Volens nolens

POV Казухи Иногда мне становится до невообразимости одиноко. Когда я потерял отца и мать одиночество было окрашено скорбью и болью. Когда я смирился с утратой и попытался жить дальше, я предпринимал попытки завести друзей. По какой-то причине у меня просто не получалось. Возможно, я ещё не встретил подходящего человека, а возможно, что я всё ещё слишком закрыт и угрюм, и людей это отталкивает. Утрата близких и последовавшие за ними провалы в попытках как-то наладить свою социальную жизнь, один за другим постепенно отнимали у меня веру в то, что когда-нибудь и у меня появится кто-то близкий мне по духу. В конце концов, организм устаёт быть в постоянной фрустрации. Сначала его хватало на то, чтобы изводить себя попытками выбраться из этого состояния, затем на то, чтобы просто мечтать об этом, и, в конце концов, сил не осталось даже хотеть этого. Я устал. Я смирился с тем, что останусь один. Так бы продолжалось и дальше, пока один «прекрасный день» госпожа Камисато не сказала: — …Прошу, замени меня на моей брачной церемонии. Моё сердце принадлежит другому, я не могу выйти замуж за того господина. В голове пусто. Будто отключили мысли. О чём она меня просит? Неужели… — Казуха, прости, что приходится просить тебя о таком… Всё верно. Судя по её встревоженности, я всё правильно понял. Но, в таком случае, это всё равно, что попросить меня умереть. — Не переживайте об этом, госпожа. Я сделаю всё в лучшем виде. Чёрт меня дёрнул за язык! Хотя разве у меня был выбор? «Просьба» господ это всегда вежливый приказ. Хоть я и не был в восторге от своей жизни, но о самоубийстве я не думал никогда. Что ж, возможно, это наказание за то, что я всё ещё несу в себе бремя прошлого, вместо того, чтобы плыть по течению жизни дальше? С другой стороны, не хватит ли с меня уже «наказаний»? Смерть родителей и так выбила у меня почву из под ног, а судьба всё не унимается. Те пару дней, что я провёл у господина, были ужасными. Хоть он и не проявлял ко мне интереса и старался избегать моего общества, страх, что меня раскроют и убьют отравлял моё сознание. В конце концов, я не выдержал, и решил сбежать. Я… чувствую себя ужасно. Он касался меня, он видел моё оголённое тело, он был внутри меня. Осознание того, что некоторые его касания были приятны моему телу внушали мне ещё больше отвращения к себе. Он сохранил мне жизнь, чтобы пользоваться моим телом. Чтобы не сойти с ума, я ушёл с головой в тренировки. Когда устаешь, сил думать практически не остаётся. Свободное от тренировок время я посвящал чтению и даже сочинению хокку, — лишь бы не сталкиваться со своими мыслями. Сегодня ночью он снова хочет меня видеть. Я начинаю привыкать. В жизни не был окружён такими удобствами, как в этом особняке. Отменная пища, доступ к литературе, служанки — как бы не хотелось признавать, но я начинаю наслаждаться и привыкать к предоставленным господином удобствам. Иногда мне становится любопытно, как молодой господин выглядит в тот или иной момент времени нашей беседы и я поднимаю свой взгляд на его лицо на пару мгновений, хоть мне строго не положено так делать. Первое впечатление наложило свой отпечаток на моё восприятие его: господин казался мне грозным и непредсказуемым, потому что было трудно понять, что у него на уме. Но когда я быстро пробегался взглядом по его лицу, я не видел ни намёка на жестокость. Он почти всегда ловил меня на этом, и всегда с тихим смешком поворачивался куда-то в другую сторону. Он… специально это делает, чтобы я мог посмотреть на него? В конце концов, я перестал опускать взгляд, когда он ловил меня на разглядывании его лица. Я старался не злоупотреблять этим, но, кажется, иногда господину даже нравилось что я поддерживаю зрительный контакт с ним. Мне особенно запомнился тот вечер, когда мы с ним пили сакэ и любовались ночным небом. Наверное, именно тогда между нами впервые состоялась полноценная беседа, где мы с интересом обсуждали что-то. Было приятно наконец с кем-то так поговорить, после всех этих дней в особняке полном незнакомцев. Иногда мне кажется, будто господин ищет что-то во мне. Когда он в моменты близости перед тем, как начать, пытливо смотрит на меня и, будто так и не дождавшись чего-то, приступает к делу. Когда я рядом с ним и мы просто беседке он окидывает меня этим взглядом и, будто бы снова смирившись с тем, что чего-то не находит, отворачивает и начинает заниматься своими делами, параллельно перекидываясь со мной короткими фразами. Такэру рассказывал о его привычке посещать публичные дома. Старик не рассказывал об этом напрямую, но намёка было достаточно, чтобы понять, что господин ещё и «покупает» время юношей из числа прислуг, если те соглашаются на близость с ним. «Какая мерзость» подумал бы я, если бы не… если бы не что? Неважно, не хочу об этом думать. Когда я прогуливаюсь по улицам Иназумы мой взор иногда падает на молодых барышень, которые плавно семенят между лавочками, покупая еду и милые безделушки, иногда что-то щебеча друг другу и посмеиваясь. Приятно. Просто приятно видеть компанию счастливых, наслаждающихся жизнью людей. «Интересно, а что бы было, если бы у меня была жена?» — вдруг пронеслась мысль в моей голове. Я представил красивую, изящную девушку, ждущую меня дома. Я не смог сдержать лёгкого смешка от картины в моём воображении. Приятно. «Приятно» — подумал я, закрывая лицо рукой от смущения, когда молодой господин в очередной раз ласкал меня в своей постели. Я больше не хотел, и не мог думать о том, нравится ли мне это или нет, не хотел думать о том, что это мужчина, я изо всех сил старался забыть о том, что это будет повторяться снова и снова. Вместо этого я просто решил переключится на ощущения своего тела, чтобы в конце концов осознать, что… — О боже, — проговорил я дрожащим голосом. Язык господина плавно обвёл головку, особенно задерживаясь на уздечке. По спине пробежались мурашки, а спина сама собой выгнулась. Приятно. Очень. Но… почему по моим щекам скатываются слёзы? Хокку, тренировки, короткие прогулки по Иназуме. И это всё, из чего состоит моя жизнь? В конце концов я начал понимать, что встречи с господином разбавляют череду однообразных дней в моей жизни. Если подумать, едва ли мне доводилось так много беседовать с человеком, получившим такое отменное образование. Наверное, в его глазах я тот ещё невежда. — Ты не думал получить более качественное образование? Господин застал меня врасплох. Вот чёрт, я смутился. — Я кажусь вам глупым? — Вовсе нет, напротив. Ты кажешься мне способным человеком, Казуха. Это меня смутило ещё сильнее. Это комплимент или попытка утешить меня? — Я думал насчёт этого… Но– — Останавливает денежный вопрос? — усмехнулся господин, скрестив руки на груди, — Извечная проблема. Он снова спит, уткнувшись в мою грудь. Эти моменты мне нравятся гораздо больше, чем близость. В них нет какой-то цели, мы просто отдыхаем вместе. «Мама…» — послышался тихий голос господина из под одеяла. Он что, плачет? Если подумать, то с тех пор, как я поселился здесь, никто из семьи господина не пришёл навестить его, да и Такэру не упоминал, чтобы он нанёс визит кому-то из них. Я всё отчётливее чувствовал влагу на своей коже. Я приласкал молодого господина, ощущая, как его шелковистые волосы приятно скользят сквозь мои пальцы. Когда я проснулся было уже светло, а господина не было рядом. Просыпаться в его комнате было странно.