Volens nolens

Казуха проснулся в объятиях господина. В его покоях было слегка прохладно, поэтому они лежали прижавшись друг к другу. Он думал, почему же господин не послал его обратно в свою комнату, и почему он не взял его вчера ночью. Он шевельнулся, чтобы немного привстать, тем самым разбудив господина. — Доброе утро, господин. Простите, что разбудил. Господин помотал головой, как бы говоря «всё хорошо», и, сильнее прижавшись к Казухе, спросил: — Тебе куда-то нужно? — Да нет вроде… — Тогда останься со мной, — голос господина звучал тихо и мягко. Он уткнулся носом в его плечо и закрыл глаза, снова пытаясь заснуть. В этот момент Казуха не мог испытывать ничего негативного к нему: своим бережным обращением и мягким тоном он настолько расположил Казуху, что создавалось впечатление, что сейчас он по своей воле лежит с ним в одной постели. Вздохнув, Казуха задумался. Раз господин попросил, он не мог просто встать и уйти, потому начал рассматривать это миниатюрное тело, которое лежало прижавшись к нему. «Надо же, раньше я не замечал, что у него есть более светлые прядки в волосах» — подумал Казуха и потянулся рукой к одной из прядок, накручивая её на палец, чтобы лучше рассмотреть. Отпустив же её он запустил пальцы в волосы господина, проверяя их текстуру. «Мягкие и тонкие. Приятные на ощупь и вкусно пахнут» — думал Казуха, не отводя взгляда от макушки господина, которая почти утыкалась ему в подбородок. Где-то внизу, напротив грудной клетки Казухи слегка покрылись румянцем щёки Хаку: это было впервые, когда Казуха прикоснулся к нему сам. Оба снова заснули. Проснулся Казуха только ближе к полудню, и обнаружил, что молодого господина нет в покоях. Предупредив старика Такэру, Казуха направился в город. Привычный вид Иназумских улочек напоминал ему о лучших временах, погружая в ностальгию, пока он неспеша бродил по городу. Перед возвращением он решил пройтись до моря. Он всегда любил наблюдать предзакатное солнце над морем, однако на этот раз не стал этого делать — нужно возвращаться. Вернувшись же он узнал от старика, что господин не возвращался с утра. Облегчённо вздохнув, Казуха прошёл в свою комнату. Остаток вечера он провёл сочиняя хокку, а когда окончательно стемнело, он умылся и попытался заснуть, но у него не получалось. Видимо, поздний подъём давал о себе знать. Вздохнув, он встал с футона и, накинув верхнюю одежду, вышел из комнаты, чтобы прогуляться по саду, однако, проходя мимо одной из комнат, Казуха услышал странный шум. Это было очень странно, ведь большинство слуг уходили на ночное время. Казуха замер и прислушался. Неужели вор или убийца? Чем дольше он прислушивался, тем громче становилась возня за закрытой дверью, пока в конце концов до Казухи не начали доноситься... стоны. «Серьёзно? Кто-то из слуг занимался этим прямо здесь?» — удивился Казуха. Он уже хотел было пойти дальше, как вдруг осознал, что это был голос господина. Влажные шлепки, вздохи, стоны... — Господин Райден, всё хорошо? — раздался голос из-за двери. — Да, продолжай, мне нравится этот угол…нх! Казуха не мог поверить своей догадке, поэтому решил ещё немного подслушать. Шлепки, причмокивания, стоны господина — всё это рисовало самые разные картины в воображении молодого самурая, но в каждой из них господин был не отдающей стороной, как это было с ним, а принимающей. Сначала юноше трудно было представить господина в таком положении, но когда у него получилось… Сладострастные стоны господина, доносившиеся из той комнаты начали вызывать в Казухе смешанные чувства. Он рванул дальше по коридору, стараясь не шуметь, и выбежал в сад. Оказавшись на свежем воздухе, Казуха перевёл дыхание, обведя взглядом территорию сада. В обычной ситуации он бы подметил красоту сада в свете луны, однако теперь перед его глазами стояли постыдные картины с господином. «Что же там такое происходило, что заставило вас так стонать?» — думал Казуха, пока его воображение подкидывало всё больше и больше изображений с ответом на этот вопрос. Юноша долго бродил по саду из-за страха услышать снова эти стоны на обратном пути. Он хотел переждать некоторое время, чтобы вернуться в свою комнату в полной тишине. К тому моменту, когда он уже был уверен, что в комнате будет тихо, юноша немного озяб. Собравшись с духом, он шагнул в дом. Медленно перебирая ногами в темноте, он старался не создавать лишнего шума. Когда он проходил мимо той самой комнаты, то услышал урывки беседы и тихие смешки. Кажется, господин приятно проводил время. Вернулся в комнату он уже взволнованным и одновременно уставшим. Ему поскорее хотелось согреться под тёплым одеялом. Юноша старался не думать о стонах, но мочки ушей краснели, пока пальцы судорожно сжимали край одеяла. Казуха заснул с очень неприятным самоощущением. Утром он обнаружил, что он испачкал своё бельё.