Volens nolens

Когда господин уложил Казуху в постель, тот немного заволновался, но зря: хоть господин и вёл себя не так, как обычно, однако был более сдержан и ласков. Казалось, что алкоголь помог расслабиться и ему, позволяя проявлять ласку и нежность более открыто. Казуха лежал на руках у молодого господина глубоко и медленно дыша . Господин заметил, как сильно вздымается его грудь при вдохе. — Тебе жарко? — мягко спросил он. Казуха покачал головой, не отводя взгляда с глаз господина. Он всё ещё чувствовал себя необычно, когда позволял себе смотреть ему в глаза так открыто. Господин заправил прядку ему за ухо, затем нежно погладил по щеке. Его рука была мягкой и нежной на ощупь. — Вы… меня не хотите? — голос юноши выбил Хаку из мыслей. Кажется, он ушёл в свои мысли. — С чего ты взял? — Вы даже не раздели меня, — голос Казухи звучал не уверенно, будто бы он сам не понимал, стоит ли это вообще говорить. Господин только тихо рассмеялся и, уложив Казуху рядом с собой, лёг на живот, подперев подборок рукой. Другой рукой он начал играться с волосами самурая, то поглаживая их, то наматывая на палец. Юноша не понимал, что происходит, потому просто удивлённо наблюдал за господином. Наигравшись, он пошёл чуть дальше, запуская пальцы в волосы рядом с головой. Казухе нравилось это ощущение, так что он прикрыл глаза. Хаку плавно переместил руку на щёку блондина, нежно погладив её большим пальцем, затем переместив его на губы Казухи. Нежно пройдясь подушечками пальцев по губам, он приподнял его подбородок, чтобы тот вытянул шею, открывая пространство для поцелуя. Поцелуй не был страстным, агрессивным или же влажным, он был скорее лёгким, горячим, из-за опаляющего кожу дыхания. Казуха вздрогнул от ощущения и слегка зажмурился. Это было странное чувство, похожее на щекотку, но это была не она. Когда господин оставил ещё один такой поцелуй на его шее, он почувствовал, как по его спине пробежались мурашки, а шея будто сама вытягивалась ещё сильнее, подставлялась для следующего поцелуя. Однако, молодой господин не стал задерживаться на шее и, отстранившись, попросил Казуху лечь к нему лицом. Казуха лёг на бок, теперь их лица были примерно на одном уровне. Господин опустился чуть ниже, зарываясь носом в грудь Казухи. — Положи на меня руку, — приказал он. Казуха сначала замешкался, не понимая, куда именно ему следует положить руку, но, сообразив что к чему, аккуратно приобнял господина. Он ждал от него дальнейших указаний или хотя бы того, что тот что-нибудь ему скажет, однако ничего, кроме мирного сопения он не услышал. Решив убедиться, что господин уснул, он пару разу позвал его, но тот не ответил. Теперь юноша был почти спокоен. Вдруг он обратил внимание на то, каким хрупким, по сравнению с его закалённым тренировками телом, был господин. Не сдержавшись, он аккуратно провёл рукой по его телу, чтобы убедиться в этом, затем снова вернул её в исходное положение. Да, тот действительно был очень аккуратно сложен. — Сделай...так ещё раз, — прозвучал сонный голос господина, заставляя Казуху вздрогнуть от испуга. Он немедленно сделал то, что ему сказали, и снова вернул руку в исходное положение. Он услышал, как молодой господин недовольно фыркнул. Наконец Казуха понял, чего от него хотел господин, и начал гладить его по спине, пока его рука не устала. К этому моменту у Казухи уже слипались веки, так что он, убрав руку, немного отстранился от молодого господина. Теперь он мог любоваться его лицом, пока тот спал. — Совсем как ребёнок, — подумал вслух Казуха. — А вот за такое точно прикажу тебя отстегать и казнить, — ответил господин, не открывая глаз. — Ой… — только и смог сказать Казуха, чувствуя, что его застали врасплох. В комнате воцарилось напряжённое молчание: господин прилагал все усилия, чтобы не засмеяться и не отогнать сон, а Казуха боялся, что разозлил господина. Во дворе всё так же слышалось стрекотание цикад.