Династия

      Она уверена, что не сомкнёт глаз до самого утра, ошарашенная произошедшим. Но стоит голове коснуться подушки, как Эйра тут же засыпает крепким сном, тем, который за несколько часов дарует телу отдых.       Ей не снятся сны, но, когда кто-то тормошит её за плечо, ей кажется, что это нереально. Как и всё произошедшее сегодня на пиру. Сейчас она проснётся, и выяснится, что никакого праздника не было, что она всё ещё чашечница короля, которой суждено наливать вино, пока он выбирает себе невесту.       В темноте можно различить серебро волос, и Эйра думает, что это Эймонд. Пришёл к ней ночью, но для чего? Неужто она и правда теперь его избранница?       — Дядя?       — Не угадала, — недовольный голос принадлежит безусловно Рейне. — Одевайся. Нам нужно идти.       Эйра потирает глаза. Идти? Среди ночи? Куда и зачем? Она встаёт с кровати и собирается искать платье, но Рейна не даёт ей этого сделать, всунув в руки плащ.       — Некогда копошиться. Надевай и идём.       — К чему всё это, сестра? — она пользуется моментом, пытаясь нащупать под подушкой припрятанный нож.       Руфус учил её всегда держать оружие под рукой. Воспользоваться этим советом, когда тебя поднимают ночью, не будет лишним. А вот Рейне знать о наличии ножа не стоит, поэтому Эйра незаметно прячет его в кармане серого плаща, пользуясь кромешным мраком вокруг.       — Так зачем ты подняла меня в столь поздний час? — она отвлекает внимание сестры, чтобы её план сохранить наличие у себя оружия не был разоблачён.       — Бейла ожидает нас в Драконьем Логове, ей есть что сказать тебе, — Рейне явно не нравятся все эти вопросы, но она не в том положении, чтобы их игнорировать. Стоит Эйре поднять шум, и стража тотчас же ворвётся в покои принцессы. Удивительно, как вообще сестра сумела прокрасться к ней в опочивальню.       Разгадка открывается Эйре едва ли не сразу же. Оказывается, в одной из стен её комнаты есть скрытая дверь, соединяющая собой потайные коридоры Красного Замка. Нужно лишь хорошенько надавить на небольшую нишу возле камина, и можно покинуть замок или наведаться кому-нибудь в покои, не потревожив при этом охрану. Конечно, Эйра знала о тайных коридорах, построенных по приказу Мейгора Жестокого, но об их нахождении ранее не догадывалась. А вот как давно её сестре известно об этом? То, что у Бейлы и Рейны есть от неё секреты, уже не подлежит сомнению, но как много этих секретов? И какие из них несут для неё угрозу?       Тайный ход, которым они идут, хранит запах затхлости и тлена. Если кто-то и пользовался им ранее, то явно не ради свиданий с возлюбленной. Чтобы наслаждаться такими ароматами нужно иметь стойкость и цель, которая стоит нескончаемых порывов тошноты.       Стоит им оказаться во внутреннем дворе, как Рейна протягивает кошелёк стражнику, что ожидает их, взяв под узды двух лошадей. Надо же, сестрица не только знает о потайных ходах, придуманных Мейгором, но даже имеет купленных людей средь дворцовой охраны. Эйра пытается рассмотреть лицо мужчины, но тщетно. Темнота — прекрасный союзник заговорщиков.       Они едут неспеша, чтобы не привлекать внимания, и Эйра задумывается над тем, чего им будет стоить эта прогулка, ежели о ней станет известно королю. «А может, мне следует выпороть тебя?», кровь приливает к щекам, стоит ей вспомнить властный голос своего дяди, обещающий ей расправу в случае непослушания. Её будущий муж. Проявит ли он милосердие к ней за самовольный побег с Рейной или же приведёт угрозу в исполнение?       Возле Драконьего Логова стражники не проявляют к ним никакого интереса, стоит Рейне скинуть капюшон с головы, продемонстрировав серебро волос. Драконьих блюстителей поблизости тоже нет, что кажется Эйре по меньшей мере странным. Её дракон был убит полгода назад, король был в гневе на тех, кто отвечал за его безопасность. Что усыпило бдительность стражей в эту ночь? Вино, выпитое в честь Дня Девы? Или звонкая монета леди Рейны?       Бейла ожидает их в глубине Драконьего Логова, величественная и прекрасная. Её волосы всё ещё убраны в причёску, кажется, она и не собиралась ложиться спать. Однако на лице её нет и тени усталости. Сестра глядит на неё внимательно, едва ли не испытывающе. Однако, стоит Эйре приблизиться, как Бейла спешит обнять её. Отчего-то сестринские объятия не даруют покой, лишь предчувствие бури.       — Скажи мне правду, Эйра. Обещаю, что буду на твоей стороне и ни словом, ни жестом не наврежу тебе. Ты понесла от него?       Может, она ещё не до конца проснулась, или ей просто не хочется думать о том, что сестра успела себе вообразить, но подобный тон беседы заставляет её растеряться и начать лепетать, как ребёнок, пойманный на краже сладкого:       — Я… нет. Клянусь тебе, сестра, Эймонд не прикасался ко мне подобным образом!       — Неужели? Отчего тогда одноглазый ублюдок принял решение жениться на тебе?       От грубых слов в адрес короля на Эйру словно ушат холодной воды вылили, от сонливости и растерянности не остаётся и следа. Как и от желания смягчить острые углы беседы.       — Тебе стоит быть осторожнее, Бейла. У стен есть уши, — Эйра переходит на валирийский, решая хоть немного оградить их от угрозы быть услышанными.       — Здесь никого нет, сестрёнка. Но раз тебе так угодно, — тон сестры пронизан снисходительностью. — Твой дядя собрал лучших девиц королевства, чтобы выбрать жену. А после объявил своей избранницей тебя, всё это время находящуюся при дворе, прямо у него под рукой. Обычно так поступают, если любовница неожиданно оказывается беременна. Я видела вас на пиру, сестра. Видела, как он поил тебя вином, будто собственную шлюху, купленную на Шёлковой Улице. Давно ты делишь ложе со своим дядей?       Эйре нечего ответить своей сестре. Слова её ничего не стоят против увиденного на пиру. Подозрения может развеять лишь мейстер, который осмотрит её. Что же до выбора Эймонда, то его причины вполне очевидны. Разве сама Бейла не выбрала девицу валирийской крови? Разве неведомо ей, что Таргариены стремятся хранить чистоту крови? Происхождение было единственным преимуществом Эйры перед другими кандидатками, но оно оказалось для дяди на вес золота. Возможно, её старшая сестра и сама сможет об этом догадаться, если вспомнит, что она наполовину дракон.       — Прекрати, Бейла. Ты пугаешь её, — Рейна спешит на помощь, которая Эйре теперь совершенно ни к чему. — Милая сестрица, мы здесь не ради того, чтобы обвинять тебя в чём-то. Всё случившееся с тобой — на совести короля. Мы лишь хотим спасти тебя!       Спасти? Её сестра забыла валирийский или помешалась умом? Эйру объявили будущей королевой, от чего они собираются её спасать? От слишком тяжёлой короны? От богатства и власти?       — Всё так. Прости мне мою несдержанность, Эйра, — Бейла решает вновь взять слово, на этот раз куда более спокойно и менее властно, — но ответь мне, маленькая сестрёнка, верна ли ты памяти своей матери и нашего отца?       Верна ли она памяти родителей, которых едва помнит? Эйра точно знает, что она верна своему дяде. А весь разговор пока напоминает ничто иное, как попытку заговора. Они подняли её среди ночи и расспрашивают о верности. Эйра робко кивает головой, чтобы не вызвать новой волны неуместных вопросов со стороны Бейлы. Леди Дрифтмарка расплывается в довольной улыбке.       — Не бойся, милая. Я бы никогда не стала рисковать тобой, — Эйре хочется верить в правдивость этих слов. — Помнишь девицу Дейнейру Веларион? Всё, что от тебя требуется, это взять её к себе в услужение. Ведь невесте короля нужна компаньонка, верно?       Брови Эйры поднимаются в изумлении. Взять в качестве придворной дамы распрекрасную девицу? Уж не для того, чтобы Дейнейра соблазнила короля? Уступать она не собирается. Ни Эймонда, ни места под солнцем Королевской Гавани. Чем быстрее её сёстры уяснят это, тем лучше.       — И для чего мне это? Какой мне прок от Дейнейры?       Бейла недовольно хмурится. Величественная леди Дрифтмарка, занимающая Плавниковый Трон, явно не привыкла к неповиновению. Кажется, будто бы она была преисполнена уверенности в том, что младшая сестра без раздумий её послушается.       — Этого тебе знать ни к чему, маленькая сестрица. Просто сделай то, что я прошу. Сделай то, чего от тебя требует твоя семья. Ради памяти своей матушки.       Каждый раз, когда речь заходит о Рейнире Таргариен, в голове всплывают слова «смута», «мятеж», «война». Как бы Эйра ни любила свою матушку, ей не давали забывать о том, сколько крови было пролито Чёрной Принцессой. Имя этой женщины было связано с расколом дома Таргариенов. И сейчас её сёстры взывают к памяти Рейниры, в день, когда сама Эйра стала так близка к трону, как никогда ранее.       Нет, нет, нет! Пекло, её сёстры просто не могли обезуметь до такой степени! Бейла — возможно! Но Рейна, прожившая столько лет при дворе, знающая цену предательства и даже одной мысли о нём! Как она могла решиться на такой отчаянный шаг? И зачем? Ведь если Эйра станет женой Эймонда, то их сын в будущем займёт престол. А если Эймонд умрёт, то страну ждёт смута. Это ведь так очевидно.       Нет, Бейла и Рейна точно не стали бы планировать свержение короля, тем более ни одна из них не смогла бы претендовать на корону. После Эймонда официальными наследниками будут объявлены Хелейна и Эйнис. Вероятнее всего, лорды Вестероса поддержат дочь короля с целью дальнейшего замужества…       Догадка бьёт в голову набатом, бросая в лицо воспоминания о том дне, когда они с Рейной стояли плечом к плечу на похоронах королевы Кассандры. Уже тогда Эйра могла бы догадаться, что интерес сестры к происходящему на заседаниях Малого Совета неслучаен! Неужели их план зародился ещё тогда? Теперь замысел сестёр становится очевиден до горькой тошноты вставшего в горле кома.       — Что же вы задумали? — обличающий взгляд заставляет обеих девушек поёжиться, будто в Драконье Логово пришёл холод. — Это измена. За одну мысль об этом вас и ваших детей могут казнить. А вы уже готовы были втянуть и меня, и девицу Веларион. Я не позволю.       Тёплые пальцы Рейны ложатся на её щёки в попытках даровать материнскую заботу. Интересно, Рейнира была такой же ласковой со своими сыновьями, когда отправляла их на войну во имя собственных амбиций?       — Милая моя, ты не знаешь его, — выражение лица Рейны говорит об уверенности в каждом сказанном слове, — я была там, в ту ночь, когда он украл Вхагар, я видела, какой он человек…       — Украл Вхагар? Ты что-то путаешь, сестрица, — она вновь переходит на язык предков. — Дракона нельзя украсть. Лишь покорить. Особенно такого, как Вхагар.       — Пусть так, — Рейна дарит ей мягкую улыбку, полную понимания, — но ты не видела его. Когда он толкнул меня, ударил Бейлу. Он занёс камень над Джейсом, клянусь, Эймонд был готов убить его. Он чудовище, Эйра. Думаешь, он пощадил бы тебя, родись ты мужчиной? Вспомни, что случилось с Эйгоном, твоим братом!       Бейла кивает головой, подтверждая слова сестры.       Происходящее начинает порядком утомлять. У неё и так был длинный день, почему она должна средь ночи выслушивать эти истории о детских обидах? У неё нет повода не верить сёстрам, но это не значит, что она встанет на их сторону. У них своя правда, а у Эймонда своя. И правда дяди пока нравится ей гораздо больше.       — Стало быть, вы вчетвером набросились на него, а он оказался сильнее? Вы этого до сих пор ему простить не можете? — от усталости Эйра утрачивает свойственную ей вежливость и вкрадчивость. — Что же до моего брата, то он упал с подножья Драконьей Горы. Как бы больно мне ни было от его утраты, я отчётливо помню причину его смерти.       — Да не мог наш брат упасть с Драконьей Горы! — Бейла не выдерживает, срываясь на крик. — Он до смерти боялся драконов, после того как Солнечный Огонь сожрал твою мать у него на глазах. Смотреть на них не мог, не то, что приближаться к ним. Пойми же наконец, дурочка, что это твой ненаглядный Эймонд убил его! Этот выродок всё делал ради Железного Трона, не боялся идти по трупам. Не удивлюсь, если и брата своего он сам отравил, обвинив во всём Морского Змея. Трус, получивший корону путём убийств и предательства.       Губы Эйры дёргаются в усмешке. Миледи так преисполнена гнева, что не замечает, насколько её поведение схоже с поведением короля. Разве сама Бейла не готова идти по трупам? В ней больше огня, чем морской соли. Кровь дракона оказалась сильнее морского конька. В своей ярости Бейла делается слепой, как новорожденный котёнок, но свирепой и опасной. Эйра окажет сестре любезность и поможет открыть глаза на происходящее.       — Разве задуманное тобой и Рейной чем-то отличается? Ах, да, на Железном Троне окажетесь не вы сами, а тот, кого вы выбрали приемником. Кого будет так легко дёргать за ниточки. Верно, сестрица?       — Пекло, ты что, всё ей разболтала?! — Бейла срывается на крик, обращаясь к Рейне.       Вот и признание. А Эйра лелеяла в глубине своей души надежду, что ей всё привиделось, и её родные не плели у неё за спиной столь гнусный заговор столько времени. Одно дело — спонтанное желание мести, а другое дело — хладнокровный план по захвату власти. Нет, детские обиды тут больше роли не играют, на кону стоит гораздо большее.       — Нет! Нет, я ничего такого не рассказывала. Эйра, клянусь тебе, ты всё неправильно поняла! — Рейна пытается в очередной раз выкрутиться. — Бейла, прошу тебя, возьми себя в руки. Я просто…       — О, догадаться было нетрудно! Вот зачем наша милая Рейна так хотела добиться помолвки Хелейны с Рейнором? Решила женить своего сына на принцессе и сделать будущим правителем? Умно!       Бейла выглядит ошарашенной услышанным. Она никогда не умела притворяться и сейчас выдаёт себя с головой. Кажется, планы сестры были ей известны лишь наполовину. Надо же! Меж собой договориться не сумели, а так рьяно хотели свергнуть Эймонда. Да они страну за пару дней развалят. Нет, в этой партии Эйра определённо займёт правильную сторону.       — О, ты удивлена, сестра! — Эйра обращается к Бейле. — Неужто планировала, что это будет Лейнор? Ну да, наследник Дрифтмарка более подходит для принцессы Таргариен. Вот только боюсь, наша Рейна бы этого не допустила. Так что не видать тебе статуса королевы-регента! Этого ведь ты так жаждешь, прикрываясь местью? Прикрываясь именем нашего отца и моей матери?       — Дура! — последний раз по лицу её била леди Алис. Было обидно, но едва ли также больно. Всё же, Бейла настоящая воительница. Одной пощёчиной она заставляет Эйру упасть на землю, держась за горящее лицо. — Маленькая, влюблённая идиотка! Я не позволю тебе погубить нас!       Эйра знает, что у сестёр нет больше выбора. Как и у неё самой. Глупо было бы ожидать, что они отступят от своего плана ради неё. Видеть на Железном Троне собственных детей куда приятнее, нежели племянников. Рано или поздно, но Бейла и Рейна доберутся до Эймонда.       Если только она не расскажет королю правду. И тогда это несёт смерть им и их детям. Нет, Эйре теперь известно чересчур много. Что стоит жизнь сестры по сравнению с жизнью собственных детей?       — Рейна, позови моих людей! Отправим её на Дрифтмарк, подальше от двора. Там никто её не станет искать. Не стой столбом, шевелись давай!       Дрифтмарк… Эйра знает, что как только Рейна приведёт стражу, шанса больше не будет. Более она никогда не увидит лица своего дяди, прекрасного, вырезанного из острых углов. Она не почувствует его холодных рук на своей коже. Не услышит его хмыканья, превращающего его из величественного короля в колючего юнца. Эйру спрячут либо в темнице, либо на морском дне. Сама она на месте Бейлы выбрала бы второй вариант, он куда более надёжен. Ведь тот, кто играет в престолы, либо побеждает, либо погибает. Будь у неё хоть один шанс, и тела Бейлы и Рейны в скором времени будут висеть на городской стене, в назидание другим заговорщикам. Потому что Эйра не отступит, она не отдаст им Эймонда, не отдаст своё будущее, не отдаст, не отдаст!       Бейла Таргариен была гордостью своего отца. Отважная, сильная и ловкая, она могла спуститься из окна башни на Драконьем Камне, хватаясь за выступы в стене. Она участвовала в своей первой и единственной схватке на спине дракона, направив Лунную Плясунью на куда более крупного и свирепого дракона. Она не боялась сражаться с мужчинами, и в большинстве случаев могла выйти победительницей из схватки.       Бейла Таргариен справилась со смертью большей части своей семьи, сохранив при этом стойкость духа. Она была насильно выдана замуж, но сумела занять Плавниковый Трон и получить статус правительницы Дрифтмарка. Она стала первой женщиной-десницей короля.       Воительница, мать, сестра, советница… В настоящей схватке у Эйры не было бы шанса. Но Руфус Болтон никогда и не готовил её к схваткам.       Когда перед взором лиловых глаз леди Бейлы мелькает тоненькая рука сестры, она невольно отвлекается. И не замечает ножа, который Эйра вонзает ей в шею другой своей рукой.       Это оказывается сложнее, чем сир Руфус ей рассказывал. Он говорил о смерти так, будто отнять жизнь ничего не стоит. Но глядя на то, как её родная сестра беспомощно держится за горло, пытаясь остановить кровотечение, ловит ртом воздух и опадает на колени, Эйра ощущает, как тело её немеет, а колени начинают трястись, будто её вновь охватила зимняя горячка.       Ей страшно, ей так страшно.       И ничего уже не вернуть, не исправить.       Прости, сестра. Я сделала свой выбор.

***

      Когда король врывается в зал, в котором ей велели дожидаться его, всё говорит о том, что он не тратил время на обычные утренние сборы. Вместо привычного дублета на нём лишь рубашка, чистая и накрахмаленная, но с незатянутой шнуровкой. Волосы растрёпаны; ремешка, призванного убирать передние пряди с лица, нет. Он даже не успел надеть повязку на глаз, выставив прекрасный сапфир на всеобщее обозрение.       При виде его Эйра норовит встать с кресла, в которое до этого вжималась всем своим трясущимся телом, но он не даёт ей этого сделать:       — Сиди! — рявкает Эймонд, одновременно направляясь к ней.       Опустившись на колени напротив, он осторожно берёт её руки в свои. Семеро, она не заслужила такого участия! Её следовало бросить в темницу, а не утешать.       — Расскажи мне всё, что случилось этой ночью.       Как бы ей этого хотелось. Воин будет ей судьёй, это было бы справедливо и правильно. Вот только Эйра слишком слаба и труслива. Она ищет слова, которые были бы сейчас уместны, но ей не дают этого сделать.       — Мы обнаружили её в таком виде в Драконьем Логове! — лорд Пик не может упустить случая выслужиться перед королём. — Девчонка убила собственную сестру. Немыслимо!       Эймонду достаточно одного взгляда, чтобы заставить своего Десницу заткнуться. А после он вновь обращается к ней. Как же он красив, вот бы навсегда запомнить, чтобы даже перед смертью видеть лишь это лицо, вот бы запомнить наощупь, чтобы суметь нарисовать кончиками пальцев, если ослепнет, вот бы…       — Эйра, что случилось ночью? — голос его вкрадчив, но не оставляет места для манёвра. Ей придётся говорить. И лучше сделать это сразу, чтобы не раздражать его лишний раз. Учитывая, сколько вина он выпил вчера на пиру, его наверняка одолевает жажда и головная боль.       — Ночью я проснулась от того, что в моей спальне кто-то был, — от звука собственного голоса ей хочется поморщиться, она вновь сорвала его. — Это была моя сестра. Она проникла ко мне через потайной вход в стене.       Король продолжает смотреть на неё, поглаживая её руки. Она не понимает, куда её тащит сильнее, в лиловый водоворот или в холодную синеву.       — Она сказала, что подготовила сюрприз для меня. В честь помолвки. Мы направились в Драконье Логово…       — И стража вас пропустила?       Лорд Пик вновь пытается выставить её лгуньей. Но сегодня любая его попытка или провокация потерпит поражение. У неё есть ответы на все вопросы, так пусть Десница подавится ими.       — Всё верно, милорд. Они увидели, что перед ними леди Бейла. Стоило ей откинуть капюшон с волос, как они пропустили нас. Там, в Драконьем Логове, она попыталась… Она хотела, чтобы я помогла ей убить вас, ваше величество.       Пальцы Эймонда даже на секунду не останавливаются, продолжая гладить её ладони. Догадывался ли он о планах своей кузины? Как часто его жизнь висела на волоске? Все думают, что король всемогущ и всевластен, но разве может корона спасти от яда или стрелы?       — Бейла рассчитывала выдать принцессу Хелейну замуж за своего сына и сделать его королём. Для этого ей нужно было убить вас, мой король. Я не знаю, как именно она планировала это сделать. Кажется, она что-то упоминала про Дейнейру Веларион, — о, как бы Рейна ни умоляла молчать об этом, Эйра не смогла отказать себе в удовольствии выдать девчонку королю. — Я отказалась участвовать в этом. Стала кричать на сестру, сказала, что это измена. Бейла… Она схватила меня и пообещала отправить на Дрифтмарк. Я не думаю, что она и правда хотела так поступить. Скорее всего, она бы избавилась от меня, чтобы я не смогла помешать. Я испугалась! Очень испугалась! У меня был нож, который я прятала, и я…       Закончить ей не дают. Кажется, Анвин Пик настроен погубить её во что бы то ни стало. А ведь в словах её практически нет лжи, лишь недомолвки и путаница. Разве сказала она, кто из сестёр проник в её покои? Разве стража смогла бы различить сестёр-близнецов под покровом мрака? Разве Бейла не грозилась ей ссылкой на Дрифмарк? Но голос Десницы наполнен яростью и недоверием:       — То есть, она просто так раскрыла тебе свои планы? Может, Бейла Таргариен и была дикаркой, но точно не идиоткой! Уверен, принцесса Эйра что-то утаивает от нас!       — Заткнись!       Голос Эймонда заполняет зал, заставляя Эйру ещё сильнее вжаться в кресло. Когда дядя в гневе, она старается не показываться ему на глаза. Но сегодня не тот день, когда она могла бы скрыться от его взора. Можно сколь угодно винить Десницу, своих сестёр и судьбу, но именно она стала причиной его злости. Не выбери он её, ничего этого бы не случилось.       Король плавно поднимается, заставляя её почувствовать себя совсем крошечной подле него. Хотя едва ли всё дело в росте. Рядом с Эймондом многие чувствуют себя неуверенными и жалкими.       — Где леди Рейна? Она вчера сопровождала сестру и леди Дейнейру. Я хочу видеть её.       Пекло! Эйре остаётся лишь молиться, чтобы сестра себя не выдала. Может, у её дяди всего один глаз, но он способен увидеть волнение и дрожь. А несколько часов назад леди Рейна не просто дрожала, а билась в истерике, лишь чудом не потеряв дитя. И сейчас от неё зависит, переживёт ли Эйра это утро.       Может, не стоило прикрывать сестру? Хоть та и клялась, что затея с переворотом принадлежала Бейле, было очевидно, Рейна не собиралась оставаться в стороне. Сумеет ли страх за жизнь своих детей уберечь её от дальнейших ошибок? Эйра уповает на то, что сломанная и запуганная, её сестра будет куда более смиренна. А если нет… всегда можно сказать королю, что её заставили солгать под угрозой смерти.       Стоит леди Рейне войти в помещение, как у большинства присутствующих не остаётся никаких сомнений в её невиновности. По крайней мере в отношении событий прошлой ночи. Рейна кажется рассеянной, но на лице её нет и следа от пролитых слёз. Напротив, щёки горят очаровательным румянцем, придавая невинности её облику. В отличие от прекрасного лиснийца, что стоит за её спиной. Так уж получилось, что леди Рейна была обнаружена в своей спальне не одна, и даже не в обществе своего супруга, находящегося сейчас в Староместе. Компанию ей составлял Моредо Рогаре.       Эймонд не подаёт вида, что хоть сколько-то удивлён.       — Леди Рейна, не расскажите нам, как давно вам было известно о планах вашей сестры? — он специально не уточняет, о которой из сестёр идёт речь, надеясь поймать её в ловушку.       — Ваше величество, я не понимаю, о каких именно планах вы говорите. Это как-то связано со вчерашней помолвкой?       Леди Рейна сама невозмутимость. Кажется, она более обеспокоена тем, в чьём обществе её застали этим утром, нежели вопросами государя.       — План леди Бейлы о моём убийстве. Вот что меня интересует.       Лиловые глаза распахиваются в удивлении. Рейна кладёт руку на свой живот, будто бы стремясь защитить дитя в утробе. Голос её срывается от волнения, и отнюдь не наигранного. Теперь нет нужды в притворстве, ведь в случае, если её участие в заговоре подтвердится, Рейну ожидает неминуемая гибель.       — Ваша милость, клянусь, я не знаю, о чём идёт речь! Уверена, Бейла ничего такого не замышляла! Наверняка, злые языки решили посеять раздор в семье из-за вашей помолвки с принцессой Эйрой. Дайте мне поговорить с Бейлой, молю вас! Мне она лгать не станет!       — Боюсь, поговорить с ней у вас вряд ли получится, — он не щадит чувства леди Рейны. — Она уже несколько часов как мертва.       Моредо Рогаре едва успевает подхватить её. Эйра порывается встать со своего места, но Эймонд не даёт ей этого сделать, накрывая плечи ладонями. Пусть его прикосновения мягкие, но у неё нет шанса вырваться, чтобы помочь сестре.       Эймонд хладнокровно распоряжается, чтобы его кузине помогли прийти в сознание. Рейна ещё не ответила на все его вопросы. Пока пажи спешат за мейстером, король переключает своё внимание на Моредо Рогаре.       — Могу я полюбопытствовать, что вы делали в покоях леди Рейны в столь поздний, или вернее сказать, столь ранний час?       Лисниец не кажется хоть сколько-то смущённым столь непристойным вопросом. Заботливо разместив тело молодой женщины на кушетке, он нагло улыбается королю, демонстрируя ровный ряд белых зубов:       — Конечно, можете, ваше величество. Я находился в покоях леди Рейны, потому что трахал её всю ночь.       — Прямо всю ночь? — Эймонд недоверчиво поднимает бровь. — Вы, возможно, не заметили, но миледи беременна. А женщины в столь деликатном положении довольно быстро утомляются.       — Возможно, вам просто попадались не те женщины. Леди Рейна настоящий дракон! Готов поклясться, что я вымотался быстрее!       От нахальства Моредо уши Эйры начинают пылать. Ей впервые приходится слышать, чтобы кто-то мог так бессовестно рассуждать о вещах, которые должны иметь место быть лишь в стенах опочивальни. Интересно, была ли хоть доля истины в словах Моредо? На пиру ей показалось, что он увлечён скорее Бейлой. Но теперь он всеми силами выгораживает Рейну. Были ли они действительно любовниками и как долго? Эйре кажется, что она что-то упускает, однако вымотанный разум отказывается замечать, что именно.       Наконец, мейстер входит в зал, вооружённый нюхательными солями. Правда, он не один, буквально следом в зал врывается, подобно вихрю, Корианна Мартелл. Дорнийка выглядит растрёпанной и взбудораженной, но от этого не менее величественной. Она даже не удосужилась одеться как пристало женщине её положения, лишь набросила шаль поверх сорочки. Каре-зелёные глаза её горят праведным гневом, когда она обличающе наставляет свой палец на Эймонда:       — Как вы посмели задержать моего человека?! Кто дал вам право?       — Ну, изначально это был Эйгон Завоеватель, — голос короля пропитан сарказмом, — но если говорить об относительно недавних событиях, то я стал королём по праву престолонаследия после смерти своего брата. Тоже Эйгона, представляете?       — Оставьте свои шуточки для кого-нибудь другого! — не вы ли, принцесса Корианна, ещё вчера надеялись на брак с ним? Что же сегодня вся кипите от негодования? — Моего друга, моего родича, достопочтенного господина Моредо, силой заставили прийти сюда ваши стражники!       — Им бы не пришлось этого делать, не находись он в покоях леди Рейны.       Она не успевает ответить, поскольку кузина короля в этот момент приходит наконец в себя. Она беспомощно оглядывает присутствующих, но никто не спешит ей на помощь. Лишь Моредо Рогаре вновь приближается к ней, будто бы давая понять, что готов защитить её. Но что один воин, пусть даже вооружённый мечом из валирийской стали, против Королевской Гвардии?       Король вновь требует отчёта у леди Рейны:       — Потрудитесь объяснить, дорогая кузина, почему ваша сестра планировала отравить меня с помощью девчонки Веларион, а вы, вместо того, чтобы предупредить меня об этом, радостно сопровождали мелкую шлюху вчера на пиру?       Корианна Мартелл не может сдержать своего возмущения. Кажется, она готова прямо сейчас наброситься на Эймонда и задушить его голыми руками. И без того непростые отношения с Дорном окончательно испорчены.       — Ваше величество, здесь какая-то ошибка. Бейла лишь надеялась, что ваш брак с Дейнейрой поможет ей в будущем организовать помолвку вашей дочери и её сына. Да, я согласна, что она искала выгоду от вашего союза с леди Веларион, но разве это грех, желать счастья собственному сыну?       Рейна так убедительна, что Эйра и сама бы ей поверила. В её словах есть место и для вины, и для страха за своё будущее, и для растерянности и непонимания. Она не боится упоминать имя Дейнейры, потому что знает: девицу уже не спасти. Всё же Рейна Таргариен была великолепной лгуньей. Это делало её гораздо опаснее сумасбродной старшей сестры.       Эймонд вдруг расплывается в довольной улыбке. Которая не сулит никому ничего хорошего. Его рука касается макушки Эйры, явно нарочито, чтобы бросить неприятную правду в лицо её сестры.       — Девочка моя, — он гладит её волосы со всей нежностью, на которую только способен, — не нужно так дрожать. Я теперь отчётливо вижу, что в словах твоих нет ничего кроме правды. Раз леди Бейла и правда планировала такую гнусность, а на неё это похоже, то ты поступила правильно, убив её. Никто не станет тебя наказывать за произошедшее.       Он не может удержаться от того, чтобы не подарить Эйре отеческий поцелуй в лоб, не отрывая взгляда от лица леди Рейны. Та выглядит ещё более потрясённой, губы начинают дрожать, и она не может сдержаться от плача. Теперь она выглядит совсем беспомощной. Знать, что твоя сестра-близнец была убита вашей младшей сестрой, должно быть, больно. А король даже не пытается скрыть отсутствия сочувствия к её потере.       — Дейнейру Веларион и всех её служанок допросить. Если кто-то признается в заговоре, доложить мне. Стражников, которые охраняли этой ночью Драконье Логово, казните. И драконьих блюстителей.       — В последнем нет необходимости, ваша милость, — Анвин Пик впервые за утро преисполнен самодовольства. — Они все были убиты этой ночью. Интересно, это тоже дело рук леди Бейлы?       — Выяснить это — ваша обязанность, Десница! — Эймонд снова срывается на крик, терпение его иссякло. — Или вы полагаете, что Бейла Таргариен планировала прикончить меня в одиночку? Я напомню, что она была леди Дрифтмарка. Понимаете, что это значит? О, кстати об этом!       Как же быстро эмоции короля сменяют сегодня друг друга. Вино ли стало тому причиной или опасносения за свою жизнь? Однако сейчас Эймонд неожиданно повеселел и рассматривает окружающих с юношеским задором, что кажется по меньшей мере неуместно.       — Насколько мне известно, наследником Дрифмарка является Лейнор Веларион, сын леди Бейлы? Сколько ему сейчас? Пять? Шесть? Надо бы приставить к нему регента.       — Я позабочусь об этом, государь.       — О, не стоит, лорд Анвин! Я уже выбрал кандидатуру. Кузина Рейна! Назначаю тебя регентом лорда Дрифтмарка. Можешь собирать вещи. Разрешаю тебе прихватить с собой муженька и даже любовника, если леди Корианна не будут против.       Эйре больно видеть сестру. Заплаканная и дрожащая, она получает из рук короля подарок, обагренный кровью и приправленный издевательскими насмешками. А впору бы сказать: «Сама виновата», но принцессе становится неожиданно жаль свою сестру. Да, она заслужила и более страшного наказания. Но она не перестала быть одной крови с ней, женщиной, что носит дитя в своём чреве, той, что вновь лишилась близкого человека из-за раздора, начатого задолго до её рождения.       — Государь, — хриплый голос Рейны режет слух, — благодарю вас. Я клянусь, что…       — О, не благодари! — Эймонд не может сдержать какой-то ненормальной радости от происходящего, чем ещё сильнее пугает придворных. — Ты можешь даже иногда навещать свою младшую сестру, примерно пару раз в году. Я разрешаю тебе делать это, правда. Ты же так любишь летать по всей стране на своём драконе.       Это точно не к добру. Подобное злое веселье можно было наблюдать у короля лишь в редкие моменты предвкушения скорого кровопролития. Например, перед намечающейся битвой с Красным Кракеном.       Подозрения Эйры оказываются не напрасными.       — Заодно и с сыном повидаешься.       Кажется, Рейна готова вновь лишиться сознания. Моредо едва успевает придержать её за локоть, не давая кинуться в ноги государя. Корианна спешит обнять её, чтобы хоть сколько-то утешить женщину, которую вынуждают расстаться с собственным сыном. Пусть у дорнийки и нет своих детей, но она может вообразить, каково это — быть затравленной, униженной, и с дырой вместо сердца.       — Мой король, я молю вас!       — Пока ты будешь править Дрифтмарком, твой сын Рейнор будет находиться здесь, в Столице, — теперь в голосе Эймонда лишь сталь, — он получит прекрасное воспитание. Уверен, и ты, и твой муж-рогоносец будете довольны им. Дважды в году, как я и обещал.       Эйра не знает, какие чувства сейчас испытывает её сестра. Но у неё нет сомнений, что отныне она не совершит вздоха, не будучи уверенной в том, что он не несёт и следа измены. Не так устрашает мёртвый враг, как враг сломленный. То, что делает Эймонд Таргариен, послужит уроком для всех, включая саму Эйру. Каким бы вспыльчивым человеком он ни был, дядя оставался хитёр и ничего не делал просто так.       Будто бы в подтверждение этих мыслей Эймонд вновь наклоняется к ней, так, что его губы почти касаются её уха:       — Смотри и запоминай, Эйра. Так выглядит милосердие. Считай это подарком в честь нашей помолвки.