Помой меня

Сайно праздновал свой день рождения в номере Тигнари, и пригласил его, самого Тигнари, разумеется, и… Аль-Хайтама. Ну, конечно. Прошла неделя с последнего визита в тот злосчастный номер. Кавех за это время даже не выходил из пентхауса, поскольку был занят проектом от новых заказчиков. Сейчас его номер был чем-то похож на квартиру Аль-Хайтама — повсюду чертежи, краски, кисти, перевернутый мольберт, стаканчики с грязной водой. Одним словом — творческий беспорядок. Выйдя из студии, он вытянулся, привставая на носочки и вытягивая руки в стороны. Спина больно хрустнула, заставляя парня поморщиться от звука. Взгляд упал на небольшой диван, куда тут же плюхнулся Кавех, расслабленно раскинув руки и ноги. Красные во всех смыслах глаза наткнулись на кресло напротив. На них лежала стопка чёрных тканей, одолженных когда-то у аль-Хайтама. — «О, точно. Я же так и не вернул одежду!» — от удивления Кавех упал на пол с дивана, снова ударившись головой, — а-а-ау. Он подполз к креслу, аккуратно складывая одежду. — «Как неловко. Аль-Хайтам, наверное, думает, что я оставил её себе, — думал парень, представляя недовольное выражение лица соседа, который наверняка уже со всеми обсудил, какой же Кавех странный, — да не дай Архонт! Ещё и соседи засмеют!» Он вышел из дома в домашних шёлковых штанах и рубашке. Обычно Кавех в этом спал или работал, но в целом в люди так выйти можно. Выглядит более чем стильно, верно? Сегодня воскресенье, поэтому вряд ли аль-Хайтам поехал на работу или куда-то ещё. Если что, он просто отдаст вещи уже перед днём рождения. Спустившись на лифте, он нашёл квартиру аль-Хайтама и, нажав на звонок, встал перед камерой, чтобы сосед узнал, кто именно ломится к нему в номер. У него самого такого удобства не было, к сожалению. Да и дверь открывалась не «бейджиком», а обычным ключом, который он вечно теряет. Через минуту он услышал чьи-то тяжелые шаги, затем в динамике под камерой разнеслись чьи-то прерывистые вздохи, а ещё через несколько секунд дверь открылась. Кавех поднял голову, чтобы рассмотреть уставшее лицо аль-Хайтама, потирающего глаза костяшками пальцев. — А, аль-Хайтам, извини, я тебя разбудил? — подумав, что помешал ему, Кавех действительно почувствовал себя виноватым. — Нет, нормально. Я просто света давно не видел, — ответил Хайтам, опираясь плечом на обрамление двери. И тут Кавех обратил внимание на то, что тот стоит с голым торсом, в одних брюках и… перчатках? Серьёзно? — что хотел? — А что ты делал-то в темноте? — Что. Хотел? — растягивая оба слова, снова спросил аль-Хайтам, на что Кавех просто закатил глаза, протягивая стопку. — Я заработался и совсем забыл про то, что когда-то одолжил у тебя одежду. Мне жаль, извини, — аль-Хайтам посмотрел сначала на него, потом на одежду, а затем взял её в одну руку, помяв тщательно сглаженную футболку и брюки. Было еле заметно, но можно было сказать, что он удивился тому, что с его вещами так бережно отнеслись. Он снова посмотрел на неловко стоящего Кавеха, хлопавшего ресницами, который всё ожидал чужой реакции. — А… хм… я думал, что ты себе решил забрать… — улыбнулся. — «Гад», — Кавех сильно покраснел, отчего его щёки совпали с цветом глаз, — нет-нет-нет-нет! Я правда забыл! Честно! Не думай, что я способен на воровство! Понятно?! Как ты мог такое вообще вообраз… — Хах, я пошутил, замолчи. От твоего визга голова болит. — «Я что, свинья, что визжу?» — Кавех поднял руку и стукнул аль-Хайтама кулаком по ключице, отчего тот закатил глаза и притворно айкнул. — Что ж, уверен, что своими бицепсами ты мог бы одолеть комара. — Ты!.. — он показал язык и, сложив руки на груди, обиженно отвернулся, ударяя себя длинными волосами по щеке. — Хм… — Аль-Хайтам взял Кавеха за воротник, — «шёлк?» — но это не совсем то, что его интересовало сейчас. На шее Кавеха осталась синяя краска от акрила. И, кажется, парень понял на что его сосед так пялится, — вымазался в краске, значит… — Ты ведь не задумал… — Пошли в ванну. Кавех хмыкнул, складывая руки на животе. Аль-Хайтам размял шею и кулаки, готовясь напасть на добычу, и в этот момент парень дернулся бежать к лестничному проходу. — Помогите! А! — аль-Хайтам успел схватить его за шёлковую штанину, отчего Кавех споткнулся, но остался стоять на ногах, — отпусти! Я не хочу, чтобы ты меня мыл! — Сам просил ведь, — хрипя, ответил аль-Хайтам, толкая того на пол, отчего Кавех, не выдержав равновесия всё же плюхнулся лицом на красный ковёр. Штаны слегка сползли с ягодиц, обнажая нижнее бельё белого цвета. Рубашка также открыла бледную спину парня. Аль-Хайтам подполз к пытавшемуся сбежать Кавеху и пригвоздил того к полу, локтём напирая на ту же спину. — А вот и нет! Ты это сам придумал, — верещал Кавех, пытаясь ударить парня свободными руками, — я на машину намекал! — Тем не менее, это не моя вина в том, что ты неправильно формулируешь мысль, — ответил аль-Хайтам, усмехаясь и, еле поймав правую ногу парня, хлопнул его по бедру, перед этим успев натянуть спавшие штаны, — хватит дёргаться! — А, вот и не хватит, пока не отпустишь! — Кавех смог только шлепнуть соседа рукой по спине и снова плюхнуться на пол, устало вздыхая. Сопротивление в очередной раз оказалось бесполезным. — Кавех, аль-Хайтам? Вы что делаете? — спросил Тигнари, проходя мимо них с пакетами в руках. Рядом с ним стояла Коллеи, смотря на парней с лицом полного недоумения. — Тигнари… Мфх! — ему зажали рот рукой. — Тигнари, пусть это останется между нами, — сказал аль-Хайтам, таща Кавеха за ногу в свой номер. На это Кавех второй ногой хлопнул его по ягодице, довольно усмехаясь убийственному выражению лица соседа… что-то ему подсказывает, что если аль-Хайтам решит ему отомстить, ему не поздоровится. — Ох… — лис потер рукой лицо, — аль-Хайтам, можешь до праздника его оставить? Он должен помочь мне с готовкой, — кажется, Кавех уловил светящийся нимб на голове своего спасителя. Он прокричал «Ха!» и с легкостью отобрал свою ногу у недовольного аль-Хайтама, вставая. — Что ж… пусть так… — пробормотал парень, складывая руки на груди и отворачиваясь, пока Кавех вприпрыжку подходил к Тигнари и Коллеи. — Спасибо! — он помахал рукой девушке, здороваясь. Та лишь скромно кивнула. Парень взял её под руку и они вместе счастливые пошли в номер к лису. Параллельно они рассказывали, как прошёл их день. Тигнари в свою очередь следил за тем, как сжимались кулаки аль-Хайтама с каждым отдаляющимся шагом Кавеха. *** — Эм, — опьяненный алкоголем Сайно встал со своего места, поднимая бокал, — спасибо за то, что у вас есть ноги, — все замолчали, а Тигнари прижал уши к голове, надеясь не услышать пятидесятую шутку за день, — ведь иначе вы бы не пришли… — аль-Хайтам неловко разглядывал свой бокал, а Кавех смотрел на Тигнари, ища подсказки, чтобы выяснить, как себя вести, — нет? Не смешно? — Сайно оглядел гостей и, отпив бокал вина, сел обратно на своё место. За четыре часа празднования они успели и поболтать, и накрыть на стол, и сыграть в карты… Кавех, к слову, проиграл аль-Хайтаму своё ожерелье, а после второго раунда и вовсе отказался играть. Сейчас они просто доедали то, что осталось и говорили о жизни. — Ах-ах, спасибо, что пригласил, — хмыкнул Кавех, залпом выпивая весь бокал, на что получил слегка удивлённый взгляд аль-Хайтама, который даже не допил свой напиток. — Тебе спасибо. Половину блюд приготовил ты, — сказал Сайно, пока Тигнари кладёт ему на тарелку ассорти с мясом, рисом и сухофруктами. Кавех хихикнул, махая рукой в жесте «да ладно тебе. Я ничего не сделал». — Так ты правда умеешь готовить, — задумчиво сказал аль-Хайтам, кладя в рот салат и медленно жуя. Другой рукой он теребил выигранную золотую цепочку. Золото ему совершенно не шло, но почему-то, даже после тысячи «пожалуйста, верни, пожалуйста, верни» он решил оставить её у себя. А как иначе? Он выиграл. Всё честно. — Пф, я умею всё. — Не сомневаюсь, — саркастически шепнул Хайтам, на что в ответ получил чей-то разъяренный взгляд. — И как вы сдружились? — непонимающе покачал головой Тигнари. Сайно было открыл рот, чтобы снова сказать какую-то шутку, но лис хлопнул по столу и стиснул зубы, — только попроб… — Да, удивительно, они же на разных уровнях. — … — Поняли? Они на разных этажах? — … — Не смешно? — … — Пф… — неожиданно, аль-Хайтам прыснул от смеха, пряча улыбку за бокалом. — Ты что смеёшься? — возмутился Кавех. — Видишь, кто-то оценил мою шутку. — Если её оценил аль-Хайтам, значит она смешная, оттого, что тупая, — закатил глаза Тигнари, зарывая руку в копну волос. — Но не такая же тупая, как эта тарелка, — Сайно поднял вверх пустую тарелку в виде пятиугольника, — видишь… здесь тупые углы… понял?.. а… здесь же нет углов. Она безугольная. — Она круглая. — Он тебя тупым назвал, слышал?, — хмыкнул аль-Хайтам, невинно смотря в разъяренные красные глаза соседа. — «Он, конечно, красив, когда улыбается, но не настолько, чтобы я его не прибил», — подумал Кавех опьяненным разумом и отвернул свой стул от аль-Хайтама, чтобы на него не смотреть. — А может это он про тебя. — Сказал шутку Сайно, а обиделся на меня. Как-то по-детски, не находишь?, — прикрыв глаза, сказал аль-Хайтам, тоже отворачивая голову от уже обернувшегося Кавеха. Тот встал на стул на колени и уже хотел броситься, словно дикий зверь на парня, но ради приличия решил сдержаться. Хотя, когда он залпом выпил всю бутылку вина, которую взял из дома, о правилах приличия он забыл. — Вам придётся привыкнуть, — остановил бойню Тигнари, заматывая рот друга лентой, — и только выплюни. — Твы мн.! Вферав мнев тофе фамое гахарвил! — проговорил Сайно, равнодушно смотря на парня, который со спокойной душой плюхнулся на место и положил свой хвост на колени, поглаживая. — Говори, что хочешь. — Мф… — вздохнул Сайно, снимая со рта ленту, — так всё-таки? — он вопросительно посмотрел на тех двоих, намекая на вопрос Тигнари. — А, — очнулся Кавех и снова повернул стул обратно, чтобы побеседовать, — я увидел кой-чью грязную машину и намекнул водителю её помыть, а вместо этого водитель помыл меня! — на последнем слове он сделал акцент, резко повернув голову к аль-Хайтаму, — я даже не уверен, что он её свозил в авто салон, — хмыкнул Кавех, наливая себе ещё вина, а затем снова залпом выпивая. Аль-Хайтам закатил глаза, покачав головой. — Не надо было трогать мою машину. — Да как ты вообще в неё садишься. Я бы в скафандре заходил. — Не мне тебе объяснять, что скафандр используется не для защиты от грязи. — Так ты признаешь, что машина грязная? — Я этого не говорил. Не найдя, что ответить, Кавех показал язык и налил себе ещё алкоголя в бокал, залпом выпивая. — Пф, а на следующий день, что случилось? — хихикнул Тигнари, отбирая у соседа бутылку и пряча её под стол. — Взбесил, — коротко, просто, ясно. — Так ты живешь с бесом, — услышав очередную шутку, Тигнари сложил лицо в руки и захныкал. Аль-Хайтама смешила скорее реакция лиса, чем сама шутка, а Кавех хихикнул просто потому что был пьян, — поняли? «ВзБЕСил»… ну… бес… не смешно? — Сайно, смешно, очень смешно, — покачиваясь, сказал Кавех. Аль-Хайтам повернул к нему голову, чтобы увидеть, как щёки парня за считанные минуты покрылись красным. Через слово он икал и от звука снова смеялся. — «Я думал люди так сильно пьянеют только в фильмах… либо притворяются», — а аль-Хайтам был убежден — Кавех ужасный лгун. — Кавеху больше не наливать, — сказал Тигнари, распределяя оставшееся вино по всем бокалам, кроме собственно, Кавеха. — Мф… — парень обиженно сложил руки на груди, — Сайно тоже пьян. — Я не сражался на реке Пьяне*, — Тигнари повернул к нему голову, растопыривая пальцы, словно зверь. — Если продолжишь, я… — «Пьянь» от слова «пьян…» мф! Мффф! — в итоге Тигнари просто придавил друга подушкой в надежде на то, что тот задохнется. Музыка на фоне сменилась на более дискотечную, и Кавех тут же вскочил со стола, подтанцовывая, не обращая внимание на то, что аль-Хайтам сейчас пытается оторвать Тигнари от Сайно, который продолжал, с каждым разом стараясь набрать как можно больше воздуха, шутить. — Меня душит много нитей. Понял? Потому что подушка соткана из множества нитей! Подожд… — Тигнари, к нашему с тобой сожалению, убийство карается сроком в тюрьме, — пытался пойти на переговоры парень, облокачиваясь на спинку дивана, на котором сидели эти двое. — Это скорее предотвращение самоубийства. Моего самоубийства, — пыхтя, ответил Тигнари, ложась полностью на брыкающегося Сайно, — о, Архонт, прошу, усни. Я не хочу больше этого слышать. — Хайтам, Хайтам, пойдём танцевать! — подскочил к нему парень, сверкая красными глазами. Аль-Хайтам с каменным лицом повернул к нему голову, натыкаясь на сияющее счастьем лицо соседа. Кавех подпрыгивал на ногах от прилива энергии, и что-то подсказывало, что скоро он не будет таким жизнерадостным, судя по количеству выпитого алкоголя. — Тебя, как понимаю, вообще не интересует, что происходит здесь? — он указал на Сайно, который тянул Тигнари за уши и хвост, чтобы тот прекратил его душить, параллельно придумывая новые шутки. Парень же почти никак не сопротивлялся, так как боль в ушах практически заглушала иногда выскальзывающие из чужих уст фразы. — На ужин… ах… у нас т-труп. Понял? Потому чт… а-а-а… воздух… Тигнари… потому что на столе жареная курица, — кажется, Сайно даже попытался использовать глаз бога, но, к сожалению, подушка не могла передать его электрические заряды, поэтому он быстро сдался, чтобы ничего не поджечь. — Они всегда так, — махнул Кавех, — пошли потанцуем, — парень взял Хайтама за руку, таща в сторону. — Не хочу… — Давай, давай, пожалуйста, пожалуйста! — улыбнулся ему тот, заставляя остановиться на середине гостиной, пока где-то со стороны прозвучал треск посуды. Аль-Хайтам пожал плечами, решаясь согласиться на это унизительное действие. — И как ты себе это представляешь? — спросил Хайтам, пока Кавех устраивал его руку себе на талии, а свою положил на плечо. Второй он взял кисть соседа и сжал пальцами. — Вот так? Пойдет? — парень улыбнулся ему во все зубы, водя аль-Хайтама, как в медленном танце, несмотря на то, что музыка скорее в стиле «давайте скакать так, чтобы обломился пол». — Я думаю, мы не попадаем в такт, — без капли смущения отметил аль-Хайтам. — Эх, — устало выдохнул Кавех, кладя голову Хайтаму на плечо, — просто танцуй… — «Логика у кого-то явно хромает…». Тем не менее он сжал чужую талию крепче одной рукой, а второй обвил запястье, обтянутое красивыми, украшенными золотом манжетами, идущие от тонких пальцев и до самых локтей. Кавех совсем не слышал музыку. А может и слышал, но не слушал. То же можно сказать и об аль-Хайтаме, который получил редкий шанс — рассмотреть лицо крикливого соседа ближе. Наверное, больше всего поражали его глаза. Да, многие восхищались необыкновенными зрачками самого аль-Хайтама. Его гетерохромия была усладой чужих глаз. Сколько он получал предложений о проведении фотосессии с его необычной, как многим казалось, внешностью, но он всегда отказывал, потому что не видел ничего особенного. У него никогда не было необходимости разбираться в красоте, но сейчас, когда на него с необыкновенной радостью и нежностью смотрели два поражающих своей красотой рубина, слова сами вырываются из губ. — «Красиво». Недавно он подметил, что обычно глаза Кавеха были совсем бледными, но, почему-то, за выпивкой зрачки становились гораздо ярче. Аль-Хайтам незаметно сжал чужую руку. Ладонь должна была бы быть грубой и неухоженной — Кавех художник, разве это не значит, что его руки разъедает краска? Его работа — это труд, но его бледные руки были мягче всех тканей, которых он когда-либо касался. Такие приятные. Но, наверное, больше всего его привлекал спектр эмоций, которые Кавех мог выдать за минуту. В одно мгновение он вежливый, в следующую — в ярости хмурит брови, а через секунд так пятнадцать смеётся над чьей-то шуткой. Аль-Хайтам посмотрел в сторону дивана, где уже никого не было. Сайно скатился на пол и там похоже и заснул, а Тигнари, сложив руки на стол, задремал, прижав к себе уши и хвост. — Кажется, праздник закончен, — отметил аль-Хайтам. — Эх, а мы даже торт не попробовали, — притворно грустно сказал Кавех, подходя к столу, пошатываясь, — надо записку… Ик!.. оставить… ик! — парень нашёл в кармане лиса блокнот и ручку и, оторвав листочек, написал «От Кавеха: мы с Хайтамом ушли. Спасибо за праздник». Не успев нарисовать сердечко, он услышал отдаляющиеся шаги. Повернув голову, Кавех обнаружил, что соседа уже нет в гостиной, — аль-Хайтам? — Говори быстрее, я домой, — с коридора послышался его голос. — Так ты живешь… Ик!.. через дверь, — Кавех пришел в прихожую, наблюдая за тем, как парень надевает тяжелые ботинки, — куда спешить. Аль-Хайтам вздохнул, выпрямляясь, и открыл дверь. Кавех последовал за ним прежде, чем та захлопнулась. — Я здесь не ночую. — Почему это? У тебя есть более крутая квартира? — Кавех преградил ему путь, выскочив прямо перед лицом Хайтама. Они смотрели друг другу в глаза в течение минуты, пока последний грубо не взял соседа за плечи и не отодвинул в сторону. — Что-то вроде этого, — он уже собирался пойти вперёд, как почувствовал, что его взяли за подол футболки, — что ещё? — Какой ты грубиян, — цокнул Кавех и сразу после этого хмыкнул, — пошли ко мне. Ты выпил, остановят ведь и штраф выпишут. Аль-Хайтам поднял глаза вверх, мечтая поскорее отсюда ретироваться. Он резко повернулся к Кавеху и прописал щелбан. — Ой, — зашипел парень, потирая лоб всеми пальцами. — Машина на управлении, ничего страшного. — А-а-а… поэтому ты не считаешь нужным даже стекла мыть, — пробурчал Кавех, надеясь, что его не услышат… но, как вы понимаете, аль-Хайтам всё услышал. Ещё как услышал. Он навис над парнем тенью, заставляя его вздрогнуть, — я… сказал что-то не то? — Догадливый, — хмыкнул Хайтам, упираясь рукой в стену. Кажется, Кавех даже отрезвел от жуткого оскала соседа. — Мне ведь лучше сейчас бежать? — Попробуй, — он пожал плечами, готовясь схватить его, как только тот дрогнет. — «Зачем я упомянул его машину…» *** — Отпусти! Отпусти! Отпусти, псих! — верещал Кавех, пока они спускались к нему в номер. Аль-Хайтам объяснил это тем, что раз уж «принцессе» там не нравится, то он не собирается его туда тащить, но помыть его надо. Особенно рот. — Соседей разбудишь, тихо! — рявкнул парень, схватившись за торс соседа покрепче. Тот снова, как и неделю назад висел головой и ногами вниз, барахтаясь, как змея, которую подняли с земли. — Может они меня спасут! — он кулаком стукнул аль-Хайтама по бедру, боясь только того, что тот его снова уронит. — Не спасут, — заключил аль-Хайтам подходя к двери, которая, как сказал Кавех, принадлежала ему. Он посмотрел на добычу, которая всё время была окольцована его рукой и положил руки в задний карман чужих брюк, на что получил активное сопротивление. — Это ты что делаешь?! Отпусти! Извращенец! Псих! — не найдя ключи, аль-Хайтам вздохнул и положил кулак на чужую ягодицу, грозясь сломать ему таз, если тот не перестанет верещать, — люди увидят — засмеют! — Ключи где? — Меня сейчас стошнит, отпусти меня! Отпусти! Отпусти! — визжа, потребовал Кавех, и у аль-Хайтама не осталось никакого выбора, кроме как опустить жертву на пол. На этот раз, довольно аккуратно. Блондин, словно черепаха, улегся на пол на живот и, положив подбородок на сложенные руки и прикрыл глаза, надеясь не заблевать пол. Аль-Хайтам тыкнул его в шею пальцем, отчего тот вздрогнул. — Я спросил, где ключи? — он явно недоволен. Кавех икнул и перевернулся на спину, раскидывая руки в стороны. — Ик!.. на шее. Сначала аль-Хайтам хотел снова его треснуть, чтобы голова лучше работала, но потом заметил на бледной шее верёвку. — Ты серьёзно? — пробурчал парень, залезая рукой в воротник. Кавех выгнулся от прикосновения и зажал рот рукой, чтобы не замычать, — что случилось? — риторически спросил парень, как будто специально касаясь холодными пальцами чужой груди. Кавех помотал головой, мыча что-то вроде: «Фекотнаф!», что переводилось как «Щекотно!» Аль-Хайтам, не удосужившись снять с чужой шеи петлю (как бы это странно не звучало), потянул веревку к двери, заставляя Кавеха подняться за ней, нервно айкая. — Да осторожно! Порвешь! Порвешь! Задушишь! Задушишь! — Было бы неплохо, — прошептал аль-Хайтам сам себе, украдкой посмотрев на соседа, который прислонился лицом к двери, нервно стуча пальцем, пока она не отворилась. Кавех почувствовал, как натяжение на шее спало и он смог спокойно дышать. Дверь ударила его по лицу, заставляя снова упасть на пол. Аль-Хайтам, конечно, старался сдержать улыбку от вида беспомощного парня, но у него это не получилось. «Мягко» толкнув лежачего ногой, он распахнул дверь. — Пошли, — устало вздохнул он, уже прикидывая, где должна быть ванна, а потом понял, что Кавех до сих пор даже не встал. Он медленно повернулся и опустил голову вниз, чтобы наткнуться на соседа, который, похоже, собирался умереть прямо на коврике перед своей дверью, — ах, да, — он опустился на корточки, покачиваясь от выпитого алкоголя, — умер? — Не дождёшься, — хрюкнул Кавех и перекатился на спину, — кажется я вижу свет… — Это лампа. Пошли, я не хочу тебя тащить. — Здесь пол удобнее моей кровати, — буркнул Кавех и перевернулся на бок, складывая руки под голову, — можешь у меня поспать. На это аль-Хайтам закатил глаза и встал на ноги, жмурясь от того, как затекли ноги. Он облокотился об обрамление двери и, сложив руки на груди, смотрел на тушу в метре от себя. Стуча ногой, он надеялся на то, что его сосед вспомнит, что он взрослый человек и ему негоже, словно капризный ребёнок, лежать как бездомный в коридоре. — А если люди увидят тебя таким? Кажется, манипуляция сработала. — Точно! — взвизгнул парень, пристав на одну руку, а затем тут же упал, — ау… Перевернувшись на живот, он привстал на колени и, досчитав до трёх, хотел поднять полностью, но как только он оторвался от ковра, тут же упал лицом, чуть не сломав нос. Аль-Хайтам отвёл взгляд, не совсем понимая, что он должен чувствовать. Жалость, раздражение или радость? Он ответил на своей же вопрос, прыснув от смеха, когда сосед снова чуть не разбился. Кавех не обратил на это внимание, лишь снова повалился на спину, бросив попытки подняться. — Собираешься ползти, глиста в скафандре? — хмыкнул, аль-Хайтам, снова садясь на корточки. Он начал теребить чужой тканевый пояс, несколько раз успев побарабанить пальцами по бедру, отчего Кавех нервно дернул ногой. — Сам глиста, — устало пробурчал Кавех, стукнув парня по колену. Аль-Хайтам, силясь не закатить глаза, оглядел чужое тело, о чём-то задумываясь. Он оглядел коридор по сторонам, теребя между пальцами ожерелье, которое выиграл у соседа. Кавех почувствовал, как парень поднял его колени, чтобы просунуть под ними руку. Второй рукой он взял соседа под рёбра и, с натяжкой, поднял с земли. Красные глаза пьяно и удивлённо уставились на аль-Хайтама, который, стараясь не смотреть на соседа, направился в чужую квартиру с ношей. — Только не кричи снова. Я наушники забыл, — попросил он, прежде чем перейти порог. Кавех надул губы и сложил руки на груди, отвернувшись, а затем понял, что таким образом слишком тяжело удержаться на весу, поэтому одной рукой он всё-таки обхватил чужие плечи. — «У него под кожей камни? Почему его мышцы такие твердые?», — успел подумать Кавех, щупая аль-Хайтама за плечи, шею, грудь… это явно было лишним. — Продолжишь — случайно уроню. — Прости. — Где ванна? Спустя пять минут Кавех лежал в пока ещё сухой ванне, пока аль-Хайтам разбирал всякие гели для душа, кремы, шампуни, маски, которые сосед как будто коллекционировал в сплетенной бамбуком вручную коробке. — Я понял, почему у тебя нет денег. — Пф, я трачу деньги рационально… обычно. Если бы не все эти штуки, я бы выглядел, как мертвец, — после этой фразы аль-Хайтам повернул к нему голову, внимательно рассмотрел и снова отвернулся. — Достаточно будет просто перестать пить, — Кавех на это показал ему язык и отвернулся, складывая руки на груди. — «Надеюсь он ведет себя, как ребёнок только когда выпьет», — покачал головой аль-Хайтам, наконец найдя что-то похожее на гель для душа. Он тут же повернулся, чтобы включить воду, но тут же заметил, что Кавех скорчил лицо так, будто собирался чихнуть. Он так и сделал в принципе, прижав локоть к носу. После этого чиха он залился кашлем. — Извини, я, кажется, заболеваю… — вздохнул он, шмыгая носом. Он уже прижал колени к груди, в ожидании того, что на него польётся вода, но аль-Хайтам по какой-то причине отвернулся, стуча пальцами по бортику. — Ты… можешь раздеться, чтобы не ходить по дому в мокрой одежде, — аль-Хайтам закрыл глаза и опустил голову, ожидая ответа, но тут понял, что сосед почему-то молчит. Он медленно повернул к нему голову, чтобы наткнуться на покрасневшее лицо Кавеха, который пытался сгладить неловкость, придумав что-то очень похожее на флирт. Чтобы не дать ему это сделать, аль-Хайтам встал и пошел на выход, — можешь пока набрать ванну, а я вернусь. — Могу и сам в душ пойти, спасибо. — Я не говорил, что ты можешь сам, — Кавех закатил на это глаза и вышел из ванны, чтобы раздеться. — Если обещаешь не мусорить, моя квартира в твоем распоряжении, — аль-Хайтам на это кивнул и вышел, попутно закрыв за собой дверь. Как только он это сделал, тут же прислонился к деревянной поверхности и выдохнул. Он посмотрел по сторонам, решая, куда пойти сначала. Квартира Кавеха была скромнее его квартиры или квартиры Тигнари и, несмотря на то, что аль-Хайтам не разбирался в моде и стиле в целом, он мог признать, что интерьер в номере… впечатляюще красив. — Довольно уютно, — шепнул он сам себе, идя вдоль коридора и рассматривая картины на стенах. Это были обычно какие-то сложные чертежи зданий. Возможно, какие-то были начерчены самим Кавехом, а какие-то были куплены у других архитекторов. В гостиной, скорее всего гостиной… ладно, он не уверен в том, для чего была назначена самая большая комната в доме. В этой комнате был кожаный диван и кресло в том же оформлении. Маленький столик был нагроможден художественными принадлежностями. Рядом стоял целый чемодан для кистей и красок. В углу, за занавесками, лежало несколько ватманов для будущих проектов. Возле дивана мольберт с незаконченным чертежом. Пока что было даже непонятно, что это. Включив чайник, стоящий на столешнице, он вдруг понял, что вся эта мебель в целом довольно дешевая — не та, что могут себе позволить обычные жители этого пентхауса. И Кавех постоянно говорит, что у него нет денег. Тогда зачем ему жить здесь? Да и вообще, как он прожил здесь больше месяца? А судя по тому, что он слышал от Тигнари, Кавех живет здесь около года. Поставив чайник, он снова направился в ванную, гадая, выполнил ли Кавех его требование. На самом деле, с каждой попыткой издевательств над парнем, он удивлялся тому, как сосед всё ещё не вызвал полицию. Трижды принудительный душ тому подтверждение. Он постучал в дверь и зашёл внутрь. Ванная была наполнена водой, да и в целом она продолжала литься из крана. Пар наполнил всю комнату, отчего стало душно. В следующую секунду он понял, что Кавеха нигде нет, хотя его одежда, уже сложенная, спокойно лежала на стиральной машинке. Тут до него дошло. — Кавех! — он подбежал к ванной и засунул руки в воду, резко выуживая, как ни странно, Кавеха, который тут же начал хлебать ртом воздух и кашлять. Аль-Хайтам в шоке уставился на соседа, хлопая его по обнаженной спине, чтобы тот откашлялся, — я предполагал, что… кхм, — от небольшого страха он даже не смог сказать ничего остроумного, — ты с головой не дружишь, но заснуть в ванной… — Ах! Кх! Извини, я обычно не принимаю ванну, поскольку всегда засыпаю. Кхм! — он облокотился о керамическую поверхность, сползая вниз так, чтобы подбородок коснулся воды с пеной, — спасибо, что не дал мне так рано умереть. — Ты хотел сказать глупо? Кавех лишь недовольно на него зыркнул и, вспомнив, что он так и не снял заколки с волос, достал мокрую руку и попытался коснуться затылка, но был кем-то остановлен. — Давай я, — Кавех просто устало вздохнул и кивнул, слегка приподнимаясь, чтобы аль-Хайтаму было удобно снимать с него заколки, — зачем тебе столько? — цокнул парень, садясь сзади в позу лотоса, пока Кавех добавлял ещё пены в воду. — Разве не красиво? — в очередной раз насмешливо спросил парень, даже не ожидая ответа. Аль-Хайтам, погладив рукой чужую мокрую копну волос, немного задумался. — Красиво, — шепнул он еле слышно. Кавех ничего не ответил. Может потому что не услышал, а может потому что сам засмущался. Аль-Хайтам снял заколки и положил подле себя, на кафель, чтобы начать расплетать косу. Он ещё раз поразился густотой и роскошью чужих волос. Да и, на самом деле, с первой встречи он заметил всю ухоженность своего соседа: белая кожа, чистоту которой он сохраняет благодаря кремам, которые сейчас таятся в коробке, мягкие, блестящие волосы, красивые ногти, мягкие руки, подтянутая фигура. От него веяло весной, — я закончил. Кавех угукнул и, немного подумав, перевернулся на живот, расплескивая воду повсюду — несколько капель попало на одежду аль-Хайтама, но тот этого не заметил, поскольку пытался сделать всё, чтобы не увидеть обнаженного тела соседа. — У тебя… Уши покраснели, — неожиданно сказал он, складывая голову на сложенные руки. Аль-Хайтам, смотря на него, пару раз моргнул и сжал губы. Кавех чувствовал себя немного увереннее от того, что не только он смущен, — как хорошо, я уже думал ты совсем ничего не чувствуешь, — на это парень закатил глаза, усаживаясь поудобнее, — передай халат, пожалуйста, — он показал куда-то в сторону рукой. На крючке висел зелёный халат и такого же оттенка домашние штаны. Конечно, шёлковые. Кавех уже собирался взять халат и самостоятельно нацепить на себя, но аль-Хайтам демонстративно оставался около ванной. Он распахнул халат, чтобы самому надеть его на парня. Кавех закатил глаза, улыбнувшись и, нисколько не смущаясь, встал. Аль-Хайтам в свою очередь старался не смотреть на чужую обнажённую фигуру. Изо всех сил. — Так смущаешься, как будто двадцати одного нет*. — Мне в этом году исполнилось двадцать три. — Правда? Так ты совсем ещё ребёнок! — улыбнулся Кавех, натягивая чистое белье и штаны. — Хах, а вам сколько, дедуль? — Двадцать четыре. — … — Ладно, на самом деле, в следующем месяце мне двадцать пять. — И всё же, до дедули тебе ещё далеко, не считаешь? — этот вопрос Кавех счёл риторическим, а потому, вместо ответа, повёл гостя в другую комнату, попутно наматывая полотенце на голову, — а, ты уже поставил чайник! Какой чай предпочтешь? — Кофе нет? — вздохнул аль-Хайтам, присаживаясь за обеденный стол. — Какой кофе ночью?.. Хотя, когда я работаю, пью как минимум по десять кружек… — закусил губу Кавех, доставая две чашки. — Сердце не остановится? — Оно скорее остановится от твоих выходок, извращенец… может, какао? Любишь какао? — Кавех обернулся на аль-Хайтама, бродящего по квартире в поисках чего-то интересного. — Люблю, — парень кивнул, доставая молоко из холодильника. — Ц, завтра придётся в магазин идти, — отметил он, понимая, что из продуктов у него остались недоеденные суп и оладьи, — пойдём в мою комнату, здесь грязно. *** Кавех облокотился о спинку кровати, попивая чай. Аль-Хайтам лежал рядом, прикрыв глаза. Он явно наслаждался мягкостью тканей и просторностью самой кровати, как будто сам спал в коробке. Параллельно он теребил в руке золотую цепочку, на которую второй парень завистливо поглядывал. — Останешься? У меня есть одежда, которая тебе подойдет, — ещё раз спросил Кавех, наклоняясь напротив чужого лица. — У меня есть, где ночевать, — пробормотал он, пытаясь убрать соседа со своего поля зрения, — не нужно, — осознавая, что он засыпает, он сменил положение, сев на кровать в то же положении, что и хозяин квартиры. Кавех сделал последний глоток остывшего чая и привстал, чтобы подойти к одному из шкафов. Он сел на колени, перебирая одежду в ящике, пока аль-Хайтам с любопытством разглядывал его тело, скрытое шёлковыми одеждами. Тонкая шея была прикрыта длинными волосами, чуть ниже плеч. Он не надел под халат футболку, поэтому можно было хорошо разглядеть его в меру накаченную грудь и небольшой пресс. Аль-Хайтам щёлкнул себя по ноге, чтобы перестать думать дальше о чужом теле. Вдруг парень встал, неся с собой стопку вещей. — Оставайся, пожалуйста. Я давно никого к себе не приглашал, — он положил штаны и футболку чёрного цвета рядом с бедром парня, — эти вещи на меня велики, поэтому я думаю тебе они подойдут, — аль-Хайтам искоса посмотрел на умоляющее лицо Кавеха и уже снова хотел сказать «нет», как за окном послышался гром. — «Архонты решили настроиться против меня?», — подумал аль-Хайтам, тяжело вздыхая и беря предложенную одежду в руки. Он повернулся спиной к хозяину дома, чтобы переодеть штаны, пока сам хозяин прыгал на кровати от радости. И чему он радуется… — Тебе где постелить? Если тебе удобно на кровати, можешь спать здесь, — сказал Кавех, когда аль-Хайтам уже снял футболку, продолжая периодически подпрыгивать на кровати. Его высушенные Хайтамом феном волосы смешно взлетали вверх и снова вниз при прыжке. — М… со мной будешь спать? — не особо всерьез спросил аль-Хайтам, теребя футболку в своей руке. Кавех усмехнулся, намереваясь слезть с кровати. — Конечно, всегда хотел спать с таким импозантным парнем, — Кавех понял, что сказал только тогда когда его схватили за шиворот и опрокинули снова на кровать, — …аль-Хайтам? — красные глаза удивлённо уставились на парня, который кинул на него пару подушек, стоявшие у изголовья, чтобы пригвоздить таким образом его к кровати. — Договорились, — сделал вывод аль-Хайтам, смотря на соседа, который зачем-то обнял лежащие на нём подушки. — О… о чем это? — Ты спишь со мной, — как самую очевидную вещь сказал аль-Хайтам, укладываясь набок, забыв надеть футболку. Кавех, прижав к себе подушки, чтобы скрыть смущение, и повернулся к соседу злобно зыркая. Он хотел было начать возмущаться, но его по-кошачьи любопытные глаза опустились куда-то вниз. То, что он покраснел, уже нельзя было скрыть, — м? — аль-Хайтам подумал, что на его груди что-то есть, но тут же понял, в чём дело, — вот как, — он этого не говорил, но в его голове явно была усмешка по типу: «Кавех, оказывается, такой извращенец». Сосед хотел бы закричать: «Не подумай ничего странного!!!», но понял, что грудь аль-Хайтама захватила всё его внимание, а потому думать ни о чём другом было невозможно, особенно когда аль-Хайтам свёл ключицы, отчего она стала выпирать сильнее. — «Кавех, прошу, хоть сейчас не позорься! — вопреки своим мыслям, парень продолжил разглядывать чужое тело, — может спросить, можно ли потрогать?.. Нет! Нет-нет-нет! Не смей этого делать!» — Ты голодный? Зачем закусил подушку? — Кавех перестал жевать ткань и, посмотрев в насмешливые глаза аль-Хайтама, вскочил, чтобы схватить первый попавшийся плед и прикрыть им парня с головой, — у?.. — послышался его приглушенный голос. — Это намек на то, чтобы ты спал, — съязвил в последний раз Кавех и плюхнулся на свою сторону кровати. Сам он одеялом не укрылся. Аль-Хайтам открыл своё лицо, чтобы удостовериться в том, что сосед спит, — ох, подожди, — блондин снова привстал, но на этот раз только чтобы укрыть парня полностью, а не только грудь. Аль-Хайтам лишь удивлённо смотрел на то, с какой заботой он это делал. В сердце стало даже немного теплее. Парень снова уложился спиной к гостю, кладя голову на руки. — Поцелуя на ночь не будет? — Обойдёшься. — Как-то негостеприимно, — разочарованно вздохнул младший, вытягивая одну ногу из-под одеяла для комфорта. Он закрыл глаза, прислушиваясь тому, как Кавех снова привстал, чтобы выключить лампу на тумбочке. Однако он так и не лёг. Парень уже хотел было что-то спросить, что случилось, как почувствовал, что чужая мягкая рука легка на его лоб. Кожу обожгло огнём. Аль-Хайтам распахнул глаза, наблюдая за тем, как сосед наклоняется к нему, чтобы поцеловать свою же руку, которую он положил на чужой лоб. И хотя по сути его тонкие губы не коснулись кожи парня, он почувствовал тепло от поцелуя сполна. Кажется, у него поднялась температура. — Спокойной ночи.