» so it's 3 am, turn it on again

Его точно прикрывают. Когда асфальт под ногами разлетается предупреждающим крошевом — таким очень толстым намёком, что приближаться не стоит, — Сайно делает шаг назад, выхватывает взглядом ближайшего противника и берет его на прицел. Кровавая точка меж глаз — идеальная замена лазерному прицелу. А ещё Сайно помнит, что это свои [пусть они теперь исполняют свои приказы, которые, судя по всему, направлены против самого генерала Махаматры], и убивать их не стоит, если ещё надеяться на то, что когда-нибудь удастся вернуться в Академию. В последний момент, уже практически вдавив пальцем спусковой крючок, Сайно отводит ствол в сторону, и кому-то везёт похвастаться не дыркой промеж глаз, а только седыми корнями волос. Сайно не знает кто это — то ли кто-то из молодых матр, то ли вовсе местные наёмники Бригады Тридцати, — однако, когда над головой противника аж искра вылетает, тот спешно приседает и с макушкой исчезает за укрытием. Сайно больше слышит, чем видит, что к переезду приближается транспортное средство. Этот звук нереально с чем-то перепутать. Он ещё только рефлекторно оборачивается — на долю секунды, чтобы не подставиться, — а с крыши его предусмотрительно прикрывают, пугая выстрелами в молоко слишком далеко высовывающихся наёмников. Сайно убирает указательный палец под скобу, чтобы не появлялось лишнего искушения отправить на тот свет особенно ретиво исполняющих свой долг [он сам такой], подмечает боковым зрением минивэн, а после у него не остаётся слишком много времени на то, чтобы смотреть по сторонам, если он хотел убраться от переезда, заработав при этом только одну царапину по касанию, а не пару дырок к ней в комплект. Визг жжёных об асфальт шин бьёт по ушам, а после — ещё и сильный хлопок съехавшей в сторону двери. Все знакомые по посещению деревни лица. Ну или не все знакомые, некогда сейчас разбираться. По траектории инерции протекторы оставили широкие чёрные полосы на камне, и сейчас бы пошутить про то, что всё это — в лучших традициях кинематографа. — В машину, генерал, все вопросы потом, — Дэхья чуть в сторону отступает, позволяя Сайно занять свободное место. — Газу, газу, эти придурки могут нам задницы подпалить. Сайно лишь кивает Пламенной Гриве, оборачивается, делает предупредительный выстрел в сторону одно ретивого наёмника [с почти что мстительным удовольствием замечает, как тот кривится, когда пуля по касательной задевает бедро] и, больше не задерживаясь, всё-таки проскальзывает в минивэн. Он даже не пытается задавать вопросы, потому что знает, что за ним следили, а на те вопросы, которым он сам не может придумать ответ, может что-то сказать только тот, кого здесь в данный конкретный момент нет. Водитель ничего не отвечает, а просто, как и просили, давит на газ, выжимая из машины самый предел. Минивэн рвётся вперёд так, что некоторых пустынников впечатывает в сидения. Когда сидящая рядом девушка бесцеремонно задирает порванный рукав Сайно и начинает осматривать оставленную пулей рану, тот почти что дёргается в сторону, но остаётся на месте. Только сжимает пальцами сидение под собой, чтобы не дать рефлексам сработать. Он понимает, что она всего лишь хочет обработать царапину и не более того. Да и большинство находящихся в минивэне людей смотрят на беглого матру так, словно то ли его знают, то ли не считают нужным беспокоиться на счёт того, что он как бы законник, то ли… да чёрт знает. Сайно старается об этом не думать, чтобы не вызывать очередного приступа тупой, ноющей головной боли. Сейчас боль притупилась из-за выброса в кровь нейромедиаторов, но кто знает, как быстро их эффект сойдёт на нет. — Порядок, генерал? — Дэхья выжидающе смотрит, щурится и поправляет армированную накладку с когтями. — Порядок, — отвечает Сайно односложно, смотрит в ответ, почти не моргая и, для верности, подтверждает свои слова коротким кивком. — Слегка повздорил с коллегами. Да, всего лишь «слегка». Прошло несколько часов, и к тому времени, когда транспортное средство остановилось у уже ставшей привычной чайной, небо вновь потемнело, выливая на деревню Аару сверху-вниз не чернила, но самый натуральный дёготь. Дэхья [а вот Сайно первое время даже своё имя не помнил, только должность, пусть в голове навязчивой мыслью и крутится смутное то ли предположение, то ли бредовая идея о том, что по имени его практически не называли, только в редких случаях, и только… а кто?] не стала задерживаться в основном зале, а сразу повела Сайно в дальние помещения, туда, куда обычно дорогу преграждает табличка «приватные комнаты». В дальних помещениях его, казалось, уже ждали, ну или по крайней мере не были удивлены такому скорому его возвращению. Сайно замечает лёгкий кивок в свою сторону от уходящего человека, рефлекторно прощается в ответ, а после переводит взгляд на аль-Хайтама. «И снова здравствуйте». — И снова мы встречаемся в таких обстоятельствах, — почти с горечью выдыхает аль-Хайтам и откладывает затвор на стол к остальным частям ствола. — Как прошло? Может быть им стоит перестать встречаться в странные периоды жизни при не менее странных обстоятельствах. Хотя не то чтобы эти встречи носят неприятный характер. Скорее наоборот. Сайно даже не приходится рассказывать, что конкретно произошло. — Готовы были стрелять на поражение. Как будто у них на информационном табло уже висит распечатка с фото генерала Махаматры, а ниже подпись — «взять живым или мёртвым». Готова поспорить, у них там и наши фото висят. Аль-Хайтам смотрит на Сайно, пока Дэхья в пренебрежительной манере рассказывает о положении вещей у Стены Самиэль. На самом деле аль-Хайтам думал, что с характером Сайно там трупы наёмников надо будет развозить по углам деревни Аару, а вот всё как оказалось. Поймав взгляд Сайно, он кивает на кресло перед собой. Дэхья же отходит ближе к окнам, поглядывая на улицу. Сайно только слушает вполуха, молчаливо подтверждает сказанное, прикрывает глаза на секунду — ему кажется, что на секунду, но на самом деле дольше, — и чувствует, как его ведёт в сторону. Он сжимает пальцы в кулак, ощущает, как короткие ногти впиваются в ладонь, и заставляет себя открыть глаза, чтобы не терять нить разговора и понимать всё, о чём сейчас говорят совсем рядом. Кровь очистилась от выброса гормонов, головная боль вернулась. Сайно с трудом сглатывает, понимая, что на тело навалилась слабость, не сильно, не неприятно начинает ломить кости, а ещё он чувствует иррациональную, ни с чем конкретно не связанную тревожность. Постоянно рыскает взглядом по помещению, не решается кому-то долго смотреть в глаза, чтобы никто не заметил его состояния, слегка прикусывает внутреннюю поверхность нижней губы, чем только усиливает слюноотделение, а после опускается в кресло. Сидя, по крайней мере, не будет так заметно, что у него продолжают весьма ощутимо подрагивать пальцы правой руки. — Что дальше? Сайно нервно ведёт кончиком языка по нижней губе, на самом деле даже не задумываясь. Если на переезде он намеревался вернуться в столицу, чтобы задать несколько вопросов своему начальству, то теперь он отчётливо понимает, что не столько задать вопросы, сколько выбить из них всё то дерьмо, которое скапливается десятилетиями жизни. У Азара наверняка в запасе не одна сотня лет, скорее всего — не одна тысяча, а, значит, и мерзостного у него внутри столько, что один матра, пусть и с силой генерала Махаматры, вряд ли разгребёт. — Думаю, что я теперь «потерявший доверие Академии». Если они хотят всё сделать тихо, то вряд ли распространяли приказ на всю территорию Сумеру, поэтому предполагаю, что ближе к центру ещё никто не в курсе, что на меня объявлена охота. Сайно жмёт плечами, сжимает и разжимает пальцы [на внутренней стороне ладони отпечатались лунки от впивавшихся в мякоть ногтей]. И вот это, наверное, самый главный вопрос. «А с какой радости?» Сайно не помнит за собой ни одного прегрешения. С другой стороны, то, что он их не помнит, совершенно не значит, что их нет. Он хмурится, опускает взгляд в пол, старается по возможности игнорировать тупую боль — это становится сложнее, но он может, — и раз за разом возвращается к каким-то обрывкам, которые всё-таки спонтанно всплывали в памяти в течение дня. Что-то ему подсказывает, что амнезии-то у него, может, и нет, а вот память отсутствует… просто потому что. По какой-то причине. — А дальше я хочу знать, из-за чего меня списали со счетов. Мне сказали, что в деле могут быть замешаны ученые из Академии, и, чёрт возьми, они действительно замешаны, потому что пытались меня ликвидировать. — Сайно на секунду сжимает челюсти, собирается с ватными сейчас мыслями и упрямо продолжает: — Уверен, что только мой терминал Акаши не работает. Будь у меня другой, я смог бы вывести частоту Управления, по которой проходят сигналы от диспетчера. Было бы сразу ясно, что они собираются делать. Ну и в большой перспективе я бы… пообщался с господином Азаром. Обращение он выделяет интонационно, так, по-особенному. И только после этого поднимает взгляд на аль-Хайтама. Понятия не имеет, как сейчас выглядит, но вряд ли хорошо, однако, на собственное состояние ему пока что плевать от слова «совсем». Не до того сейчас, не до того. — Теперь вы свободны. Почти, — отвечает ему аль-Хайтам. «Свобода». Это слово практически ничего не говорит Сайно. Не так давно он видел старый фильм [в котором точно такие же фильмы назывались диснеями, и звучало это, пусть и странно, но почему-то донельзя правильно], в котором тоже упоминалась свобода, но в несколько ином контексте: «Свобода… Избитый девиз нашей цивилизации. Только лишившись её, начинаешь понимать, что это на самом деле». Лишившись. Не приобретя. Вряд ли Сайно, не знавший свободы от Академии [или знавший, но забывший за десятилетия службы], узнает её вот так, обретя лишь неподчинение, множество проблем на свою и без того не находящуюся в идеальном порядке голову, а также сомнения в собственной адекватности. Он ловит себя на мысли, что хочет просто поймать любого находящегося в чайной за руку, заглянуть в глаза и спросить: «Откуда, чёрт дери, я тебя знаю?» Это похоже на бред. Видеть лица, знакомые как будто бы из сна, но не понимать, или не желая себе признаваться, откуда их знает. Говорят, подсознание не умеет придумывать новые образы, а во сны проецируются только те люди, которых уже видел когда-то хотя бы мельком на улице. Если это так… что же, избирательная у него, судя по всему, память. — Не поможете? Шорох передвигаемого по столу разобранного пистолета. Сайно опускает на него взгляд, смаргивает помутнение в глазах и тут же с интересом поддаётся ближе, чтобы посмотреть. — ПРО серия, — говорит он, скорее, утверждая, а не спрашивая. Такие детки поступили на вооружение не так давно, но успели зарекомендовать себя в некоторых подразделениях Матр, а также у наёмников Бригады Тридцати. Сайно слушает аль-Хайтама вполуха, при этом осматривая единый блок ударно-спускового механизма, который легко отделяется при неполной разборке пистолета. Удобная конструкция, созданная для того, чтобы не терять мелкие детали при необходимости срочного вмешательства. Правда, сама модель имеет один существенный минус. — Предположим, что я смогу предоставить вам такую возможность — работающий терминал и попытку выйти на нужную частоту, —аль-Хайтам сразу переходит к интересующему. Просто потому что он действительно при должном желании может предоставить нужное, только перед этим лучше быстро перебраться в одиннадцатую зону и уже там залечь на дно, пока ищейки Академии будут обшаривать все доступные места в пустыне не только в поисках выжившего генерала Махаматры, но и в поисках тех, кто ему помогает. — Сайно, ты готов рискнуть? У меня, да и у них, — аль-Хайтам смотрит на всё ещё стоящую у окна Дэхью, — тоже есть счёты к Великому Мудрецу. Поэтому мы и находимся здесь. Аль-Хайтам очень легко переходит на «ты». Вот оно. В голове Сайно щёлкает. Вот почему секретарь Академии не в Академии. И аль-Хайтам рассчитывает на то, что Сайно по привычке поведёт плечом и согласится, сухо и коротко, не распинаясь ни о чём. Может быть, с минутной заминкой. Аль-Хайтаму это нужно. Может быть, даже больше, чем чёртово время на его предплечье. И, да, надо будет ещё разобраться с той капсулой, которая была украдена двадцать лет назад и неожиданно всплыла вновь. — Если мне не удастся приблизиться к Академии, то не удастся никому. Ну, может быть, удастся тебе, — попросту отвечает Сайно на один из целенаправленных вопросов, и, наверное, это самый простой, но и, в то же самое время, самый полный ответ, который он может дать, прежде чем спросить: — Каким режимом пользуешься, самовзводным или прицельным? — Самовзвод, — отвечает аль-Хайтам на вопрос, откинувшись в кресле и поглядывая на Сайно, считывая по его внешнему виду всё, что только можно. Выглядит Сайно не на сто процентов, который приравнивают обычно только ему. Вообще-то самовзвод предоставляет ряд преимуществ, например, более плавный ход спускового крючка при меньшем усилии. С другой стороны, режим этот менее функционален и подходит разве что для самообороны на сверх коротких дистанциях в упор. Сайно прекрасно понимает, на какой риск идёт. Он уже пошёл на риск в тот самый момент, когда едва не пристрелил другого матру. Ну или наёмника, не суть важно. А сейчас он сидит в задних помещениях чайной, в компании секретаря Академии и пустынников, разбирается с явно нелегально приобретённым стволом, а ещё обсуждает возможность надрать задницу господину, который стоит даже выше Матр. Это попахивает не просто предательством, а буквально государственной изменой. Он не спешит отвечать на вопрос, даёт себе минуту на размышление. Осматривает две сменные щёчки рукоятки оборачивающего типа. Тоже удобная приблуда, которая позволяет настраивать габариты рукояти под ладонь стрелка, правда, больше или меньше фиксированных значений всё равно сделать не получится. Зато затвор и защёлку магазина можно свободно перемещать самостоятельно как на левую сторону, так и на правую. Удобно, функционально, ничего лишнего. Примерно также раньше говорили и о самом генерале Махаматре. Многофункционален, удобен, точен, осечек не даёт. Может быть, это первая осечка. Или не первая? Сайно готов спросить, почему вкус губ аль-Хайтама на крае стеклянного стакана кажется ему до боли знакомым. До боли, выворачивающей рёбра наизнанку. В конце концов Сайно дёргает плечом немного в сторону, как будто чувствуя тяжесть протеза, и отвечает: — Готов рискнуть. Как будто здесь нужны другие слова и подробные причины. Как минимум, добравшись до Академии, Сайно точно будет знать, не стали ли попытки ликвидировать его чьей-то ошибкой в очередном приказе, спустившемся с кабинета Великого Мудреца. Может быть, Азар и вовсе не в курсе того, что происходит в пустыне. А, может быть, это всё звенья одного плана, и давным-давно стоит выбить все зубы из самой главной пасти это паразита, который раскинул свою власть над двенадцатью часовыми зонами и делает вид, что всё это только во благо. Порядок должен соблюдаться, даже если это порядок массовой ликвидации. В данном случае порядок — это смерти пласта населения, которое может стать проблемой в распределении ресурсов между оставшимися зонами. Может быть, это не времени, а ресурсов не хватает на то, чтобы люди не были обязаны умирать раньше срока. Сайно не собирает пистолет, а показывает на блок ударно-спускового механизма. — У этой модели есть недостаток. Значительный отрыв попаданий при стрельбе дуплетом. Это происходит из-за того, что приходится прикладывает усилие для спуска в конце его хода. То есть он всегда будет мазать на дуплет, с этим ничего не сделать. Разве что одиночные выстрелы. Придётся каждый раз выцеливать. Он всё-таки кое-что поправляет: возвращает на место крепления под тактический фонарь, которые можно слегка смещать под корпусом для удобства. Окончательно разбирает блок УСМ, перепроверяет его, собирает вновь, и только потом приступает к осмотру самого корпуса. Не металл, полимер. Что же, это тоже неплохо, полимеры сейчас показывают себя с лучшей стороны, нежели металл. Сайно упирается ладонью в поверхность стола, на секунду прикрывает глаза, собираясь с мыслями и не давая себе соскользнуть в состояние, сходное с упадком сил. Хотя ему бы не помешало отдохнуть хоть немного, но не сейчас, а позже, когда он будет уверен, что в ближайшее время хвоста из Стражей Времени не предвидится. — Какие же у тебя могут быть счёты к Азару? — спрашивает Сайно прежде, чем успевает подумать, а действительно хотел ли это знать. Мало ли какие у кого причины. У самого Сайно, вот, покушение на убийство и, возможно, уничтожение чести и репутации. А что там ещё творил Азар в своё время, кому успел перейти дорогу, это уже останется на совести давно минувшего времени. — Ну что, мне отдавать приказ идти напролом? — Дэхья шагает к дверям. Видимо, понимает, что игры начались по крупному, и сон им всем действительно светит только на следующий день. Им ночь придется пропыхтеть, чтобы снять с себя возможную слежку и пробраться быстро в одиннадцатую зону, которую охраняли лучше, чем двенадцатую. — Нет, пойдём через седьмой спуск, — качает головой аль-Хайтам. — Они сейчас будут сосредоточены именно на наземных переходах. Периметр их мало интересует, тем более что, как они думают, через него не пробраться — унуты в пещерах в последнее время активизировались. Когда заходит разговор о периметре, Сайно как-то даже оживляется, вопросительно смотрит на разговаривающих между собой, но не переспрашивает. Периметр — это вообще отдельная тема, и большинство матр действительно уверены, что через него не перебраться, а только через несколько переездов, ведущих в другую зону. Всё просто: высокая каменная Стена, может быть, метров тридцать в высоту, по верху — несколько рядов полос высоковольтного напряжения, плюс камеры наружного слежения, а по расположенным через равные промежутки пунктам — смотровые, которые, правда, чаще всего пустуют, потому что какой безумец через стену полезет. Найдут потом обгоревший труп, даже не придётся особо на кремацию раскошеливаться. Дэхья коротко кивает и уходит. Аль-Хайтам трёт лицо ладонью, раздумывая, стоит ли рассказывать Сайно всё конкретно сейчас или дождаться случая поудобнее. Долго тянуть тоже не следует в общем-то, аукнется конечно, в каком только размере — неизвестно. Аль-Хайтам поднимается с кресла и раскладывает на чайном столике сложенную в множество раз карту. Пусть так, этого должно быть достаточно. Пока что. Только на время. Аль-Хайтам не знает наверняка, сможет ли выложить Сайно всё на духу, да и стоит ли вообще прибегать к этому? Зачем заставлять его вспоминать то, что его разум забыл. Не важно, какими способами это произошло, важен был результат. И, честно, аль-Хайтаму этот результат не нравится вообще. Поэтому разворачивает для Сайно карту, указывая на важные позиции. Они смогут миновать Стену Самиэль, буквально пронырнув под ней. Что же, до сих пор немалую прибыль торговцы чёрного рынка, которые ничем не брезгуют в своей работе, получают именно за то, что могут удовлетворить желания своих клиентов. И даже проценты за то, если клиентов при этом никто не заметит. — После того, как проберёмся в одиннадцатую зону, можно будет отдохнуть без опасений, что за нами потянется хвост. За это я ручаюсь лично. Важно после побега из пустыни залечь на дно. Хотя бы день или два. Они будут заняты поиском чего-то в деревне Аару, поэтому… тут нам понадобится твой терминал Акаши. Уже давно у аль-Хайтама закрадывались мысли, что за Сайно следят. Действительно давно, ещё до того самого инцидента, после которого Сайно всё забыл. И теперь, скорее всего, если выбросить терминал где-нибудь в ущелье рядом с деревней Аару, следящие за ситуацией аналитики Ртавахиста будут уверены, что генерал Махаматра не покидал пустыню. — Не очень выглядишь, — снова выражает своё мнение аль-Хайтам после того, как коротко объясняет план действий. Состояние Сайно прилично режет глаз. Он кивает в сторону небольшого дивана: — Полтора часа есть в запасе. Сайно смотрит сначала в сторону дивана, а затем — на аль-Хайтама. Появляется практически зудящее желание провести ладонью по лицу, согласиться с тем, что да — надо просто отоспаться и всё пройдёт. Но он не должен себе этого позволять. Впрочем, Сайно проходит в сторону дивана и садится на него, прежде чем продолжить разговор по существу. — У меня нет полутора часов, — говорит он, неуютно поведя плечом. — А те, что есть, и то живу в долг. И говорит Сайно чистую правду, потому что если бы не аль-Хайтам, то, более чем вероятно, к этому времени был бы уже мёртв. Это, наверное, единственная вещь, которую он точно не хочет знать: сколько минут у него есть после того, как истекают нормированные двадцать четыре часа. В полдень не станет и взятых двенадцати часов, а постоянно брать — не в его возможности и уж тем более желании. Он запрокидывает голову, бездумно трётся макушкой о высокую спинку дивана и просто уговаривает себя дотянуть. Это всегда срабатывает. Даже если очень хреново. Представляет, как выглядит со стороны, да только всё это мелочи по сравнению с тем, что произойдёт дальше. — И… серьёзно? Выбросить терминал? Сайно тихо фыркает, насмешливо почти, морщится и впивается пальцами в подлокотник. Так хоть пальцы перестают дрожать. Уже хотя бы внешне не кажется, что состояние где-то на планке «хреново». — Ты никогда не задумывался, откуда Академия знает, где ты и что ты? — аль-Хайтам скрещивает руки на груди. — Готов утверждать, что дело в твоём терминале. А теперь отдыхай. Он всё-таки решает оставить Сайно в помещении. Возможность помочь у аль-Хайтама, конечно, есть, но Сайно сейчас в таком состоянии, что вряд ли примет помощь. Спасибо и на том, что от времени не отказался. На улице его встречает Дэхья. Они ещё некоторое время стоят, смотря на деревню, и молчат, прежде чем Пламенная Грива всё-таки начинает говорить. — Он плох, — внимательность Дэхьи это один из самых весомых плюсов, которым только может обладать наёмник из пустыни. Посетители чайной выходят один за другим, прощаются с Дэхьей как с главной. — Да, видел, — аль-Хайтам не смотрит на Дэхью. Та всё увидит и поймёт. А последнее, что ему надо в жизни, это выслушивать от пустынницы. — Выглядит так, словно сейчас ломка начнётся. Скорее всего накачали чем-нибудь перед самой отправкой сюда. — Мои ребята могут осмотреть и дать что-нибудь, чтобы побыстрее вывести. — После того, как будем в одиннадцатой зоне, тогда у него уже не будет выбора развернуться и уйти, — аль-Хайтам прикрывает глаза с едва заметной усмешкой.