Volens nolens

Казуха зажал Хаку между собой и стеной. Это было впервые, когда Хаку видел блондина таким злым. — Зачем вы это делаете? — голос юноши звучал строго и немного обиженно. — Что? — не до конца понял вопрос Хаку. — Почему вы заигрываете с той леди, которую привезла с собой госпожа Джинн? Вопрос в лоб. Хаку не хотел прекращать ломать комедию. — Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Вы поцеловали её руку! — Это обычаи Мондштадта, для них это ничего не значит. — Но вы иназумец! Это слишком интимный жест! — Казуха немного повысил голос, однако, Хаку это только забавляло. — Будешь учить меня манерам? — холодно и жёстко прозвучал голос молодого господина. Казуха опешил и не знал, что возразить. Эмоции вскипали в нём, он злился: мало того, что господин использует его как игрушку для своих утех, так теперь ещё решил начать поддевать его, заигрывая перед ним с девушкой, нет, не просто девушкой, а его новым другом! С силой сжав плечи господина, Казуха впился в его губы. Весомый аргумент, молодой господин действительно замолк на некоторое время. Кажется, это впервые, когда Казуха показал эту сторону. Хаку не мог сказать, что она ему не нравилась. Казуха грубо покусывал губы господина, чтобы выбить из него хотя бы вздох, болезненное мычание или стон — хоть какую-то реакцию. Когда же блондин отстранился, Хаку сделал максимально невозмутимое лицо, которое только мог на данный момент, хоть румянец и расширение зрачки выдавали его... интерес. А вот блондин, напротив, выглядел всё ещё сердитым. — И что это было? — усмехнулся молодой господин, — если тебе больше нечего сказать, то поди прочь, у меня есть дела. Когда Хаку самодовольно хмыкнув сделал пару шагов в сторону двери, Казуха схватил его за руку и с силой потянул на себя, крепко сжав брюнета в своих объятиях. Вот теперь Хаку был действительно удивлён. Он не понимал причины такого поведения блондина. Чуть поразмыслив он вспомнил, что недавно наводил справки о происхождении Казухи: «Точно. Ему же всего лишь семнадцать, совсем ещё ребёнок. Если вспомнить меня в этом возрасте…» — брюнет поёжился от воспоминаний. Лучше бы он не вспоминал, — «Должно быть, он сейчас воспринимает все слишком близко к сердцу. К тому же, его ситуация и так измотала ему нервы. Нужно быть с ним помягче.» — Пожалуйста, не поступайте так со мной… Не играйтесь с моими чувствами, прошу вас «Чувства? Имеет ли Казуха в виду, что у него есть чувства к той девушке, или под чувствами он подразумевает свой эмоциональный фон, без романтического подтекста? Так не пойдет, нужно уточнить.» — Какими чувствами? — спокойно спросил Хаку. После нескольких секунд молчания Казуха ответил: — Вы заботитесь обо мне, общаетесь и проводите со мной время. Во время секса смотрите и касаетесь меня так, будто обожаете, а затем снова ведёте себя отстранённо, будто прошлой ночью мы не делили ложе, будто… — тут голос Казухи задрожал. Он всё-таки не решился закончить предложение. «Будто так и надо? Будто ты для меня действительно лишь красивая кукла для утех, за которую я заплатил? Это ты хотел сказать, Казуха?» — усмехнулся своим мыслям Хаку. Он знал, что дело не в чувствах, а в чём-то другом, ведь Казуха действительно не любил секс с ним. Или... Хаку вздрогнул, вспомнив. Он ведь замечал, что Казухе действительно было интересно просто проводить с ним время, разговаривать и узнавать о нём что-то новое. Юноша действительно казался искренне заинтересованным в такие моменты. — Казуха, это именно то, о чём мы и договаривались. Неужели ты ждёшь от меня чего-то большего? — будь оно не ладно, он перестает контролировать свой язык в самые неподходящие моменты, — хочешь расширить свой спектр услуг? Казуха вздрогнул. Если раньше он пытался не думать об этом, то сейчас он уже не мог это отрицать или смягчать: господин действительно видел в нём лишь шлюху. Он медленно расцепил руки, выпустив господина из своих объятий. — Прошу прощения, я забылся, — поклонился Казуха, — я перешёл черту. — Можешь идти в свою комнату, — нарочито равнодушно ответил Хаку, хотя на самом деле он был напуган. Он не мог предсказать, какую реакцию выдаст Казуха. «Надо будет потом перед ним извиниться.» Юноша поклонился и молча ушёл. Ему предстояло многое обдумать. Тэппэй заметил, что взмахи катаны Казухи стали более рваными, агрессивными. Было видно, что он не пытается совершенствоваться, а просто выплёскивает свою досаду. — Так не пойдет. Казуха, приведи мысли в порядок. Ты должен чувствовать клинок, а не просто бездумно им размахивать. — Прошу прощения, — извинился Казуха, вытирая проступивший на лбу пот. — В том-то и дело, что я не понимаю, чего я от него хочу, — брюнет глотнул немного сакэ. В ответ раздался смешок. — Бедный парень. Будь я на его месте, я бы не стал раскатывать губу. Он слишком многое себе позволяет, не находишь? В памяти Хаку снова возникла картина, как Казуха грубо прижал его к стене. Кажется, он ненадолго забыл, как дышать. Нет, за это он ни за что не стал бы его наказывать… — Нет, ты же знаешь, мне такое нравится. — Но тебе не стоит позволять ему лишнего. Он лишь твой подчинённый и должен знать своё место, — на лице господина, говорившим с Хаку, расцвела очаровательная улыбка. Брюнет находил одновременно и забавной и отталкивающей черту этого юноши говорить ужасные вещи с милейшей улыбкой. Впрочем, в свете он выстроил себе именно такой образ: молодой генерал, славящийся своим сердоболием и сердечностью. Хаку вздохнул и устало прикрыл глаза. — Мне по нраву, когда он себя так ведёт. Он кажется… более живым? Это один из немногих моментов, когда он инициативен. — Что ж поделать, мало того, что ты взял того, в ком нет ни в малейшей степени склонности к мужеложству, так это ещё и девственник, — миловидный юноша хихикнул, — хотя это немного возбуждает… Горо наклонился над ухом лежащего брюнета и прошептал: — Миловидный юноша, покорно лежащий подо мной, несмотря на проступающие слёзы… Хаку оттолкнул его, тем самым только рассмешив его. — Помолчи. Ты знаешь, я не люблю такое. Издеваться над партнёрами извращение, присущее только тебе и тому отпрыску клана Сиканоин, — Хаку поморщился, вспомнив один из прошлых кутежей, где Сиканоин уговорил его заняться этим вчетвером. Надо сказать, он тогда уже изрядно выпил. Генерал снова расхохотался. Казуха снова прогуливался по улочкам Иназумы, пытаясь привести мысли в порядок. Он не привык, чтобы господин так с ним общался. Последний их разговор шокировал юношу, сильно пошатнув его душевное самочувствие. Относительное чувство спокойствия от того, что в его жизни появился кто-то, кто о нём заботился, снова исчезло.