Помой меня

Утренняя пробежка — обычное дело для Кавеха. Пропускал он её только разве что во время дедлайна. Хотя во время него он не ест и не спит, что уж говорить о спорте. Из-за долгого сидения за столом у него мог образоваться горб, если быть честным. Закончив, он вернулся в пентхаус, довольно что-то мыча. Все уже уехали на работу, судя по количеству машин на парковке. Однако не было той самой. Той самой, что столкнула его с остроумным соседом, который затаскивает его в ванную вот уже в течение длительного периода времени. — «Аль-Хайтам уехал? — вчера утром Кавех отнёс ему приготовленный собственными руками торт. Они пригласили Тигнари, устроив маленькое чаепитие. Больше он аль-Хайтама не видел, — зато остались… следы…» — подумал Кавех, стуча ногой по засохшей грязи. Он потёр подбородок, размышляя о том, куда сосед мог бы поехать, как вдруг послышались гудки. Ему кто-то посигналил. Кавех обернулся и… схватился за сердце. Он отошёл на пару шагов назад, чтобы позволить знакомой груде грязи проехать на своё место. За затонированным стеклом не было видно водителя, но Кавеху очень хотелось увидеть это невозмутимое лицо в тот момент. Может ему хоть сколько-то было стыдно… Хотя о чём он говорит… Парень дождался пока аль-Хайтам выйдет из машины, что-то клацая в своём телефоне. Ну да, автоматическое вождение. Наверное, он и не прекращал сидеть в интернете или что он делал, пока ехал? Пройти дальше своего парковочного места помешала чья-то очень угрюмая фигура, вставшая на его пути. Он отложил телефон и сложил руки на груди, разглядывая блондинистое препятствие. — Ужасно выглядишь, Кавех, — поздоровался аль-Хайтам, смотря на скорченное в недовольстве лицо парня, поджавшего губы и сощурившего глаза. Похож на очень злого кота. — Я выгляжу потрясающе, в отличие от этого… Как бы это не называлось, — красные глаза зыркнули на это нечто… аль-Хайтам до сих пор не стёр «Помой меня»… Хотя он бы тоже не стирал, так как это вполне можно считать произведением искусства… по сравнению с машиной, конечно же. Надпись — действительно единственное, что её украшало. — М? Хочешь ещё пойти в душ, Кавех? — сказал аль-Хайтам, пытаясь схватить парня, который тут же увернулся от цепких рук, — иди сюда, — сосед взвизгнул и забежал за машину, стараясь спрятаться, — живо. — Я имею в виду… стой, где стоишь! — потребовал парень, пока они с соседом бегали кругами возле машины. Кавех пытался метнуться в одну сторону, как сосед тут же прыгал за ним, — я помогу её вымыть! Серьёзно, аль-Хайтам… а! — Кавех снова увернулся от соседа, который, кажется, уже вошёл во вкус, судя по редкой улыбке, возникающая с каждым визгом парня, который на этот раз побежал в сторону лифта, чтобы запереться дома, — обещаю, как только мы разберёмся с твоей машиной, можешь хоть утопить меня в своей шикарной ван… а! Отпусти! — сильные руки схватили его за торс и потащили обратно к машине. Кавех надул губы, смотря как его ноги волочат по земле. На самом деле, то, насколько аль-Хайтам был сильным было приятным удивлением. — Думаешь, настолько всё плохо? — спросил аль-Хайтам, сильнее прижимая Кавеха к себе, заставляя повиснуть на сильных руках. Парень скатился так, что сосед держал его под подмышками, скрестив свои запястья на его груди. Футболка сильно задралась, обнажая живот. — «Я его обидел? — парень поднял голову, утыкаясь затылком в грудь аль-Хайтама. Тот посмотрел на него в ответ с каменным лицом, ожидая ответа, — нет, он просто ищет повод затащить меня в ванну, — сделал простой вывод. Он встал на ноги и хотел было немного отойти, но аль-Хайтам явно не понял намёка, а потому Кавеху пришлось повернуться лицом к соседу, дыша ему в лицо, пока тот держал руки на его пояснице. Оу, ему явно комфортно, — да, абсолютное безразличие». — Угу, плохо. А если девушку будешь подвозить? Она же увидит твою машину и сразу убежит! — аль-Хайтам пару раз моргнул и опустил взгляд, задумываясь. Глаза необычного окраса снова посмотрели на него, — «может до чего-то додумался?» — Ты бы тоже не залез? — это что в его голосе? Обида? — Конечно, нет, — Кавех сложил руки на груди, отвернув голову, как бы тоже обижаясь, — может только в скафандре. — Да, ты говорил, — отметил аль-Хайтам. Он постучал пальцами по чужой спине, снова задумываясь. Прикосновения его пальцев отзывалось приятной дрожью по всему телу, — хорошо, но я ничего делать не стану. — Да-да. Просто отвези… машину на задний двор. Я приду минут через пятнадцать. *** — Даже не знаю, с чего начать, — промямлил Кавех, держа в руках ведра со средствами для мытья машины, пока аль-Хайтам укладывался на шезлонге с книгой в руках под солнцем… Очень пафосно укладывался на шезлонге с книгой в руках под солнцем. — Зачем ты так вырядился? — Кавех посмотрел на свой наряд — зелёные, дорогущие карго, которые он купил у сомнительного мужчины на рынке, белая футболка с принтом, на запястьях манжеты. Волосы он завязал на пучок, нацепив ещё пару заколок. На ногах красовались кроссовки. Выглядел так, как будто собрался в кафе с друзьями, а не работяга, который готов отмыть машину. — А что не так? — аль-Хайтам одарил его взглядом «Ты серьёзно?» и просто покачал головой. — Неважно. — Кавех, здесь шланг. Учтите, если переборщите, напор будет очень сильный, — сказал какой-то мужчина, проходя мимо парней, — моя дочь сделала слишком сильный напор и пролетела три метра вместе со шлангом. Будьте осторожны. — Спасибо, Господин Аюш. Мы будем осторожны, — кивнул парень, подходя к месту крепления шланга. Он как раз был там, где улёгся аль-Хайтам… где он взял рефлектор для загара? , — я знаю, что сказал, что ты можешь ничего не делать, но можешь включить его, когда я скажу? — попросил он, разматывая шланг и ведя его к машине. Аль-Хайтам поднял палец вверх. В этих тёмных очках он казался ещё безразличнее… Кавех закатил глаза, решая с чего начать. Выбор остановился на капоте, на котором было написано «Помой меня». Пора с ней покончить. — Давай! — крикнул аль-Хайтаму, ожидая, когда вода включится… ничего не произошло даже спустя пятнадцать секунд, — аль-Хайтам, я жду… — вода так и не пошла, — всё ещё жду… — Кавех посмотрел на соседа, который держал ручку от шланга, — странно, почему не… А! — предмет вылетел у него из рук, разбрызгивая воду повсюду. Он «взлетел» на несколько метров от земли и снова упал, обливая водой Кавеха и аль-Хайтама… доставшего зонт? — выключай! — крикнул парень, бегая от шланга, который словно специально направлял воду именно в него, одновременно с этим пытаясь его поймать. — Я тебя не слышу! — негромко ответил аль-Хайтам, слушая музыку в наушниках. Кавех стиснул зубы, чтобы не накричать на него сильнее, лишь продолжил бегать за шлангом. В руке он образовал ядро, которое тут же на бегу метнул в аль-Хайтама. Ядро стукнулось об зонт… опять. Кавех подбежал к крану и с усилием повернул его в другую сторону. Шланг упал на землю около него. Аль-Хайтам поднял очки и посмотрел на разъярённого соседа. Парень поджал губы и зыркнул на друга, пытаясь прожечь в его голове дыру. Одежда вся промокла, футболка сильно облепила тело, практически обнажая его, а причёска сильно испортилась, некоторые заколки вылетели из-за напора воды и сейчас поблескивали где-то вдалеке. — Здорово выглядишь, — невозмутимо сказал младший, проследив взглядом за рукой Кавеха. — Я знаю, — он включил воду. От напора зонтик вылетел из рук аль-Хайтама, заставляя его упасть с шезлонга. Кавех не остановился, продолжая лить на него воду с убийственным взглядом. Когда он решил, что скоро аль-Хайтам захлебнётся, он повернул кран и кинул шланг на землю с чувством полного превосходства. Аль-Хайтам приподнялся на руках, убирая челку с глаз. Кавех прикрыл рот, чтобы не засмеяться. — Пф-ф! Ты выглядишь, как тот злой кот в интернете! Ха-ха! — пока тот смеялся, парень медленно встал, смотря исподлобья на Кавеха, согнувшегося от смеха, — ха-ха! О, Архонт, — он смахнул слезу, — п-почему ты так см… а! Подожди! — он сорвался с места, как только аль-Хайтам попытался его схватить, перепрыгнув через шезлонг, — это ты первый начал! Нет! Стой! Не злись! Парень промолчал, продолжая бегать за Кавехом, которого через какое-то время начала смешить эта ситуация. Каждая их встреча либо начинается, либо заканчивается тем, что аль-Хайтам пытается его поймать и сделать с ним что-то. Неожиданно для себя он начал смеяться, задыхаясь от бега. Когда они зашли за угол, между корпусами пентхауса, он замедлился из-за смеха настолько, что соседу удалось схватить его за запястье и с силой прижать к каменной поверхности. Аль-Хайтам с неимоверной скоростью взял второе запястье и сжал. Как только он увидел, как Кавех смеётся, его лицо застыло в удивлении и изумлении. — Что смешного? — Пф… ха-ха, прости, хах… с тобой так весело, аль-Хайтам, — его руки тряслись от смеха. Его дрожь передавалась и аль-Хайтаму, который, как завороженный, слушал звонкий смех. Он мог ошибаться, но даже музыка была не так приятна, как его смех. Может быть, ни один художник не мог написать картину, отражавшую всё счастье, которое излучал Кавех своей улыбкой. Красные глаза блестели от радости, а щёки покраснели то ли от холода, толи от смеха. Была бы действительно чудесная картина, — пф, прости, что облил тебя… ха-ха, но ты так мило выглядишь! Ха-ха!.. аль-Хайтам? Аль-Хайтам снова застыл, услышав своё имя, произнесённое его тонкими губами. Тяжело вздохнув он отпрянул и, сложив руки в карманы, пошёл обратно к мойке. Он остановился, потупил в пол и, тяжело вздохнув, сказал: — Пошли, я помогу. *** — Прокладываю тропы в полуночном небе. Я освещу вселенную там, где ты еще не был, — пел Кавех с расчёской в руке, дрыгаясь на диване аль-Хайтама, пока сам аль-Хайтам лежал на боку и пытался не вслушиваться в текст песни, которую Кавех включил на колонках, — и искры пусть летят, следи за фейерверком. Ночь опустилась! — после душа аль-Хайтам предложил ему выпить. Кавех охотно согласился и сейчас в халате и полотенцем на голове кричал на всю гостиную, используя расческу как микрофон. — Кавех, хватит… — Кавех, к слову, заглушал песню полностью. На это парень лишь хмыкнул и продолжил прыгать, — «почему я не послушал Тигнари…», — подумал хозяин квартиры, вспоминая, как лис предупреждал его о поведении их блондинистого соседа. — Свеча померкла. Кто я?. — он забрался на аль-Хайтама, прикрывшего голову подушкой, и сделал жест «Бу!» — смерть твоя! — Кавех! — раздраженно рыкнул аль-Хайтам, сбрасывая с себя неудавшегося певца. Ноги его остались на коленях парня, а сам Кавех грудью упал на пол, больно ударяясь носом в твердую поверхность. Халат сильно задрался, обнажив его бельё чёрного цвета. Не то чтобы аль-Хайтам смотрел на его округлости, пока Кавех, кряхтя, пытался подняться. Через минуту таких попыток он угомонился, а его дыхание участилось, тело расслабилось, — ты уснул? — послышался тихий храп, — Кавех! — аль-Хайтам сильно шлёпнул его чуть выше бедра, что заставило парня проснуться и снова подняться на диван, на колени соседа. Он выглядел немного сонным с этими растрепанными волосами, покрасневшим от алкоголя лицом и балахоном, который скатывался с его плеч. — Больно же. — Тебя по-другому не разбудить, знаешь? — Пф! — аль-Хайтам покачал головой и щелчком пальца заставил колонки заткнуться, — какой ты скучный, — обиженно выдохнул Кавех, устраиваясь поудобнее. Кажется, он не понял, что сидит на чужих бёдрах. Аль-Хайтам засмотрелся на обиженного соседа и вдруг коснулся волос. Не заметив сопротивления, он дальше начал массировать чужую светлую макушку. — Может высушить? — Нет, они ещё не высохли. — … — однажды его преподаватель сказала, что хотела бы получить от мужа в подарок матовый блеск для губ. Стоит ли рассуждать о том, что блеск по идее должен блестеть, судя по названию? Вот фраза про фен ему казалась такой же бессмысленной, — зачем ждать, пока они высохнут, если фен и так предназначен для сушки волос? — Аль-Хайтам, тебе ведь ничего не известно об уходе за собой, — Кавех повернулся лицом к нему и сжал в руках его лицо. Пальцы взяли чужую прядь необычного цвета, поглаживая, — хотя волосы у тебя хорошие… Как ты за ними ухаживаешь? — …мою раз в неделю… — …так ты из этих… — с некой неприязнью процедил Кавех, продолжая жамкать чужие волосы. Лицо владельца пылало от редких прикосновений к коже. Может парень и не хотел этого, но то, как он касался его волос, походило на очень приятный массаж. — Из каких? — Из тех, кто избегает салонов красоты, но при этом выглядит шикарно, — Кавех сжал чужие щёки так, что аль-Хайтаму пришлось сжать губы в трубочку. Он ударил его по рукам, заставляя парня притворно всхлипнуть и отпрянуть. Тут парень вспомнил, что Кавех восседает на его коленях и даже не замечает этого, елозя задницей. Аль-Хайтам нашёл в этом прекрасную возможность ещё раз его смутить, а потому аккуратно взял за бока и сжал. — Удобно? — стараясь не улыбаться, спросил парень. — А? Да, удобн… — Кавех опустил голову, затем снова поднял взгляд на довольного аль-Хайтама и вскочил с дивана, падая на пол, — п-прости, пожалуйста! — «Неужели он начал трезветь», — подумал хозяин и наконец встал. Он оглянулся. Пока Кавех выпивал, расхаживал по квартире и наводил порядок, периодически отчитывая аль-Хайтама за мусор. — Зачем тебе статуэтки орла? Пять штук… нет, я имею в виду, зачем тебе в принципе деревянные статуэтки? Эти выпады он игнорировал, жуя попкорн, который приготовил Кавех. Кавех, к слову, успел также приготовить ему завтрак, чтобы он смог съесть его утром, ещё он прибрался в ванной перед тем, как аль-Хайтам его помыл, потому что эта принцесса не собиралась принимать душ в таком «гадюшнике». Ладно, возможно, Кавех был немного… гораздо вежливее. Аль-Хайтам не хотел признавать этого новоиспеченному другу, но в квартире стало гораздо уютнее. Послышался храп. — Опять уснул? — аль-Хайтам нагнулся и тыкнул Кавеху в бок, отчего тот тут же очнулся от щекотки. — Ой, — зашипел блондин, потирая «место нападения». — Домой собираешься? Кавех сидел на коленях, смотря на друга снизу вверх. Пару раз потупив взгляд, он понял, что от него хотят. Тут же он надул губы и сделал брови домиком. Ох уж этот щенячий беспомощный взгляд. — Пошли со мной, аль-Хайтам, — он распахнул руки и обнял чужие ноги, повиснув, — с тобой так весело… — тут его подхватили под руки и подняли вверх, словно ребёнка. Боясь упасть, Кавех взялся за шею парня и сейчас висел по сути на чужих плечах, смотря в глаза аль-Хайтама. Хозяин посмотрел в его чистые, полные надежды глаза и вздохнул. — Я ночевал у тебя в прошлый раз… можешь остаться здесь, — Кавех широко улыбнулся, вскакивая на ноги. — Ура! Мальчишник! — Без алкоголя. — … *** — Ты уже дремлешь, можем выключить фильм, — сказал Кавех, поворачиваясь к аль-Хайтаму, который сидел у изголовья и всеми силами пытался не смотреть другу под подол халата. Они включили какой-то фильм про супергероев, но, кажется, только Кавеху было интересно. Аль-Хайтам больше наслаждался реакцией Кавеха на каждый момент. Главный герой тупит? Кавех кричит на него? Главный герой плачет? Кавех тоже плачет. Сексуальный злодей? …неважно, какая реакция у Кавеха. — Да, давай спать, — согласился аль-Хайтам, уже ища пульт. Пока он выключал телевизор, он заметил на себе чей-то взгляд, — хочешь что-то спросить — спрашивай. — Я в гостиной буду спать? — Нет. — …в ванной? — Не думаю, что мы поместимся в ванной. Ты, кажется, много набрал за неделю, — хмыкнул аль-Хайтам, щупая Кавеха за живот. Парень покраснел и ударил чужое запястье, обиженно плюхаясь на кровать и отворачиваясь, чтобы уставиться в стену. Аль-Хайтам на это покачал головой и тоже забрался под одеяло, снимая наушники с ушей. Он закрыл глаза, наслаждаясь тишиной… через секунду он понял, что тишина, когда Кавех рядом, очень напрягает. Он повернулся на бок, придерживая голову рукой. Придвинувшись к соседу, он попытался взглянуть в его лицо, но Кавех, как настоящая королева драмы, отвернулся, закрываясь от друга. Аль-Хайтам закатил глаза, поднимаясь на обе руки, чтобы ещё раз взглянуть на чужое лицо. — Кавех… ты плачешь? — Кавех агрессивно и резко вскочил, чуть не сломав им обоим лица при столкновении. — Пф! Плакать? Из-за тебя?! Я?! Пф! — он снова плюхнулся лицом в подушки. Теперь он лежал в позе звёздочки, как бы показывая, что его ничего в этой жизни не волнует. Аль-Хайтам хмыкнул и лёг обратно, ожидая, что Кавех скажет что-то ещё. Так и оказалось, — я правда так много набрал? — Конечно, как диетолог, я по одному взгляду могу понять, сколько ты набрал. — Ты диетолог? — Да, говорю тебе как человек, у которого в холодильнике только лапша быстрого приготовления. — …ты отвратительный диетолог, — аль-Хайтам только пожал плечами, — а ты вообще работаешь? — Прохожу практику в Академии. Платят неожиданно хорошо. — О! — кажется, они нашли любимую тему разговора Кавеха, — я тоже там учился! — Я в курсе, — получив взгляд, как бы спрашивающий «откуда?», аль-Хайтам снова открыл глаза и продолжил, — наш математик говорил о трудолюбивом ученике, но никогда не говорил его имени. После встречи с тобой, увидел твою совместную фотографию с математиком в кабинете секретаря… я у него практику и прохожу… и понял, о ком была речь, — он посмотрел на покрасневшего Кавеха, которого, похоже, тронули его слова о преподавателе, который всё ещё его помнил, — я слышал ты ушёл на курс раньше? Как это вышло? Похоже, это была уже не самая любимая тема для разговора, судя по неловкой улыбке и нервному почёсыванию затылка. — Если честно, то мне пришлось бросить учёбу и пойти работать. Учился я хоть и бесплатно, но я начал жить один, поэтому стало слишком тяжело. Мне повезло, что агентство, в котором я проходил практику, позволило мне работать у них, — несмотря на хорошую новость, звучал Кавех очень грустно, но аль-Хайтам не собирался его расспрашивать, видя, что тому неприятно, — а что насчёт тебя? — М? Что ты имеешь в виду? — Ты ведь избегаешь это место? Аль-Хайтам на мгновение замолк. Он знал, что его выпады были вполне очевидны, но даже не ожидал, что Кавех будет первым, кто это заметит. Он рассчитывал на Тигнари или соседку напротив, которая присылает ему на почту открытки с надписью «Доброе утро! Сегодня прекрасный день, чтобы жить». — Просто… я заметил, что твоей машины вечно нет по ночам… — Кавех взглянул на вопросительный взгляд соседа, — да не слежу я за тобой. Просто в круглосуточный магазин хожу… а и… ты сказал, что не ночуешь здесь, — продолжил Кавех, боясь, что задел аль-Хайтама и больную для него тему. Хотя он сомневался, что у этого парня есть какие-то травмы и триггеры, — мне просто было интересно… зачем ты вообще сюда приходишь, если тебе есть, где жить, — он только надеялся на то, что его не отправят с такими вопросами спать на диване. — Ты прав, — услышав это, Кавех удивлённо поднял голову. Парень смотрел в потолок, о чём-то размышляя. Он сглотнул, — моя бабушка умерла здесь год назад… Она провела счастливую жизнь, и я всегда был рядом, поэтому ни о чём не жалею, — Кавех заметил, как он сжал одеяло в своей руке. Аль-Хайтам замолчал, снова что-то вспоминая, — но здесь слишком пусто без неё… — он прикрыл глаза, вздыхая, пока Кавех, впервые не пытаясь встрять в разговор, не перебивая, терпеливо слушая, ожидая, когда аль-Хайтам будет готов продолжить, спокойно сидел и смотрел. Он вспомнил свой первый день в пустой квартире. Чистота, порядок — всё, как оставила бабушка. Из-за старости ей было тяжело убираться, поэтому, когда внук пропадал на учебе, она нанимала людей для уборки. Не удивительно, но аль-Хайтам любовью к «чистоте» пошёл именно в неё. После похорон он проводил её на маленьком пиршестве, на которое пришёл лишь он. На сами похороны пришли какие-то коллеги его дорогой бабушки, которых он даже не запомнил. Ещё были некоторые личности, но они получили столько же внимания. У него не было на это времени. — Примите мои соболезнования, Господин аль-Хайтам. — Как вы себя чувствуете, Господин аль-Хайтам. — Ох, она была так добра и учтива. Нам всем будет её не хватать. — Вам наверняка перепадёт всё наследство, Господин аль-Хайтам. — Ты должен знать, аль-Хайтам. Мы вольны оспорить завещание. — И этому фрику достанется всё наследство? — Почему он? Мы же так о ней заботились. Что он такого сделал?! — Как же она была мила. — Мы выиграем дело, аль-Хайтам. — Что? Ты же уже взрослый. Нельзя так горевать. — Ты порочишь её имя, аль-Хайтам. Тебе стоит отдать все деньги нам. — Оу, маленький мальчик скучает по бабуле? — Она бы наверняка хотела, чтобы ты поделился имуществом с Академией, аль-Хайтам. — Ништяк, у тебя теперь много денег?! Одолжишь? — Повезло, что твоя старуха умерла. Быстро получил завещание. — Да ты наверняка знал, что она даст тебе столько. — Аль-Хайтам наверняка её убил, чтобы быстро получить наследство. — Аль-Хайтам этого всего не достоин. Мы заслужили этих денег гораздо больше. Мы столько страдали от нищеты. Она отвернулась от нас, так пусть хотя бы после смерти позаботится о благополучии тех, кого бросила. Аль-Хайтам, ты можешь прожить и без квартиры и тех денег; которые она дала… нет? Ты такой же, как она… ах, так ты рад… ну и оставайся один. Прямо, как твоя любимая бабушка. Он помнил, что было много проблем, но решил он их достаточно быстро. Обиднее всего было, что все пытались опорочить её имя. — Никому ненужный, одинокий. Здесь было настолько неуютно, что он так и не смог заснуть. Второй день был точно таким же. На третий день ему пришлось вернуться в Академию, чтобы учиться дальше. На четвертый день он вернулся и понял, что ничего не изменилось. — Здесь стало невыносимо жить. Периодически он покупал что-то и хранил, как реликвию в доме. Так и появился этот хлам. Вскоре он понял, что материальные вещи не заполнят эту пустоту в доме… и в этот момент он никогда не видел столь наглого человека, как Кавех, который выкинул разом весь мусор, что он хранил здесь. Может он и стал тем лучом света в темном царстве, которое воздвиг аль-Хайтам своими руками? Он снова сжал плед, только на этот раз его напряженную руку накрыла чья-то теплая ладонь. Парень вопросительно посмотрел на старшего и, может быть, слегка, совсем немного, потерял дар речи от той нежной улыбки. Его красные глаза будто светились ещё ярче. Может быть, красный ассоциировался у большинства со злом, но сейчас это свечение больше было похоже на рождественские гирлянды. Уютные, красивые. — Ничего, — шепнул Кавех, сжимая ладонь, которая была даже чуть больше его собственной, — может… я могу помочь? — аль-Хайтам понял, что всё время лежал с открытым от изумления ртом, а потому сомкнул губы, слушая дальше, — я имею в виду… это ужасно, жить там, где ты не чувствуешь себя хорошо, — Кавех грустно улыбнулся. Может быть ему это знакомо? — я понимаю, дом, в котором тебя никто не ждёт не может быть родным, — он на секунду замолчал. На этот раз аль-Хайтам взял его руку покрепче, согревая. Он привстал, чтобы быть с Кавехом на одном уровне. Возможно, он слегка улыбнулся, — мне… мне жаль… наверное, бабушка была тебе очень дорога… — с его прекрасных глаз скатилась слеза, — тебе было очень тяжело, да? Может быть, услышав эти слова год назад, он бы заплакал, как Кавех сейчас, оттого, что хоть кто-то не говорил ему о наследстве, наконец кто-то перестал обвинять его в том, что он чего-то не заслужил. Сейчас же ему грели сердце эти слова. Хотелось засмеяться от радости, а не горько плакать. — Кавех, — позвал аль-Хайтам и, когда на него посмотрели, он взял разгорячённые щёки в руки. Кавех со слезами на глазах смотрел на него. Свет луны освещал хрустальные капли, скатывающиеся по его лицу. Аль-Хайтам закрыл его глаза ладонью и нежно чмокнул в лоб, задерживаясь на пару секунд, отпечатывая поцелуй на коже. Губы Кавеха распахнулись в удивлении, — спасибо. — «Ты не представляешь, как мне уже помог»