Volens nolens

Хаку начал избегать Казуху. Старался сокращать их общение до минимума, как и их ночные встречи. «Сколько раз он коснулся меня на этой неделе? Кажется, только раз, когда мы делили ложе» — удивлялся блондин. Ему было даже немного жаль, ведь они только начали заниматься этим, поменявшись ролями. Да, это всё ещё была близость с мужчиной, но Казуха почти забывал об этом, когда господин сжимал его в себе, оставляя на шее засос. «Хорошо?» — интересовался господин, чувствуя, как Казуха слегка дрожит под ним, жмуря глаза. В ответ Казуха лишь угукнул, в той же тихой и ласковой манере, в которой был задан вопрос. «Да, секс с ним это как секс с куклой» — думал Хаку, вспоминая, как в очередной раз все инициатива в близости была от него. Ласки, поцелуи, поглаживания — Казуха не делал ничего из этого, только отвечал. Зато в моменты до и после близости он будто пытался компенсировать себя, задавая много вопросов, пытаясь выстроить диалог с Хаку. «Неужели всё-таки решил начать ко мне подмазываться?» — думал господин. На самом же деле Казухе просто было одиноко, и в молодом господине он уже видел что-то близкое, кого-то, кого хотя бы можно обнять, когда будет невыносимо грустно. Всё-таки, Казуха всё ещё был лишь подростком. Казуха переживал, что господин отдалился от него. Ему казалось, что господин охладел к нему из-за того, что тот плакал при нём. «Разумеется, я должен был держать себя в узде. В конце концов, он мой господин.» Тяжёлые мысли одолевали Казуху, поэтому он решил прогуляться по саду, чтобы освежиться. Вдруг он увидел красивую незнакомку в белых одеяниях и замер. Он никогда раньше не видел такой необычной внешности. Похоже, девушка была не из их краёв. Как позже выяснилось, девушку звали Барбара, и она прибыла в Иназуму из Мондштадта вместе с сестрой и её мужем для обсуждения торговой сделки с молодым господином. — Тут так красиво! Жаль, что мы приехали всего на пару дней, я бы хотела рассмотреть все достопримечательности… Девушка грустно опустила взгляд на свои светлые ботиночки. Казухе хотелось взбодрить девушку. — Я мог бы подняться с тобой до горы Ёго и посетить храм Наруками, но, боюсь, что — юноша тревожно оглянулся. Так и есть. Господин уже смотрел на него, — что сейчас я не смогу. — Почему? — удивилась девушка. — Господин сейчас беседует с гостями, поэтому не стоит отвлекать их. Как раз в этот момент девушку окликнула другая молодая женщина, тоже со светлыми волосами и голубыми глазками. — Барбара, иди сюда! Попробуй, какой вкусный чай. Девушка сразу же подбежала к сестре, зачем-то потянув за собой Казуху. — Джин, Дилюк, познакомьтесь, это Казуха! Юноша смутился, но всё равно поклонился. — Приятно познакомиться, Казуха. Я Джинн, сестра Барбары, а это мой муж. Хаку сидел рядом, делая усилие над собой, поддерживая дружелюбное выражение лица. Эта непринуждённость, присущая только иноземцам, уже начинала действовать ему на нервы. — Прошу прощения, мы отвлеклись, — снова заговорила с ним Джинн. — Ой, чуть не забыла! — протараторила Барбара, — могу я вместе с Казухой сходить до храма? Джинн задумалась, потом посмотрела на Хаку, в ожидании его ответа. Казуха тоже посмотрел на господина, который задумчиво глядел на пруд в саду. Блондин готов был поклясться, что господин буквально секундой ранее смотрел на его локоть, туда, где Барбара положила свою руку. — Конечно, ступайте. Не хотелось бы, чтобы юная леди заскучала, пока взрослые обсуждают свои вопросы, — Хаку очаровательно улыбнулся Барбаре и отпил чай. Кажется, теперь была очередь Казухи судорожно сжимать ладонь в кулак. Лёгкий румянец, появившийся на щеках Барбары после лёгкого кокетства со стороны молодого господина только подлил масла в огонь. Казуха чуть нахмурился. Пока они шли в сторону храма Казуха отвечал на вопросы Барбары об Иназуме, та же, в свою очередь, рассказывала детали жизни в Мондштадте, которые Казухе могли показаться необычными. Казухе нравилось вот так непринуждённо разговаривать и гулять с этой девушкой. Блондина подкупала эта мондштадтская свобода во всём, и где-то глубоко внутри в нём зарождалось желание посетить эти прекрасные края. Когда они вернулись, гостей уже не было. Господин сказал, что они ушли в отель, и велел Казухе проводить «очаровательную леди». На самом деле единственное, что Хаку сейчас находил очаровательным, это то, как у Казухи непроизвольно сводятся брови и краснеют мочки ушей, когда он одаривает своим вниманием эту иностранку. «Не думал, что ты умеешь ревновать, Казуха» — злорадствовал Хаку. Провожая Барбару до её места ночлега Казуха был чуть более молчаливым. Кажется, что-то испортило ему настроение. На следующий день господина не было дома: у него было назначено пару встреч с владельцами питейных заведений и публичных домов по поводу «роскошного иноземного напитка». Прогуливался по городу и, как обычно, решил на обратном пути полюбоваться морем, как вдруг заметил снова ту девушку, Барбару, бегающую по пустырю за бакэ-дануки. Вспомнив, как будучи ребёнком он пытался поймать маленьких ёкаев, он улыбнулся. — Здравствуй, — сказал он Барбаре издалека, постепенно приближаясь к ней. Та шикнула на него, приложив палец к губам. Где-то близко прятался бакэ-дануки и девушка не хотела его спугнуть. Юноша и девушка охотились за маленьким проказником до тех пор, пока звон колокольчиков маленького ёкая не привел их в лес Тиндзю. Уставшая и запыхавшаяся Барбара присела на пенёк, чтобы перевести дыхание, как вдруг пень под её весом затрещал и лопнул, заставив девушку вскочить, не на шутку перепугавшись. На месте, где был пень, остался только блеклый дымок и пожухлые листья. Казуха прыснул в ладонь. Кажется Барбара всё-таки поймала бакэ-дануки, и, к несчастью последнего, села на него.