Леди Саманта накрыла действительно превосходный стол, ничуть не уступающий королевскому. Им подали тушёные овощи, форель, жареного кабана с яблоками, несколько видов пирогов: с рыбой, мясом и ягодами; сыр и лимонные пирожные. Рейна не могла отказать себе в удовольствии попробовать всего понемногу, и к концу трапезы чувствовала сытую сонливость, которая была сейчас не к месту. Леди Сэм напротив, казалась совершенно бодрой и собранной, хоть и ела с куда большим аппетитом. Удивительно, этой женщине удалось сохранить стройность, несмотря на любовь к еде и двоих детей.
— Ваш друг оказался ценным помощником, миледи, — Саманта делает щедрый глоток вина, — он и правда отлично разбирается в инвестировании денег. Думаю, мы с мужем скоро будем готовы объявить об открытии Банка Староместа.
Лото благодарно улыбается хозяйке замка. Несколько лун в Староместе не смогли смыть с него южного загара. Высокий, с густой копной медовых волос, он производит впечатление человека благородного и благовоспитанного, однако Рейна не доверяет ему ни на грош. Впрочем, как и своей невестке.
— Замечательная новость, леди Сэм, — Рейна само воплощение любезности. — Кстати, об этом. Мы с супругом готовы поучаствовать в данном предприятии. Было бы неплохо иметь свою долю в вашем банке.
Саманта поднимает тонкую тёмную бровь в наигранном изумлении.
— Не думала, что вам это интересно.
Это ложь, причём явная. Она всегда думает на два шага вперёд. Леди Сэм — одна из самых умных женщин, которых Рейне выпадало встречать. Хитрая и расчётливая, она не только умело вертит своим супругом, но и удерживает в руках весь Старомест, фактически являясь истинной главой дома Хайтауэр. И она не могла не думать, что младший брат её мужа со своей женой тоже захотят иметь долю в семейном банке. Тем более, что именно Рейна познакомила Саманту Тарли с Лото Рогаре.
— Видите ли, миледи, я, также как и вы, должна думать о будущем своих детей, — неосознанно Рейна касается своего живота. — Мой супруг младший из сыновей покойного лорда Ормунда. У меня, несмотря на происхождение, тоже нет ни собственного замка, ни каких-то серьёзных предприятий. Иметь долю в банке Староместа кажется мне разумным шагом для нашей семьи.
Иногда правда — самое сильное оружие среди лицемеров. Единственное богатство Рейны — её дракон. Когда-то ей был обещан Дрифтмарк, но он достался в конечном счёте её сестре. Место при дворе у неё появилось именно благодаря Утро, как и должность у её супруга. Золото, которым она платила за свои наряды, драгоценности и лошадей, принадлежали короне. Так что стать совладелицей банка действительно было бы отличным решением для неё, не будь это лишь прикрытием для куда более сложного и опасного намерения.
Саманта Тарли продолжает внимательно рассматривать её, серые глаза цепко хватаются за малейшее изменение в мимике. От такого взгляда становится липко. К счастью, у леди Сэм нет опыта жизни при дворе, где каждый второй лжец, а каждый первый предатель. Рейна научилась надёжно скрывать свои эмоции.
— Похвальное стремление, дорогая, — тонкие губы леди Староместа изгибаются в улыбке. — Думаю, мы с Лионелем не возражаем. Правда, любовь моя?
Лионель Хайтауэр наконец обращает на них внимание, отрываясь от своей тарелки с едой. Он едва старше самой Рейны, но годы превратили его из стройного, ловкого воина в располневшего и рассеянного человека, который потерялся в еде, вине и удовольствии. Хотя время, быть может, куда менее виновно в этом, нежели сама леди Сэм. Обленившийся и отупевший муж куда более ей полезен, нежели энергичный и рассудительный.
— Ежели леди Рейне и моему младшему брату угодно, то не вижу никаких причин возражать. Если только моя очаровательная жена не против.
Как бы ловко не получалось у неё самой вить верёвки из Гармунда, леди Сэм троекратно превзошла её в искусстве манипулировать мужчинами.
— Не против, любимый, — Саманта дарит мужу самую сладкую улыбку, какую Рейне приходилось когда-либо видеть. — Спасибо, что поддерживаешь меня в этом вопросе.
Будто бы Лионель Хайтауэр может что-то запретить своей жене! «Как давно ты превратился в безвольную куклу этой стервы?», — думает Рейна, — «Неужели у тебя не осталось ни капли гордости и мужественности?». Видимо, сыновья Орманда Хайтауэра предпочитали выбирать себе женщин, которым было бы легче подчиняться, нежели пытаться подчинить их самих. Интересно, их средний брат Мартин такой же?
— Что же, леди Рейна. Если вы с Гармундом готовы внести свои средства в наш банк, то можете рассчитывать на долю.
— И какую долю вы можете нам предложить?
Саманта отбрасывает за спину тёмную косу и наполняет свой кубок вином. Странно, что у неё нет своей чашечницы. Или чашечника. Молодого и хорошенького пажа, под стать её супругу десять лет назад.
— Мы с моим лордом-мужем готовы довольствоваться половиной. Дорогой Лото пожелал получить десять процентов, — она салютует лиснийцу кубком, — ещё десять процентов получит Мартин и его супруга. Бетани Хайтауэр и моя сестра Сансара также получат по десять процентов. Итого, вы с лордом Гармундом, если я не путаюсь в расчётах, можете рассчитывать на… десять процентов, верно?
При других обстоятельствах её бы это устроило. Но не сейчас, когда на кону стоит так много. Рейна не доверяет леди Сэм, пусть она и планирует использовать невестку с её банком для достижения собственной цели. Посвящать в тонкости их политической игры эту лисицу из Староместа нельзя никоим образом. Как и упускать свой кусок пирога.
— Я бы попросила вас уступить нам с мужем часть от вашей доли, дорогая Саманта, — Рейна старается быть спокойной и улыбчивой, чтобы не выдать внутреннего беспокойства и негодования. — Двадцать процентов — вот, на что я рассчитываю. Вы по-прежнему будете владеть самой большой частью банка, а я в свою очередь помогу вам найти самого выгодного вкладчика, о котором вы только можете мечтать.
— О ком идёт речь? — Саманта старается говорить как можно более равнодушно, но опытный взгляд Рейны распознаёт заинтересованность.
— О короне.
Теперь леди Сэм кажется ошарашенной. Как и её супруг, который вновь отрывается от своей доверху наполненной тарелки. Лото усиленно делает заинтересованное лицо, будто бы впервые услышал о столь выгодной перспективе. Забавно, думает Рейна, это ведь была его идея. Забрать часть государственной казны Вестероса и положить её на хранение в свой банк. Правда, сейчас этот банк принадлежит не им, но, если удастся отвоевать хотя бы треть, это будет настоящим успехом.
— Леди Рейна, — Лионель решает вступить в обсуждение, — при всём уважении к вам и вашему положению при дворе, я не думаю, что король Эймонд решит передать нам деньги на хранение. Он несколько… Как бы это выразиться…
— Несколько зазнавшийся засранец, который отказался помочь собственному дяде в трудный момент, — заканчивает за него Саманта. — Верховный Септон не признаёт наш брак законным вот уже семь лет. Лионель писал королю, даже побывал на аудиенции, но всё без толку! Эймонд занял сторону веры. Вы знали, что ваш кузен настолько набожен?!
Рейна испытывает смешанные чувства. С одной стороны, она не может не восхищаться смелостью леди Сэм. Мало кто решится произнести вслух подобное про короля. Но, в то же время, она не понимает причины негодования. Саманта разделила ложе с сыном своего покойного супруга, что всегда порицалось со стороны Звёздной Септы. Неужели она и правда ожидала, что эту интрижку признают законным браком, стоит лишь ей забеременеть от своего пасынка?
— Леди Сэм, я предполагаю, что для короля этот вопрос не представлял важности по совершенно другой причине, — у Рейны всегда находилось нужное слово в трудных беседах, — я уверена, он просто считает, что перед ликом Семерых ваш брак и так состоялся. И отказал он вам вовсе не из-за решения Верховного Септона, а ради благополучия своей собственной матушки. Когда лорд Лионель попал на аудиенцию к королю, вдовствующая королева Алисента была ещё жива. То была очень верующая женщина, поэтому наш король, как добрый сын, решил поберечь её чувства и душевный покой, несколько пошатнувшийся после войны.
В ответ на столь вкрадчивую речь Саманта лишь фыркает.
— Миледи, я более, чем уверена, что королю Эймонду не было никакого дела ни до доброго здравия матушки, ни до веры, ни до чего иного кроме собственной славы и величия! Он нацепил на себя корону брата и делал всё возможное, чтобы её с него не сорвали. Даже женился на этой мышке Кассандре Баратеон, имея под боком беременную любовницу. Слышали, что говорит про него челядь? Будто у Неведомого его лицо. Стоило Эймонду одержать пару побед, как эти болваны стали величать его едва ли не богом! Видимо, он и сам уже поверил в эту глупую сказочку про Неведомого, раз пренебрёг собственными родственниками, зато раздал места при дворе этим выскочкам Пикам!
Мысленно Рейна готова подписаться под каждым сказанным словом и добавить не один десяток собственных. Кому, как не ей известно, насколько жестоким и самоуверенным человеком является король? Она не забыла ночь, когда лишилась надежды на Вхагар. Она не забыла того ужаса в глазах придворных при упоминании имени лорда Корлиса. Она не забыла тот день, когда им объявили о смерти маленького принца Эйгона, её младшего брата, вина которого была лишь в том, что он сын Рейниры Таргариен.
Однако сейчас нельзя потакать своим страхам и обидам. Леди Саманта наговорила достаточно, чтобы лишиться языка. Благо, она имела привычку трепать им в стенах собственного замка, полагаясь на защиту своих людей. У Рейны такой роскоши сейчас не было, она лишь гостья в Староместе. Одно лишнее слово, и та же леди Сэм может преспокойно сдать её в руки королевских палачей. Никому нельзя доверять, никогда и ни при каких обстоятельствах.
— Прошу вас, Саманта, проявите благоразумие! Подобные речи о государе нашем недопустимы. Тем более, что с того досадного случая прошли годы, и многое могло поменяться. В том числе и благосклонность его милости к лорду Пику. Может, он станет более расположен к вам после того, как у него появится новая супруга.
— Знаете, Рейна, — Леди Сэм подчёркнуто обращается к ней по имени, — я надеялась, что он женится на одной из моих родственниц. Сансара, пожалуй, была бы старовата для его милости. А вот моя воспитанница Бетани стала бы ему хорошей партией. Из знатного рода, диво как хороша, к тому же, очаровательно глуповата. Но увы, пригласительного письма на День Девы нам так и не пришло, а до него осталась какая-то пара лун. Если король не счёл возможным рассмотреть брак с девицей Хайтауэр, думаю, он уже определился с выбором невесты. Неужели вам известно, кто станет нашей новой королевой?
Рейна знает две вещи. То, что Анвин Пик надеется женить Эймонда на Леди Репке, и то, что король слишком честолюбив и далеко не глуп. Он не станет настолько приближать Пиков к Железному Трону, как и не станет заключать брак с девицей, недостаточно знатной для него. Именно поэтому у неё и получилось отговорить свою сестру Бейлу от идиотского плана попытаться захватить столицу с помощью армии. Зачем устраивать войну, когда можно подсунуть так удачно овдовевшему королю новую супругу? У новой королевы будет свой штат прислуги, мало ли кто может затесаться среди неё? Возможно, служанка, накрывающая королю и королеве стол, случайно прольёт Слёзы Лиса в кубок Эймонда… И тогда страну постигнет неожиданная радость в виде оказавшегося живым принца Визериса!
Или наследницей Эймонда окажется его дочь Хелейна, которую можно было бы выдать замуж за Рейнора Хайтауэра. И тогда братцу Визерису придётся подвинуться и довольствоваться местом в Малом Совете.
Как же вовремя судьба даровала им смерть королевы Кассандры и отставку Алис Риверс. Без своих женщин король разом сделался уязвимым.
— Я полагаю, моя дорогая леди Сэм, что его милость заинтересован в браке с девицей, имеющей валирийское происхождение. Вы уж не обижайтесь, но леди Бетани никак не подходит под это определение. В отличие от Дейнейры Веларион. Она как раз приходится воспитанницей моей сестры. И ей недавно пришло приглашение посетить пир, приуроченный ко Дню Девы.
Малышка Дейнейра. По-валирийски красивая, грациозная и безукоризненно воспитанная. Она представительница знатного и богатого рода, что делает её завидной невестой. Единственная проблема Дейнейры — это её возраст, ей нет ещё и тринадцати. Но, в отличие от девиц своих лет, она уже обладала манящими изгибами тела и могла рожать детей. Рейна почти не сомневается в том, что столь безупречная невеста сможет заинтересовать короля. Девиц валирийского происхождения и брачного возраста не так-то уж и много. К Джехейре Таргариен Эймонд испытывает скорее отцовские чувства, к тому же, она скудоумная и отстаёт в развитии. А Эйра всегда будет дочерью опальной Чёрной Принцессы, лишённой союзников, приданого, а теперь ещё и дракона. Несчастное дитя.
Интересно, если бы Эймонд не был обручён с Кассандрой Баратеон, рассматривал бы он Рейну в качестве невесты? В ней текла кровь как Таргариенов, так и Веларионов, и характером она была куда мягче своей мятежной сестры Бейлы. Возможно, выбери Эймонд её, у него уже был бы сын, и не было угрозы свержения. Рейна может сколько угодно врать окружающим, но с собой она всегда была честна. Когда король призвал её из Долины, пообещав безопасность ей и её брату и сёстрам, в сердце Рейны теплилась надежда, что он сочтёт её подходящей для себя партией. Но он предпочёл оставаться верным ранее данным обетам.
Лионель Хайтауэр первым прерывает образовавшуюся тишину.
— Ежели так, и наш государь действительно женится на вашей протеже, то, возможно, у нас и будет шанс убедить его проявить свою милость. Это ведь так неправильно, что мы с Сэм уже много лет вместе и обзавелись детьми, которые не могут получить моё имя из-за упрямства Верховного Септона. Для нас будет большим счастьем, если наш брак наконец-то признают законным!
Боги, о чём он говорит? Они ведь обсуждали привлечение части королевской казны на хранение в Банк Староместа!
Впрочем, лорда Хайтауэра отчасти можно понять. Он глава дома, но не может объявить наследником своего сына. Это может послужить отличным поводом, чтобы заручиться их поддержкой. Если пообещать признать их брак законным в случае восхождения на престол Визериса, то и Лионель, и его неукротимая супруга могут перейти на их сторону. Но нужно действовать постепенно, шаг за шагом. Одна ошибка, и все они погибнут!
— Я уверена, что леди Дейнейра найдёт подход к его милости. Как в данном вопросе, так и относительно королевского золота.
— Тут нужна не Дейнейра, а лорд Тиланд Ланнистер, — голос Саманты преисполнен уверенности. — Именно он является Мастером над Монетой. Сможете ли вы убедить его передать часть королевской казны на хранение в Банк Староместа?
Леди Сэм при всей своей воинственности и решительности умеет сохранять рассудок холодным. Её не провести обещаниями и надеждами, она готова идти на сделку лишь убедившись в собственной выгоде.
— Это зависит от того, продолжит ли именно лорд Тиланд выполнять обязанности Мастера над Монетой. При дворе всё может измениться в одно мгновение. Особенно при новой королеве.
***
Лото вызвался проводить её до дракона. Для неё, девочки, обездоленной полётами в течение долгих лет, Утро стал настоящим даром. Она не может больше отдавать предпочтение путешествию на лошади или в карете, пусть это и более удобно. Хоть Рейна не может взять с собой запасное платье и прислугу, зато она может преодолевать большие расстояния за несколько часов и парить так высоко, что всё внизу сливается в одно пятно. Нет больше ни леса, ни замков, ни обязанностей. Только полёт.
—
Я был счастлив повидать вас, леди Рейна, — лисниец использует валирийский в разговоре с ней. —
Кажется, нам суждено вскоре стать партнёрами. У меня будет десять процентов от доходов банка, у вас двадцать. И того треть. А это уже немало.
—
Это меньше, чем у леди Сэм и её родственников. Кстати, ваш всеобщий стал гораздо лучше.
—
Как и валирийский леди Сэм. Она учит меня, а я её.
Неужели эта женщина и правда решилась завести любовника под носом у лорда Лионеля? Впрочем, Саманта Тарли была лишена как трусости, так и стыдливости. А Лото Рогаре представлял собой привлекательного мужчину, умного и довольно обаятельного.
—
Надо же. Как считаете, она готова к переменам?
—
Она точно готова к тому, чтобы в её присутствии невозможно было секретничать на валирийском. Умная женщина. В отличие от своей сестры и воспитанницы.
Рейна смотрит в яркие глаза Лото. Он определённо оказался полезным союзником, жаль только, что своей семье он всегда будет предан больше, чем кому-либо ещё. Рейне хотелось бы иметь такого друга.
—
Вы на что-то намекаете?
—
Если одна из девушек станет моей женой, то я получу право на её долю.
—
И доля леди Сэм по-прежнему будет больше.
—
Я не могу припомнить, удалось ли хоть одному банку выжить, лишившись сорока процентов своего капитала.
Рейна мало смыслит в банковском деле, поэтому готова положиться на Лото Рогаре. Тот словно рыба в воде, когда речь заходит про деньги. Получить деньги на государственный переворот, обескровив тем самым королевскую казну, поистине красивый шаг. Визерису повезло с друзьями.
Интересно, а если план Лото по заключению брака с одной из родственниц провалится, и доля Рейны в Банке Староместа будет второй по величине, насколько легко будет вывести Рогаре из игры? В случае, если у неё получится заключить помолвку между Хелейной и Рейнором, она могла бы подавить восстание собственного брата, посадив своего наследника на трон в качестве принца-консорта. У неё есть дракон, в отличие от её брата и сестры.
Она находит в себе сила подарить Лото очаровательную улыбку.
—
Это занимательная мысль, мой друг. Я не знаю, когда мы с вами вновь встретимся, и как можно было бы передать вам вести…
—
Это известно мне, — улыбка лиснийца не менее очаровательна, чем её собственная. — Мой брат Моредо будет на празднике Дня Девы. В качестве телохранителя принцессы Корианны, которая получила приглашение на бал. Передайте весть с ним.
Значит, Рогаре удалось заручиться поддержкой Дорна. Интересно, известно ли Мартеллам об их планах? Если они решат поддержать Визериса, то Рейне стоит забыть о своих амбициях. С такой силой как Дорн нельзя не считаться.
Прочитав беспокойство на её лице, Лото спешит успокоить Рейну:
—
Не переживайте, ни королева Алиандра, ни её сестра не знают ничего, что могло бы потревожить их сон. Их поддержка была бы неоценимой, но мудрый супруг моей сестры считает, что рассчитывать на Мартеллов можно лишь в случае, если они почувствуют выгоду от смены власти.
Пожалуй, новости о том, что король Эймонд возобновил строительство военных кораблей стоит пока придержать. Если у Рейны каким-то чудом получится заключить помолвку между своим сыном и принцессой Хелейной, дорнийцы станут главной проблемой на пути к престолу. Нет, прибегать к помощи Мартеллов можно будет лишь в крайнем случае, если план с отравлением Эймонда Таргариена потерпит поражение.
Утро призывно рычит при виде своей всадницы и тянет к ней свою изящную шею. Она выбрала ему подходящее имя. Чешуя его подобна солнцу во время рассвета, в ранние часы дракон почти сливается с небом. Безумно красивый зверь, пусть и не очень крупный.
Рейна не может сдержать улыбки при виде своего любимца. Иногда ей трудно ответить самой себе, к кому она испытывает больше любви, к Утро или к своему сыну Рейнору.
— Благодарю вас за помощь, господин Лото. Была рада увидеться, — она переходит на всеобщий, обозначая тем самым, что их беседа подошла к концу.
— Хорошего полёта, леди Рейна. Передайте от меня привет своей сестре.
Кивнув на прощание лиснийцу, она взбирается на спину Утро. Дракон расправляет крылья и разбегается перед тем, как поднять их в воздух. Тёплые порывы ветра бьют в лицо, заставляя Рейну смеяться от счастья. Взмыв в воздух, она разворачивает своего дракона не в направлении Королевской Гавани, а в сторону Алого Озера.
Дорога туда занимает несколько часов. На лошадях пришлось бы потратить дни. Всё же, отец был неправ, когда задвинул её на второй план, сослав в Долину. Рейна была превосходной всадницей, отчего же ей не дали оседлать одного из диких драконов? Возможно, будь у Чёрной Принцессы на одного драконьего всадника больше, и война закончилась бы иначе. Что ж, Деймон Таргариен сделал свой выбор и ошибся. Теперь Рейна последняя представительница чёрной партии, которой суждено подниматься в воздух.
Алое Озеро кажется с высоты полёта немногим больше лужи. Рейна пускает Утро кружить, чтобы постепенно опуститься ниже и разглядеть свою цель. Замок Крейнов ей неинтересен, хотя она могла бы нанести им визит вежливости.
Когда небольшой каменистый остров оказывается в зоне видимости, его обитательница приветствует их рёвом. Это голос могущественного зверя, достаточно старого и крупного. Пусть Среброкрылая была гораздо спокойнее Вертимора или той же Вхагар, но последние попытки подчинить её закончились плачевно.
Утро изящно и мягко опускается на середину острова. Рейна не торопится спешиваться, выжидая реакции драконицы. Если та решит напасть, они успеют улететь. Её дракон моложе и быстрее, да и Среброкрылая не покидает своего убежища со времён войны.
Она выходит к ней медленно и будто бы нехотя. Дракон королевы Алисанны исхудала за эти годы, довольствуясь рыбой, птицей и некрупным скотом, на которого охотилась в этих краях. Рейне кажется, что Среброкрылая словно лишилась воли к жизни, и та теплится в ней уже не былым пламенем, а крошечными искрами. Драконица тянет шею в их сторону, и Утро вторит ей приветственным рёвом.
Рейна медленно покидает седло, опускаясь на землю. Её зверь, почувствовав свободу, движется к своему сородичу. Сердце бьётся в груди всё быстрее, ей страшно, что Среброкрылая может напасть. Но нет, та лишь с любопытством обнюхивает маленького дракона. Убедившись, что оба зверя заняты друг другом, Рейна осторожно движется к небольшой пещере. Она помнит, где именно располагались кладки на Драконьем Камне. Надежды мало, но ведь Вертимор и Среброкрылая часто сплетались в брачном танце во время войны.
Конечно же, никаких детёнышей она в пещере не обнаруживает. Глупо было ожидать иного. Из молодых самок осталась лишь Тень, именно с ней Утро может дать потомство. Вот только драконица Эйниса Стронга совсем крошечная, и Рейне становится так обидно, что следующие особи тоже будут мелкими.
Она продолжает всматриваться в пространство, но там нет ничего, что могло бы быть хоть отдалённо похоже на драконье яйцо. Уже потеряв всякую веру, она собирается уходить, но взгляд её неожиданно падает на валун прямо возле входа. Точнее, на то, что за ним спрятано. Седьмое пекло!
Едва тёплое, тёмно-красного цвета с золотыми искрами яйцо одиноко примостилось среди камней. Трепетно, будто младенца, Рейна поднимает и прижимает его к себе. Нужно будет завернуть в плащ, чтобы Среброкрылая не заметила ценную ношу. Хотя, учитывая, что яйцо лежало не в дальней части пещеры, а за валуном, практически остывшее, вряд ли драконица действительно оберегала его.
Рейна идёт вдоль берега, выискивая глазами Утро. Но его нигде не видно. И не слышно. Ей становится тревожно. Неужели она ошиблась, и два дракона всё же сцепились в схватке? Или они просто решили совершить более длительный полёт для совместной охоты? Мысленно она зовёт Утро, но не ощущает привычного тепла в груди, как это обычно бывает при приближении её зверя.
Вдруг, огромная тень закрывает ей свет над головой. Готовясь к самому худшему, Рейна поднимает голову и застывает в изумлении. Два дракона сплелись друг с другом в брачном танце.
***
Приземлившись возле Драконьего Логова, Рейна отстёгивает дорожную сумку от седла. Она пока не знает, как поступить со своей находкой. Для начала стоит опустить яйцо в огонь, чтобы согрелось. Отец именно так и поступил с последней кладкой Сиракс.
Спрыгнув на землю, она замечает две среброволосые фигуры чуть поодаль. Одну высокую, явно принадлежащую королю, и вторую пониже и поминиатюрнее, вероятнее всего, женскую. Неужели Эймонд вновь привёл Джехейру к Драконьему Логову? Его последняя попытка покатать девочку на Вхагар закончилась провалом. Решив, что Утро ещё может немного насладиться свободой, Рейна направляется в сторону кузена.
Поравнявшись с ним, она с удивлением замечает, что Эймонд действительно здесь с племянницей. Вот только не с Джехейрой, а с Эйрой. Сестра стоит к ней спиной, внемля негромкому голосу короля. Рейна не может разобрать, о чём они беседуют, и решает привлечь к себе внимание.
— Ваша милость! Не ожидала увидеть вас здесь. Надеюсь, вы в добром здравии.
Она делает дежурный реверанс, выражая своё почтение кузену. Эймонд отвечает на её акт проявления благовоспитанности изумлённо-издевательским взглядом. Порой у неё складывается ощущение, что он их перед зеркалом репетирует.
— Не ожидала увидеть меня около Драконьего Логова, кузина? Я почти каждый день здесь бываю. А вот тебя я, напротив, давно не имел счастья лицезреть.
— Я навещала леди Бейлу. А потом решила слетать в Старомест к родственникам мужа и насладиться восхитительными пирогами, которые готовит повар леди Сэм, — Рейна сыплет подробностями, чтобы отвлечь внимание короля. Ей не нужны сейчас лишние расспросы.
Эймонд хмыкает в ответ, слегка поднимая бровь. Эта привычка делает его более моложавым, стирая величественность с гладкого лица. Эймонд Таргариен — красивый мужчина. Но то красота змеи, затаившейся перед броском. Рейне хотелось бы быть укушенной.
Она поворачивает голову и всматривается в лицо младшей сестры. Принцесса выглядит несказанно лучше, чем несколько лун назад, когда щёки её ввалились, а глаза были постоянно красными от слёз. Смерть Валирийца украла и без того редкую улыбку с этого прекрасного лица, бросив Эйру в пучину злого отчаяния. Рейне хочется верить, что сестра нашла в себе силы справиться со своей потерей. Но разве найдётся в этом мире всадник, сумевший принять гибель своего дракона? Бейла до сих пор едва может сдержать слёзы, вспоминая Лунную Плясунью и их последний полёт.
— Рада видеть тебя в добром здравии, сестрёнка. Как поживаешь?
Эйра наконец будто просыпается ото сна. До этого момента взгляд её был расфокусирован, будто мысленно она находилась далеко отсюда. Интересно, о чём она беседовала с королём?
— Я в порядке, Рейна, благодарю тебя. Я увидела твоего дракона в небе и решила прийти сюда, чтобы поприветствовать.
А его величество, короля Эймонда, первого этого имени, ты встретила тоже здесь или он пришёл сюда вместе с тобой? Так хотел увидеть Утро и его всадницу или просто не хотел отпускать «любимую» племянницу в одиночестве?
— Позволишь обнять тебя? — Рейна раскрывает руки, приглашая сестру в свои объятия.
Эйра делает шаг навстречу, позволяя прижать её к себе. Теперь они одного роста. Её младшая сестра стала совсем взрослой. От её волос, заплетённых в косы, пахнет розовым маслом и отчего-то специями. Пока они обнимаются, Эймонд не сводит с них пронизывающего до костей взгляда фиалкового глаза. И Рейне отчего-то кажется, что смотрит король не столько на неё, сколько на тонкую спину Эйры. Странно, что он стал коротать время со своей старшей племянницей. Он всегда воспринимал её скорее как прислугу, нежели родню.
Когда Эйра отстраняется, то неосознанно делает шаг назад, тем самым сближаясь с Эймондом. Того это, кажется, лишь забавляет, судя по самодовольной ухмылке. Семеро, сейчас он похож на ворона над полем боя в ожидании свежего мяса! Сестру стоит как можно скорее отправить куда-нибудь подальше от двора, пока её не растерзали.
Несмотря на мрачные мысли, внешне Рейна остаётся вежливой и улыбчивой. Будто перед ней действительно добрый родственник, а не тот, чьё лицо примеряет на себя Неведомый.
— Ваше Величество, надеюсь, я не отвлекла вас? Мне показалось, вы беседовали о чём-то с моей сестрой.
Эймонд растягивает губы в ядовитой улыбке, полной самодовольного злорадства. Не будь Эйра настолько спокойна, даже безмятежна в его присутствии, и Рейна могла предположить самое худшее, будто с её младшей сестрой поквитались за все застарелые обиды короля, которые он хранит в своём сердце. Также, как он поквитался с принцем Люцерисом десять лет назад за утерянный глаз.
Но нет, на лице сестры нет ни тени страха или боли.
Рука Эймонда бессовестно касается плеча Эйры.
— Не переживай, кузина. Я развлекал племянницу рассказами о своём радостном детстве. Для тебя в них, кстати, тоже место нашлось.
