруэттом? «Кабанья голова» была заполнена до отказа. Местный народ шумно отмечал первый мартовский день, выпавший на субботу, а вот школьники почти не заходили, хотя хозяин никогда не спрашивал документы. Ремус потягивал огненный виски, не снимая капюшона. Он сразу предупредил, что сможет заскочить в Хогсмид совсем ненадолго. Длительные отлучки Сивый и его подручные считали подозрительными. — Нет. Несмотря на то, что Фабиану Лили очень нравилась, они не встречались. — Тогда с какой целью ты показал мне, что он ее… — Гарри сжал зубы, чтобы слово «оттрахал» осталось за ними. Гермиона погладила его по бедру и взяла за руку под столом. Гарри выдохнул, поерзал на месте и выжидательно уставился на Люпина. — Важны не только действия, но и эмоции, — невозмутимо ответил Ремус и аккуратно поставил почти пустой стакан на стол. — Ты не заметил, как Лили посмотрела на Джеймса? Она ждала, Гарри, ждала хотя бы намека на то, что ему не насрать. У нее была неиспользованная возможность спасовать. Ему достаточно было сказать, что он против. А Сохатый не смог наступить на горло собственной гордости. Не дал ей понять, как много она для него значила. — Гарри продолжал хмуро смотреть на него, и Люпин назидательно произнес: — Гарри, ты забываешь, что наша юность пришлась на семидесятые. В те годы у магглов, как бы это сказать, секс был одним из способов самовыражения. А случайный секс не считался преступлением. Многим волшебникам-подросткам это импонировало. Ты видел надписи на футболках, которые носил Сириус? — Девиз хиппи, — быстро сказала Гермиона. Никак не могла изжить привычку отвечать на вопрос преподавателя, пусть даже тот оставил должность три года назад. Ремус кивнул: — Он говорил, что «Битлз» и секс сразу с двумя девчонками — лучшие изобретения магглов. — Судя по интонации, он улыбался, а Гарри усмехнулся, мол, чего еще можно было ожидать от Сириуса. В ту ночь, когда Гарри с Гермионой вернулись из Омута памяти, досмотрев воспоминания до конца, он заявил, что поспит в Выручай-комнате. Нужно было уложить в голове увиденное. Гермиона, с его разрешения, тоже осталась. До самого утра они, полностью одетые и молчаливые, лежали на старом матрасе, который, разумеется, нашелся в этом Городе спрятанных вещей среди прочего хлама. Гарри, обнимая ее одной рукой, а другую заложив за голову, пялился в потолок и лишь спустя пару часов шепнул: «По крайней мере, целовала она его… красиво». Гермиону не покидало ощущение, что она посмотрела красочный эротический фильм. Хотя никаких голых тел и непристойных — в общепринятом понимании — сцен они с Гарри не увидели. То ли бессовестная красота Лили делала любой поцелуй с ее участием почти искусством, то ли мысли Джеймса о сексе были осязаемо-тяжелыми, такими, что их чуяли окружающие. «Мне показалось, это должно было случиться еще в тот момент, когда они спорили из-за мальчика-пирата», — заговорщически улыбнулась Гермиона, повернувшись к Гарри. «Да? А я все ждал, что папа вот-вот заколдует ее», — шутливо хмыкнул он, намотал на палец прядь ее волос, запутался в них и подергал рукой, как Глотик лапой в аналогичной ситуации. — Гаджен, дружище, — воскликнул Сириус, до этого вяло флиртовавший с одной из однокурсниц, — где ты пропадал? Неужели у тебя завелась девушка и ты пытался ей засадить? — С прицелом у него, скорее всего, беда, — услужливо подыграл Петтигрю, и Джеймс лениво рассмеялся. Худой паренек с повязкой на левом глазу презрительно фыркнул, швырнул сумку на пол и уселся на нее. Целый глаз у него был красивый, большой, в обрамлении густых темных ресниц. Гермиона о таких могла только мечтать. — Я заждался, — заявил Сириус с таким видом, будто Гаджен опоздал на свидание. — Дай глянуть эссе по зельям, — просьба очень смахивала на приказ. — Я был занят всю ночь, — он улыбнулся той девчонке, с которой беседовал за пару минут до этого, — к тому же, зельеварение — удел зануд. Не жадничай, я просто посмотрю. — В прошлый раз ты скатал все слово в слово, — огрызнулся тот, — и Слагхорн снизил мне балл. — Но мне он его тоже снизил! — с правдоподобным возмущением всплеснул руками Сириус. Многие заржали. Особенно девчонки. Как ни прискорбно было это признавать, обаяние Сириуса сводило на нет в глазах окружающих уродство его поступков. Джеймс тем временем попытался чарами добыть свиток. Сумка под задницей Гаджена задергалась, парни захохотали. Наверное, это был не первый случай, когда у него силой отнимали сочинение, и он безопасности ради завел привычку использовать себя в качестве пресс-папье. — О, гляньте-ка, кажется, у нашего Дэйви в сумке Прыгучие бобы. Теперь понятно, почему у тебя нет девушки, дружище, — поддел Сириус, — ты забавляешься с бобами. И на свидания водить не надо, и м-м-м… непередаваемые ощущения от массажа простаты, — он мечтательно закатил глаза. Несколько девочек смущенно раскраснелись. Девенфорд взяла Джеймса за руку и, кажется, попросила прекратить, но тот скорчил просительную физиономию, словно она отговаривала его от покупки очередной навозной бомбы в «Зонко». Ремус осуждающе покачал головой, но ничего не сделал. Гарри смотрел на происходящее с отвращением и горечью. Свиток все же вырвался из сумки Гаджена, повинуясь мощной магии Джеймса, и прыгнул ему в руку. — Держи, Бродяга, учись хорошо, — великодушно пожелал он и протянул его Сириусу. — Верни Дэйви эссе. Лили, до этой секунды равнодушно подпиравшая стену, отделилась от нее и сделала шаг вперед. — Ух ты, Эванс, это что, какая-то праздничная акция по случаю грядущих пасхальных каникул? — прищурил один глаз Сириус. — Ты же вроде свернула со скучной дорожки помощи обездоленным. — Я почему-то надеялась, что благоразумие и любовь к другим людям, а не только к собственной роже, передаются половым путем, — презрительно заявила Лили, и он настороженно уставился на нее. Гермиона с Гарри непонимающе переглянулись. — Но, похоже, даже Челси не под силу тебя починить. — У Челси сделался такой вид, как если бы ее застали посреди кухни с рождественским подарком в начале декабря. Сириус фыркнул, но никак не прокомментировал слова Лили. — Отдай свиток, Блэк. И хоть раз напиши сам. Ты же вроде с мозгами. — Он что, твой новый парень? — встрял Джеймс, разозлившись, что Лили обращается исключительно к Сириусу. — Я знал, что ты предпочитаешь убогих. Сначала Нюнчик, теперь Гаджен. — А, так вот почему ты рассчитываешь, что сможешь стать следующим, — хлестко отбила она. — Мерлин, Эванс, эта моя, прямо скажем, не самая удачная идея давно потеряла актуальность. Лили на секунду наморщила нос, выражая сомнение, и повторила: — Верни Дэйви эссе, Поттер. — Иначе что? — напористо вопросил Джеймс, сунувшись к ее лицу. Лили едва заметно улыбнулась, буквально уголком рта, прямо как в тот раз, когда Челси сдала Девенфорд на трансфигурации. В паре дюймов от его губ она тихо, но вкрадчиво, так, чтобы услышал только Джеймс, ответила: — Иначе вся школа узнает, чем вы четверо занимаетесь в полнолуние. Он замер, будто получил удар по лицу наотмашь. Гермионе показалось, что от расправы — или, вероятнее, от яростного поцелуя — Лили спас только звонок. Сцена быстро переменилась, похоже, между событиями прошло не больше недели. Лили с Ремусом сидели во внутреннем дворе. Вокруг ни души, будто все вымерли. Лили забралась на скамью с ногами, Люпин опустился рядом и, заглянув ей в глаза, закончил начатую без свидетелей фразу: — …Джеймс никогда не попросит, если ты на это рассчитывала. Он скорее сядет за нелегальную анимагию. Но я прошу. — За себя или за них? — без всяких эмоций уточнила Лили. — За себя и за них. — Если до тебя с самого начала не дошло, я не собиралась никому ничего рассказывать. Даже Челси. Мне нужно было, чтобы Поттер заткнулся. — И взбесить его, — у Ремуса, кажется, отлегло от сердца. — И взбесить его, — легко согласилась Лили. — Тебе удалось, — он смущенно улыбнулся и подал ей руку, чтобы помочь встать со скамьи. Лили обулась, опираясь на его ладонь, и глубоко вздохнула. Та весна пахла по-особенному. И пусть Гермиона не могла чуять здешние запахи, она точно знала, что это был последний год, который не успел провонять грядущей войной.